— Просто обслуживай меня. Ты для меня служанка, – заявил муж. Но я ответила так, что он долго не мог прийти в себя.
В сорок пять я оказалась одна в пустом доме. Без мужа, без сына, без лучшей подруги.
— Просто обслуживай, – голос Димы звучал так буднично, словно речь шла о чём-то очевидном. Он даже не поднял глаз от экрана телефона, продолжая листать ленту новостей.
Я замерла с тарелкой в руках. За двадцать три года брака я привыкла ко многому, но эта фраза… Она прозвучала как щелчок взводимого курка.
— Что, прости? – мой голос дрогнул, но Дима, кажется, даже не заметил.
— Ну а что такого? – он пожал плечами. – Твоя задача – создавать уют. Я обеспечиваю семью, ты ведёшь дом. Всё честно.
Наталья, сидевшая напротив, хмыкнула в свой бокал с вином:
— А что он неправильного сказал? Многие были бы счастливы оказаться на твоём месте, Оль.
Мой взгляд метнулся к сыну. Лёша сидел, опустив голову, и методично превращал отбивную в фарш. Его телефон завибрировал – уже в третий раз за ужин.
— Дим, – я поставила тарелку на стол и оперлась о столешницу. – А ты не думал, что я могу быть чем-то большим, чем домработница?
— Начинается, – он закатил глаза. – Мы же всё обсудили, когда ты уходила с работы. Сама решила, что семья важнее карьеры.
— Решила? – я почувствовала, как внутри поднимается волна. – Или ты убедил меня, что так будет лучше для всех?
Наталья поставила бокал:
— Ой, девочки, я, наверное, пойду. У вас тут… семейное.
— Сиди, – оборвала я. – Ты же практически член семьи. Правда, Дим?
Что-то в моём тоне заставило его наконец оторваться от телефона. Наши глаза встретились, и я увидела в его взгляде проблеск… страха? Неужели он думал, что я не замечу их переглядывания, случайные прикосновения, эти их «деловые встречи»?
Лёша вдруг поднялся из-за стола:
— Можно я пойду? У меня задание по программированию.
— Конечно, иди, – машинально ответила я, не сводя глаз с мужа. – Только телефон проверь, он у тебя всё время вибрирует.
Сын дёрнулся, будто от удара током. Схватил телефон и практически выбежал из комнаты.
— Так вот, – я медленно обвела взглядом стол. – Насчёт обслуживания. Знаешь, Дим, я тут подумала…
Я сделала паузу. В столовой повисла звенящая тишина. Наталья побледнела, Дима застыл с нечитаемым выражением лица.
Я улыбнулась. И от моей улыбки они оба вздрогнули.
—
Звук захлопнувшейся входной двери эхом разнёсся по квартире. Наталья сбежала, даже не допив свой бокал. Дима молча собирал тарелки – его любимый способ избежать неудобного разговора.
Я смотрела на недопитое вино в бокале подруги. Семнадцать лет дружбы. Кто бы мог подумать, что они окажутся дешевле флакона French Girl – любимых духов Натальи, которые начали появляться в машине мужа два месяца назад.
— Оставь посуду, – мой голос звучал неожиданно спокойно. – Присядь.
— Слушай, давай не сейчас, – Дима продолжал греметь тарелками. – У меня завтра важная встреча…
— Дмитрий Андреевич, руководитель крупной компании, – я медленно поднялась. – Когда ты последний раз спросил меня не о том, что приготовить на ужин?
Он застыл у раковины:
— К чему этот разговор?
— К тому, что я не посудомойка. Помнишь, кем я была до того, как ты убедил меня, что «детям нужна мать дома»?
— Опять ты за своё. Мы же решили…
— Нет, – я подошла к нему вплотную. – Это ты решил. Как и всегда. А я… я ведь правда верила, что делаю это ради семьи. Ради тебя. Ради Лёшки.
За стеной глухо бубнил телевизор у соседей. Где-то хлопнула дверь – наверное, сын вышел на балкон. Он всегда там прячется, когда мы ссоримся.
— Знаешь, что самое забавное? – я провела пальцем по столешнице. – Когда я была финансовым директором, ты гордился мной. Показывал меня друзьям, хвастался женой-карьеристкой. А потом…
— А потом я стал зарабатывать больше, – неожиданно резко ответил он. – И тебе стало некомфортно.
Я рассмеялась:
— Мне? Это ты начал повторять, как важно, чтобы жена поддерживала тыл. Как это «неправильно», когда оба родителя пропадают на работе.
— У Лёшки были проблемы в школе!
— У Лёшки были проблемы не из-за моей работы. А из-за того, что его отец считал нормальным требовать от пятнадцатилетнего подростка побед во всех олимпиадах.
Телефон мужа тихо звякнул. Сообщение. Я заметила, как дрогнула его рука.
— Не ответишь? – я кивнула на телефон. – Вдруг что-то срочное? От Натальи?
Его зрачки расширились. На долю секунды. Но я заметила.
— Прекрати, – он сделал шаг назад. – Ты ведешь себя неадекватно.
— Неадекватно? – я прищурилась. – Хорошо. Давай поговорим об адекватности. Расскажи мне про совместный проект с моей лучшей подругой. Про тот, где вы встречаетесь в кафе…
Звук пощёчины разрезал воздух. Но это не Дима ударил меня. Это я влепила пощёчину ему.
Мы застыли, глядя друг на друга. В его глазах плескалось удивление, смешанное с чем-то похожим на страх. В моих – лёд.
— Мам? – голос Лёши из коридора заставил нас обоих вздрогнуть. – Я к Кириллу, можно?
— Конечно, солнце, – отозвалась я, не сводя глаз с мужа. – Только недолго.
Входная дверь снова хлопнула. Я медленно подняла руку и поправила выбившуюся прядь волос:
— Знаешь, что я поняла? Ты не изменился. Это я позволила тебе сделать из меня прислугу. Но больше… – я сделала паузу. – Впрочем, продолжим завтра. У тебя же важная встреча.
Развернувшись, я вышла из кухни. Поднимаясь по лестнице, услышала, как муж с грохотом опустил тарелку в раковину.
А потом его телефон снова звякнул.
—
В три часа ночи сон не шёл. Я лежала, рассматривая трещины на потолке, когда хлопнула входная дверь. Лёша? Так поздно?
Я поднялась. В кухне горел свет.
— Ты где был? – я замерла в дверном проёме.
Сын вздрогнул, торопливо засовывая что-то в карман джинсов:
— Гулял. С Кириллом.
— До трёх ночи?
— Мам, мне девятнадцать.
— И что? – я прошла к холодильнику, достала молоко. – Будешь?
Он помотал головой. На его шее проступали красные пятна – верный признак, что врёт.
— Лёш, – я села напротив. – Что происходит?
— Ничего, – он отвёл глаза.
— Я же вижу. Проблемы в универе?
— Да нет никаких проблем! – он резко поднялся. – Можно я пойду? Спать хочу.
Его телефон выскользнул из кармана, с глухим стуком упал на пол. Экран вспыхнул входящим сообщением. Я успела заметить: «Деньги нужны срочно. Иначе всё расскажу».
Лёша схватил телефон, сжал его добелевшими пальцами.
— Это не то, что ты думаешь.
— А что я думаю? – я отхлебнула молока. – Присядь.
— Мам…
— Присядь, – повторила я твёрже.
Он опустился на стул, ссутулившись. Совсем как в детстве, когда получал двойку.
— Я не могу рассказать.
— Можешь, – я накрыла его руку своей. – Должен.
Он поднял глаза – покрасневшие, с тенью страха:
— Я… я бросил универ. Два месяца назад.
Молоко встало комом в горле:
— Что?
— Не хочу быть программистом! Ненавижу это всё! Это папина мечта, не моя.
— А деньги? – я сжала его руку. – Кому ты должен?
— Взял в долг. На курсы фотографии, – он сглотнул. – Теперь требуют, угрожают рассказать отцу.
Я откинулась на спинку стула. В голове билась единственная мысль: «Господи, как же мы все это допустили?»
— Сколько?
— Триста тысяч, – он опустил голову ещё ниже.
— Ясно, – я встала, подошла к окну. За стеклом мерцали фонари спального района. – Знаешь, что самое страшное? Не долг. А то, что ты боялся нам рассказать.
— Пап… папа не поймёт.
— А я? – я повернулась к нему. – Почему не пришёл ко мне?
Он молчал. И в этом молчании было больше правды, чем в любых словах. Я стала для него частью этой системы. Системы, где главное – соответствовать чужим ожиданиям.
— Завтра решим вопрос с деньгами, – наконец сказала я. – А потом…
Договорить я не успела. В замке повернулся ключ – так поздно домой мог вернуться только один человек. Дима. И судя по тому, как резко выпрямился Лёша, разговор с отцом откладывать было нельзя.
Шаги в коридоре. Пауза. Дима никогда не заходит на кухню ночью. Но сейчас…
— Не спится? – его голос звучал хрипло. От него пахло виски.
Я медленно повернулась:
— А должно?
—
— Пап, я всё объясню, – Лёша встал между нами, будто пытаясь предотвратить неизбежное.
Дима прислонился к дверному косяку. Его обычно идеально выглаженная рубашка помялась, галстук съехал набок.
— Что именно? – он прищурился. – То, что мой сын – лжец? Или то, что моя жена покрывает его враньё?
— Дим, ты пьян, – я положила руку на плечо сына. – Давай завтра.
— Завтра? – он издал короткий смешок. – Наталья мне всё рассказала. Про универ. Про то, как вы оба меня обманывали.
Я застыла:
— Наталья?
— Да, представь себе. Хоть кто-то в этом доме считает нужным говорить мне правду.
Лёша дёрнулся:
— Откуда она…
— Неважно, – оборвал его отец. – Важно, что ты профукал своё будущее. Фотограф? Серьёзно?
— Это моё решение.
— Твоё? – Дима оттолкнулся от косяка. – Ты без моих денег и дня не проживёшь! Думаешь, я не знаю про твой долг?
Я шагнула вперёд:
— Хватит.
— Что «хватит»? – он повернулся ко мне. – Это ты его так воспитала? Научила врать? Прятаться?
— Нет, – я чувствовала, как внутри поднимается волна гнева. – Это ты научил его бояться. Своими вечными требованиями, своим контролем. Кстати, об обмане – как там Наталья? Не устала от деловых встреч?
Лёша переводил взгляд с меня на отца:
— О чём вы?
— Ни о чём, – отрезал Дима. – Иди к себе.
— Нет, сынок, останься, – я улыбнулась. – Давай всё выясним. Раз уж ночь откровений.
Дима шагнул ко мне:
— Не смей.
— Что? Говорить правду? – я рассмеялась. – О том, как ты гуляешь мою лучшую подругу? Или о том, как заставил меня бросить работу, чтобы контролировать каждый мой шаг?
— Мам…
— Всё нормально, Лёш, – я не сводила глаз с мужа. – Просто твой отец считает, что может распоряжаться чужими жизнями. Моей. Твоей.
— Заткнись, – прошипел Дима.
— А то что? Ударишь? При сыне?
Повисла тишина. Только тиканье часов отсчитывало секунды.
— Я завтра же перекрою тебе все счета, – наконец процедил муж.
— Правда? – я достала телефон. – Уверен? Может, сначала прочтёшь переписку, которую я скопировала с твоего телефона? Думаю, налоговую она очень заинтересует.
Дима побледнел:
— Ты блефуешь.
— Проверим? – я разблокировала экран. – Помнишь ту сделку в апреле? И куда ушли деньги?
Лёша вдруг шагнул к двери:
— Я ухожу.
— Куда? – мы с Димой спросили одновременно.
— К Кириллу. Поживу у него, – он обвёл нас взглядом. – Вы оба… вы друг друга стоите.
— Стой! – Дима дёрнулся к нему.
Но Лёша уже выбежал в коридор. Хлопнула входная дверь.
Мы остались одни на кухне. Два человека, которые когда-то любили друг друга.
— Доигралась? – голос Димы дрожал.
Я посмотрела на телефон в своей руке:
— Знаешь, что самое смешное? Никакой переписки нет. Я просто знаю тебя слишком хорошо.
И в этот момент в дверь позвонили.
—
За дверью стояла Наталья. Растрёпанная, с размазанной тушью под глазами.
— Надо поговорить.
Я молча отступила в сторону, пропуская её в прихожую. Дима, всё ещё стоявший на кухне, дёрнулся.
— Ты что здесь делаешь? – его голос сорвался.
— То же, что и всегда, – она прошла мимо него, села за стол. – Рушу чужие жизни.
Я прислонилась к холодильнику, разглядывая их обоих. Как же я раньше не замечала? Эти взгляды, эту неловкость, эту вину.
— Знаешь, Оль, – Наталья достала сигареты. – Я ведь правда тебе завидовала. Всегда. У тебя было всё – муж, сын, дом. А я… – она щёлкнула зажигалкой. – А я была так одинока.
— Не здесь, – процедил Дима.
— А где, Димочка? – она выпустила дым. – В той квартире, которую ты снимал для наших встреч?
Я почувствовала, как немеют кончики пальцев:
— Квартира?
— Да ладно, – она горько усмехнулась. – Неужели ты думала, что всё ограничивалось редкими встречами в кафе?
— Заткнись! – Дима с силой ударил по столу.
— Нет уж, – она затянулась. – Раз уж правда, так до конца. Знаешь, Оль, а ведь он мне тоже обещал развестись. Говорил, что я особенная. Что понимаю его как никто.
Я молчала. Внутри было пусто. Совсем пусто.
— А потом я узнала про Леру из бухгалтерии, – она затушила сигарету прямо о столешницу. – И про Свету из фитнес-клуба.
Дима рванулся к ней:
— Убирайся!
— Сама уйду, – она встала. – Только вот ещё что… Про универ твоего сына… Это я рассказала его девушке. Настроила против него. А она и поверила, что он её бросит, как только уедет учиться фотографии. Вот и начала шантажировать.
— Зачем? – я наконец смогла заговорить.
— Не знаю, – она пожала плечами. – Может, хотела, чтобы вы все почувствовали то же, что и я? Пустоту. Одиночество. Боль.
Она направилась к выходу, но у двери обернулась:
— Знаешь, что самое забавное? Я ведь действительно считала тебя лучшей подругой.
Входная дверь хлопнула. Тишина.
Дима шагнул ко мне:
— Оля…
— Не надо, – я подняла руку. – Просто уйди.
— Давай поговорим.
— О чём? – я посмотрела на часы. – Четыре утра. Наш сын ушёл. Твоя любовница во всём созналась. А я… я просто устала обслуживать.
Он стоял, опустив голову. Впервые за все годы я видела его настолько растерянным.
— Ключи оставь на тумбочке.
Он кивнул. Медленно достал связку, положил на столик в прихожей. Помедлил у двери:
— Прости меня.
— Иди, – я отвернулась к окну.
Снова хлопнула дверь. Я осталась одна в пустом доме.
Телефон завибрировал. Сообщение от Лёши: «Мам, я в порядке. Не ищи. Просто отпусти.»
Я набрала ответ: «Береги себя. Люблю.»
А потом открыла список контактов. Наталья. Удалить?
Палец завис над кнопкой. В конце концов, она сделала то, на что у меня не хватало смелости – разрушила эту красивую ложь, которую мы называли семьёй.
Я нажала «Удалить» и впервые за долгое время улыбнулась.
