«Кружевное бельё? И это у замужней женщины? Совсем совесть потеряла?» — ворочая мои вещи, фыркнула свекровь.
— Да что вы так орёте, Тамара Васильевна? — спокойно поинтересовалась Валентина у свекрови, которая буквально кипела от возмущения. — Сейчас все носят такие джинсы. Это в моде. И Андрею, кстати, они очень по душе.
— Девочка моя, ему уже не двадцать, а тридцать восемь. Разве не пора бы вести себя чуть солиднее? Это же просто стыд какой-то!
Алиса подошла к маме и осторожно потянула её за рукав:
— Мам, а бабушка надолго к нам приехала?
Валентина тяжело вздохнула, бросила взгляд на дверь и жестом велела дочери помолчать:
— Сама не знаю, — прошептала она. — Ты же знаешь бабушку — приезжает, когда вздумается. Я не могу её выгнать. А что, случилось что-то?
— Она сказала, что мои джинсы рваные и их надо выбросить. Что «девочке так ходить неприлично».
Валентина улыбнулась:
— Ну, это ещё цветочки. Подожди, пока она увидит, что у папы такие же.
Из спальни донёсся гневный возглас:
— Валентина! Ты совсем с ума сошла?!
— Похоже, нашла, — усмехнулась Алиса. — Ладно, мам, я с Пашей пойдём гулять. А ты тут как-нибудь сама.
Валентина с тоской проводила дочь взглядом, ещё раз вздохнула и направилась в спальню, где свекровь, не спросясь, рылась в вещах, принадлежащих ей и мужу.
Она не ошиблась. Едва Валентина переступила порог, как Тамара Васильевна сунула ей под нос рваные джинсы Андрея:
— Это что за убожество? Как ты допускаешь, чтобы мой сын ходил в таком виде?
— Да что вы так кричите, Тамара Васильевна? — снова спокойно спросила Валентина. — Это сейчас модно. Все так одеваются. Андрею, кстати, они очень нравятся.
— Милочка, он не мальчик, ему тридцать восемь. Пора бы уже и солидность показывать. А то выглядит, как подросток. Да и твоё бельё, вон то, с кружевами… Ты что, из фильмов взяла? Уже не юная девчонка, да и фигура не та. Пора бы перейти на хлопок — здоровье лучше будет. Я уж про себя знаю.
Валентина молча слушала. Подобные «ревизии» со стороны свекрови происходили регулярно: та без стеснения заглядывала в холодильник, проверяла грязное бельё, лазила по ящикам, вскрывала шкафы — словно в её доме.
Сначала Валентина злилась, обижалась, требовала от Андрея, чтобы он поговорил с матерью. Андрей, мягкий и добрый человек, пытался деликатно наладить мир, но Тамару Васильевну это не волновало. Несколько раз Валентина просто выставляла свекровь за дверь — бесполезно. Уже на следующий день та появлялась снова, как ни в чём не бывало, ведя себя, будто хозяйка.
О таких, как она, в народе говорят: «Плюнь им в глаза — скажут, что роса Божья». Даже внуки — тринадцатилетняя Алиса и восьмилетний Паша — давно перестали радоваться её визитам.
Валентина смирилась ради Андрея. Она видела, как ему тяжело, как он страдает из-за конфликтов между ней и матерью. В последнее время Тамара Васильевна приезжала чаще, когда сын был на работе — и это, в какой-то мере, даже радовало: Андрей и так перегружен, зачем ему ещё и семейные разборки?
— Тамара Васильевна, — сказала Валентина, забирая у неё джинсы и откладывая в сторону, — чайник как раз закипел. Пойдёмте, угостлю пирогом.
— Ладно, — покровительственно кивнула та. — Только, будь добра, присмотри за вещами мужа. Когда был жив мой Алексей, я всегда следила за порядком. За сыновьями тоже. Ты этого не поймёшь — трое мальчишек в доме, настоящий ад. Но я никогда не позволяла себе их баловать. Андрюша, конечно, старше Вовы и Игоречки, и рано ушёл из семьи, но это не меняет сути. Я до сих пор о нём забочусь и не позволю тебе его «портить».
Валентина едва сдержала удивлённый взгляд. Она-то знала, как тяжело Андрею жилось в детстве: младшие братья постоянно подставляли его, а мать, вместо защиты, обвиняла его во всём.
Но Тамара Васильевна продолжала рассказывать, какая она была замечательная мать, как дети её обожали.
— А Вова с Игорем-то когда жениться собираются? — поинтересовалась Валентина, подумав, что не прочь была бы разделить свекровь с другими невестками.
— Да что ты! — всплеснула руками та. — Они ещё совсем молодые, к семье не готовы. Вове только тридцать исполнилось, Игорю — двадцать семь. Прежде чем жениться, нужно иметь свой дом, куда жену привести. А у вас с Андреем всё было наспех: поженились, скитались по квартирам. Ты же знаешь, каково жить не в своём жилье — ни то нельзя, ни это. Нет, такой жизни своим сыновьям я не желаю.
Валентина пожала плечами. Для неё это не было трагедией — наоборот, их семья только окрепла. Но спорить не стала. И умолчала, что они с Андреем уже нашли дом в посёлке — небольшой, но уютный, и скоро переезжают.
Улыбнувшись про себя, она налила свекрови чаю, а через пару часов с облегчением проводила её за порог.
Вечером, рассказывая мужу о визите его мамы, Валентина обняла его:
— Думаю, когда мы уедем, она станет приезжать реже. До посёлка почти час езды — вряд ли она станет так часто туда добираться.
— А ещё купим пару сторожевых псов, — серьёзно сказал Андрей, — и будем выпускать их во двор. Пусть попробует проникнуть без разрешения.
Валентина сначала нахмурилась, но, поняв, что он шутит, рассмеялась и слегка ударила его по плечу. Андрей ответил поцелуем:
— Валюша, я и представить не могу, как бы я жил без тебя. Когда мама узнала, что я ухожу, устроила истерику. Ей было привычно, что я ухаживаю за младшими, делаю всю работу по дому, не спорю. Вовка и Игорь всегда водили её за нос, а меня подставляли: говорили, что я взял деньги, порвал вещи. А она верила и наказывала меня. После смерти отца я стал старшим мужчиной в доме — и должен был молчать. Думаю, она до сих пор не простила меня за то, что после армии я не вернулся, а начал строить свою жизнь.
— Зато всё получилось, — прижалась к нему Валентина. — И я рада, что вышла замуж именно за тебя.
— А я как рад, — улыбнулся Андрей, обнимая жену.
Прошло три недели. Однажды утром воскресенья Тамара Васильевна снова приехала — и с удивлением увидела, что дом кишит сумками и коробками.
— Это что тут у вас происходит? — спросила она, оглядываясь.
— Мы переезжаем, — спокойно ответил Андрей, улыбнувшись жене. — Купил дом в посёлке. Теперь будем жить там.
— Как «купил»?! — ахнула она. — А деньги откуда?
— Мам, я много работаю, кое-что накопил, взял небольшой кредит — справился.
— Ну и нахал же ты! — всплеснула руками мать. — Братья живут со мной, денег нет, а тебе всё равно? Если у тебя столько, почему не помог? Что за отношение, Андрюша? Неужели не понимаешь, как нам тяжело?
Андрей посмотрел на неё с удивлением:
— Прости, мам, но я не могу сажать себе на шею ещё двоих взрослых мужчин. Игорь работает? Или всё ещё ищет? Может, поговори с ним — почему он живёт на твою пенсию? Вова в автосервисе неплохо зарабатывает — почему бы Игорю не устроиться к нему?
— Как ты можешь так говорить о брате? — вспыхнула Тамара Васильевна. — Он талантливый музыкант, у него своя группа, он дарит людям радость!
— Мам, — усмехнулся Андрей, — Игорь просто бездельник. Гитару бренчать может каждый, а вот заработать — нужно трудиться. Ему почти тридцать. Хватит его баловать. Какая группа? Их никто не знает даже в районе. А успех — это не талант, это пот.
— Он талантлив! — настаивала мать. — И я не хочу больше спорить. Дай лучше денег — у нас холодильник пустой, а пенсия только через неделю.
— У меня сейчас ничего нет, — нахмурился Андрей. — Смотри сама — переезд. Спроси у Вовы.
— Андрюша, ты что, с ума сошёл? — вновь взорвалась она. — У Вовы появилась невеста, он ухаживает, дарит подарки! Откуда у него деньги? Нет, ты странный!
— Я обычный человек, — сказал Андрей. — А ты посадила двух взрослых мужчин на свою шею. Им самим не стыдно?
— Стыдно должно быть тебе — бросил семью! Мальчики говорили, что просили у тебя, а ты всё отказываешь. Эх, и старший брат называется! Что бы папа сказал?
Схватив сумочку, она бросила на сына разочарованный взгляд и ушла, даже не попрощавшись.
— Ну и пусть, — пожал плечами Андрей, глядя на жену. — А я устал от этих нахлебников.
Переезд затянулся, но все были счастливы. Валентина, Андрей, Алиса и Паша с радостью обустраивались в новом доме, мечтали о детской, о саде, о веранде.
— Может, позже пристроим что-нибудь, — сказал Андрей, выходя с женой на свежий воздух с чашкой чая.
— Мне и так всё нравится, — улыбнулась она. — Какая тишина, какой воздух. Посёлок — это совсем другая жизнь. А ты думаешь, маме у нас понравится?
Андрей пожал плечами:
— После такого ухода — вряд ли скоро появится.
— А я бы не удивилась, если бы она приехала уже завтра, — усмехнулась Валентина.
Но месяц прошёл, второй, третий — и Тамара Васильевна не появлялась.
— Может, позвонишь ей? — однажды не выдержала Валентина. — Я вижу, как ты переживаешь.
— Звонил. Не отвечает. Только обвиняет в жадности и черствости.
— Ну, значит, всё ясно. Не думай об этом. Всё наладится. Приедет — сама увидишь. В конце концов, она же твоя мать.
Валентина оказалась права. Спустя несколько месяцев Тамара Васильевна приехала в субботний вечер. Осмотрела дом, поморщилась, в итоге сказала:
— Ну, в целом нормально. Конечно, не то, что у Вовы — у него квартира в хорошем районе, а не в каком-то посёлке…
Андрей и Валентина переглянулись:
— Как это? Вова купил квартиру?
— Ну, можно и так сказать. А ты думал, ты один можешь себе такое позволить?
— Я не думал. Если он смог — я за него рад. Честно. Молодец.
— И я рада, — кивнула Тамара Васильевна. — Ладно, угостите чаем? Или оставите голодной?
Валентина заторопилась, поспешно накрывая на стол.
— Кстати, я у вас на выходные останусь, — объявила Тамара Васильевна. — Надеюсь, никто не будет возражать? А то с тех пор как вы купили дом, совсем оторвались от семьи — ни звонка, ни весточки.
— Мам, ну что ты такое говоришь, — вздохнул Андрей. — Оставайся, сколько захочешь.
Тамара Васильевна и осталась. Прошли одни выходные, потом другие, потом третьи — а она всё не собиралась уезжать. Продолжала жить в доме старшего сына, как будто это было её законное место. Валентина почти не узнавала свекровь: та вела себя необычно тихо, не вмешивалась, не критиковала. Конечно, по дому она ничем не помогала — предпочитала лежать в саду с чашкой чая или смотреть бесконечные сериалы. Но это было только в плюс: Валентина не хотела ничего просить у неё и была рада, что хотя бы не слышит постоянных замечаний.
И вдруг — исчезла. Ни предупреждения, ни прощания. Утром они проснулись — а её уже нет. Чисто вымытая чашка, сложенное одеяло, сумка — и тишина.
— Ну и что это было? — покачала головой Валентина. — Что она вообще творит?
— Наверное, начинается старческий маразм, — усмехнулся Андрей. — И боюсь, впереди будет только хуже.
Они горько посмеялись. Но вскоре стало не до шуток.
Андрей не мог найти своё портмоне. А в нём — не только месячная зарплата, но и все банковские карточки.
— Валя, — позвал он жену, — ты не видела, куда я вчера положил бумажник?
— Нет, а что?
— Не могу найти. Ни в куртке, ни в шкафу, ни в ящике.
Валентина позвала детей.
— Мам, ты что? — растерялась Алиса. — Как мы можем взять деньги без спроса? Ты что, правда так о нас думаешь?
— Нет, родная, нет, — быстро сказала Валентина, но вдруг замолчала, широко распахнув глаза. Она посмотрела на Андрея, который в ту же секунду понял, о чём она подумала.
— Нет… — прошептал он. — Не может быть. Это уже слишком даже для неё.
В этот момент телефон Андрея резко пискнул — пришло уведомление: со счёта сняты все деньги.
— Андрей, звони ей! — вскрикнула Валентина.
— Нет, я поеду сам, — покачал он головой. — Хочу во всём разобраться лично.
Он уехал. Валентина до вечера металась по дому, не находя себе места. Когда Андрей вернулся, его лицо было белее стены.
— Что случилось? — бросилась к нему Валентина. — Как она могла? Без спроса взять всё, оставить нас без средств на целый месяц?
— Она погасила кредиты, — нервно рассмеялся Андрей. — Представляешь? Это она купила квартиру Вовке. Влезла в огромные долги. А свою квартиру — ту, где жила — просто отписала Игорю. Теперь не может платить проценты, а жить негде. Игорь выставил её. Точнее, создал «идеальные условия»: в квартире теперь живёт его группа — репетируют, пьют, курят, мусорят. Полный бардак. Посуда не мытая, постель не меняли с прошлого года, везде грязь.
— Боже мой… — прошептала Валентина. — А квартира у Вовы? Та, что она купила?
— Купила у какого-то пьяницы. Дома, где стены держатся на честном слове. Последний ремонт — ещё в девяностых. Нужно всё выкинуть — и стены заново делать. Полы гнилые, трубы ржавые, обои отваливаются.
— И за такую развалюху она отдала такие деньги?! — ахнула Валентина. — Почему не посоветовалась? Почему не спросила нас?
— А ты не понимаешь? — пожал плечами Андрей. — У меня всё хорошо. Семья, дом, дети. У неё же любимчики — Вова и Игорь — ничего. Ничего нет. А я, значит, должен страдать, чтобы им было лучше? Она бы с радостью поменяла нас местами. Если бы у меня было плохо — не пошевелила бы и пальцем. Это не забота, Валя. Это зависть.
— Но… мать не может завидовать собственному ребёнку, — прошептала Валентина, прижав ладонь к губам.
— А ты сама не видишь? — горько усмехнулся Андрей.
— Что теперь делать?
— Ничего. Карточки я забрал. Деньги, конечно, не вернёшь. Но не волнуйся — я справлюсь. Голодать мы не будем. А вот общаться с ними больше не хочу. Я ей это прямо сказал.
— Ты прав, — кивнула Валентина. — Она перешла все границы. Такой человек нам здесь не нужен. Я не хочу, чтобы ты страдал из-за неё.
— Что уж теперь, — махнул рукой Андрей. — Родителей не выбирают.
Прошёл месяц. Андрей держал слово — ни звонка, ни сообщения. Но однажды он позвонил Валентине с работы, голос дрожал:
— Мама и Вова попали в аварию. Вовке — синяки, ушибы. А маме плохо. Переломы… Сейчас операция. Только что позвонили из больницы.
— Езжай, — сказала Валентина. — Я тоже приеду. Узнаем всё, поговорим с врачами. Главное — она жива. А значит, будет жить.
Когда они узнали подробности, их охватил ужас. Виновник — Владимир. Решил проскочить на мигающий зелёный, врезался в машину, которая уже въезжала на разрешающий сигнал.
— Что теперь будет? — спросил Андрей у брата.
— Да ничего, — усмехнулся тот. — Отдал пострадавшему квартиру — и он снял заявление. Будет штраф, но суда не будет. Главное — я цел.
— А ты подумал, что мама будет долго восстанавливаться? — нахмурился Андрей.
— Ну, знаешь, от этого никто не застрахован, — отмахнулся Вова. — Ты тоже мог попасть в аварию.
— Да, но попал ты, — тихо ответил Андрей.
Каждый день они с Валентиной приезжали в больницу. Валя иногда оставалась с матерью на сутки, пока Андрей отдыхал.
— Как там мои мальчики? — вздыхала Тамара Васильевна, не спрашивая ни о ком другом.
— Думаю, у них всё хорошо, — сухо отвечал Андрей. — А тебя больше ничего не волнует?
В ответ — слёзы. Валентина тут же нахмуривалась:
— Перестань, Андрей. Ты её расстраиваешь.
— Я ничего не говорю плохого, — огрызался он. — Просто задаю вопрос.
После выписки они забрали Тамару Васильевну к себе.
— Тебе нужен уход, — сказал Андрей. — Поживи у нас. А там посмотрим.
— Андрюша… а как же мои кредиты? — спросила мать.
— Мам, у меня своя семья. Я не миллионер. Дети, дом, еда, школа, кружки — всё это стоит денег. Я не потяну и твои долги тоже.
— Ты от меня отказываешься? — заплакала она. — Я так и знала… к старости стану никому не нужна.
— Не отказываюсь. Что-нибудь придумаю, — вздохнул он.
С этого дня Андрей стал работать по 14 часов в день. Валентина тоже подработала — устроилась продавцом в ларёк неподалёку. А дома — уход за свекровью, готовка, стирка, забота о детях.
Постепенно Тамара Васильевна пошла на поправку. Костыли ушли, ходила уже уверенно. И характер вернулся — прежний, въедливый, сварливый. Снова начала придираться к Валентине: еда невкусная, порядок не такой, уход плохой. А Андрей, мол, «высох, как палка» — это, конечно, из-за того, что она «тут одна страдает».
— Вам не кажется, — не выдержала однажды Валентина, — что он так худеет из-за вас? Это вы его довели! Вы влезли в долги, чтобы купить квартиру сыну, а теперь мой муж должен за вас платить?
— Как ты смеешь?! — взвизгнула Тамара Васильевна. — Мои сыновья имеют право на нормальную жизнь! Им нужно своё жильё!
— Тогда пусть хоть что-то делают! А не сидят на чужой шее! — не сдержалась Валентина. — Вы все устроились у нас, как у барина в гостях, а ещё и нос воротите!
Ссоры стали частыми. Андрей знал о них, молчал. Но однажды — хватит.
Валентина пришла с работы, переоделась и пошла на кухню. Открыла холодильник — и в ужасе вскрикнула:
— Андрюша! Где мясо? Где сосиски? Было полный пакет, а теперь — пусто!
Они переглянулись. В этот момент в кухню вошла Тамара Васильевна.
— Ну что ты орешь? — сказала она спокойно. — Приезжали Вова с Игорем, навещали меня. Я их накормила, чем было. И с собой дала. Им ведь тоже есть надо. Правда, просили деньги — но я не нашла. Нехорошо прятать от матери, сынок. Подло.
Андрей стоял, как вкопанный. Лицо побелело. Потом медленно повернулся к жене.
— Валя… — прошептал он. — Хватит.
