«Ну вот и моя клуша пришла» — муж по привычке начал унижать Зину перед гостями в ресторане. От её ответа оторопели все
—Парниша-а-а-а, пора по домам? — с придыханием шептала, обжигая жарким дыханием ухо, Алсу. —Разъезжаемся «на таксо»?
Павел блаженно потянулся, обнял молодую женщину и рассмеялся.
—Пора, пора… л.ю.д.о.е.д.о.ч.к.а…сладенькая…Давай-ка я кофе сварю и разбегаемся на неделю — он рывком скинул с кровати свое тренированное тело.
Павел старательно поддерживал себя в хорошей физической форме — никто не скажет, что ему хорошо за сорок.
Ну а его сладенькая, высокоскулая с роскошными серо-зелеными глазами татарочка-метиска Алсу была хороша в силу своей молодости и удачного смешения крови.
А ещё она была да-а-а-алеко не глупа.
Начитана и эрудирована. Не зря же она занимала одну из ведущих должностей в их фирме.
Встречаются они с Алсу уже так давно, что коллеги перестали шушукаться за их спинами, приняв, служебный роман женатого сорокасемилетнего начальника их филиала с его замужней помощницей, которой недавно исполнилось двадцать пять.
Только на корпоративах, когда изредка появлялась Зина, супруга шефа, и он чуть ли не в открытую флиртовал с Алсу, кидая пренебрежительный фразы в адрес своей супруги, коллеги все еще осуждали Павла.
—Слушай, жена-то у Павла какая хорошая… скромная… любит его… вон как смотрит на него. Доиграется он когда-нибудь… узнает она про Алсушку и бросит , будет он потом локти кусать, — шептала экономист отдела, глядя на грустное лицо Зины.
-Такие не бросают. Не зря же он её курицей называет. Посмотри на неё — размазня! Я бы своему быстро сумки собрала, если бы он меня клушей назвал, да еще и прилюдно — возразила
Зина
—Паш, давай день рождения дома в узком кругу отметим, ведь не юбилей у тебя, чтобы банкет в ресторане организовывать, — попробовала открутиться от неприятной процедуры Зина. — Пригласим самых близких, я стол накрою, посидим по домашнему…
—Ага… Точно! Граненую стопочку опрокинем, да селедочкой с луком, да с супчиком с потрошками закусим. А потом песни под гармошку поорём, да подерёмся до к.р.о.в.а.в.ы.х соплей. Так что ли? А я что, по твоему не заслужил, как белый человек, свою днюху справить? Вот свой день рождения можешь на кухне с подругой, такой же клушей, как ты встречать. А мне закажи зал на…сорок гостей в кафе.
Зина вздохнула. Она понимала, что сама виновата в том, что муж по-хамски разговаривает с ней.
Ведь он не сразу был таким.
В первые пару лет после свадьбы Павел говорил ей нежные слова.
И даже дразнилка «Зиночка-резиночка», которая обижала до слёз её в школе, в его устах звучала ласково и даже с.е.к.су.а.л.ь.н.о.
Может быть потому, что муж при этом слегка оттягивал настоящую резиночку на её трусиках.
Рождение дочери несколько охладило пыл супруга, но все-равно, он относился к ней бережно. Заботился, помогал и с удовольствием носился по магазинам, делая покупки, сверяясь с написанным ею списком.
-Яволь, госпожа. — говорил он, получая список и, возвращаясь, нагруженный пакетами, докладывал. — Задание выполнено, шеф.
А вот позже, когда дочь уже школу заканчивала, что-то в их отношениях сломалось.
Начиналось вроде-бы с шутливых отталкиваний, протянутых Зиной к мужу рук и отказа от общения за ужином.
А над фальшиво исполненным Павлом песни Владимира Семёновича, Зина тогда смеялась.
«…Ты, Зин, на грубость нарываешься,
Всё, Зин, обидеть норовишь!
Тут за день так накувыркаешься…
Придёшь домой — там ты сидишь!…»
Она даже подпела ему тогда, весело смеясь:
«… А ты придёшь домой, Иван,
Поешь — и сразу на диван,..»
Но смеялась она зря.
Это позже она узнала, что именно в то время муж начал встречаться с коллегой — молоденькой Алсу.
Кстати она была похожа на красивую певицу не только именем, но и внешне.
Зина прекрасно знала, что ни на какую рыбалку Павел не уезжает по выходным и ни в какие «командировки» его не посылают- он встречается с молодой любовницей, используя для «отмазки» классические схемы.
Уж как там та Алсу выкручивается перед мужем, Зине было не интересно.
Пару раз она хотела узнать телефон мужа соперницы и открыть ему глаза. Но остановилась, не видя в этом смысла.
—Ну расстанется муж с Алсу, так появится Гюльчитай или Маруся, или Наташа... — рассуждала Зина. — А ведь еще и хуже может быть вариант — потребует Паша развода, а мне совсем не хочет разводиться. К чему этот развод? Зачем? Паша — законный муж и отец и дочери. А скоро и дедом станет.
Зина терпела унижения и измену со стороны мужа и еще по одной причине.
У неё был свой секрет.
И мнимые «рыбалки» и «командировки» мужа ей были только на руку.
У неё был Стефан… Родной, любимый и…единственный.
Она любила его всей душой и сердцем, но не понимала пока, что ей с этим делать.
Стефан приходил уже несколько раз к ней в те дни, когда Павла не было дома.
Зина понимала, что так долго продолжаться не может, что нужно принимать решение.
Но вот какое, она пока не знала.
Уж слишком неожиданной была эта встреча.
Павел
А вот Павлу его жизнь очень даже нравилась.
А что? И семья, как положено у нормальных мужиков. И квартира, и дача, и машина не эконом класса.
И дочь выучил и замуж за толкового зятька отдал.
В том, что он перестал ценить свою клушу-жену, никто не виноват, считал он.
Это классика жанра под названием «семья».
— У всех мужчин со временем пропадает интерес к стареющим рядом супругам. И у всех рано или поздно появляются свои «Алсушки», — делился он с другом.
—Нет, братан, ты не прав. Мне вот, к примеру, никого кроме мой Алки не нужно. — возражал приятель. — Не тянет меня. Особенно к молоденьким. Ну разве что визуально оценить фигурку, но не более.
—Значит не созрел ещё. — припечатал Павел. — Да ведь и мне кроме моей «клуши» никто не нужен… Я не собираюсь её бросать — не д.у.р.а.к.. Начинать с нуля с кем-то? Ну уж нет… Не так уж я молод, чтобы из колеи выпрыгивать.
Павел считал, что всё у него в жизни замечательно — спокойная, уютная Зина дома, взрослая, замужняя дочь с образованием и успешная карьера на работе.
Ну а бонусом ко всему — молодая, ни на что кроме интимных встреч не претендующая, любовница.
Он даже не замечал слёз в глазах жены, когда он называл её клушей, курицей, черепахой, а то и вовсе ослицей упрямой.
Но прямые унизительные прозвища не шли ни в какое сравнение с его, ставшей привычной, манерой разговаривать с женой насмешливо-снисходительно вставляя едкие шпильки за не такую прическу, не такое слово, не такую одежду и не такую еду.
Не заметил Павел и явной перемены, произошедшей с женой в последнее время.
Не заметил.
Но вот бабки со скамейки подсказали, что ходит к её скромной (ха-ха!) женушке молодой красавец.
-Как только ты с удочками или чемоданчиком за порог, так этот Леонардо с букетом роз к вам в квартиру… — сказала Светлана Петровна. — Я не знаю его имени, это я Леонардом его назвала потому что на артиста похож, ну того…из «Титаника».
-А я как-то раз видела, как твоя его провожала…Вышла вот сюда… и прямо у меня на глазах обняла его…Ни стыда, ни совести…
***
Павел, конечно, расстроился после стукачества бабулек, но поверить в эту ерунду не мог.
—Зинка? Моя клуша любовника молодого завела?! Да бред это! — уговаривал он себя, но тут же вспоминал пословицу про «тихий омут, в котором ч.е.р.т.и. водятся», и думал. — А может частного детектива нанять? А на кой? Ну узнаю я, что моя тихоня изменяет, а дальше что? Скандал, развод и девичья фамилия? Нет. Не хочу. Ломать такую уютную и комфортную жизнь? Ну уж нет! Если и так, что маловероятно, то пусть позабавиться напоследок… Надолго молодого не хватит, поймёт, что квартира и счета в моих руках, и отстанет.
С такими мыслями Павел дождался жену с работы и внимательно взглянул на неё.
—Зин… А что это за молодой мужчина к тебе с цветами ходит? Пенсионерки наши бдительные засекли тебя. Кредит взяла что ли, чтобы мальчика себе заказать? — Павел говорил с женой в привычной манере, так как не верил, что на неё, вот такую поблекшую и потухшую, сможет запасть молодой, да еще и красивый.
-Что?! — вспыхнула Зина и сказала почти правду. — Не болтай ерунды и без того голова кругом.
-На самом деле кругом. Что делать?! Вот уже и мужу донесли. — тщательно намыливая руки, думала она.
Ну а Павла, между тем, ответ жены успокоил и убедил.
Зина
— Стефан…Какое красивое у тебя имя…Впрочем, такое же красивое, как и ты сам, и как твой отец…— Зина осторожно прикоснулась к щеке молодого красавца.
—Да… спасибо…Все говорят, что я на него похож…Но и вы…, то есть, прости, ты…тоже очень красивая….Почему ты позволяешь твоему мужу так вести с собой…
—Откуда ты знаешь? — Зина покраснела от стыда. — То есть моя личная жизнь тебя не должна касаться. Я сама разберусь.
-Прости, но мне очень обидно за то, этот, извини, коз*л, с тобой так обращается. Не ценит тебя…Унижает. А почему ты терпишь? Неужели же ты не догадываешься, что у него есть другая?
—Стефан! Не смей оскорбительно отзываться о моём муже. О другой я не догадываюсь, а знаю о ней. И давай закроем эту неприятную тему. Она тебя совершенно не касается. — Зина разозлилась на молодого человека.
—Но почему?!!! Мой отец любит тебя до сих пор…Ты ведь могла быть с ним счастлива, хотя бы сейчас… — Стефан серьезно и требовательно смотрел в глаза матери. — Знаешь, я и сам, конечно, хотел тебя увидеть, но в основном я из-за отца тебя искал… А он, оказывается, всю жизнь знал, где ты…
—Нет, нет… Стефан, мне стыдно смотреть ему в глаза, ведь я… предала тогда всех, когда бросила тебя в роддоме и скрылась. Перед тобой, сын, мне стыдно в первую очередь.
— Мама, и мне нелегко было простить тебя. Но вот увидел…поговорил…и простил. Ты ведь, когда я родился, сама-то почти ребенком была… Да и решение не ты принимала, а твои родители…И потом… ошибки ведь можно исправить. Папа очень любит тебя, но он считает неправильным разбивать твою семью. А я-то узнал, как ты живешь и считаю, что разбивать там нечего. — молодой мужчина заглядывал прямо в душу матери. — Мама, скажи, а ты… ты любила моего отца?
Зина молчала, вспоминая, как она не просто любила, а сгорала от этого чувства, когда ей было пятнадцать, а ему, Ивану, семнадцать.
Как в шестнадцать она узнала, что беременна и любимый кружил её на руках, уверяя, что он будет работать и все у них будет хорошо.
Вспомнила, как её отец обозвал её матерным словом и хлестанул по щеке, а мать уговарила написать отказную, чтобы сразу после родов отправить дочь от позора к тётке в сибирский город.
Знала она и то, что Иван забрал сына, назвав его в честь деда Стефаном и растил с помощью своих родителей.
А вот она… мать такого парня, такого красавца, только и делала, что кусала локти, вспоминая о них.
Но объявиться и встретиться с Иваном и с сыном не решалась.
Любила ли она Ивана?
Ещё как!
К мужу она и доли того чувства не испытывала. Тем более, сейчас, когда он ноги об неё вытирает.
—Да…Сынок. Я очень любила твоего отца. И сейчас…
-А давай вы с ним встретитесь…Я представляю, как бы нам втроем было здорово жить! Ну…пока…. — Стефан засмущался. — Пока я не женюсь и не уйду от вас.
—Нет… Не знаю… Я не готова…
-Да просто встретитесь… Папа очень хочет этого. Давай?
-Я подумаю, — улыбнулась Зина.
-Думай. — в глазах парня заплескалась радость. — И давай на всякий случай запиши папин номер телефона… Пишешь? Плюс семь…девятьсот пятнадцать……тридцать пять семь-семь. Любимый.
-Что?!!! — Зина рассмеялась. — Любимый?
-Ну, конечно. ты же сама сказала.
***
На этот корпоратив Зина идти не хотела.
Муторно у неё было на душе. Не спокойно.
—Все с женами будут. — прошипел в трубку Павел.- Так что не в.ы.Ё.ж.и.в.а.й.с.я, к шести в «Прованс» подходи. Не опаздывай.
—Но…я до шести работаю.
-Отпросись, — буркнул муж.
Отпроситься не получилось — более того — просидела с клиентом до половины седьмого и к ресторану подъехала, когда праздник был в самом разгаре.
К её стыду Павел, перебрав, вел себя развязно — он перебивал всех, задирался и бросал сальные взгляды на Алсу, которая то и дело успокаивала тоже нетрезвого мужа, порывающегося дать старому коз*у, хоть и начальнику, пристающему к жене, в лоб.
—А-а-а-а… Посмотрите…. вот и моя клуша приползла, наконец….Ха-ха-ха… Еле-еле ноги тащит…. А знаете почему? — все гости замолчали, прислушиваясь к назревающему скандалу. — Так ведь у моей курицы завелся тр*х*льщик молодой… Вот она с корабля и на бал…
—Замолчи… — прошептала Зина, которой хотелось сквозь землю провалиться от стыда.
—А ты мне рот не затыкай….— начал было Павел, но тут ведущий взял в руки микрофон и затеял игру с целью приглушить скандал.
Подчиненные потупили глаза — всем было мерзко слушать распоясавшегося Павла.
Но перебить его никто не посмел — шеф всё-таки, хоть и с закидонами.
Зина вышла в вестибюль и достала телефон.
—Та-а-а-ак…. — она листала телефонную книгу. — Вот он… Любимый… Ну надо же…. Лю-би-мый…
Зина затаила дыхание, готовая нажать на отбой, не зная с чего начать разговор.
Но начал разговор Иван.
—Зина?… Я ждал… — раздался такой родной голос после третьего гудка.
—Откуда ты знаешь, что это я?
-А у меня давно твой номер забит…Знаешь под каким ником?
-Любимая»????
-Конечно, а как же иначе?
-Вань, ты можешь приехать за мной?
-Конечно. Куда?
***
—А сейчас предлагаю поздравить вашего шефа с правительственной наградой, — ведущий перешел к следующему этапу вечеринки. — Но во многом успех любого мужчины обеспечивается его тылом. И, как раз рядом с ПалПалычем и находится его надежный тыл — любимая жена Зинаида. Зиночка, вам есть что сказать?
—Да, есть! — Зина взяла в руки переданный ей микрофон и пошатнулась, увидев в в приоткрытую дверь повзрослевшего и возмужавшего Ивана, который серьезно в упор смотрел ей прямо в глаза. — Да есть. И я скажу. Дело в том, что я рада успехам ПалПалыча, но знаете что? Оказывается, что я всю жизнь прожила с нелюбимым мужчиной, выбросив за борт свою настоящую любовь.
В зале повисла тишина. Некоторые из гостей открыли рот от изумления — всегда такая спокойная, скромная «клуша» вдруг выдала такое!
—Что?!!! — взревел муж. — Ты что такое лепечешь, курица?! Люблю-не люблю. Ты кем себя возомнила-то? Девочкой-припевочкой на выдание? Ты на себя в зеркало смотрела? Кому ты нужна кроме меня?!
-Мне нужна. И не курица, а любимая женщина. — в зал, смело смотря Павлу в глаза, шагнул высокий мужчина средних лет.
После чего он повернулся к Зине и протянул ей руку: «Ты со мной?»
Зина вскинула глаза и всё вокруг перестало для неё существовать.
Это были всё те же любимые глаза, в которых она тонула двадцать пять лет назад.
— Да. С тобой. — Зина уверенно вложила руку в горячую ладонь Ивана и они вышли, не оглядываясь.
