– Уступи квартиру нам. Ляна беременна, а ты одна и в коммуналке поживешь, – заявил муж…
Закончив, наконец, с уборкой, Лиза еще раз окинула взглядом квартиру и удовлетворенно выдохнула. Давно собиралась навести везде порядок, да все руки не доходили до грандиозной уборки. Станислав все выходные пропал на работе в последнее время, получив небольшое повышение, и Лиза тоже находила для себя занятия, чтобы не проводить эти дни в скукоте.
Работала Елизавета в школе, и вызвалась вести драмкружок. Сначала думала, что спросом пользоваться не особо будет это дело, но многие из школьников заинтересовались, стали предлагать идеи и в итоге получились очень интересные постановки. Их даже приглашали провести спектакли в домах культуры от местного завода и от птицефабрики. Теперь у Лизы не было свободного времени. Она бы и сегодня провела весь день на репетиции, да в школе отключили электричество на целый день, вот и выдалась возможность заняться домом.
Елизавета налила ягодный чай в любимую чашку и вышла на балкон, накинув плед на плечи. Осень была хоть и теплой, но к вечеру заметно холодало. Да и дождь уже накрапывал, стуча по балконным окнам, Лиза приоткрыла окно и, вдохнув свежего воздуха с запахом опавших листьев и дождя, выглянула вниз.
У подъезда припарковался давно уже знакомый автомобиль. Мужа снова подвезла его сотрудница. Подруга Лизы, увидев как-то Станислава с этой молодой особой, сразу позвонила Лизе и даже не поздоровавшись, затараторила:
– Лизка, ты не поверишь! – Возбужденно говорила она, – Стаса твоего видела только что на перекрестке. Сидит в машине бабы какой-то, представляешь?!
– Зеленый Матиз? – Спросила Лиза спокойным тоном.
– Точно! Так ты уже знаешь?
– Да это сотрудница его, Ляна, они с ней в одном кабинете работают, часто подвозит Стаса, когда он сам без колес.
– А-а, тогда понятно, – облегченно выдохнула в трубку Неля, – а то я подумала, что загулял тихоня наш, да еще с такой страшненькой, хоть и молодой.
Именно по этой причине Лиза мужа и не ревновала. Ляна была на самом деле совсем непривлекательной, да и Стас говорил, что с такой внешностью век в девках просидит бедняжка. Даже молодость вряд ли могла бы компенсировать внешнюю некрасивость.
Увидев машину Ляны, Лиза сразу поспешила на кухню и принялась разогревать для мужа ужин. Настроение было великолепным. Сегодня Стас вернулся раньше, возможно, смогут погулять, если он не сильно устал, а в крайнем случае, посмотрят фильм какой-нибудь, лишь бы вместе, рядышком.
Но Стас, войдя в квартиру, вызвал в груди жены волнение. Бледный, взбудораженный какой-то. Посмотрел на Лизу, избегая заглянуть в глаза, и присел на пуфик, не снимая верхнюю одежду.
– Что случилось, Стасик? – Лиза спросила испуганно, опустившись рядом на тумбочку.
– Лиз, я не мог тебе сказать, а теперь молчать уже нельзя, поэтому прошу выслушать и не перебивать. Мне сложно говорить, но я обязан это сделать. – Он облизнул пересохшие губы, расстегнул на куртке молнию и опустил взгляд в пол, – Я… Ляна.. Мы… В общем, я полюбил Ляну и хочу быть только с ней. Ты уступи квартиру нам, Лиз… Ляна ждет ребенка, а ты одна в коммуналке сможешь жить. Прошу тебя, во имя наших прошлых лет…
У Лизы за мгновенье вся жизнь промчалась в голове. Они были женаты без малого тринадцать лет. Детей не было не потому, что кто-то был из них бесплоден, а просто Лиза не хотела мамой становиться. Детей она любила, даже очень, поэтому работу выбрала такую, но вот родить своих боялась. Ей казалось, что не вынесет она, если ребенок заболеет, или что-то с ним произойдет плохое, у нее просто сердце не вынесет. Насмотрелась с детства, как младший братишка мучился приступами эпилепсии, как мама плакала, как сама Лиза боялась в эти моменты, забиваясь в шкаф, а отец ходил по комнатам, заламывая руки за спиной. Шрамы остались на всю жизнь. Потом об этих приступах забыли все, включая брата, как-то само собой прошло и брат теперь абсолютно здоров, а вот Лиза не могла забыть. А как она переживает, когда видит простуженных детей, которых нерадивые мамаши приводят в школу с высокой температурой. Ей всегда кажется, что больной ребенок может умереть в любой момент. И вот поэтому она боялась становиться мамой. А Станислав не возражал и не настаивал на том, что дети им необходимы, он нейтрально относился к ситуации, и разговоров на эту тему, после того, как однажды обсудили, больше не возникало. И вот теперь… Станислав станет папой… А родит ему Ляна… Кто бы мог подумать! Ляна, про которую он сам говорил, что на нее ни один мужчина не позарится.
– Лиз, ты чего молчишь?! – Спросил Стас, сглотнув тугой ком и коснувшись слегка руки Елизаветы.
– А что сказать? – Елизавета встрепенулась, – Я не знаю, что можно сказать… Я тут сегодня как раз сделала уборку генеральную… И ужин приготовила, и… Вещи только соберу.
Она тяжело поднялась, погладила мужа по голове и прошептала:
– В коммуналке ведь у нас порядок?! Ремонт не требуется, да? Конечно, мне там будет хорошо. Ты прав, Стас, зачем одной эти хоромы, а тебе нужнее… Вам с Ляной…
Лиза прошла в комнату и принялась на автопилоте вытаскивать из шкафа свои вещи.
Она собрала в небольшую дорожную сумку самое необходимое: одежду, косметику, паспорт. Остальное — фотоальбомы, книги, какие-то мелочи, она решила забрать позже. «Когда их не будет дома, — подумала она, — тогда и заеду. Не хочу видеть ни его, ни её». В голове крутились мысли, как странно все повернулось, буквально в одночасье, а ведь она еще каких-то полчаса назад мечтала, как они прекрасно вечер проведут вдвоем…
— Стас, — позвала она его, выходя в коридор с дорожной сумкой, — я уеду сейчас, остальное заберу позже. Когда вас не будет дома.
Он молча кивнул, опустив глаза в пол. В уголках его губ дрожала неопределённая смесь вины и облегчения. Лиза заметила, что он не произнес ни одного слова в оправдание, не попытался удержать её, не спросил, что она будет делать дальше. Ему, видимо, действительно не важно, как она устроится. Он только тихо вымолвил:
— Лиз… я бы помог тебе с вещами, если что нужно…
— Не надо, — отрезала Лиза, чувствуя, как внутри нарастает стена холодного равнодушия. — Справлюсь сама.
Она накинула куртку, быстро завязала волосы в небрежный пучок и, не оглядываясь на мужа, вышла из квартиры. Дверь с тихим щелчком захлопнулась за её спиной. Словно оставила за этой дверью часть себя — ту самую, что верила в их безоблачное семейное счастье.
На улице уже стемнело, воздух пропах осенней влагой и сыростью. Дождь, который только что моросил, теперь усилился, но Лиза почти не замечала его, когда шагала от подъезда. Такси уже ожидало у обочины.
— Куда поедем? — спросил таксист, взглянув на неё через зеркало заднего вида.
— На Болотникова, двадцать восемь, — ровным голосом ответила Лиза, понимая, что называет адрес того самого места, куда она клялась никогда не возвращаться.
Машина тронулась, мягко въезжая в поток вечернего движения. Лиза откинулась на сиденье, устремив усталый взгляд в окно, по которому стекали капельки дождя. Мысли, как оголённые провода, беспорядочно перескакивали с одного воспоминания на другое. Перед глазами мелькали моменты её жизни со Стасом. Она помнила, как они впервые встретились на студенческой вечеринке — тогда ей было всего двадцать, и она, смеясь, случайно пролила лимонад на его рубашку. Стас всегда шутил, что это была судьба, «пометившая» его для неё.
Через год они скромно расписались в загсе, без торжественных речей, без многочисленных родственников и гостей. Даже фаты не было, Лиза надела на себя светлое летнее платье, которое было у неё ещё со школы. Они были тогда бедными студентами, свадьба казалась ненужной роскошью, которой можно было пренебречь. Но зато было столько любви и надежд. Тогда она была уверена, что с таким человеком они преодолеют всё.
Первое время они жили в той самой коммуналке, куда Стас привел супругу после свадьбы. Как она ненавидела это место! Шесть лет борьбы за личное пространство: общая кухня, вечные скандалы соседей за стенкой, очередь в душ и шумные дети, кричащие по ночам. Лиза тогда вздрагивала при каждом звуке, не могла спать, засыпала под утро, уткнувшись лицом в подушку, лишь бы не слышать чужих голосов.
Она вспоминала, как стояла на кухне, ожидая своей очереди сварить суп или просто вскипятить воду чайнике. Там всегда кто-то был: соседки, обсуждающие свои бесконечные бытовые проблемы, дети, бегущие мимо неё с криками. Лиза всегда была чужой в этом шумном мире, она старалась как можно меньше общаться, не вовлекаться в эти бессмысленные разговоры. Когда они, наконец, переехали в свою квартиру, ей казалось, что она вышла из тюрьмы.
Эта квартира стала для них новым началом. После того, как бабушка Лизы скончалась, оставив ей двухкомнатную квартиру в наследство, они заселились туда с безмерной радостью. Сделали ремонт, выбрали новую мебель, каждый уголок этой квартиры был обставлен с любовью. Лиза чувствовала, что, наконец, обрела своё место. Она могла сидеть на балконе с книгой, готовить на собственной кухне, зная, что никто не ворвётся, не потребует своё время у плиты или стиральной машины.
Но теперь, спустя годы, все эти воспоминания словно растворились в серой дымке. То, что когда-то казалось таким важным, стало не более чем эпизодом далёкой жизни. Жизни, которая больше не существовала.
«Смешно, — подумала Лиза, глядя на мелькающие огни города за окном такси, — как быстро можно потерять то, что строил годами».
Такси свернуло на окраину города, там, где начинался один из самых неприятных районов. Здесь не было зелёных скверов, только серые дома и грязные улицы. Чем дальше они ехали, тем больше Лиза вспоминала, как она боялась выходить на улицу после восьми вечера. Эти места всегда казались ей опасными, неуютными.
Теперь ей предстоит жить здесь снова. Как получилось, что после стольких лет совместной жизни она оказывается на задворках судьбы, словно лишняя? Разве она заслужила это — после всех усилий, после всех лет, которые они прожили вместе, оставаясь верными друг другу, пусть и без больших событий, но в мире и согласии? Чем она прогневила судьбу? Может быть, её отказ от детей был ошибкой? Может, если бы у них со Станиславом появился ребёнок, всё было бы иначе? Но она всегда думала, что у неё на это право — выбирать, когда и как стать матерью. Стас, казалось, тоже не горел желанием обзавестись потомством, и они никогда не обсуждали этот вопрос всерьёз после той первой, единственной беседы.
Мысли, словно тягучий дым, обволакивали её сознание, пока внезапная мысль, словно молния, не озарила её разум. А кто её заставлял? Никто ведь не прогнал её насильно. Она сама согласилась уйти, добровольно! Добровольно освободила своё жильё для Стаса и Ляны. Да разве это справедливо? Что, в конце концов, она делает? Ради чего она вдруг решила отдать им свою квартиру, полученную от любимой бабушки, как последний дар? Для того, чтобы этой женщине было удобно вынашивать ребёнка от её, Лизиного мужа? Нет, так дело не пойдёт. Это её дом, её квартира, её жизнь! И никто не имеет права отнимать у неё это.
Лиза посмотрела на водителя, решительно набрала воздуха в грудь и сказала:
— Разворачивайтесь, едем обратно.
Водитель удивленно посмотрел на нее через зеркало, но молча развернул машину. Лиза почти не замечала дороги, пока возвращалась обратно. Голова гудела от мыслей, но одно было ясно — она не оставит свою квартиру. Ведь она – хозяйка. И не ради того бабушка оставила ей эту квартиру, чтобы она отдала его чужой женщине, хищнице, которая увела у нее мужа.
Когда такси остановилось у ее подъезда, Лиза заплатила и быстро вышла. Она почти бежала по лестнице, спеша к своей двери, не давая себе времени посомневаться. Дрожащими пальцами вставила ключ в замок и повернула его. Дверь распахнулась, и Лиза тут же заметила чужую женскую сумку в прихожей.
«Ляна уже здесь», — промелькнуло у нее в голове, но паники или страха не было. Было ощущение решимости, как будто ей предстояло не сражение, а нечто неизбежное. Она шагнула в прихожую и закрыла за собой дверь.
Стас, услышав щелчок замка, вышел из кухни, увидел Лизу и немного замешкался.
— Лиз, ты чего? Что-то забыла? — спросил он, а затем повернулся в сторону кухни и сказал: — Лян, не волнуйся, она сейчас заберет то, что забыла, и уйдёт.
Он говорил с каким-то беспечным спокойствием, не ожидая никаких проблем. Но Лиза даже не думала уходить. Она шагнула в прихожую, сняла куртку и повесила ее на крючок, а затем прошла в спальню и начала складывать свои вещи обратно в шкаф.
Закончив с вещами, Лиза направилась в кухню, где Стас и Ляна доедали ужин, приготовленный её руками.
— Ну что, наелись? — Тихо, но твёрдо спросила Лиза.
Они оба замерли, глядя на неё, не понимая, что она имеет в виду. Лиза скрестила руки на груди.
— Если закончили трапезу, прошу покинуть мою квартиру.
Станислав в замешательстве встал:
— Ты чего это? Ты же ведь согласилась уйти? Мы договорились, что ты уступишь нам это жилье. Нам с Ляной тесно будет в коммуналке, она беременна, ты ведь сама согласилась, что нам нужнее…
— Я передумала, — ответила Лиза невозмутимо, — Это моя квартира. Моя! Не твоя, не Лянина, а моя. Если тебе с ней тесно будет в коммуналке, решай эту проблему сам, как взрослый мальчик.
— Но, Лиза, ты же понимаешь… — начал он.
— Нет, Стас, — прервала его Лиза, — Не понимаю! Если уж вы решили родить ребёнка, то должны сами и обеспечить его будущее. Это ваша ответственность, а не моя. Я не обязана жертвовать собой ради вашего комфорта.
Стас еще несколько минут пытался возражать, но Лиза была непреклонна. Он понял, что ничего не добьется, тяжело вздохнул и, глядя в пол, велел Ляне собираться.
Когда дверь за ними захлопнулась, Лиза ощутила странное спокойствие. Она знала, что больше не будет жалеть ни о чём. Да, возможно, всё сложилось бы иначе, если бы у них со Станиславом был ребёнок. Но так вышло, и теперь ей остаётся только одно — принять это как данность и жить дальше. И хотя многое изменилось, Лиза не чувствовала ни горечи, ни сожаления. «Всё, что делается — всегда к лучшему.» — Вспомнила слова бабули и кивнула…
