Мужа неделю дома не было. Хотел жену проучить. А когда вернулся, понял, что ошибся
Конец января. Прошла неделя, как Борис ушёл из дома. Всё это время он жил у друзей. Ночевал по очереди то у одного, то у другого. А сегодня утром он вернулся. Но уже через час после своего возвращения, он с чемоданом вышел из квартиры и, не понимая, как теперь жить дальше, стоял у подъезда своего дома.
«Ну вот и всё! — думал Борис. — Доигрался. Проучил, называется. Проучил так, что… дальше некуда. И по всему, получается, теперь у меня есть только один выход…»
Неделю назад Борис поругался со своей женой Натальей.
Ссора случилась как обычно из-за какой-то ерунды. И в результате, как всегда в таких случаях, и он наговорил ей много всего неприятного, ну и она в ответ сказала ему всё, что о нём думает.
Михаил Лекс, автор рассказа, канала «Как стать счастливым?» и первого комментария
Обычно их ссоры заканчивались тем, что оба какое-то время дулись друг на друга и друг с другом не разговаривали, а после мирились. И на этом всё.
Но в этот раз Борис решил поступить по-другому.
«А что если проучить её? — подумал Борис. — А то она привыкла, что мы ссоримся каждый раз одинаково, и ей всё с рук сходит. Знает, что характер у меня отходчивый, что я никуда не уйду, что всё ей прощаю, вот и позволяет себе говорить мне в лицо всё, что думает обо мне. У других-то мужиков, я слышал, жёны все тихие, смирные. Слова поперёк не скажут. А моя? Ей только повод дай варежку свою разинуть. Не-ет, надо её проучить. Надо!»
В голове Бориса моментально созрел план.
«Уйду из дома, — подумал он, — не навсегда, конечно. На недельку. Вот тогда посмотрим. Такого ведь ещё ни разу не было. Ругаться-то мы часто ругаемся, но из дома-то я не уходил. И к такому повороту событий она явно не готова. Представляю, как она станет волноваться и переживать. Ещё бы! Остаться дома одной с детьми и без мужа. Жаль только, что увидеть этой картины не смогу. Но могу представить».
Борис быстренько представил, как именно и о чём будет волноваться Наталья, оставшаяся без мужа и с детьми, и ему стало хорошо.
«И что бы она не думала, — размышлял Борис, — в любом случае я в выигрыше останусь. Ничего-ничего. Ей полезно будет. А я пока у друзей своих поживу. У своих верных и надёжных друзей».
После таких размышлений Борис позволил себе смело и гордо посмотреть на Наталью.
— В таком случае, Наташенька, — решительно сказал Борис, — мне в этом доме делать нечего. Хватит. Натерпелся. Сколько лет терпел, но больше сил нет. Ухожу я от тебя.
А Наталья только усмехнулась в ответ и ничего не сказала.
«Смейся, смейся, — подумал Борис, — посмотрим, кто из нас через неделю будет смеяться».
При всей своей решительности, Борис не знал, с чего начать свой уход. Стал вспоминать все известные ему случаи уходов мужей из дома. А чего он мог помнить? Только то, что когда-то видел в кино. И поэтому ничего путного вспомнить не смог.
Перед глазами стояла одна картина. Муж сообщает, что уходит, срывает с вешалки дублёнку, шапку и, уходя, громко хлопает за собой дверью.
«Дверью-то я, конечно, хлопну и дублёнку схвачу, — подумал Борис. — Но прежде, наверное, вещи надо какие-то собрать? Без вещей-то как уйти. А какие вещи? Чёрт его знает. Оказывается, что это не так-то просто уходить из дома. И ладно бы, если на одну ночь уходил. Тут всё ясно и понятно. Но я ведь на неделю уйти собрался, не меньше. Здесь так просто не выйдешь, не хлопнешь дверью».
— Помоги мне вещи собрать, — потребовал Борис.
— Ага. Разбежалась. Делать мне больше нечего, — ответила Наталья. — Вещи твои собирать. Тебе надо, ты и собирай. Он уходит от меня, а я ему вещи собирать должна. С какой стати? Вон шкаф, вон чемодан. Собирай!
«Ладно, — подумал Борис, — пусть так. Сам соберу. Ничего-ничего, Наташенька. Скоро почувствуешь, как скучно и грустно без меня в доме. Зимними-то вечерами. Скоро ты всё поймёшь».
Борис напихал в чемодан кучу своих вещей и сердито посмотрел на жену.
— Собиратель, — язвительно сказала Наталья.
«Ничего, ничего, — подумал Борис, — стерплю и это. А после посмотрим».
— А детям, когда они вернутся из школы, скажи правду, — потребовал Борис перед уходом. — Хоть раз в жизни, Наташа, скажи им правду.
— Какую ещё правду? — не поняла Наталья.
— Правду, почему я ушёл из дома, — ответил Борис, схватил дублёнку и шапку, и вышел из квартиры, громко хлопнув за собой дверью.
Это было в прошлую пятницу. А уже в эту пятницу он вернулся.
Настроение его было хуже некуда. Потому что за всю эту неделю Наталья ни разу не позвонила ему, чтобы поинтересоваться, где он, как его дела, всё ли у него в порядке и когда он вернётся. Тем более, что жизнь его в эту неделю была ой какой не простой. Ещё бы! Мыкаться по чужим-то людям, пусть даже они друзья, это ещё то счастье.
Борис вошёл в квартиру, поставил чемодан у входа и пошёл искать Наталью.
— Вот ты где, — сказал он, когда вошёл на кухню.
— Чего же ты так рано вернулся? — спросила Наталья. — Погулял бы ещё недельку. Или что? Уже всем поперёк горла такой гость?
— Что ты такое говоришь, Наташа? — воскликнул Борис. — Я не понимаю.
— Не понимает он, — сказала Наталья. — Конечно! Если совести нет, то как здесь поймёшь. А мне краснеть за тебя? Хоть бы детей постеснялся. Взрослый ведь мужик, Борис. До чего дошёл?
— Да что случилось-то! — закричал Борис, который больше не мог спокойно слушать все эти причитания своей жены.
— А то и случилось, — сказала Наталья, — что я теперь в глаза людям смотреть не могу. Перед соседями стыдно.
— Да что стыдного-то? — недоумевал Борис. — Объясни, наконец! Ну, не было меня неделю. Жил у друзей. Чего здесь такого? Почему стыдно-то?
— У друзей он жил, — сказала Наталья. — А что твои друзья и их жены каждый день мне названивали и просили забрать тебя — это как?
— Как просили забрать?
— А вот так и просили, — сказала Наталья, — умоляли простить тебя и разрешить тебе вернуться. Они ведь думали, что это я тебя выгнала, а не ты сам ушёл. И сколько я им не объясняла, что это ты сам ушёл, они не верили.
— Как не верили? — тихо произнёс Борис. — Почему не верили? И почему они мне ничего не говорили?
— Не говорили, потому что тактичные люди, — сказала Наталья. — Но неужели ты не замечал, Борис, что ты мешал своим друзьям жить? Или ты серьёзно думал, что своим вторжением в их жизнь ты доставляешь им огромную радость?
— Это они тебе сказали? — спросил Борис.
— Они сказали, — ответила Наталья. — Можешь не сомневаться. Да разве в этом дело, Борис? Сам-то ты мог догадаться?
— Но я ведь всего одну ночь-то и был у каждого из них, — сказал Борис. — Неужели я им мешал?
— А ты как думал? — спросила Наталья. — Помогал, что ли?
— Нет, но… — Борис был в растерянности. — Они ведь друзья мои.
— И что? И поэтому они ради тебя должны со своими жёнами ругаться?
— Почему ругаться-то?
— Слушай, Борис, ну если ты сам этого не понимаешь, то я вряд ли тебе смогу объяснить, — ответила Наталья. — Ладно. Садись за стол. Обедать будем.
Но Борису было не до обеда.
— Какое за стол, Наташа, — сказал Борис. — Здесь не за стол, а… У меня просто слов нет!
— Опять начинаешь? — строго спросила Наталья.
— Да это же свинство, Наташа! — воскликнул Борис. — После всего, что ты сейчас мне здесь наговорила… Да как же так можно! Меня целую неделю не было, я думал, что ты поймёшь, одумаешься, изменишься. А ты, оказывается, всё это время следила за мной и была в курсе дела? И не позвонила? Не сказала, что я всем мешаю, и не позвала обратно? И всё это только затем, чтобы и дальше унижать меня?
— Ой, скажешь тоже, следила, — равнодушно ответила Наталья. — Очень надо за тобой следить. Люди сами всё расскажут. И просить не надо. А ты говоришь: «Следила». Заняться мне больше нечем? А что не позвала, так не я тебя выгоняла. Сам ушёл. Почему я тебя звать должна? Тем более, что я сразу поняла, что ты ушёл самое большее на неделю.
— Неужели ты не понимаешь, что после всего этого… Наташа! Это всё! Неужели ты не понимаешь?
— Ты обедать будешь? — спросила Наталья.
И тогда Борис снова схватил дублёнку, шапку, чемодан и выскочил из квартиры.
— Куда же мне теперь? — думал Борис, стоя у подъезда. — Ведь я никому не нужен.
— Уже вернулись, Боренька? — услышал Борис голос Катерины Андреевны с первого этажа. — Надоели, поди, своим дружкам-то за это время? Да и понятное дело. Как здесь не надоесть-то. Приходят в чужой дом гости незваные, а ты их корми, пои, да ещё и спать уложи. И отказывай себе в привычном образе жизни ради них. Конечно, надоели.
— Что Вы такое говорите, баба Катя? — не понял Борис. — Кому я надоел?
— Друзьям своим и надоел.
— Да Вы-то с чего это выдумали?
— Почему выдумала? — обиделась Катерина Андреевна. — Если они сами ходили к Наталье жаловаться на тебя. Просили, чтобы она тебя обратно пустила. Потому как у них тоже жёны есть. И им неохота из-за тебя с ними ссориться. Вот здесь у подъезда на лавочке мы и разговаривали с ними. Снег счистим, сидим и разговариваем.
— Кто это «мы»? — упавшим голосом спросил Борис.
— Тётя Нюра с восьмого этажа, — ответила Катерина Андреевна, — Серафима Ильинична из 484-ой квартиры. Андрей Карпович, который рядом с тобой живёт, тоже! Он хоть и не каждый день, потому что холодно сейчас, но тоже два раза с твоими друзьями разговаривал. Да что говорить, многие, многие разговаривали.
— Да что же это такое! — воскликнул Борис. — Такое впечатление, что не в Санкт-Петербурге, а в деревне какой-то живу. У нас в доме 14 этажей и десять подъездов и все всё знают. Как же так можно?
— Видать сильно ты своих друзей утомил, — сказала Катерина Андреевна. — Ну, а что вернулся, молодец. Погулял и будет. А Наталья тебя простит, ты не думай. Она хоть и вредная немного, но добрая, отходчивая. Ты только прощения у неё попроси.
«Ну вот и всё! — подумал Борис. — Дошёл, можно сказать, до ручки! Дальше некуда. Если уж и друзья предали, тогда у меня остаётся только один выход».
Борис решил вернуться домой и попросить у Натальи прощения.
Он вошёл в квартиру, оставил чемодан у входа и прошёл на кухню.
— Есть хочу, — строго сказал Борис жене. — А чемодан я у входа оставил. После его разбери. Там это… Постирать надо кое-что. Ну и… Извини меня.
— Ладно, — сказала Наталья, — чего уж там.
Более всего Борису было обидно, что не чувствовал он в её «ладно» и «чего уж там» раскаяния за всё, что произошло. А сказала она это как-то уж слишком равнодушно. Как будто ничего и не было. Как будто он один был во всём виноват.
Борис тяжело вздохнул, но решил на этом сейчас не зацикливаться, потому что очень хотел есть.
«Только неделю зря потратил, — думал Борис, уплетая за обе щёки щи из квашеной капусты и стуча мозговой костью по ложке. — Спал в коридорах, на раскладушках, питался яичницей с макаронами. Ради чего, спрашивается, сам себя мучил?»
