Внебрачные дети Жириновского произвели сильное впечатление
Но еще бóльшее — то, что законные жена и сын не прилетели на похороны. Супруга не выбралась из Испании. Игорь Лебедев, он же по папе Жириновский, ставший Давидом Александровичем Гарсия — из США.
Хотя если Гарсия, то вообще непонятно откуда.
Хотела впечатления от программы Андрея Малахова, где тот долго говорил с Анастасией и Олегом оставить при себе, но увидела заголовки сегодняшних СМИ — «Он не был лучшим отцом» и тому подобные, и все-таки решился поделиться.
Я смотрела всё от начала до конца, и поняла, что ради красного словца сейчас выдернут пару-тройку громких фраз, которые журналистам удалось уловить на лету бурным пятничным вечером, и у тех, кто скользнет по ним взглядом, сложится превратное впечатление о двух молодых людях, на мой взгляд, заслуживающих уважения. По крайней мере, если исходить из увиденного в передаче.
Тот редкий случай, когда я пожалела, что партию нельзя передать по наследству, поскольку давно не видела такой интересной, образованной, сдержанной и очень толковой женщины, как Анастасия Боцена-Харченко.
Дочь Жириновского, которая нигде и никогда об этом не сообщала, долгие годы была рядом с отцом. Помогала в партийных делах, не будучи членом ЛДПР.
Для нее — как и для всей страны, навсегда закрылась страница истории. Закрылась. Перевернулась. Она сказала об этом тихо, ровно, без пафоса.
Завершилась целая эпоха ее жизни. Что, впрочем, случается у каждого из нас, когда мы теряем родителей.
Он был для нее опорой и защитником.
В какой-то момент мелькнула надежда. Отцу захотелось каймака — национального продукта Сербии. Небо еще не было закрыто, и благодаря ее свекру, удалось его оттуда привезти.
В комментариях тут же сделали замечание Анастасии: «Не кАймак, а каймАк — густые сливки — присутствует в меню многих народов, в том числе и россиян».
Думаю, что дочь в курсе. Но произнесла название так, как делал это отец. И он, полагаю, тоже знал. И, быть может, ему хотелось именно сербского, а внебрачные дети были готовы звезду с неба достать в тот момент.
Поэтому я бы от замечаний воздержалась. Но на чужой роток не накинешь платок. А ротков еще будет немало.
Новый год они не смогли провести вместе. И прозвучала фраза:
— Ну, ладно. Не последний.
В январе они виделись. Он был в необычном состоянии, сказал, что нет ощущения счастья и велел ей беречь себя.
В больничной палате он мог услышать по радио известие о признании ДНР и ЛНР.
А потом ему становилось хуже, хуже, хуже…
6 апреля ей сказали, что счет идет не на дни, а на часы. Она попросила сообщить… И в 13.10 врач выразил ей соболезнование.
— У меня вся переписка сохранилась. Я не могу удалить ее. Так же, как телефон отца.
Он понимал, что находится между жизнью и смертью. Он боялся этого. И в моменты, когда сознание еще было, он даже плакал
В тот день, сказал Малахов, общественность узнала о существовании дочери.
Кому надо — знали, что она у него есть.
— А я всю жизнь гордилась и буду гордиться тем, кто мой отец. Но я не хотела, чтобы об этом знали ранее. Кричать об этом тем более не хотела. Хватало внутреннего осознания, что у меня такой отец.
Хотелось учиться, стараться, добиваться важных жизненных целей. Много читать, узнавать.
— Я всю жизнь восхищалась его аналитическими способностями, его потрясающей памятью, умением анализировать информацию и делать прогнозы, которые он делал и которые потом сбывались. Хотелось оправдать его мечты, которые он пытался реализовать в детях.
Он мечтал работать в МИДе, но у него не получилось. Анастасия работала там после окончания университета.
Дочь могла связаться с ним в любое время, задать любой вопрос. Но когда она несколько раз назвала одной из главных черт его характера безотказность, то повторила, что это касалось всех людей без исключения. Он старался помочь, сделать всё, что в его силах всем, кто нуждался в этом. Могло получаться, могло не очень — но он всегда шел до конца.
Андрею политик показался очень одиноким человеком. Однажды он приехал к нему на съемку в субботу и увидел его, собаку и пустой участок. После всего информационного шума, который сопровождал того по жизни, это показалось дико странным.
Владимир Вольфович считал, что людям надо учиться преданности у собак. Люди редко могут быть такими верными.
Однажды в студии он пообещал мальчику, который непрерывно плакал, услышав песню «Пропала собака» — эту песню отменить. Напел при этом замену — «Вихри враждебные веют над нами» и подарил мальчику щенка, как я поняла, английского бульдога, которых он особенно любил.
******
Имя Настя в 1983 году ей дал папа. Ему очень нравилась песня Юрия Антонова «Анастасия».
В свидетельстве о рождении в графе «отец» у нее записан Владимир Вольфович. Историю случайной встречи родителей на Арбате она знает. Пересказывать не буду, сами посмотрите, если захотите.
Только дочь, мягко улыбаясь, сказала о том дне: «Судьба».
Молодость. Как устоять?
Мне понравилось, что никто не собирался делиться скандальными подробностями в духе «а ля Шукшина». Ни одного плохого слова не прозвучало ни в чей адрес. Даже когда Андрей задавал непростые вопросы, на которые хотелось ответить резко, и дочь, и сын, очень осторожно уходили в сторону, не отказывались отвечать, но аккуратно, проявляя такт, от которого нас давно отучили ток-шоу, подбирали каждое слово.
Поэтому это не было шоу Андрея Малахова. Это был тихий, спокойный, очень непохожий на взрывной характер человека, которого вспоминали, разговор.
Многих подробностей из жизни политика я не знала. Например, историю того, как он поехал в Израиль. Рыдал на могиле своего отца, которого не знал при жизни, сокрушаясь, что так и не смог его обнять. И забрал, перезахоронил его в России, желая хоть так объединить семью.
Жириновский — фамилия отчима, с которым отношения не сложились.
******
Дочь рассказала Андрею, что когда она была маленькой часто гулял с ней в парках, а подросшую брал с собой в дальние страны.
Вот тут я обзавидовалась от всей души.
— Это были уникальные поездки. Это был Ирак при Саддаме Хусейне.
Тут даже Малахов мечтательно закачал головой.
— Он показал мне тот Ирак, которого больше нет. И никогда не будет. Который мало кто видел.
В сентябре 2002 года вместе с отцом там побывали дочь Настя и сын Олег, о которых мы не знали.
— Возил нас на парламентскую ассамблею Совета Европы в Страсбург в 2003 году, — продолжала Анастасия. — Уже тогда, я помню, сидел и говорил о том, что надо нам выходить из Совета Европы. Как же можно оплачивать им то, что нас постоянно критикуют. Финансировать из нашего бюджета критику нас же самих.
Но с особым волнением она вспоминает, как отец переживал, когда жених приехал просить ее руки. У него же в жизни не было такого опыта.
Кстати, ее нынешний муж до этого момента, не знал чья она дочь. И пережил, как я поняла, катарсис.
— Хорошо скрытое удивление. Может, шок. Но он дипломат. И сын дипломата. И внук дипломата. Поэтому реакция была сдержанная. Понятно, что это его очень удивило. Он не предполагал просто. Намеков даже никаких не было…
И в роддоме первую внучку вручили деду, которую он принял на руки с нежным трепетом.
Сказал, что не будет дышать в ее сторону.
— Дышите, дышите, — уговаривала его врач.
Удивительная строчка в записке в роддом: «Обещаю привезти желтой черешенки. Скоро начнем собирать детскую библиотеку».
Он очень много читал. Книги в электронном варианте не признавал. Только живые.
— А ты член ЛДПР?
— Формально нет. У меня теперь только есть отцовский билет партийный.
— Но я работала от ЛДПР членом ЦИК с правом совещательного голоса. Я училась на юрфаке МГУ, специализировалась на кафедре конституционного права. Все работы писала по избирательному праву, хотела пойти в этом направлении работать. Преддипломную практику проходила в отделе федерального законодательства правового управления комиссии центральной. Поработала и отстаивала там как раз те позиции, на которых стояла партия. (…) Они шли в оппозиции, в том числе и самой избирательной комиссии, поэтому там были определенные моменты, довольно острые. Например, членом ЦИК с правом решающего голоса был один из моих преподавателей. Он был с той кафедры, на которой мне нужно было сдавать государственный экзамен. Мне на одном из заседаний нужно было отстаивать переход к списочной системе выборов — по пропорциональной системе чтоб были выборы. А мой преподаватель был членом ЦИК от коммунистов, и мне нужно было вступить в дискуссию с ним в тот момент. Спорить. И я тогда боялась это делать.
Она позвонила отцу и попросила у него разрешения не участвовать в этой дискуссии.
— Это был единственный случай, когда он не захотел со мной разговаривать. Он положил трубку. И этим дал понять, что здесь не обсуждается… Нужно идти и отстаивать свое мнение, независимо от того, перед кем ты это делаешь. Иди и говори. Меня потом даже не соединяли с ним. Я пробовала. Но — нет. Тогда пришлось выступать. Выступила. Пришлось поспорить с этим преподавателем. Он приводил свои доводы, я — контраргументы. Не очень приятная была ситуация, но в итоге все закончилось хорошо. И, кстати, дальше, действительно, приняли изменения в избирательное законодательство. И в 2007 году уже выборы в Думу проходили уже только по пропорциональной системе, только по спискам.
— Сколько в вас от папы мы сейчас увидели, — подытожил с улыбкой Андрей.
********
О сыне Олеге, уж простите, так много рассказывать не буду. Передача выложена в сеть. Замечу, что сына Владимир Вольфович признал, сделал для него очень много.
Олег взял фамилию настоящего отца Жириновского. Сейчас он Эйдельштейн.
Они с Настей дружны, держались друг друга все это время. Хотя воспитывался Олег большей частью в Осетии. Он трогательный. И часто похож на отца, когда вытирает слезы. Видно было, как он бесконечно любит его, хоть в их отношениях были свои прорехи.
По поводу отсутствия старшего сына на похоронах он коротко заметил, что у того с отцом были сложные отношения, но Владимир Вольфович очень хотел, чтоб Игорь в те дни был рядом. Но…
— Пускай это будет на его совести, как говорится.
Но почему же он все же не прилетел из США? Нет ли в этом геополитики, настойчиво уточнял телеведущий. Ответила Настя:
— Думаю, все-таки отец — в жизни любого человека это очень значимая фигура. Ключевая фигура. Отец и мать. Должны быть обстоятельства непреодолимой силы, чтобы человек не приехал на похороны своего отца, который дал ему абсолютно всё, начиная с самого факта рождения, заканчивая всем остальным. Обстоятельства непреодолимой силы. Не зависящий ни от чего форс-мажор. Я думаю, если бы их не было, то, естественно, Игорь был бы. С самого начала. И в больнице. И дальше…
Старшенький теперь Давид Гарсия.Может, шифруется.
Идеальным отцом Жириновский не был, потому что много времени отнимала работа. Таков был контекст высказывания Олега.
Они с Настей были больше рады друг другу, чем Игорь, когда отец их впервые свел вместе.
Олег помнит поездку в Ирак. Саддама Хусейна они видели издалека.А фразу Тарика Азиза, которому отец подарил макет истребителя, слышал своими ушами — мол, до каких пор вы будете нам игрушки возить, дайте нам настоящее оружие…
В аэропорту они прошли по полу, где был выложен мозаичный портрет Джорджа Буша-старшего. И отец обратил внимание на то, кого они топчут.
А потом показал им стены древнего Вавилона:
— То, что потом подверглось актам вандализма со стороны американских солдат, военных — всего контингента, который там находился, и что уже не восстановимо с культурной точки зрения. Мы видели это всё тогда. Это были последние месяцы существования государства Ирак. И государственности иракской.
********
Напоследок добавлю лишь несколько фраз Олега по главной теме, что тревожит народ — как лечили лидера ЛДПР. Может, недосмотрели?
Кстати, в заголовки снова вынесли по этому поводу какую-то несуразицу. А вот что сказал сын.
— Попал уже поздно в больницу, к сожалению. Мне объяснили про легкие — процесс заражения-то идет снизу. Чем раньше воздействовать… Когда он попал, у него было уже 50, нет, 75% поражения легких. Возможно, он был бы жив, если бы я знал, что он заболевает, когда он еще был дома. Я узнал о его болезни ровно тогда, когда узнал весь мир и вся страна. Потому что он запретил об этом говорить. Естественно, я сразу поехал в ЦКБ, выставил охрану, дежурных, всё как полагается (ого, подумала я, крут сын Олег). Я каждый день был там. 70 дней почти. Что смог — я всё для него сделал.
— А что я мог? Только помассажировать ему ноги…
— Поправить одеяло… У него, я насчитал, сорок шприцев одновременно вкалывали. Один антибиотик, второй, третий… Легких очень быстро не стало. На каждое КТ мы везли его с какой-то надеждой.
— «Я для вас живу»… Руки мои целовал, когда говорить не мог.
— Обманывал я его. Говорил, что скоро заберем. А он все время мне показывал на землю. «В землю мне надо». Видимо, он изначально сдался. Поэтому, к сожалению, спасти его не смогли.
— Детская подушка, на которой он… И вот носочки. ноги все время подмерзали.
— Самая памятная вещь для меня стала.
— Самое плохое для него было — человек, который всю жизнь говорит — его лишили возможности говорить.
— Изначально он говорил «в землю», потом у него были какие-то вещи, что его и убивают (Олег сказал почти с улыбкой, которая оценила это сразу), но у меня был телефон Мурашко Михаила Альбертовича — кстати, огромное ему спасибо, человек с большой буквы, видно, что он переживал. Каждый день были консилиумы. В день было 30-40 человек. Профессура со всей страны. Антибиотики со всего мира привозили. Сепсис мы победили, а легких уже нет, почки сразу были на диализном аппарате… Последнее, что привезли — аппарат, при трансплантации печени на нем можно неделю еще продержаться. Но я понимал,что он не жилец. Чуда я ждал до конца, надеялся. Были версии за границу, но его четкая позиция была — пусть меня лечат тут, в России.
— Не пытайтесь что-то сделать из него. Он не был лучшим отцом, лучшим дедом. Он был лучшим политиком.
Кстати, вот этого ослика из предвыборного ролика нашел для отца Олег.
Это ишак, который пожил у Владимира Вольфовича в свое удовольствие и был торжественно кому-то подарен.
******
Очень прошу не искать в моем рассказе двойного дна. Тут мне, когда я поставила видео Шария про Мариуполь, который, я считаю, должны увидеть все от первой до последней секунды, стали рассказывать, что я переобуваюсь на лету, пропагандирую врагов России.
Успокойтесь, я давно хожу босая. Делаю, что хочу, когда хочу, про что хочу. Два года, стиснув зубы, смотрела и слушала оппозицию, чтоб лично понять, почему ей в базарный день копейка. Противно было, аж кушать не могла. Зато не только мои глаза открылись.
Если кому-то хочется рассказывать что-то другое, по-другому, про других — не понимаю, что мешает. Открывайте свой канал и вперед.
