Баб! А ты дедуле изменяла?-услыхала Нюша за спиной и уселась от внезапности…
– Господи, Никита! – воскликнула она, прижимая руку к груди. – Ты меня чуть до инфаркта не довел! Крадешься тут, как вор!
Она схватила ближайшее кухонное полотенце и замахалась им в воздухе, но правнук стоял слишком далеко – за дверным проемом.
– Что тебе нужно? – недовольно проворчала Анна Ивановна, или просто баба Нюша, как все ее звали. В свои восемьдесят два года она обзавелась таким характером, что общаться с ней становилось испытанием для нервной системы.
Никита появился внезапно, без предупреждения, и это вызвало у старушки приступ раздражения. Теперь, справившись с первым шоком, она смотрела на него через толстые линзы очков и мысленно подсчитывала, сколько блинов придется отдать этому прожорливому потомку.
– Да так, заехал узнать, как вы… – замялся он у порога, явно колеблясь, стоит ли входить дальше.
– Живы, видишь сам! – фыркнула Нюша, переворачивая очередной блин. На тарелке уже высилась аппетитная горка, источавшая соблазнительный аромат. Никита невольно сглотнул, но не решился сделать шаг вперед.
– А дед где? – осторожно спросил он, все-таки приблизившись к столу.
– В сарае, куда же ему деваться? – буркнула старуха, поглядывая на парня из-под бровей. – А тебе-то зачем?
– Да просто спросил… – пожал плечами Никита, протягивая руку к блинам.
– Куда?! – взревела Нюша, хлестнув его полотенцем. – Руки мыть надо, ты понимаешь? Я что, тебя с грязными руками кормить должна?!
Никита отскочил, ошеломленно моргая, а бабка тем временем вернулась к своим сковородкам. Она сноровисто перекладывала готовые блины на тарелку, а сырые отправляла на плиту.
– Ба, ну хоть один… – заныл он, умоляюще складывая ладони. – Умираю с голоду!
– Вот именно, Кощей Бессмертный какой-то! – проворчала она, подхватив горячий блин. – Ладно, этот немного остыл…
Она ловко сложила его конвертиком и протянула правнуку: – Держи, чудовище!
Никита послушно открыл рот, присев на корточки, чтобы бабка могла дотянуться. После этого она строго указала ему на дверь: – Мой руки, а потом продолжим!
Когда он удалился, Нюша покачала головой и продолжила работу. «Эх, жаль, что только две сковородки! – подумала она. – Ленка опять утащила третью, а с тремя бы я управилась гораздо быстрее. Сколько ж теста сегодня намесила – до самого второго пришествия хватит!»
– Ба, а дед что там делает? – раздался голос Никиты из коридора. – В смысле, в сарае?
– Почем я знаю? – пожала плечами Нюша, внимательно наблюдая за надувающимся блином. – Ушел рано утром, и с тех пор там возится. А ты чего приперся?
– Да так, решил проведать… – неопределенно ответил он, снова заглядывая в кухню и поглядывая на блины.
– Вот иди, помой руки, а потом будем говорить! – прикрикнула она. – Вы, молодые, совсем порядка не знаете – приходите когда вздумается, едите когда хотите… Просто сил нет!
– Да ладно, баб, ты же не собираешься помирать! – рассмеялся он. – На поминки, что ли, блины печешь?
– А хоть бы и так! – отрезала она, вытирая пот со лба. – Вам всегда все готовенькое подавай, а думать наперед никто не хочет!
– Устала? – участливо спросил Никита.
— Малость осталась… — прикинула Нюша, глядя на последние капли теста в ковшике. — На пару сковородок должно хватить…
— Ладно, я сначала к деду загляну, а потом вернусь за блинами, — вздохнул Никита и вышел из кухни.
Нюша не заметила, как он удалился. Она тяжело опустилась на старый табурет, внезапно почувствовав усталость. Взгляд ее затуманился, пальцы машинально растирали друг друга, а мысли унеслись в прошлое, словно листья по осеннему ветру.
«Ишь ты, спрашивает… Какое ему дело? — проворчала она про себя. — С чего это он решил меня допрашивать? Что я, обязана всю свою жизнь перед ним раскрывать? Ясное дело, что эта Алиска его достала. Вот и пустился в расспросы, будто я здесь причастна!»
Она поднялась, поморщившись от ноющей боли в спине, и аккуратно сняла два готовых блина со сковородки. Затем выключила плиту, поняв, что сил допекать остальное тесто уже нет. Ковшик отправился в раковину, а сама Нюша тихо пробормотала:
— Устала ты, старая дура… Отдохни хоть чуток.
Сняв фартук, она тщательно вымыла руки, пригладила жидкие седые волосы и вытерла их полотенцем. За занавеской стояла кровать, и она медленно опустилась на нее, закрыв глаза.
«Надо же было ему соваться со своими вопросами, — продолжала она размышлять. — Будто больше нечем заняться!»
Ее сознание погрузилось в воспоминания, и перед глазами замелькали картинки далекой молодости. Она видела себя тридцатилетней, стройной женщиной в васильковом платье из штапеля. Высокая грудь вздымалась, когда она встречала нового бригадира — мужчину чуть старше ее, с крепкими плечами и серыми глазами, в которых всегда плясали искорки смеха.
Аня тогда работала бухгалтером в совхозе. Ее муж Григорий был трактористом — трудолюбивым, надежным и почти не пьющим. Их семья была образцовой: дети росли здоровыми и умными, дом, выстроенный совхозом, радовал прочностью, хозяйство процветало. Они жили так, как жили их родители, следуя заветам предков.
— Вы Аня? — спросил Дмитрий, протягивая ей широкую мускулистую руку. — Дмитрий, новый бригадир. Будем знакомы!
Аня замешкалась. Она чувствовала, как взгляды коллег устремились на них, и едва смогла отвести глаза от этого уверенного мужчины.
— Так вы Анна? — повторил он, замечая ее заминку. Усмехнувшись, он убрал руку, поняв, что она не хочет с ним здороваться.
— Анна я! И что с того? — ответила она вызывающе, хотя внутри что-то тревожно ёкнуло. — Вам зачем это знать?
— Просто так, брожу — знакомлюсь с окрестностями… — пожал плечами Дмитрий, оглядывая местность. — У вас тут здорово… Река рядом, лес…
— Будто в соседнем селе нет всего этого добра, — недоверчиво хмыкнула Анна, прищурившись.
— Да нет, там тоже было красиво… — задумчиво протянул новый бригадир, и его голос прозвучал с легкой грустью. — Честно говоря, даже уезжать не хотелось…
Аня уловила нотку тоски в его словах, но решила не придавать этому значения.
«Кто знает, может, что-то на личном фронте не сложилось… А мне-то какое дело?» — подумала она про себя.
— Надолго к нам пожаловали? — постаралась спросить как можно более безразлично, заправляя за ухо выбившуюся прядь волос. Когда-то ее локоны были ярко-рыжими, но замужество и материнство приглушили их цвет до пепельно-русого. Однако на солнце они все еще переливались теплым золотистым оттенком.
— Как судьба повернет… — ответил он неопределенно, избегая прямого взгляда. — Может, кто-то из местных девушек захочет меня приручить, и придется остаться!
Он многозначительно улыбнулся, но Анна демонстративно подняла руку, показывая широкое обручальное кольцо.
— С вами, видимо, каши не сваришь — вы уже заняты! — констатировал Дмитрий, подмигивая. — А может, знаете кого-нибудь из незамужних? Я ведь жених хоть куда! Готов прямо сейчас в ЗАГС!
— Ого, какой важный! — усмехнулась она. — За тридцать перевалило, а все еще холостой? Видимо, никому не нужный!
— Ну почему же? — сделал вид, будто обиделся, Дмитрий. — Возможно, просто никто не подходил.
— Ага, понятно! — рассмеялась Аня, обнажив белоснежные зубы. — Сам себе такой идеальный, что других вариантов не видишь!
— А чего себя не похвалить, если есть за что? — удивленно развел руками мужчина. — Кстати, вы красавица и очень умная женщина. Вы себе часто это напоминаете?
— Лучше пусть другие скажут… — пожала плечами Аня, чувствуя, как лицо начинает покрываться румянцем. Таких комплиментов ей никогда не делали, даже Гриша во время ухаживания ограничивался лишь тяжелыми вздохами и благоговейными взглядами.
— От других такого не дождешься, — покачал головой Дмитрий. — А вот самой себе добрые слова всегда можно сказать!
— Что, прямо так: «Анечка, какая ты молодец и красавица»? — не удержалась от смеха она.
— Именно так, Анечка! — подхватил он с энтузиазмом. — И это чистейшая правда!
Ее щеки горели, и она буквально плавилась под пристальным вниманием этого уверенного в себе мужчины. Но внутренний голос предупреждал: такие разговоры редко заканчиваются чем-то хорошим.
— Хватит, пора закругляться! — строго сказала она, сузив глаза. — Вот ваши документы, все готово. Идите, устраивайтесь.
— Спасибо, быстро работаете! — похвалил он, беря бумаги и случайно касаясь ее запястья.
Анна дернула руку назад, словно получила удар током. Жар пробежал по телу, заставляя сердце забиться чаще. Она приложила ладони к пылающим щекам и невольно встретилась с Дмитрием взглядом, чувствуя внезапную вину за свои мысли и реакцию.
— Душновато? — понимающе улыбнулся он. — А мне кажется, тут не только от погоды…
Анна резко развернулась на каблуках и скрылась в соседней комнате. Сил видеть его, тем более находиться рядом, у нее больше не осталось. Молодая женщина сама не могла понять, что с ней происходит, но это чувство выбивало ее из привычной колеи, заставляя нервничать до дрожи.
«Бежать!» — стучало в голове, смешиваясь с тревожным покалыванием внизу живота. Что это было, она даже не хотела анализировать — слишком опасным казалось это новое чувство.
Она захлопнула дверь бухгалтерии за собой и прижалась к ней спиной, стараясь успокоить бешеный ритм сердца. В коридоре послышался смех Дмитрия, и вскоре его шаги затихли.
«Господи, да что же это со мной?! — мысленно воскликнула она, пытаясь взять себя в руки. — Зачем этот чужак явился? Жениться, говорит… Да кому ты нужен, гордец такой! Мы тут таких видели — хватит на всю жизнь. Попадется какая-нибудь деревенская девка, обломает тебе все крылья или повыщипывает каждое перо!»
Она налила воды в граненый стакан из графина и жадно выпила, словно пытаясь заглушить внутренний жар. Ей казалось, что за окном стоит невыносимая тридцатиградусная жара, способная спечь лепешку на капоте председательского УАЗа. Но на самом деле ничего подобного не было — просто Анна не заметила, как начала влюбляться в этого заезжего бригадира…
Через десять минут голос мужа нарушил ее мысли:
— Нюша, где ты там? — позвал Григорий. — Чего спряталась?
— Да здесь я, Гриш! — хрипло ответила она, появляясь из своего укрытия. — Где же мне еще быть…
Она встретилась взглядом с мужем, пытаясь сохранить спокойствие.
— Что надо? — постаралась говорить равнодушно. — Разве не рабочее время?
— Не знаю, чего-то тревожно стало, — замялся Григорий. — Будто с тобой что-то случилось…
— Перестань выдумывать! — отмахнулась она. — Что может случиться? Вот она я, целая и невредимая! Иди работай, а вечером не забудь полить огород — обещают сильную жару.
— Ну да, как обычно… — пробормотал Гриша, пятясь назад. Теперь он корил себя за то, что примчался в обеденный перерыв, поддавшись внезапному беспокойству. Ведь Анна всегда отрицала всякие проявления нежности.
— Ладно, побегу я, — бросил он, надевая кепку, и вышел.
Аня вернулась к столу и задумалась: «Интересно, был ли Дмитрий женат? Или действительно никто ему не подходил? Под сорок мужик, а без семьи… На больного не похож, да и вообще странно все это!»
Она достала деревянные счеты и принялась щелкать костяшками, проверяя отчет за второй квартал. Однако цифры плыли перед глазами — мысли постоянно возвращались к новому бригадиру. Может быть, дело было в том, как он говорил? Без матерных слов, культурно, правильно. Или в том, как он смотрел на нее — по-особенному, такого взгляда она раньше не встречала…
— Анна, вы домой? — раздался его голос, когда она выходила на крыльцо правления.
Дмитрий стоял возле мотоцикла с коляской, широко улыбаясь.
— Вам-то какое дело? — испуганно прижала сумку к груди Анна, чувствуя, как сердце снова начинает колотиться. В сумке лежал аванс — их с Гришей.
— Хотел подвезти, — кивнул он на коляску. — Мне все равно в ту сторону…
Она замешкалась, не решаясь сесть. Из здания вышла Мария Петровна и недовольно покосилась на Дмитрия.
— Нюша, пойдемте, дорогая! — взяла ее под локоть более старшая женщина. — Я вас провожу…
Аня поспешила за Марией Петровной, стараясь не отставать и избегая оглядываться.
— Ни в коем случае не садись к нему! — шепнула та на ухо. — Я проверила его историю через своих знакомых! Этот тип обрюхатил одну девушку в прошлом месте и сбежал, когда ее братья взялись за него! Тот еще ловелас!
Анна спотыкалась на привычной дорожке, словно впервые ступала по ней. Она чувствовала его взгляд, прикованный к ее спине, и лопатки покрывались холодным потом. Казалось, она идет обнаженной мимо всех окон, а каждый встречный указывает на нее пальцем.
— Да я ничего, тетя Маша… — прошептала она, чувствуя, как предательски подступают слезы. — Просто он сам напросился…
— Все они так начинают! А в итоге всегда виновата оказывается женщина! — качнула головой Мария Петровна. — Береги себя и свою семью! У тебя Гриша — золотой человек, отличный работник и прекрасный отец…
— Да, это правда… — выдавила Аня, изо всех сил сдерживая слезы.
Она ценила свою семью и мужа, но не могла понять, почему именно этот чужак вызывал в ней такие противоречивые чувства. Почему ей так хотелось прикоснуться губами к его щеке, почувствовать колючую щетину и впитать его запах? Ее разум кричал: «Нельзя!», но тело требовало большего — чтобы горячие руки Дмитрия скользнули под васильковое платье из штапеля…
— Нюша, что-то ты сегодня невеселая? — встретил ее Григорий, стоило ей переступить порог двора. — Может, заболела? Сходить к фельдшеру?
Он стоял посреди двора с ведрами в руках, внимательно рассматривая лицо жены. Анна покраснела еще сильнее, будто он прочитал все ее мысли, но делал вид, что ничего не заметил.
— Ложись-ка лучше отдохни… — предложил он, ставя ведра на землю. — Я сейчас все сделаю…
Он распорядился, чтобы дети играли во дворе потише, а сам проводил глазами, как Аня медленно поднимается по ступенькам крыльца. Ее опущенные плечи и шаткая походка тревожили Гришу — он видел такое только после того, как им пришлось сделать аборт. Замершая беременность лишила их ребенка, и тогда Нюша неделю не выходила из дома, только плакала…
— Лежи и не вставай! — сказал он, когда она без сил опустилась на кровать. — Может, хочешь молока? Сейчас принесу…
Аня протянула руки к мужу и разрыдалась, словно утратила самого близкого человека. Она вцепилась в его потную рабочую рубашку и всхлипывала, повторяя:
— Гриша, прости меня… Сама не знаю, что со мной происходит… Я сейчас успокоюсь…
— Да прекрати ты! — растерянно гладил он ее волосы, совершенно не понимая, что происходит. — Ошибку в отчете допустила, что ли? Так попроси тетю Машу помочь! Она же добрая…
Аня кивала, глотала слезы и старалась не встречаться с ним взглядом. Она чувствовала себя виноватой, хотя не могла объяснить, в чем именно.
— Успокойся, а то мне еще огород поливать! — попытался он шутливо отвлечь ее. — А ты полежи, может, температуры нет…
Она кивнула и попыталась улыбнуться — Гриша был таким добрым, и она чувствовала себя последней подлостью.
На следующее утро, проснувшись рано, Аня решила, что вся эта история — просто глупость, которая больше не имеет значения. В ее жизни все было прекрасно, и желать лучшего не стоило. Она осторожно потянулась, чтобы не разбудить мужа, затем бесшумно выбралась из-под простыни и встала босиком на прохладный пол. Из открытого окна доносились звуки пастушьих колокольчиков — собирали стадо для выгона на пастбище.
«Как хорошо… — подумала она, — надо позаботиться о Грише…»
Она метнулась по дому, заглянула к детям, собрала еду для мужа и сунула в сумку. Гриша наблюдал за ее суетой из дверного проема, удивленно хмурясь.
— Что это с тобой? Почему ты так носишься? — спросил он, подходя ближе.
Она испуганно охнула, прижав руки к груди.
— Напугал! — попыталась улыбнуться, но получилось криво.
— Аня, что-то случилось? Ты какая-то не в себе… — обеспокоенно произнес Григорий, пытаясь обнять ее. — Похоже, что здорова…
— Ой, Гриш, не начинай! — выскользнула из его рук Нюша. — Давай уже завтракай и на работу…
Гриша недовольно крякнул, но промолчал. Ему действительно нужно было торопиться, а разбираться со всем этим вечером было бы уместнее.
«Ладно, поговорим ночью… — решил он, надевая сапоги. — Черт знает что с бабой творится…»
— Ушел! — бросил он на ходу, когда она рассыпала корм для кур.
Анна проводила его взглядом и снова почувствовала, что он словно видит ее тайные мысли. Всю ночь она не могла уснуть, преследуемая образами Дмитрия. Он обнимал ее в своих сильных руках, и она растворялась в каком-то дурманящем ощущении собственной женственности. Каждая клеточка ее молодого тела пульсировала от желания быть желанной, чтобы дарить себя этому мужчине. Но это был всего лишь сон…
В конторе царила суматоха с самого утра: председатель подвернул ногу, и Мария Петровна металась между телефонными звонками, охрипнув от объяснений, что Василия Семеновича сегодня не будет.
— Нюша! Ты где шляешься? — набросилась она на Анну, едва та переступила порог.
— Вот я… — растерянно пробормотала молодая женщина, переминаясь с ноги на ногу.
— А этот новый бригадир уже здесь — задает задачи с утра пораньше! — недовольно кивнула Мария Петровна в сторону улицы. — Какие-то бумаги нужно переписать!
— А он разве неграмотный? — не удержалась от усмешки Анна, бросив взгляд в окно.
Там стоял мотоцикл Дмитрия, а сам он спорил с Сергеем, водителем председателя. Мужчина уверенно доказывал парню, что тот безответственно относится к своим обязанностям, если не может привезти все вовремя. Сергей слабо защищался, но напор Дмитрия был непоколебим.
— Каблуков! Зайди сюда! — крикнула Мария Петровна, махнув рукой в окно.
Дмитрий недовольно повернулся в их сторону и неторопливо направился в контору.
— Мария Петровна, здравствуйте! — громко произнес он, демонстративно игнорируя Анну. — Приятно, что вы знаете мою фамилию, но лучше звать меня просто по имени!
Пожилая женщина опешила, не находя слов для ответа. Дмитрий невозмутимо стоял перед ней, излучая уверенность.
— Вы… можете отправиться на место и записать там все необходимое… — пробормотала Мария Петровна, соображая на ходу.
— Кто со мной поедет? — спросил он, продолжая делать вид, что Анна за столом невидима.
Она замерла, чувствуя, как воздух между ними начал электризоваться. Его присутствие вызывало трепет, который он явно старался скрыть.
— Я могу… — неожиданно для всех произнесла Анна, и Мария Петровна с изумлением уставилась на нее. Ей хотелось прикрикнуть, но Дмитрий презрительно усмехнулся и наконец обратил внимание на женщину.
— Жду вас снаружи! — бросил он через плечо, хлопнув дверью.
Мария Петровна покачала головой, показывая пальцем у виска:
— Ты что, совсем рехнулась?!
— Все будет нормально… — неопределенно ответила Аня, хотя сама не была в этом уверена. — По крайней мере, так кажется…
Она схватила папку с документами и вышла наружу. Дмитрий важно восседал на своем мотоцикле, который тарахтел, словно старый трактор, и недовольно поглядывал на нее.
— Можно побыстрее? Люди ждут! — строго сказал он.
Аня колебалась, выбирая, куда сесть: в коляску или за спину водителя. Она уже решилась было забраться на заднее сиденье, но вдруг услышала детский голос:
— Мама, ты куда?
Анна сжалась, словно увидела призраков, и обернулась. Перед ней стояли ее дети…
— Мишка, Леночка?! — выдохнула она, крепче прижимая папку с документами. — Что вы тут делаете?!
— Папа велел отнести тебе блины… — хмуро глядя на Дмитрия, проворчал Миша. — Заставил взять с собой Ленку… Она всю дорогу ноет, зараза!
Аня побледнела и отступила от мотоцикла. Опустившись перед детьми на колени, она обхватила их руками, будто не видела их целую вечность. Два ее рыжих малыша стояли, недовольно косясь на мать. Им хотелось присоединиться к друзьям у реки, но отцовский приказ был непреложным.
Сдерживая слезы, молодая женщина зарылась носом в сарафанчик дочери и замерла, впитывая родной запах. В этот момент ей показалось, что дети — это самое важное, что у нее есть, и предавать их она не имеет права…
— Ладно, я поехал… — крикнул Дмитрий, и его мотоцикл взревел, поднимая клубы пыли вокруг конторы.
— Вот бесстыдник! — раздалось позади Анны. — Устроил тут цирк и свалил!
Мария Петровна прочистила горло и внимательно оглядела троицу: Нюшу и ее детей.
— Молодцы, что навестили маму! — подмигнула она им. — А теперь бегите домой. Все с вашей мамой хорошо, отработает и придет!
Нюша провожала взглядом своих ребятишек, шмыгая носом, избегая встречаться глазами с Марией Петровной.
— Пошли, девка, — дернула ее за руку та. — Все обошлось, детям спасибо скажи…
Прошло много лет, но воспоминания об этом дне для Анны Ивановны всегда казались нереальными. Они потускнели, как когда-то ее любимое штапельное платье василькового цвета. Но она сохранила маленький лоскуток от него, спрятав глубоко в комод…
— Бабушка, ты чего? — внезапно появилась веснушчатая физиономия Никиты прямо перед ее лицом.
— Господи! Хоть бы умереть спокойно, да не дают! — простонала она, поднимаясь с кровати. — Ты деда привел?
— Это я, мам… — ответил Михаил, входя следом за Никитой. — Что-то случилось?
— Вам-то какое дело? — проворчала Нюша, пытаясь надеть чуни. — Пришли есть — садитесь! Сейчас я вам все принесу…
— Не спеши, бабуля, мы сами справимся! — поспешил помочь Никита. Он бережно надел ей теплые чуни и отступил в сторону.
— Сама потом за вами уберусь… — бормотала она, хромая на кухню. — Надо бы сходить на кладбище к деду, привести могилку в порядок. Гриша там один лежит, всеми забытый…
— Когда Сашка приедет, обязательно сходим, — кивнул Михаил, усаживаясь за стол.
Нюша смотрела на сына и правнука, размышляя: «Когда же у Никиты исчезнут эти веснушки? У Мишки они пропали к двадцати годам, у Сашки, наверное, тоже примерно тогда… А Ленка быстро закрасила свою рыжину. А этот все еще бегает с конопатым носом! Интересно, Алиска нашла ему темную бровь… Такая же непутевая, как и он сам!»
Она прищурилась, глядя на стену. Оттуда на нее смотрел Григорий с их свадебной фотографии — серьезный и надежный. Он стоял рядом с молодой Нюшей, прижавшись плечом к ее белому платью. Ей казалось, что сейчас он снова вздохнет и прошепчет что-то теплое…
