После неудачной операции Василий Петрович не смог не помочь нищенке с ребенком
— Ну и денек, — подумал Василий Петрович Камышин. — Теперь не знаю что делать дальше. Как же так произошло, чья тут вина?
Он отработал хирургом 24 года, и тут произошло такое. На душе было очень грустно…
С детства он хотел быть героем, спасать людей. Любил лечить всех во дворе, мама ему в этом помогала. Даже аптечку с наклеенным красным крестом на сумочке ему сделала, с бинтом внутри. Во дворе был всеобщим любимцем, бабушки шептались:
— Наверное доктором будет, вон как любит с врачебной сумкой бегать, все мальчишки с автоматами, а он уже выбрал свой путь в душе…
А когда Вася повзрослел, после 11 класса сразу поступил по любимой специальности на врача. Так как ему нравилась эта специализация.
Учился в школе он на пятерки, поэтому поступил сразу. Все предметы давались ему легко, другие студенты даже удивлялись, говорили о его таланте. Преподаватели отметили его прилежность и полюбили его. Латынь лучше всех вызубрил, талант сразу было видать издалека! Однокурсники думали что он связан с магией, или в прошлой жизни был великим врачом, не иначе!
На практике вида крови он не пугался, как некоторые. Все видели, что для него это на самом деле — призвание. Многие пророчили ему «золотое будущее».
Василий грезил стать хирургом, и его мечта сбылась. Закончив учебу, он отправился по направлению в сельскую больницу. Ему выделили небольшой дом с уютной комнаткой и кухонькой внутри. Топился дом от дров, но это не пугало молодого специалиста.
В больнице он сразу показал себя с хорошей стороны, никогда ни о чего не отказывался, вел приемы принимая пациентов и брался за любую операцию. Главный врач больницы сразу для себя отметила, что у Василия талант и «золотые руки». Врачи рядом шептались, откуда он появился, такой молодой, все умеет, и все получается — даже самые сложные операции. Чудо врач какой-то!
Некоторые индивидуумы завидовали даже, думали что он по блату устроился на теплое местечко, и дом ему дали сразу. Его даже подхалимом за глаза называли за то, что его полюбила пожилая главврач. Но в основном все просто восторгались им.
Камышин потихоньку набирался опыта и не обращал внимания на колкости завистников, он шел к своей цели, выполняя свое призвание: спасать людей.
Потихоньку о нем услышали в Москве, как о «самородке», и забрали работать в городскую больницу города Серпухов. Там он трудился без малого 10 лет, успел спасти тысячи жизней на операционном столе. Затем карьера его взлетела еще выше. Ему предложили место хирурга в Москве. Василий Петрович согласился.
Работал Камышин без отпусков, почти не отдыхая, проводя все время в больнице. На знакомства и свидания не было ни времени, ни сил. Да и не особо он думал про это. К тому времени он уже переехал в собственную квартиру в Москве. Туда же он перевез и свою пожилую маму, которая с самого детства ему помогала в стремлениях.
Пару раз с ним знакомились девушки, родные пациентов, которым он нравился. Но отношения с ним были недолгими, учитывая его образ жизни на работе. А он не особо и печалился, работа ему заменяла семью.
Стаж «самородка» перевалил за 20 лет к тому времени. К нему не было претензий и нареканий со стороны руководства. Но это до поры, до времени.
Пока не наступил этот день, плохой день.
Дело в том, что произошел неприятный случай: у него на операционном столе скончался пациент. Впервые он не смог спасти человека. Хотя Василию Петровичу говорили, что случай этот почти безвыходный. Есть только один шанс из ста, что получится спасти. И этот шанс не выпал.
В больнице к нему не было претензий, все понимали что он не виноват, старались поддержать хирурга после случившегося. А хирург очень расстроился, быстрым шагом ушел из операционной, закрылся у себя в кабинете.
Когда больного доставили к ним, было ясно сразу, что случай безысходный, но Василий Петрович решил попытаться. Но случилось как случилось. Хотя для коллег случившееся было обыденным делом, Камышин не находил себе места.
Тем более, хирургу предстояло все как-то объяснить родственникам покойного, а он этого никогда не делал. До этого дня он только радовал людей, сообщая, что все получилось, и человек будет жить дальше. Ему нравилось, что он снова и снова побеждал смерть. И тут случилось такое.
Он сидел за столом, обхватив руками свою голову, закрыв глаза.
— Может, я где-то все таки ошибся? Может, можно было его спасти? Как же я дальше буду работать? Никогда же не было такого со мной. Неужели я не справился? — Судорожно думал хирург. — А если надо было попробовать… Не успевал. Пульс уже пропал. А если …
Стук в дверь прервал его печальные мысли. Врач не хотел никого видеть и слышать, но стук становился все громче и громче.
— Василий Петрович, это главврач. Откройте! — Услышал он.
Никого не хотел видеть, но не открывать нельзя.
Открыв дверь, он увидел Ольгу Семеновну Колесник, их главного врача. Женщина была примерно его возраста, солидно выглядящая, всегда прическа на светлых волосах, красивая и статная.
Но этого человека в их больнице весь персонал старался избегать, боялись ее гнева, она держала коллектив в «ежовых рукавицах». Зато в больнице был идеальный порядок, и все проверки проходили легко и без проблем.
Хоть Ольгу Семеновну и боялись все в больнице, Василий к ней относился по-другому.
У них были отношения, очень серьезные. Хоть врачи и отдавались работе полностью, и у них закрутился «служебный роман». Василий влюбился в Ольгу без памяти, она ответила ему взаимностью.
Ухаживал он красиво, дарил цветы. Они также ходили в свободное от дежурств время по кафе, паркам, им было хорошо вместе. Оба были без вторых половин, поэтому быстро решили жить вместе. У Ольги Семеновны была своя квартира, и они стали жить вместе, правда официально не регистрируя отношения.
Прожив так три года, все-таки их союз распался, так как они проводили вместе практически все двадцать четыре часа, а это было серьезной проверкой. Тем более, если выбирать брак или хирургию, Камышин выбрал свою работу, где старался проводить больше времени, чем дома.
Это жене не нравилось, и они расстались. Они остались друзьями и коллегами по работе. Ольга не держала на него зла, понимала, что работа у него на первом месте. Отношения на работе у них были теплые, как и раньше.
И вот теперь главврач Колесник стояла в проеме двери. Глаза у нее были холодными, и она зашла в комнату, закрыв за собой дверь на ключ.
— Давай поговорим о том, что случилось, Вась.
— Я не справился, я не смог его вытащить… — Шептал Камышин.
— На душе «кошки скребут», наверняка. Я понимаю, но ты не прав, думая что где-то была твоя вина. Там не было шансов его спасти. Не кори себя, в этом нет твоей вины. Не было и ошибок на операции. Я посмотрела его врачебную карту. Никто бы его не спас с таким запущенным диагнозом.
— Я старался, не смог, не знаю что и делать теперь. — Дрожащим голосом ответил Василий Петрович. Слезы даже выступили, эмоции били через край..
— Ну хватит, иди сюда. — Она обняла его за плечи. — Не твоя это вина, да и ничего уже не попишешь, не мучай себя. Ты и сам знаешь, что там была безнадега. Хотел побыть всевышним, не получилось. Перестань. В нашей профессии это случается.
— Я и сам это понимаю, но со мной никогда не было такого, впервые я не справился и не спас человека. Думаю, все-таки это моя вина.
— Нет, Вася. Не твоя это вина. Это издержки нашей профессии, такое бывает, происходит. Жаль, конечно, что так случилось. Ты с этим справишься.
— Ты так думаешь?
— Конечно, прими это как факт. Тем более, ты вот закрылся, коришь себя, а есть еще много людей, которые ждут операции и выздоровления. И я, и ты знаем, что твои руки спасли тысячи людских жизней и спасут еще немало.
— Я не знаю, пока не могу про это думать. — Обреченно ответил Василий Петрович.
— А я как раз по этому поводу и пришла. Поддержать тебя и сказать тебе:
— Пиши заявление об отпуске. Я посмотрела, ты уже 4 года без отпуска. Писал заявление, а сам работал и работал. Пиши и отдохни вне больницы.
— Отпуск? Как я без работы буду? Чем я займусь в отпуске? — Изумленно отвечал главврачу Камышин.
— А езжай в деревню, на море, в горы, да хоть куда! Тем более, ты в таком состоянии, как ты будешь проводить операции? Я уже все решила. Тебя подменят. А сложные, которые могут ждать, перенесут на пару недель. Решено!
— А ты права. Мне и правда нужно придти в себя, я разбит этим случаем, да и устал неимоверно. Море и горы. Надо подумать. — Ответил ей Василий Петрович.
— Ты рассказывал про то как вы студентами ездили на Алтай, в походы. Созвонись с товарищами, может, кто с тобой захочет, и вперед. Пиши заявление, и уже с завтра в твой график выходит Семенов. Я распорядилась. Пиши заявление. — Она протянула ему лист А четыре и ручку.
Камышин сделал что она просила, мыслями он уже был в отпуске, на природе. Алтай ему очень нравился.
Выходя из кабинета, Ольга Сергеевна сказала на прощанье:
— Снимай халат и езжай домой, на тебе лица нет.
— Но мне же нужно увидеться с родственниками погибшего пациента? Объяснить им, что и как по поводу операции. — Камышин снова опечалился.
— Я все сделаю сама, не думай про это. Мы не чужие люди, и я понимаю, как тебе это все тяжело. Тем более, впервые с тобой такое. Я сумею. Езжай.
— Спасибо, Оль. Мне реально нечего им сказать.
— Я уже взяла телефон его жены, сейчас постараюсь все сделать.
— А кто был этот человек, с операционной? — Спросил Камышин.
— В том-то и дело, он был из «верхов», и они специально его сюда отправили на операцию, чтобы ты сделал чудо. Но и тебе это не по зубам вышло.
— Ты и сама знаешь, было бы невероятным везением — спасти его, при таком-то диагнозе.
— Я согласна. Телефон отключен, позвоню еще позже. Ой, сама переживаю, что она мне выскажет. Они же думают, что мы всемогущие, а сами вовремя не лечатся. Но, что поделать. Случилось и случилось. Все, домой Вася! Пока. — Попрощалась с ним бывшая жена, а ныне просто друг и главный врач их больницы Ольга Семеновна.
Женщина пошла по коридору с листком в руках, а Василий, сняв халат, побрел к лестнице на выход.
Подойдя к машине и сев за руль, он понял, что ехать он не может. Вызвав такси, Василий уехал домой. Дома никого не было, мама с апреля и до октября жила в деревне, у них там был домик. Как дача, с десятью стоками земли. Достав записную книжку, он позвонил ребятам, с кем учился, договорившись с двумя, забронировал билеты на самолет в Горно-Алтайск. Лететь всего 4 часа.
Две недели быстро пролетели, отдых был замечательный. Вспомнили студенческие годы, сварили уху на костре, попели песни под гитару. Отпуск вдали от мегаполиса на природе творит чудеса, потихоньку он быстро пришел в себя. Морально и физически был готов к новым ежедневным подвигам на своей нелегкой работе.
Вернувшись домой, Василий Петрович лег спать пораньше. Весь отпуск он ждал его окончания, чтобы скорее выйти на любимую работу. Утром одел наглаженный костюм и рубашку с галстуком. Посмотрев зеркало, он не узнал себя, отпуск пошел ему на пользу!
С хорошим настроем Камышин приехал на работу. Посмотрев план на день, он ушел в кабинет, в этот день не было назначено операций. У кабинета в очереди сидели обычные пациенты на осмотр, по назначению с поликлиники.
После обеда ему позвонила Ольга Семеновна и пригласила к себе на серьезный разговор.
Идя по коридору больницы он снова размышлял о случившимся, но уже не ругая себя, как тогда. Теперь все мысли были о будущем, он жил, планируя спасти как можно больше людей.
— Это бывает, но надеюсь, теперь больше не случится. Я всех спасу. — Думал он.
Василий Петрович с хорошим настроением после отпуска подошел к кабинету с табличкой «главный врач» и, постучавшись, зашел.
— Вызывали? Добрый день. — Улыбаясь поздоровался Василий Петрович.
— Привет, Вась, закрой дверь на ключ и садись. — Главврач не смотрела ему в глаза, а почему то отводила взгляд в сторону. Она встала, сняла белый халат и присела рядом с ним на диван.
У Василия Петровича кольнуло в груди, он почувствовал неладное.
— Что-то случилось, Оль? На тебе лица нет!
— Да, не знаю как начать… Как отдохнул? Как отпуск? — Начала разговор она.
— Да все отлично, не тяни, о чем ты хотела поговорить? — Василий заглянул в ее глаза, и они были красными от слез. — Что случилось, говори!
— Эх, Вася, знал бы ты, через что я прошла. Они мне истрепали все нервы. Помнишь того пациента, который скончался у тебя на столе? Его жена вернулась сегодня с Мальдив и закатила такой скандал тут! Я не стала тебя звать, чтобы и тебе не досталось…
— Ну и что, и ты, и я знаем, там не было врачебной ошибки, я был не виновен! Ты же сама говорила! Зря ты не позвала, я бы все объяснил ей.
— Да я думала, что все смогу сама ей объяснить, я не ожидала такой ее реакции… Ты не представляешь, что она хочет!
— И чего же? Я могу пойти извиниться перед ней, если нужно.
— Нет, она считает, что этого недостаточно, она меня поставила перед фактом, или ты увольняешься из больницы, или я вместе с тобой останусь без работы. А ты знаешь, что это за люди, они смогут это сделать!
— Да что происходит? Я же не был виноват, и ты, и я это знаем! Дай ее номер телефона, я ей объясню! Это несправедливо! Там не было врачебной ошибки, у него была все запущено до последней стадии, ты же все это знаешь!
— Да , я все помню это. Но… Ты знаешь этих людей, у них связи, если решили, они добьются своего! Ты хочешь, чтобы и я осталась без работы? Ну пойми ты меня. — Она заплакала.
— Да я буду судиться! Я этого так не оставлю! У меня тоже есть знакомые: и депутаты, и в суде! Мне многие жизнью обязаны! — Камышин вскочил и начал ходить взад-вперед по комнате.
— Она мне говорит что его можно было спасти, и ты виноват в его кончине, я ей говорю, это не так, но ты знаешь. Она была в таком гневе, конечно, она потеряла близкого человека, мужа. Я могу ее понять… Ой, Вася, прости ты меня, но так нужно сделать!
— Да эта работа смысл всей моей жизни! Я, да как я буду без хирургии? Я пойду в суд, найму лучших юристов! Ты меня восстановишь обратно через суд!
— Хорошо, но это будет потом, а сейчас… Ты с завтрашнего дня не работаешь, я уже подготовила приказ, прости меня, так нужно сделать. Это такие люди. — Опустив голову Ольга Семеновна плакала навзрыд.
— Эх, Оля, я думал ты не прогнешься. — Василий Петрович пошел к двери. — Я вернусь, поверь, я этого так не оставлю!
— Завтра уже ты не работаешь. Прости.
Василий Петрович переоделся и, никому ничего не говоря, ушел из больницы. Сев в свою машину, он задумался, гнев наполнял его, эмоции били через край. Он ударил руками по рулю.
— Они совсем уже рехнулись, они что, купили всех? Я пойду выше, затаскаю их по судам! Меня восстановят и извинятся еще!
Заведя машину, Камышин газанул с места, подняв столбы пыли. Стоя на МКАД в пробке, он еще раз все обдумал и успокоился.
— Не буду переживать, так еще «мотор стуканет»! А мне еще операции делать, людей спасать. Приеду домой, сделаю пару звонков, и будем воевать с ними. Они меня еще узнают! Я не был виновен!
По дороге он вспомнил, что мама все лето на даче, а он только с отпуска приехал, есть нечего, в холодильнике «шаром покати».
— Эх, все магазины проехал, придется пешком идти.
Поставив машину на подземную парковку, Василий Петрович неспешно побрел в магазин неподалеку от его дома.
Взяв тележку, она стал складывать продукты, не особо вглядываясь в ценники и что набирает. Выкладывая на ленту кассы из тележки продукты, Василий удивился, сколько всего он набрал.
— Это же на месяц продуктов, не нести же обратно, придется оплачивать.
Вышло целых четыре больших пакета, и нести придется пешком, тележку до дома не дадут.
По дороге домой он услышал женский голос:
— А вы не поможете?
Не понимая к кому этот вопрос он продолжил свой путь.
— Мужчина, если не жалко, помогите, если можете. Пожалуйста. — Голос становился тише.
Ему стало интересно, кто это говорит, к кому обращаются, да и руки уже устали нести тяжелые сумки.
Он обернулся. Его удивлению не было предела. Обращались к нему. Женщина с ребенком стояли у дороги и смотрели на него.
— Вы это мне? — Спросил Камышин у них. Он огляделся, никого больше не было.
— Да, к Вам. Простите. Не поможете, хоть немного денег. Нам есть нечего. — Ответила женщина лет тридцати с маленькой девочкой, стоявшей рядом. Девочке было лет пять-шесть, не больше.
Одеты они были в одежду не по сезону, чуть поношенную и местами грязную. На голове женщины была бейсболка синего цвета с какой-то эмблемой. Девочка же была в панамке.
— Простите, нам стыдно. Мы не попрошайки, но так случилось. Нечего есть. Дайте, сколько не жалко. — Она снова попросила его.
Камышин нахмурился, он никогда не подавал попрашайкам, считал, что они сами виноваты, да и пьют они. Но эта женщина, тем более с ребенком, была не такая. Русые волосы, не накрашенная, немного худощавая, да и девочка видно, что ее дочка, уж больно она похожа на мать.
— Вроде не алкашка и не цыганка. — Подумал он. — Но налички нету же, деньги все на карте. Как же им помочь, не могу я пройти мимо. У меня-то деньги есть. Работы пока нет, но ничего, восстановят.
— Нету у меня денег, на карте. А вы что, правда голодные? — ответил Василий Петрович.
— Дочка есть хочет, ладно я, мне ее жалко.
Он посмотрел на них, девочка и правда выглядела, как будто не ела несколько дней.
— Есть и правда хочется. — Пролепетала девочка
— Поедим, кто нибудь поможет, мир не без добрых людей, милая. — Повернувшись к ребенку тихо сказала женщина.
— Я могу вам дать немного продуктов, дома сварите, пожарите, а то накупил, как на свадьбу, а живу один. Возьмете? — Он протянул незнакомке два огромных пакета с продуктами.- Правда, что внутри, я уже не помню, но все съестное. Так пойдет?
— Ой, я даже не знаю. Это много.
— Берите, пока я не передумал. Правда давно не ели? Да берите же скорее.
— Ой, Вы нас выручили, я не пьяница, Вы не подумайте. Просто так случилось, что мы оказались на улице. Я вас отблагодарить только не знаю, как. — Женщина взяла протянутые пакеты, у нее брызнули из глаз слезы. — Спасибо Вам, Вы наш спаситель. Вы первый, кто помог нам. Я уже была в отчаянии.
— Да, пожалуйста, помог, как мог. — Ответил Камышин. Он развернулся и пошел дальше к дому. Пройдя еще несколько метров, он обернулся, ему стало интересно, ушли ли женщина с девочкой.
Они так и стояли посреди улицы, ели колбасу с хлебом и огурцом. Пакеты были у их ног.
— Видимо, и правда, очень голодные. Интересно, а что же с ними произошло? Девочку жалко, да и женщина вроде не алкашка. — Подумал Василий Петрович. — Надо помочь!
Он вернулся обратно к ним.
— А вы где живете? Что произошло у вас? — поинтересовался он, поставив свою ношу у ног.
— Да мы незнакомы, зачем вам наши проблемы? — Ответила тихо женщина, доедая кусок хлеба.
Девочка в это время пряталась за маму.
— Ну если вы едите прям тут, вам, видимо, и пойти-то некуда приготовить? — Сказал мужчина.
— Мы уже четыре дня на улице ночуем, деньги кончились, и мы без еды поэтому. Спасибо вам еще раз, мы пойдем.
Камышин подумал:
— Бедные люди, ну не могу я не помочь им. Мама все равно на даче и нескоро вернется. Думаю, они не мошенники и не проходимцы, или они играют так хорошо свои роли, что маловероятно.
— А куда вы пойдете? Я могу вам предложить ночлег, еды у нас полно, я живу один.
— Ой, вы что, мы незнакомы, Вы для нас и так много сделали. — Женщина повернулась чтобы уйти, но девочка осталась на месте.
— Мама, может, пойдем к дяде, хоть поспим в доме. — Шепотом произнесла девочка, но Камышин тоже это услышал.
Женщина остановилась, задумалась.
Василий Петрович снова предложил помощь:
— Вы не бойтесь, я не маньяк. Тем более, вы сами первые попросили о помощи меня. Вот я вам и предлагаю, пойдемте, я недалеко живу.
— Давайте обратно пакеты и пойдемте скорее. — Камышин подошел к женщине и забрал их.
— Мы же не знаем друг друга, вы нас не боитесь? Мы же люди с улицы. — Неуверенно ответила женщина.
— А что вы мне сделаете? — Усмехнулся Камышин. — Меня Василий Петрович зовут, а вас как?
— Виктория, а мою дочурку зовут Катюша. Вот и познакомились. — Женщина протянула руку чтобы пожать.
— Приятно познакомиться, я уже есть хочу, пошлите скорее в дом. Вы голодные тоже, искупаетесь. Если захотите, как поедите, искупаетесь, можете уйти, но можно и остаться, пока не решите свои проблемы.
— Спасибо Вам. Конечно. Неудобно как-то.
— Давайте на ты перейдем, я не такой и старый, зовите меня Василий, или Вася, как вам удобнее, то есть тебе.
Дома Василий Петрович по-хозяйски отвел гостей в ванную, дал им полотенца и чистую одежду. Сам в это время нарезал и потушил овощи в сковороде, сварил пельменей, заварил чай и достал конфеты.
Мама с девочкой вышли из ванной на кухню, Камышин удивился их преображению. Женщина выглядела очень молодо, даже моложе тридцати лет, она была красавицей, с шикарными волосами. Она его даже смутила.
— Прошу к столу, чем богаты. — Произнес хозяин квартиры. — Готовить времени особо не было, на скорую руку.
— Ой спасибо большое, вы не представляете, что вы для нас делаете! — Девушка застеснялась и потупив взор, села за стол. Ее дочка села рядом, держась за мамину одежду.
— Да не бойся ты меня, я не кусаюсь. — Глядя на девочку с улыбкой произнес Василий Петрович.
Поначалу все немного были скованны и смущены этой ситуацией, но когда поели, успокоились, расслабились.
— Вот чай с конфетами, бери Катюша, не стесняйся. Виктория. Ну что, полегче стало?- Камышин с интересом общался с гостями. —
— Ой, да, спасибо, все было очень вкусно.
Когда с чаем было покончено, Камышин предложил:
— Катюш, а хочешь посмотреть телевизор, там детские каналы есть, что ты любишь?
— А у Вас есть Карусель? Там много интересных мультиков.
— Пойдем, думаю, что есть. У нас с мамой полный пакет каналов, вот только сейчас смотреть некому. мне некогда. Мама летом на даче живет, там спутниковое телевидение.
Включив телевизор и найдя нужный канал, Камышин вернулся на кухню. Виктория уже убрала все со стола и помыла посуду.
— Ой, какая ты молодец! Я обычно сам мою, привык уже. — Он решил убрать сковороду в плиту.
— Да я же вам обязана, не знаю, чем еще вам сделать. Может я смогу еще вас как то отблагодарить?
Камышин призадумался… Повернувшись, он увидел девушку ослепительной красоты смотрящую прямо ему в глаза
— Василий, вы так много сделали для нас. Я должна вас как-то отблагодарить. — Красивая девушка недвусмысленно намекала хозяину квартиры.
Василий Петрович мысленно представил, что могло быть, будь он помоложе и без нравственных принципов. Повернувшись он опешил…
Взяв себя в руки Василий Петрович сказал:
— Нет, вы ничего мне не должны. Оденьтесь, девочка может увидеть. Я просто поступил, как порядочный мужчина, да и как я мог пройти мимо голодных мамы и девочки.
— Извините, я наверное совсем от этого всего. Простите. Нам нужно идти, мы и так засиделись! — Виктория покраснев вскочила, прикрыв себя.
— Да сидите вы, я ничего не слышал, вы ничего не говорили. Я же вижу, вы не такая! Вы порядочная, я воспитанный. Я сам вам предложил еду и ночлег. Пока поживите тут. В любом случае вы не пойдете же в этой одежде, вашу-то я в стиралку закинул, стирка на полтора часа и сушка. Договорились?
— Да мне теперь вдвойне неудобно. — Девушка снова вся красная от волнения села обратно.
— Давайте лучше еще чаю, и вы мне расскажите, что произошло, с самого начала. Я слушать умею, да и вам, думаю, необходимо выговориться.
— Спасибо. А что тут рассказывать. Я убежала от мужа тирана, бил он меня, и не только. Вот мы, как только он уехал по делам, и сбежали с Катюшей моей.
— А как вы познакомились?
— Да мне и семнадцати не было, приехала к тете Лене в Москву в гости, гуляла по Красной площади, и он подошел ко мне. Высокий, красивый, черные кучерявые волосы. Я сразу смекнула: богатый, мажор какой-то. Познакомились, Егор его звали. Он, и правда, работал и много зарабатывал, у него свой бизнес был в Москва-Сити, на крипте поднял целое состояние. А я то из маленького поселка городского типа в Воронежской области, Анна называется. Может, слышали?
— Да, часто проезжал через него, когда домой с дачи от мамы возвращался. Красивый городок, маленький, и лет ему видимо много уже.
— Да, более четырехсот лет нашему городку. И вот у меня мечта была выбраться оттуда и встретить москвича, принца так сказать, с квартирой, пропиской. Да как у всех девчонок с провинции. Я права?
— Да, многие сюда так приезжают. Единицы только остаются, находят счастье. Повезло вам, встретили его, богача московского. Ну и что было дальше?
— Ну, красивые ухаживания и рестораны. Я быстро от тети перебралась к нему. Денег у нас было очень много, я не спрашивала, чем он занимается, раз ответил, что это секрет. Я и не спрашивала больше. Прожили мы полгода так. Любили друг друга. Кажется, я была счастлива.
— Затем он начал мне предъявлять, что я не могу иметь детей. Принес справки, что у него все нормально. Ездили в клинику, меня проверили, тоже все в порядке. Он уже хотел расставаться. Но случилось чудо. Забеременела я, Егор был в восторге. Сразу сделал предложение, и мы расписались через несколько дней. Все было очень быстро. Он прыгал от счастья, думал мальчик будет. Я говорила, мол, давай на УЗИ сходим, а он говорит, я точно знаю, что мальчик будет. Назовем его Глеб, он говорил, ему нравится это имя с детства. Из фильма какого-то про уголовный розыск и бандитов. Я сама не смотрела это кино.
— Судя по тому, что в зале сидит девочка, она и родилась тогда? — Спросил Василий Петрович.
— Да, на УЗИ мы так и не сходили, да и я сама уже поверила в будущего мальчика, продолжателя рода мужа. А вот когда ему в роддоме сказали что девочка родилась, он в лице переменился. Говорит, не нужна ему девочка. Дома ребенка и меня стал игнорировать, избегать общения. Почти постоянно дочку отправлял к своим родителям на недели. Она редко у нас ночевала. Сам перестал ночевать дома даже. А когда приезжал, то был под кайфом, не знаю, алкоголь или еще что. Я боялась его в этом состоянии. Кидался на меня, как ненормальный, чтобы в любое время когда ему хочется я исполняла супружеский долг. Когда отказывала, он кричал, что я за жена, иногда и руку поднимал, на пару дней уходил потом из дома. А потом…
— Стало хуже. Поднимал руку, едва зайдя в квартиру. Я плакала, соседи даже стучали в стены и дверь. Но он делал это хитро, чтобы не было видно синяков, когда в одежде. Мы же иногда выходили куда-то с ним. Когда он был трезвый и в настроении. В одежде по мне ничего и не заметно было. К друзьям ходили. К его родителям ездили. Они живут в области. Я, конечно же, вида не подавала при них, боялась сказать даже. Еще угрожал, если пойду в полицию, ребенка больше не увижу. Если бы не дочка, я не знаю, как бы я… Жила для нее. Это длилось годами. И в конце он сделал кое-что, я не могу рассказать, но поверь, было мне так плохо. Просила вызвать «Скорую», на что он ответил, что купит в аптеке, что нужно, и сам вылечит.
— Да что ж такое, нужно, конечно, «Скорую»! — Не выдержал Василий Петрович. — Что за самолечение?!
— Вы правы. Мне стало еще хуже и врачей вызвали. Меня сразу в больницу забрали, там увидели мое тело. Не верили, что я упала с лестницы. Хотели, чтобы я написала заявление, я не стала. После анализов стало ясно, я потеряла ребенка. Оказывается я была беременна, но я не знала это. Я не стала ему про это рассказывать, а то не представляю уже, как он разозлился бы.
— Это ужас какой-то, неужели вы думаете, что полиция бы вам не поверила?
— А вы не читаете новости, не смотрите, что творится? По десять раз приходят с проверкой и уговаривают забрать заявление, а потом этих женщин находят… Ну вы понимаете.
— Ну, не всегда так, я знаю много случаев, когда этих негодяев сажали.
— Ну, я боялась, у него большие связи, прокуроры даже. Я сама видела этих людей.
— А как же ты смогла убежать?
— Он улетел с очередной любовницей, не знаю точно куда, слышала на отдых. Я подумала, что несколько дней его точно не будет. Я собрала вещи, благо лето, и много их с собой не нужно. Взяла накопленные деньги, я иногда их у него брала на продукты, да и так, когда был пьяный, я немного вытаскивала и прятала за унитазом. Накопилась большая сумма. Я взяла сумку с вещами, документы и деньги. Мы сняли квартиру, но вы же знаете эти цены. Даже на однушку нам всего на 3 месяца хватило. Я дочку закрывала дома, сама устроилась в ближайший магазин, работала без трудовой, подменяла тех, кто ушел в отпуск. Денег хватало на еду только. А если ехать из Москвы, куда ехать, домой в Анну? Я боялась, что он меня и там найдет. Муж туда первым делом помчится.
— Да, ты права, он сразу туда и кинулся, наверное. А дальше?
Девушка, опустив голову, продолжала, слезы катились по ее щекам от безысходности. Было ужасно нетерпимо больно все это ей вспоминать.
Подняв голову, она посмотрела на собеседника и продолжала:
— И вот мы на улице, лето закончилось. Из магазина пришлось уйти. Пробовали в центр реабилитации, но увидела наши фото на входе там, он нас уже ищет. Мы сразу бегом оттуда. Москва большая, все равно не так легко нас найти, видимо, даже ему с его связями. Мы днем по паркам на отдаленных лавочках сидели, прятались от людей. Вечерами у магазина вот стоим, просим на еду. Дают мелочь в основном. Ты не представляешь, как было трудно переступить через себя и протянуть руку. Попрошайничать после «золотой клетки», где в принципе у меня было все. Мне было ужасно на душе, ради ребенка только. И тут вас, то есть тебя, встретили. Было стыдно, но я попросила. Мы уже неделю на улице просто. Вещи кое-какие в «Секонд-Хенде» купили дешево, только поэтому не мерзнем. Куртки, кепки. Но скоро осень и зима. У нас не было будущего. Хорошо что случилось чудо. Ты нас выручил. Вот такая история.
Василий Петрович вздохнул, история была очень грустной. Он приобнял девушку, она плакала навзрыд уже.
— Вика, ну не плачь. Теперь ты в безопасности. Я тебе помогу. Оставайтесь здесь, сколько хотите, у нас же три комнаты, а живем только мы с мамой тут. Места всем хватит. Маме я постараюсь объяснить все. Через пару месяцев она с дачи вернется. А пока вся квартира в твоем распоряжении. Если только я тебя и дочку не буду напрягать.
— Спасибо большое Василий, вы наш спаситель. Я все-все буду делать, вы только скажите, что нужно. Я бы и работать пошла, могу делать, что скажут.
— Да погоди, мне ничего от тебя не нужно. Я даже сделаю еще кое-что, может, место какое тебе для работы найду. На «удаленке» прямо отсюда, ты не против?
— Нет, конечно, я бы с радостью, чтобы не сидеть на твоей шее. Я заработаю и все отдам. Честное слово.
— Да не нужно ничего мне, пойми. Я просто помог тебе! И еще. У меня тоже есть сильные люди в Москве, они помогут сделать развод с этим извергом. Если конечно ты еще не надумала написать на него заявление, что тоже по-хорошему нужно сделать, наказать.
— Я не хочу его больше видеть, на развод я согласна, двумя руками за! Но кто ты такой, я не спросила, ты мафия или из органов? Я не пойму, раз у тебя такие знакомые есть…
— Нет, ты не угадала, я простой хирург, спасаю человеческие жизни. И я спасал таким людям жизни, ты не поверишь, кого я только не оперировал. Их благодарности в конвертах я не принимал принципиально, но вот помощь их в будущем пригодилась бы. Не отказывался. И, как вижу, придется обратиться. И спас я почти всех, кроме последней операции, из-за нее я и без работы сейчас. Прямо сегодня меня уволили. Первый день после отпуска, представляешь?!
— А что, и такое бывает? А что случилось?
— Да был случай, один, недавно. Не смог спасти одну «шишку». Его жена пришла в больницу и оклеветала меня, угрожала всем увольнением. Уволили меня одного, чтобы другим места сохранить. Но я буду судиться из-за этого! Там не было врачебной ошибки и моей вины. Его привезли уже в бессознательном состоянии, практически без шансов, я и попытался спасти, не смог. Его жена уверена, что я виноват, что его теперь нет.
— Так что Вика, мы в похожей ситуации. Ты была без крова, я без работы, но тебе пока повезло больше, ты встретила меня. Думаю, пора спать. Утро вечера мудренее. — Уверенно сказал врач. — А что там наша девочка? Не все мультики пересмотрела?
Они пошли в зал, Катя уже спала на диване, свернувшись клубочком. По телевизору шли мультики, но они ей не мешали.
— Ложитесь прямо тут, в зале, подними дочку, я диван раздвину и постелю вам. — Шепотом предложил Камышин.
Виктория с Катей легли в большой комнате, а Василий Петрович посидел еще с полчаса на кухне тоже лег спать в свою кровать.
Проснувшись, Василий Петрович решил сразу позвонить в деревню матери. Так как на работу уже не нужно было ехать, он надумал ее повидать. К тому же надо было как то рассказать про гостей же. А это не телефонный разговор.
— Написать в СМС может? Нет, она не любит когда я пишу, волнуется сразу… Позвоню.
— Алло, мамуль, привет!
— Здравствуй Вась! Ты на работе? Обычно в это время ты не звонил никогда, все хорошо?
— Ну ты как всегда, уже проводишь свое расследование. — Усмехнулся Камышин. — Ты не поверишь, но ты практически угадала. Меня вчера уволили и я сегодня не на работе.
— А что произошло, тебя уволили? Не может быть, какая то шутка. Ты же ведущий хирург, вся Москва тебя знает, тебя и в больнице твоей ценили, ты лучший хирург там. А как так-то? Не верится.
— Ну не телефонный разговор, мам.
— Ладно, не будем, может приедешь сюда и все расскажешь, заодно и мне тут по хозяйству поможешь. Я клубнику рассаживаю, дел полно на участке. Приезжай, малинка спеет вовсю.
— Да я не против. — ответил он.
Камышин задумался:
— А как же гости? Оставлять их дома одних? Да мы вчера только познакомились. На все сто процентов он еще не верил в историю, рассказанную Викторией. Да и мошенники бывают хорошими актерами. Но и везти их с собой к маме в деревню, как это будет выглядеть?
— Так ждать тебя сегодня? Шашлык сделаем, давно не делали. — Мама уже настаивала на встрече.
— Ой, мам, умеешь уговорить. Я тут поделаю кое-что днем и сразу к тебе. Если заторов не будет на трассе, вечером у тебя «как штык». До встречи! Пока, мамуль!
До него донесся аппетитный аромат съестного завтрака.
— Не может быть! — Вскочил Камышин. Он узнал этот запах из детства. Запеченный творог!
Надев пижаму он забежал на кухню.
— Доброе утро! Вы не против, я тут похозяйничала. Завтрак готов, умывайтесь. Прошу вас за стол. — Сказала красавица Виктория. Она вся сияла.
Удивлению Камышина не было предела. Девушка уже успела сделать небольшой макияж с прической, одеться в чистую одежду и приготовить завтрак. И сегодня она выглядела как супермодель. Он не верил своим глазам:
— И это вчерашняя женщина у магазина? — Глядя на нее думал Василий. — Мечта, а не жена! И красивая и пригожа, и хозяюшка! —
— Доброе-доброе! Это же творожная запеканка. Я люблю ее с детства. Ты умеешь ее готовить? Такая пышная! Удивительно! — Василий Петрович, радовался, словно мальчишка, бегом побежал умываться, чтобы завтрак не остыл.
По пути в ванную он отметил про себя, как стало чисто дома. У входной двери уже стоял пакет с мусором.
— Вот дела! — снова про себя удивился он. Она убиралась дома, а он даже не слышал, спал как убитый, или она тихо, словно мышка, себя вела.
— Я встала рано, не спалось, да и решила немного убраться. Думаю, что ты захочешь кофе и позавтракать. А что приготовить, не придумала, увидела в холодильнике ведерко с творогом и в духовке сделала запеканку. Вроде выглядит хорошо. Нравится?
— Да я с детства ее такую не ел. Конечно! Да и кофе вареный я люблю по утрам. Ты все угадала, спасибо огромное! Не ожидал, конечно, от тебя такое.
— Почему? Я несколько лет была замужем, не работала, только убиралась и готовила. За годы все научилась все делать быстро и вкусно. Конечно, для мужа готовить последние годы мне не доставляло удовольствия, на автомате как-то делала все. Но для тебя мне захотелось самой сделать тебе приятно! Надеюсь, угодила.
Откусив кусочек запеканки, Камышин зажмурил глаза и чуть не расплакался.
— Что такое, соль попалась? — Испугалась Вика.
— Да нет, ты не представляешь, я как бы попал в дошкольное детство, такой же вкус запеканки, как готовил мой папа. У него она получалась такая же, пышная и вкусная. Он ушел от нас, когда я в школу только начинал готовиться. А мама не умела их так готовить. Папа ее делал редко, поэтому она в память врезалась. И вот с твоей помощью я, словно в машине времени, попал в детство…
— Родители развелись? — Спросила Виктория.
— Да, они вроде бы жили счастливо, но в один вечер он пришел с помадой на щеке, мама это увидела. Они закрылись на кухне, криков не было. Но утром папа ушел навсегда с немногими вещами.
— Да, грустно. А меня запеканку делать научил мой отец. Видимо, у мужчин какие-то свои секреты, умели делать вкусные вещи. Молодцы были наши отцы, вкусно готовили.
— Катя-то что не идет завтракать? — Спросил Камышин.
— А она от телевизора не отходит, столько мультиков за эту неделю пропустила, я ей туда отнесу завтрак, если ты не против.
Из зала донесся голосок девочки:
— Я тут упражнения разучиваю, а не только мультики смотрю!
— Ну и слух у нее! — Засмеялся Василий Петрович. — Пошлите все тогда в зал, а то, что она одна то там будет есть.
— Я все принесу, вы идите.
В зале девочка стояла на мостике.
— А тебе нравится художественная гимнастика, может? — Спросил Михаил.
— Я не знаю, но я бы хотела быть, как они. — По телевизору в это время показывали выступления по художественной гимнастике. Девушки прыгали, подбрасывая вверх ленту.
— Да, именно про это я и говорю.
— Я и сама занималась в детстве и юности художественной гимнастикой, да вот дочку с таким мужем не удалось отдать в секцию, а теперь поздно наверное. — Сказала мать девочки.
— Вовсе не поздно. Если есть желание, отдадим. У меня есть знакомый в руководстве спортивного комплекса, у них точно есть такой кружок или секция. Вот увидишь, потом она вырастет и покажет успехи на Олимпиаде! — Уверенно сказал Камышин.
— Дядя, а вы волшебник? — Спросила девочка с улыбкой.
— Я не волшебник, я только учусь, как говорил один герой сказки. Но я все сделаю чтобы ты и твоя мама были счастливы.
— Ой, вы и правда тогда волшебник. — Мать девочки снова прослезилась. — Василий, нам послала Вас судьба.
— Так, не смущайте меня. Давайте завтракать, сегодня трудный день.
— Ура, я бы хотела в секцию, с девочками дружить! — Неожиданно выпалила девочка.
Все рассмеялись.
— Так, я уеду, вот запасные ключи от квартиры. Я тебя закрою, если что-то нужно, звони мне. Можете погулять на детской площадке во дворе. Тут тихо и спокойно. Двор, как ты наверное заметила, закрытый и под охраной. Заборы высокие, вас не увидят снаружи, если ты про это беспокоишься.
— А ты скоро приедешь?
— Я по делам, по своим и по твоим заодно узнаю. Хочу не медлить, сразу начинать процесс, подавать в суд на больницу, чтобы быстрее восстановили на работе. Да и про твой развод узнаю, как и какие документы надо. А потом, потом мне нужно на несколько дней уехать из города.
— А как же мы? — Девушка встревожилась. — Ты нас одних оставишь? Ты нам так доверяешь?
— Ну я вижу, что ты не мошенница, глаза честные и добрые, а это зеркало души. Еды тут много, если что-то хотите купить, я оставлю немного денег, пару тысяч, думаю, хватит.
— Все, я уехал, звони, вот моя визитка, вот деньги и ключи, закрывайся изнутри. — Камышин вышел из квартиры и, сам не веря в происходящее, пошел на стоянку за машиной.
— Не знаю, что происходит, но мне это все нравится, и почему-то нет никаких подозрений к Вике с Катей. Будто я эту женщину давно знаю. Вообще не переживаю, вчера только познакомились, я переживал о работе, а сегодня отличное настроение. Будь, что будет! — Думал по дороге он.
Закрыв дверь, Виктория задумчиво стояла в коридоре и смотрела в зал, не верила происходящему, только вчера она была с дочуркой на улице без крова и без еды. И тут уже в трехкомнатной квартире и с полным холодильником еды. Она счастливо улыбнулась, смотря как дочка снова смотрит мультики и хохочет во все горло.
— Наверное это белая полоса в жизни и счастливый этап, хоть бы он был подольше! — Думала девушка.
Сделав все дела в городе, Василий Петрович мчался по трассе в деревню к своей матери Анне Владимировне. Миновав все пробки, он заехал в поселок затемно, машин почти не было.
— Как же здесь хорошо. Тихо и спокойно. Подъехав к дому, он увидел распахнутые ворота. Анна Владимировна уже его ждала, сидела возле дома на лавочке в палисаднике.
Подъехав, он ей посигналил, она махнула приветственно рукой и улыбнулась.
— Наконец-то приехал, всегда переживаю из-за этих дорог. Все носятся, словно угорелые. Надо кормить сынка. — Подумала мать Василия и встала с лавочки.
Они обнялись, и долго смотрели друг на друга.
— Ну, здравствуй! С приездом, мой скорее руки и ужинать.
— Бегу-бегу, а что у нас на ужин?
— Увидишь, но есть и наливочка, с устатку налью тебе, да и сама за встречу с тобой пять капель.
— Ого, супер! — Улыбнулся сын. — Комаров, смотрю, вообще нету, и тихо как.
— Да, они нечасто тут, мошки бывают иногда стаей.
Поужинав, они вышли на улицу. Включили свет во дворе.
— Смотри какая клубника и малина в этом году! Поздно приехал, мало уже. Сезон прошел. Иди поешь, если хочешь.
— Мама, я уже не маленький, утром поищу, сейчас неохота искать в потемках.
— Утром дел у нас будет много. Надо сарайчик разобрать и культиватором поработать. Еще и траву триммером вокруг дома покосить.
«»»
Дом и участок Анны Владимировны были большими. С утра до вечера она трудилась на огороде, всегда был хороший урожай, и она даже продавала у дороги ягоды и фрукты. Какой-никакой доход был. Да и много было всего, что гнить-то будет.
Сына она с семи лет воспитывала одна, муж Петр Сергеевич Камышин от нее ушел к другой, а она больше не выходила замуж. Любила только его, а Петя ее предал. Нашел девушку, красивее и моложе жены. Долго она его разлюбить не могла.
Даже следила куда идет он после работы. Хотела его вернуть даже. Но увидела как ему навстречу бежит и вешается на шею другая, они целовались и были счастливы.
— Нет, я его потеряла, навсегда. Ничего тут не поделаешь. Видимо такая моя судьба. — Подумала Анна Владимировна.
Правда, через некоторое время отец Васи, Петр Сергеевич постучался в дверь.
— Что нужно? — Спросила Анна Владимировна.
— Я хочу с сыном повидаться, можно?
— Нет, и дорогу сюда забудь. Предатель! — В гневе высказала женщина бывшему мужу захлопнув дверь перед его носом.
И он ушел, больше они его не видели. Уже когда Василий Петрович стал именитым хирургом в Москве, он узнал что отца не стало. Но он его уже плохо помнил, и не особенно расстроился.
«»»
— Ну рассказывай тогда, что там приключилось у тебя? — Мать Василия Петровича смотрела на сына.
— Да в принципе что утром говорил, то и есть. Жена погибшего пациента не верит никому и твердит, что была врачебная ошибка. Добилась моего увольнения. Но ты ж меня знаешь. Я подал уже в суд, хочу добиться, чтобы меня восстановили обратно. Адвокаты уже работают.
— А Оля даже не поборолась за тебя? Она же там главврач. — Спросила мать.
— Да что она может, ее так же могли убрать. У той женщины в Министерстве Здравоохранения есть хорошие знакомые, они могли и это сделать.
— Ну хорошо, тебе виднее. Просто я помню, как она тебя любила, я думала, она будет бороться до последнего за тебя. Но видно не захотела терять «теплое место» главного врача.
— И это тоже. Мы же теперь с ней не муж и жена, у нее своя жизнь и семья. Ей тоже нужно зарабатывать как-то.
— А ты не надумал там снова жениться, пора уже, да и внуков я бы хотела успеть повоспитывать. А то мне уже восьмой десяток как-никак. — Женщина укоризненно посмотрела на Василия.
— Ну мама, ты ж меня знаешь, я теперь закоренелый холостяк, я завязал с этим. Только работа, это моя жизнь! А у тебя вот, огород, ты же это любишь больше всего. Ну, живут же люди и без внуков.
— Ну так-то да, хочу еще целину вспахать, там две сотки всего, и там на следующий год засадить чесноком. Берут его хорошо у меня, ядреный мой чеснок, говорят. Ну и полезный. Вспашешь завтра?
— Да какие вопросы, я ж для этого и приехал. А с забором что там случилось, упал?
— Да, завалился он, некому сделать, а у меня сил не хватит.
— Давай я сейчас его поставлю на место. — Василий Петрович встал, но мать его остановила.
— Завтра, все завтра, сейчас отдыхай, я уже баньку затопила тебе. Иди попарься, спать будешь хорошо.
— Вот спасибо, давно мечтал о бане. — Камышин побежал скидывать портки.
Сидя в бане, хирург задумался:
— Может, переехать к матери в деревню насовсем, отстроиться, чтобы и зимой жить можно было. Да и остаться жить. Завести хозяйство, кур, уточек, кроликов. Тут свежий воздух и природа, речка. Денег я заработал уже много. Мне с мамой хватит. А квартиру оставить сторожить эту девушку с ребенком. Или вообще, может, с ней попробовать отношения? Она привлекательная, разница в тринадцать лет меня не пугает, вон — Лепс женился на восемнадцатилетней, и ничего. А ему уже шестьдесят два года, если что.
— Любви как говорится, все возрасты покорны! — Зарезюмировал вслух Василий Петрович. — Хороша наливочка, и мысли какие в голову полезли интересные!
После бани они легли спать.
— Жаль конечно, что так случилось, но может попробовать. — Высказал свои мысли вслух Василий Петрович.
— Ты про что, сынок? — откликнулась засыпающая мать.
— Да я вот думаю, рассказать или нет тебе кое-что.
— Познакомился с кем наверное, не иначе. Угадала? — Мать навострила уши.
— Мам, ну ты прямо комиссар Мегрэ. Почти угадала. — С улыбкой ответил Камышин.
— Рассказывай. — Мама села в кровати и включила торшер. — Сердце матери не проведешь.
— Да, я шел вчера вечером, после моей смены, ну, когда меня уволили. Зашел в магазин, купил продуктов. А на входе стояла девушка с ребенком. Попросили помощи, мне их так стало жалко, ну и я им отдал половину, что купил.
— Вот и правильно! Тебе это воздастся! Какой ты у меня молодец! Воспитала мужчину!
— Это еще не все. Я их потом привел к нам домой.
— Да ты что, они же незнакомые. Прямо с улицы чужих людей и к нам домой? Ты в своем уме?
— Ну вот я вчера и был в таком состоянии и так сделал. Представляешь? Я был так подавлен. И они в таком же состоянии были тоже.
— И что произошло?
— А ничего, оказалась приличная девушка, у нее дочка Катя, ей шесть лет. Они убежали от мужа тирана. Жили на улице неделю и ничего не ели все это время. Получается, я их спас. Их зовут Вика и Катя.
— Это, конечно, благое дело. Но ты уверен, что они не мошенники? Они ничего не украли у нас?
— Они и сейчас у нас дома. Они поживут немного, пока Вика не найдет работу и не снимет жилье.
— А что у них случилось, расскажи мне. — Женщина внимательно слушала рассказ Василия, и время от времени охала и ахала, причитая иногда:
— Ох, какой подлец… —
— Я все понимаю, но я бы так не сделала, чужих людей и в наш дом. Ты не боишься что они что-то украдут? — После рассказа высказала свое мнение мать.
— А что у нас брать? Микроволновку, диван? Да перестань, нет у нас дома ни золота, ни денег. Не олигархи мы, чтобы нас грабить. Да и они вполне приличные люди. Я почему-то им доверяю. Ну не мог я иначе, кто бы им так помог?
— Ох, не знаю. — Ответила Анна Владимировна.
— Я же хирург, мое призвание спасать людей, вот я и их спас. Пойми ты меня. Ты меня таким сама воспитала. — Камышин присел на кровать матери.
— Ну, хорошо, время покажет. Может, она и хорошая женщина. Ложись спать. Завтра дел невпроворот у нас с тобой.
— Мам, послушай, может, мы с ними вместе к тебе приедем, они хорошие.
— Привози невесту свою, познакомимся. Да и девочке свежий воздух кстати будет.
С самого утра и до позднего вечера Василий делал дела во дворе. Работа у него спорилась, и за два дня он все, что мать просила, сделал.
— Ну все, завтра утром домой. Они мне что-то ни разу не позвонили, странно.
— А ты сам позвони, сынок. — Сказала мать сыну.
— Да я визитку свою с номером оставил, а ее телефон не взял. — Камышин вздохнул. — Надеюсь, все хорошо у них дома и ничего не случилось.
Попрощавшись с матерью, Василий Петрович поехал обратно. Пробок в эту сторону не было, и он доехал очень быстро.
Всю дорогу он думал, что ждет его дома. Мысли были самые разные. Подойдя к своей квартире, он повернул ручку двери, она оказалась незапертой…
Поставив машину на автостоянку, Камышин зашел во двор. Глаза сразу бросились на окна квартиры. Шторы как были закрыты при отъезде, в этом же положении были и сейчас.
— А вдруг их там уже нет?! — Подумал Василий Петрович. Сердце бешено застучало. Фантазии моментально пронеслись в его голове. Как он, выбегая из лифта, видит полуоткрытую дверь. Забегает в к себе в квартиру, а там кромешный ужас… Все порушено, будто искали тайники с баснословными деньгами и даже проводка выдернута из стен!
Почти бегом он забежал в подъезд.
— Лифт еще долго едет, побегу пешком! — Подумал врач. Камышин бежит вверх по лестнице, не дождавшись лифта.
Фух, вот я и в Хопре! — Вспомнив рекламу из девяностых, мысленно произнес Василий Петрович. Как ни странно, но дверь была закрыта, дрожащими руками он стал отпирать замок, но дверь закрыта изнутри!
Он услышал шаги и детский голос за дверью.
— Ну я и понапридумывал себе. Так и до инфаркта недалеко. — Успел подумать он, и дверь открылась.
— Здравствуйте, Василий! Мы примерно в это время вас и ждали. Я много вкусного наготовила! Заходите скорее. А что, лифт не работает? Вы пешком шли?
— Привет, Виктория! Да, решил немного размяться после дороги. — Соврал Камышин.
Его знакомая выглядела великолепно. За эти несколько дней она целиком восстановилась, похорошела. Виктория улыбалась и искренне была рада его видеть.
— Здрасьте! Как дела? — Выбежала из зала девочка Катя.
— Привет! — Поздоровался с девочкой он. Запыхавшийся Камышин уже приходил в себя.
— А мы уже ходили заниматься на гимнастику! — Заявила Катя.
— Да, спасибо тебе , Василий. Как договорились, мы сходили к твоему знакомому и сразу Катю записали в секцию. Три раза в неделю там занятия. Все бесплатно. Мы очень благодарны!
— Ну, я же обещал помочь. Отлично! Пойдемте же скорее есть, а то я могу слона съесть!
— Ха-ха-ха! Засмеялась девочка. — Слон большой же!
Во всей квартире стоял умопомрачительный аромат всяких вкусностей.
Зайдя на кухню, он увидел стоявшие тарелки и полную плиту с кастрюлями.
— Она и правда меня ждала. Может, влюбилась? — Подумал Камышин. — Я сам не уверен, что к ней испытываю уже.
После сытного обеда Камышин решил прилечь, но перед этим поблагодарил за обед и предложил:
— Спасибо большое. А вы не хотите со мной к моей маме в деревню съездить? Я про вас ей рассказал и она хочет познакомиться с вами.
— Правда. Мне неудобно. Мы же люди с улицы. Вы нас наверное так и представили ей, вы рассказали про наше странное знакомство?
— Я рассказал маме абсолютно все, не тревожьтесь, она у меня разумная, поэтому сразу все поняла. Конечно, немного поворчала, но потом похвалила, что я не прошел мимо вас, попавших в беду.
— Мы, конечно, не против. Мы никуда с Катей и не выезжали, только к родителям мужа и все.
— Ну, договорились. Я посплю тогда.
Проснувшись, Камышин удивился тишине в доме. На цыпочках он подошел к двери и заглянул в щелку. Катя спала на диване, а ее мама сидела рядом с ней, гладила ее по голове и всхлипывала, глядя куда то вниз. В руках она держала маленькую бумажку.
Камышин потихоньку вышел из комнаты и пригляделся. Это была фотография. На ней были мужчина и женщина.
— Ты что, плачешь? — Спросил Камышин у девушки.
Она вздрогнула, фотография выпала из ее рук.
— Извини, что напугал, а что случилось?
— Ой, это просто воспоминания.
— Я подниму, держи, это фото. — Он поднял фото, мельком глянув в него. И уже хотел отдать, но рука застыла с фотографией. — Кто это?
— Это мои родители. Свадебное фото. Их давно нет в живых, ехали на машине, навстречу пьяный лихач, и …
— Да погоди, погоди. — Камышин переменился на лице и отдал ей ее фотографию. Он кинулся к комоду. — Да где же это?
— А что ты ищешь? — Спросила Вика.
— Если найду, ты удивишься тоже… Куда же мама дела старые фотоальбомы? Расскажи мне про них. Папу как звали?
— Папа Петя, Петр Сергеевич, мама Алла.
— Да ты шутишь. Не может быть такого!
— Да что такого, я не понимаю. Ты меня пугаешь. Ты весь белый, на тебе лица нет. Сердце?
— Ой, подожди. Нет, все в порядке. Принеси просто воды. — Камышин сидел перед стопкой фотографий и искал какую-то одну.
— Неужели мама их все выкинула? — Думал он.
Выпив воды, он продолжил искать.
— Есть, вот она! — Вскрикнул он, держа в руках пожелтевшую фотографию. — Я прятал ее от мамы. Она все их порвала на мелкие кусочки. Но эту я успел припрятать тогда, после их расставания. Смотри сама!
Он подал ей эту фотографию. Девушка увидела на черно-белой фотографии мужчину, женщину и ребенка с игрушечной аптечкой на плече. На шее ребенка был стетоскоп, видимо, тоже игрушечный. И на фотографии в усатом мужчине она узнала своего отца. Только рядом была не ее мать, а другая женщина, ребенок был похож на Василия.
— Откуда у тебя фотография моего папы? — Спросила Вика. Она сравнивала фотографии. — Или это похожий мужчина или мой папа, только помоложе.
— Да, если твоего папу звали Петр Сергеевич Камышин, то это твой и мой папа. Он ушел от нас, когда мне не было еще и семи лет.
— Не может быть. Да, папу так звали. Но моя мама оставила девичью фамилию себе и мне тоже ее записала. Я тогда была маленькая и не понимала почему. У папы была другая семья и он ее бросил, ушел к моей маме.
— Да, так и было. Ты понимаешь теперь?! У нас с тобой один отец!
Виктория вскочила и начала ходить туда-сюда.
— Да ну нет, просто похожи и все. Имена — это совпадение! Тем более, все люди на черно-белых фотографиях тех лет похожи друг на друга! Я не верю!
— Так бывает! Слишком многое сошлось тут, даже звезды! И мы не просто так встретились у магазина. — Камышин подошел к девушке и обнял ее.
Виктория затряслась, обмякла вся в его объятиях, и расплакалась от эмоций.
Камышин понял, не просто так он к ней испытывал такое безграничное доверие и тепло.
На утро они все сели в машину Камышина и поехали в деревню к матери.
Пока ехали по дороге, все молчали. Молчание прервал Камышин:
— Давай я сначала маму подготовлю. Ладно?
— Конечно — конечно, я и сама буду молчать! — Сразу же ответила Вика.
Подъехав к дому, они увидели встречавшую их пожилую женщину — мать Василия. Ворота были открыты настежь, и они сразу заехали во двор.
— Ну здрасьте, гости дорогие! — Поприветствовала гостей мать Василия.
— Мама, мы приехали, как я и обещал. Знакомьтесь! Виктория, ее дочка Катя, а это моя мама Анна Васильевна.
— Очень приятно познакомиться!
— Здравствуйте, — Поздоровалась маленькая девочка.
— Ой, какая малышка! — Только и смогла проговорить бабушка. — Иди, я тебя обниму!
Девочка без страха подошла и обнялась с женщиной.
— А пойдем я тебе покажу, какие у меня цветы растут, еще у меня есть очень сладкая малина. Ты любишь малину?
— Я люблю, конечно! Покажите цветы, я хочу их увидеть! — Девочка разговорилась.
— Мамуль. Нас бы покормить сначала.
— Сейчас, я Катюшу ответу к вкусняшкам и приду. — Анна Владимировна увела девочку в огород.
— Ну, вот такая она, моя мама. Все мечтает о внуках. — С улыбкой сказал Камышин. — Пошли мыть руки.
Когда мать вернулась, Василий Петрович спросил:
— Ну как там девочка?
— Она вся в малине уже. Такая смешная. — Женщина была счастлива, что у нее появилась внучка. — Сейчас я быстро накрою на стол.
— Давайте я вам помогу! — Предложила Виктория.
— Ой, нет, я сама, вы же гости.
— Мама! — Сказал Камышин. — У Вики золотые руки, она прекрасная хозяйка, и готовит супер. Особенно творожную запеканку, она у нее особенно пышная!
Женщина переменилась в лице. Она обернулась и посмотрела на сына.
— Один в один, как у папы запеканка! Очень вкусная!
Женщина опечалилась, вспоминая давно ушедшего от нее мужа.
— Не верится. Ну да ладно. Давайте уже обедать.
На столе было много разной вкусной еды, окрошка, жареная утка и много еще чего. Все были в полном восторге.
— Ну и мама у тебя. — Сказала потихоньку девушка. — Такой стол накрыла нам.
После сытного обеда все вышли в сад. Женщина похвалилась, что у нее растет, какая клубника, малина, яблони и груши. Была у нее и роскошная клумба с цветами. В середине были кусты с ярко-красными розами.
— Нет слов! Какая прелесть! — Сказала Вика. — А запах. С покупными розами не сравнишь!
— Конечно, мои самые лучше, не то, что продают! — Женщине было приятно, что гостья хвалит ее любимые розы.
Маленькая девочка начала зевать, и Камышин предложил им лечь подремать в доме.
— А мы с мамой пока в саду посидим, нам нужно поговорить немного.
Оставшись наедине с матерью, он поинтересовался:
— Ну что скажешь, как тебе девушка?
— Твой выбор одобряю. Пусть и с ребенком, мне внучка нужна. Я ее полюбила даже! Женись!
— Мам, я конечно ее люблю… — Начал Камышин.
Мать его оборвала:
— Не заливай, вы знакомы несколько дней же. И уже прям полюбил.
— Подожди мама, я люблю ее, но иначе! Конечно, она очень эффектная девушка, иногда я и думал про нас с ней. Но нет, она друг мне, люблю по-другому.
— Ты чего это? Я не понимаю этих ваших московских штучек, говори прямо. Она же женщина? Как любить можно по-другому?
— Ха-ха-ха, — Рассмеялся Камышин. — Ты не так все поняла. Лучше присядь!
— Смотри какая помидора выросла огромная, в форме сердца, похожа. — Женщина сорвала гигантскую помидору. Смотри сынок!
— Гинантела какая то. Присядь говорю. Я серьезно. Есть разговор.
Женщина присела на бревно, держась на сердце.
— Да что такое, не тяни.
Камышин достал из кармана две фотографии, и показал сначала их фотографию, где он маленький.
— Откуда это фото, я вроде все их изрезала. Не хочу его никогда видеть, предатель!
— А вот еще фото, узнаешь?
И он показал ей другой снимок, где ее муж, уже постарше, с другой женщиной.
— Но откуда это у тебя. Это та женщина, разлучница. Она увела у меня мужа. Я помню ее.
— Мне жаль, что я плохо помню папу. — Сказал Василий. — А ты знаешь, что с ними стало дальше?
— Я только знаю что у них дочка была, вот не знаю, от него или нет. Видела я их как-то с девочкой, перешла сразу дорогу. Не смогла я его простить. Да и нет их обоих уже на белом свете. А что с девочкой стало, я не знаю. Сейчас взрослая, видимо, ну как твоя Вика возрастом.
— Мамуль, ты не волнуйся только, но Вика и есть та девочка. Представляешь. Она получается моя сводная сестра.
— Да ты что? Не может быть такого!
— Да, у тебя теперь и правда появилась внучка.
Мать снова сравнила снимки. Девушка и правда была очень похожа на женщину с фотографии.
— Это фантастика, один шанс на миллион вам встретиться! Это какой-то сон!
— Ты видишь, не зря я спас ее с ребенком у магазина тогда. Это судьба нам было встретиться тогда у магазина. Меня уволили в тот день, и я ее встретил. Может, и не нужно мне обратно в больницу?
Мать встревожено посмотрела на сына.
— А кем же ты будешь работать?
— А я тут останусь жить, дом отстрою, денег накопил достаточно за карьеру. Копил, копил. Не хочу я в городе жить. Работать, думаю, не дадут мне спокойно. А тут я буду хозяйством заниматься, на свежем воздухе и без нервов.
— А как же Вика?
— А она пускай сама выбирает, или с тобой в Москве или со мной тут остается жить. Она, думаю, на все согласна теперь, с такими-то родственниками!
— Васенька, пошли к нам! — Сказала подошедшая Виктория. — А то мы уже привыкли, что ты рядом, с тобой, как за каменной стеной.
Камышин покраснел, но в душе обрадовался.
Мать обняла сына и улыбнулась, теперь у нее есть счастливый сын с дочкой, а также внучка, как она и мечтала.
