Послушав жену, оmчuм оmвез в глушь угасающую падчерuцу. Вернувшuсь спусmя время за наследсmвом, он еле ногu унес
15-летней Анне в последнее время пришлось слишком нелегко. Не стало единственного ее родного человека – ее мамы, которую она сильно любила. Еще бы не любить! Лена всегда и везде была на стороне своей дочери; помогала ей всем, чем могла, заботилась о ней; изо всех сил работала, лишь бы у ее девочки все было. Анна, конечно, была привязана к ней и понимала: куда она без матери?
Однако слишком напряженный труд сказался на здоровье Лены, и вскоре врачи поставили ей неутешительный диагноз: женщине осталось совсем недолго, месяц или два. Лена ничего об этом не говорила Анечке, втайне плача об их безнадежном положении. Понимала, что дочери-подростку придется трудно, тем более, отчим – Павел отличался полным эгоизмом. Лишь Господа просила Лена, чтобы не оставил ее девочку одну.
Когда пришла кончина матери, Анна рыдала громче всех. Никто не мог ее успокоить. У нее больше никого из родных нет! Павлу никакого дела не было до своей падчерицы. Он даже на похоронах поглядывал в сторону прекрасного пола, что-то планируя в своей голове. Именно там он и познакомился с одной из маминых коллег, Ульяной. Аня этого не заметила, а соседи увидели, как он «крылья свои подбивал» к той дамочке, да осуждающе вздыхали между собой.
Ульяну он привел уже на следующий день к ним в квартиру. Эта особа оказалась не из тех, кто намерен упускать «птицу счастья», и сразу определила, сколько будет стоить трешка в их городе. На Аню она не обращала особого внимания. Девочка тоже избегала общения с мачехой, надеясь доучиться в школе и поступить куда-нибудь. Только в свои 17 с половиной лет она узнала от врачей о преследовавшей ее болезни.
Ульяна ликовала. Неужели падчерица «подвинется», и жилье достанется ей?
– У меня имеется домик в деревне. Правда, в нем давно никто не жил, но хата добротная, крепкая, – сообщила жена Павлу. – Может, поселим туда нашу «мисс одиночество»? Я устала за ней ухаживать, мне работать надо.
Павел сначала не соглашался с ней, ссылаясь на работников органов опеки. Что будет, если они узнают про исчезновение падчерицы?
– Да и пусть приходят. Скажем, что уехала подышать свежим воздухом, – как ни в чем ни бывало произнесла Ульяна. – Отправь Аньку туда, иначе это не жизнь. Я не обязана «разбивать лоб в кровь», лишь бы этой девке помочь. Сама-то я на кого похожа уже? Сгинет она скоро, квартирка нам останется, а тот домик я позже продам. Все равно никому не нужный стоит.
Павел задумался: может, действительно его падчерице жить осталось мало, и они с женой зря на нее время тратят?
Уговорив Анну поехать с ним, он подождал, пока она соберет свои вещи, отнес их в багажник, посадил ее в кабину и отправился в деревню.
– Ты там поправишься обязательно. Ульяна приедет завтра к тебе и поможет. Это ведь ее дом, – заверял по дороге отчим, и Аня успокоилась. Ей не хотелось болеть, а город просто изматывал ее неокрепшее сердце. Рассматривая поля, луга и леса, мимо которых они проезжали, девушка незаметно для себя уснула.
Она проснулась, увидев перед собой ржавые ворота. Рядом стояли ее чемоданы. Анна оглянулась по сторонам и никого не увидела. Отчим ее бросил? Неужели ее кинули здесь на произвол судьбы? Девушка еле дотащила сумки в дом, где было все затянуто паутиной и обросло пылью. Хорошо, что на дворе стояло лето, и можно было спать с открытыми окнами, а то и выйти ночевать с матрацем прямо во двор.
Немного отдохнув, Аня взяла веник и с последними силами прибралась в одной из комнат. Спустя час стало чисто, в старинной вазе на столе стояли сорванные полевые цветы, а окно было настолько прозрачным, что казалось, будто оно совсем без стекла. Конечно, уборка давалась девушке с большим трудом. Отчим оставил ей сумку с кое-какими продуктами, и она поужинала.
Ночью девушка увидела во сне свою маму. Она двигалась так легко и быстро, а Аня кричала ей вслед, чтобы та подождала ее. Однако мама так и не оглянулась. Анна проснулась от своего сна и заплакала. Она никому не нужна, даже матери во сне!
Утро ее не радовало. Девушка вышла за калитку и направилась куда глаза глядят. Она медленно шла и шла, и вскоре пришла к какому-то оврагу. Анна посмотрела вниз. Нет, она уже ничего не боялась. Ей совершенно не хотелось жить. Все равно она скоро умрет, и никто в этом мире о ней даже не вспомнит!
Вдруг она вздрогнула от незнакомого голоса, раздавшегося позади:
– Подожди! Не делай этого!
Анна оглянулась. Говорившим оказался парень приблизительно ее возраста.
– Ты зачем сюда пришла? Жить надоело? – продолжал он. Анна кивнула.
– Ты такая молодая, а думаешь о глупостях.
– Но мне уже не помочь! Меня не станет скоро, – призналась девушка.
– Так, я сейчас тебе предложу кое-что. Ты соглашайся, потому что спорить со мной бесполезно. Моя бабушка живет здесь в лесу. У нее есть большой опыт в лечении травами. Пошли со мной.
… Они сидели во дворе бабули Евдокии Игнатьевны и пили чай из диких трав.
– Сибирские травы всех вылечат, – произнесла старушка. – Это всем давно известно. Ты молодая, а, значит, болезнь быстрее отступит. Я уже не одного человека от затяжной хвори спасла, и за все спасибо нашей родимой матушке-земле!
Ее заверения впечатлили девушку, и она поверила Евдокии. Гриша, так звали ее внука, приводил Аню к ней каждый день. Бабуле нравилось возиться с девушкой.
– Моей бабушке и учиться на медика не надо. Она уже такой богатый опыт имеет и в травах, и в лечении. С закрытыми глазами скажет, сколько и чего нужно, чтобы поскорее человек выздоровел, – хвалил старушку Гриша, радуясь тому, что к Анне постепенно возвращались румянец на ее щеках и блеск во взгляде.
Тем временем Ульяна ссорилась с Павлом:
– Что же ты документы на дом не делаешь, паразит этакий? Уже, небось, померла твоя девка-то. Ты хоть бы съездил, да узнал, что и как. Органы опеки к нам не наведались, и то хорошо. Анька уже совершеннолетие свое никогда не отпразднует. Едь в деревню, говорю, да поскорее!
Павел не стал спорить с женой. Он привык ее во всем слушать. То ли у него натура такая, то ли у нее чары особые. Что Ульяна скажет ему, то он и делал.
Сев за руль, мужчина завел двигатель и отправился в глушь, где, по их с женой мнению, падчерица должна была уже давно покинуть этот мир.
Каково было его удивление, когда, зайдя в дом, он увидел ее живой и здоровой, да еще с округлившимся животиком! Рядом с Аней находился ее парень. «Крепкий, однако. Лучше с таким не связываться», – решил про себя Павел.
– Ты кто, дядя? – подошел к нему Гриша с грозным видом. – Тот самый отчим, который сбагрил больную падчерицу в деревню?
Мужчина пугливо попятился обратно к двери.
– Ты куда? Мы еще не договорили, – продолжал парень, идя на него своей крупной осанкой. – Кто отвечать за свои преступления будет? А? Живете со своей женушкой в чужой квартирке, а приемная дочь пусть в деревенской глуши загибается?
– Но я ничего…
– Это ты, дядя, полиции расскажешь, – ухмыльнулся Гриша. Он хотел было схватить Павла за шиворот, но тот увернулся и, стремглав выбежав на улицу, кинулся в свой автомобиль.
… Когда пареньку все же удалось уговорить Аню съездить в ее квартиру, то к своему удивлению, молодая пара там никого не обнаружила.
Павлу, конечно, пришлось срезать замок, чтобы они с Аней туда вошли.
– Ничего себе! – оторопел Гриша, пройдясь по комнатам. – Успели-таки голубчики смыться.
– Наверное, испугались преследования госорганов, – догадалась девушка.
… Из роддома Анна возвращалась в шикарно обставленную собственную квартиру. Перед этим они с супругом с благословения Евдокии Игнатьевны переехали в город.
– Я чем могу, помогу. Трав у меня достаточно припасено, а ты, Гриша, должен свою жизнь устраивать. На лето ко мне приезжайте, – говорила бабушка-травница молодым. – Внук мой самым здоровеньким вырастет.
Гриша оказался весьма шустрым пареньком и сумел найти в городе для себя высокооплачиваемую работу. Благодаря хорошей зарплате они с Аней приобрели новую мебель в квартиру, подготовили детскую комнату.
Новорожденного сына супруги Игнатом назвали, в честь прадеда. Он тоже травником был. В семье Гриши все занимались этим древним делом, да и сам Григорий чудо-лекарем оказался, когда у малыша то зубки резались, то животик болел.
А про отчима с мачехой никто, ничего не слышал. Кто-то из знакомых Ани их на вокзале, вроде, видел. Чемоданы они на поезд грузили. Видимо, и впрямь побоялись, что падчерица мстить им станет. По себе судили, а Аня совсем не такая. Только доброту ее лишь добрые люди замечали и, конечно, ее родные и близкие, которых она очень любила.
