Проснувшись утром, Василиса обнаружила в гостиной незнакомца… Его объяснение изумило её до глубины души, но самое кошмарное ждало впереди!
Яркий солнечный луч, пробившийся сквозь плотные шторы, резко ворвался в комнату и ударил Василису прямо в глаза. Она болезненно скривилась, пытаясь собрать мысли и понять, где она оказалась. Голова гудела, как будто в ней бились молоты, а окружающий мир расплывался перед глазами.
«Что вчера было?.. Голова просто раскалывается», — пронеслось у неё в голове. — «Корпоратив… Похоже, я перебрала».
В памяти всплывали смутные обрывки: смех, музыка, бокалы, чьи-то лица. Но самое важное — как она оказалась дома? Попытка встать закончилась неудачей: ноги не слушались. Цепляясь за стены, Василиса медленно двинулась в гостиную. Её строгий деловой костюм аккуратно висел на вешалке. На ней — помятая блузка, а вместо юбки… только элегантные трусики. Волосы растрёпаны, глаза опухли. Каждый шаг отзывался пульсирующей болью в висках.
Внезапно нога наткнулась на что-то тяжёлое на полу. Василиса потеряла равновесие, судорожно ухватилась за диван и протёрла глаза. Когда зрение прояснилось, перед ней открылась картина, от которой кровь застыла в жилах: на полу, укрытый пледом, спал незнакомый мужчина — небритый, в поношенной одежде, с виду — будто с улицы.
«Господи… Ограбление?» — мелькнуло в голове.
Мужчина зашевелился и открыл глаза.
— Василиса Андреевна… — раздался его голос.
— Да кто вы такой, чёрт возьми? — вскрикнула она, замахнувшись ладонью, будто отгоняя назойливую муху.
— Олег… Я вас вчера домой подвозил, — заторопился он, прикрываясь руками. — Я — ваш сотрудник, помощник по техническим вопросам.
— Что вы несёте? Я вас не знаю! Как вы посмели сюда войти? Вон отсюда!
Она схватила подушку с дивана и выставила перед собой, как щит.
В этот момент из-под пледа высунулась сонная детская головка. Маленькая девочка, лишившись опоры, потянулась и, глядя на Василису, сонно пробормотала:
— Папочка, а почему эта тётя без штанов?
Тишина. Наступила такая, что слышно было, как бьётся сердце. Василиса замерла. Папочка? Кто эта девочка? И что она сама здесь делает — в одном нижнем белье? В голове пронеслась вихревая смесь паники, стыда и недоумения.
Она опустила глаза, вскрикнула от ужаса и прикрылась подушкой. На лице — румянец и растерянность.
Олег, сдерживая улыбку, повернулся к дочери:
— Машенька, дорогая, тётя просто ещё не успела одеться.
После этих слов воцарилась неловкая пауза. Василиса, привыкшая к контролю и порядку, почувствовала, как земля уходит из-под ног.
Она отступила к дивану и опустилась на него, не отрывая от Олега настороженного взгляда.
— Василиса Андреевна, — начал он, — давайте я всё объясню. Вчера был ваш корпоратив. Меня зовут Олег, я работаю в компании всего пару месяцев — неудивительно, что вы меня не помните. После вечеринки вы были… в состоянии, когда лучше не оставаться одной. Вы сами попросили проводить вас домой. Кажется, даже приняли меня за кого-то другого. И… вот, вложили мне в карман это.
Он достал из кармана смятую купюру.
Василиса моргнула, всё ещё не веря.
— Я приехал с дочерью, — продолжил Олег. — Маша была со мной на корпоративе. У меня нет, кому её оставить после сада. Она хотела посмотреть, где работает папа.
— Там были вкусные пирожные! — оживилась Маша. — А твой начальник танцевал, как мячик!
Олег улыбнулся, глядя на дочь.
— Мы привезли вас домой. Шёл сильный дождь. Вы еле стояли. Я помог вам снять мокрую одежду, чтобы вы не заболели — всё было чисто и прилично. А потом, когда я вернулся к машине, она заглохла прямо у ваших ворот. Ночевать с ребёнком под дождём? Нет. Я вернулся — дверь была открыта. Мы зашли переждать. Вот и всё.
Василиса переводила взгляд с Олега на девочку, на купюру. Его слова звучали странно правдоподобно. Маша — живое подтверждение. Врать в её присутствии было невозможно. В её глазах появилось осознание, за которым последовал новый прилив неловкости.
— Простите за доставленные неудобства, — сказал Олег, потирая затылок. — Сейчас я пойду, попробую завести машину и уеду.
Он направился к выходу, но Василиса вдруг ощутила, как похмелье смешивается с чувством вины и ответственности. Она — директор. Они оказались здесь из-за неё. И с ребёнком.
— Подождите, — сказала она твёрдо. — Вы здесь потому, что помогли мне. Машина сломалась у моих ворот. Вы с дочерью… Я не могу просто отпустить вас.
Она попыталась встать, но ноги снова подкосились. Слабо опустившись обратно, прошептала:
— Я сейчас не в силах ни о чём заботиться…
В этот момент Маша потянула отца за штанину:
— Папочка, я голодная…
Олег растерялся, глядя то на дочь, то на Василису.
— Если не возражаете, я мог бы приготовить завтрак, — предложил он. — Яичницу с беконом. Быстро и просто.
Василиса медленно кивнула.
— Кухня — там, — указала она рукой.
Пока Олег хлопотал у плиты, Маша с любопытством рассматривала содержимое стеклянных шкафов, играла с декоративными фигурками. Василиса, завернувшись в домашний халат, наблюдала за ними. Впервые за долгое время она не чувствовала привычной пустоты. Запах жареного бекона, детский голосок, спокойные движения Олега — всё это создавало ощущение чего-то тёплого, почти родного.
Когда Олег поставил на стол две тарелки с яичницей, Василиса вдруг почувствовала импульс — не просто принять помощь, но и внести что-то своё.
— Подождите, — сказала она, вставая. — У меня есть кое-что особенное.
Из холодильника она достала упаковку с козьим сыром фета.
— Это придаст яичнице новый вкус, — объявила она, аккуратно кроша сыр поверх блюда.
Маша вдохнула аромат и восторженно всплеснула руками:
— Папочка, как пахнет! Можно мне ещё?
Олег и Василиса переглянулись — и впервые за утро искренне улыбнулись друг другу. Этот момент — когда простота и изысканность соединились в одной тарелке — стал началом чего-то неожиданного. Они разломили хлеб. Завтрак прошёл в тёплой, непринуждённой атмосфере.
— Папочка, это самая вкусная яичница в жизни! — заявила Маша, облизывая вилку.
Олег и Василиса снова посмотрели друг на друга — и рассмеялись.
Когда посуда была убрана, Олег взял ключи.
— Спасибо за завтрак, Василиса Андреевна, — сказал он. — Пойду попробую завести машину.
— Ты скоро, папочка? — спросила Маша.
— Постараюсь, родная, — ответил он, подмигнув.
Едва он подошёл к двери, как снаружи раздался резкий стук и звонок. Василиса вздрогнула.
— Кто это так рано? — пробормотала она.
Она открыла — и дверь с силой распахнулась, едва не сбив её с ног. На пороге стоял высокий мужчина в безупречном костюме с надменным выражением лица. Геннадий. Её бывший муж. Он никогда не любил ждать.
— Ну что, уже нашла нового ухажёра? — бросил он с сарказмом, отталкивая Василису.
— Едва я выехал, а ты уже пускаешь в дом кого попало, — оглядел он комнату с презрением. — Пришёл за своими вещами. И, похоже, вовремя — чтобы не застать здесь бордель.
Василиса вспыхнула.
— Гена, как ты смеешь? Что ты вообще здесь делаешь?
— Пришёл забрать то, что моё, — холодно ответил он. — И убедиться, что ты не превратила мой дом в притон. К сожалению, мои опасения оправдались.
Он вдруг наклонился к ней, приблизив лицо почти вплотную.
— Ну что, опять напилась? — процедил он с горечью. — До сих пор не можешь смириться с тем, что потеряла меня?
Его слова ударили, как пощёчина. Василиса похолодела, лицо её побледнело. В этот момент Олег, молча наблюдавший за происходящим, почувствовал, как в груди нарастает гнев. Он сделал шаг вперёд и встал между Василисой и Геннадием, заслонив её собой.
— Прошу прощения, — произнёс он спокойно, но с ледяной твёрдостью в голосе, — но вы явно что-то путаете. Василиса Андреевна — уважаемый человек, и вам не место говорить с ней в таком тоне.
Геннадий фыркнул с презрением и попытался оттолкнуть Олега. Но тот не дрогнул — стоял, как вкопанный.
— А ты вообще кто? — прошипел бывший муж. — Садовник? Водитель? Не лезь не в своё дело, мужик. Мы тут решаем свои вопросы.
— Я здесь, потому что помогал, — ответил Олег, не отводя взгляда. — И потому что считаю, что никто не имеет права унижать другого человека, особенно в его собственном доме.
Геннадий замер. Он не ожидал сопротивления от человека, которого считал «ничтожеством». Василиса, словно пробудившись от оцепенения, сделала шаг вперёд и встала рядом с Олегом. Её голос дрожал, но в нём звучала решимость:
— И если ты не уйдёшь прямо сейчас, — сказала она, глядя прямо в глаза Геннадию, — я вызову полицию.
Он замер. Его лицо исказилось от злости и непонимания — он не привык, чтобы ему сопротивлялись. Особенно — вместе. В этот самый момент раздался чистый, звонкий голосок:
— Катись, катись с горочки, дяденька с иголочки!
Маша сидела на диване и с любопытством смотрела на незнакомого мужчину, повторяя детскую считалку. Геннадий замер, как будто его ударили. Лицо его перекосило от унижения. Он бросил на всех полный ярости взгляд, резко развернулся и вышел, хлопнув дверью.
За окном раздался его возмущённый крик, затем — тяжёлые шаги, удаляющиеся по крыльцу.
Василиса стояла, глядя вслед бывшему мужу, её губы дрожали. Потом медленно обернулась к Олегу. В её глазах читались удивление, благодарность… и что-то ещё — тёплое, новое, не знакомое давно. В комнате повисла тишина. Она всё ещё дрожала, но теперь — не от страха, а от пережитого, от осознания того, что кто-то встал на её защиту.
— Я… не знаю, что сказать, — прошептала она. — Спасибо тебе, Олег. Большое… настоящее спасибо.
Он кивнул, смягчившись.
— Не за что, Василиса Андреевна. Главное — всё в порядке. А теперь, думаю, мне стоит проверить машину.
Он взял ключи и направился к двери. Василиса проводила его взглядом, затем подошла к окну. Отодвинув штору, она увидела, как Олег, согнувшись, открывает капот старенькой машины и исчезает под ним. Полчаса он копался в двигателе, потом выпрямился, вытер руки о брюки и направился обратно к дому.
— Машенька, — сказал он, улыбаясь, — готова ехать?
— Ура! — закричала девочка. — Папочка, а можно мы ещё с тётей поиграем?
Олег поднял глаза на Василису. Его щёки слегка порозовели.
— Завелась, — сообщил он. — Дотянем как-нибудь.
Василиса смотрела на него. Перед ней стоял человек — не громкий, не важный, но честный, сильный духом, добрый. Он не бежал, не сдавался, не осуждал. Он просто был рядом, когда нужно. Она посмотрела на его руки, испачканные маслом, на спокойное лицо, и в груди что-то дрогнуло. Это он. Мой человек.
Мозг лихорадочно искал повод, чтобы их задержать.
Олег уже сделал шаг к выходу, но замялся. Василиса заметила это. И вдруг, поддавшись порыву, схватила полотенце и подошла к нему. Осторожно, почти нежно, она стёрла масляное пятно с его щеки. Её пальцы коснулись его кожи — и по телу пробежал ток. Она резко отдернула руку, покраснев. Олег тоже смутился. Их взгляды встретились — и в этот момент между ними проскочила искра. Маленькая, но яркая.
— Постойте! — вырвалось у неё. — Уже обед. Вы ведь голодны? Я — точно.
— Я, в общем, можно сказать, что…
— Отлично! — перебила она, не давая ему отказаться. — Только вот беда — у меня сломалась духовка. Совсем. А я так люблю готовить. Если бы нашёлся мужчина, который мог бы посмотреть…
Олег, как истинный джентльмен, тут же откликнулся:
— Конечно, я не мастер, но могу посмотреть.
— Нет-нет, — твёрдо сказала Василиса, беря инициативу в свои руки. — Сначала — обед. Знаете одно чудесное кафе неподалёку? Готовят там потрясающие блинчики. А духовку починим потом.
— Ура! — запрыгала Маша. — Папочка, пойдём!
Олег улыбнулся, пожал плечами.
— Ну что ж… Я люблю блинчики. Это же блинчики, — и вдруг рассмеялся.
Василиса почувствовала, как по телу разливается тёплый прилив сил. Она не знала, что будет дальше, но впервые за долгие годы ей не хотелось, чтобы этот день заканчивался. Она взяла Машу за руку, и все трое — будто старые друзья — вышли из дома, навстречу новому, неизведанному дню.
Обед в уютном кафе прошёл в лёгкой, тёплой атмосфере. Блинчики были восхитительны. Машенькин смех звенел, как колокольчик. Олег рассказывал о своей работе, о случайной встрече у кулера в офисе, о дочери и её садике, о своих мелких радостях. Василиса слушала, расслабленная, счастливая. В нём не было показной важности, только искренность и простота. Он был настоящим.
После возвращения домой Олег осмотрел духовку — и через минуту с улыбкой сообщил, что дело в банальном: вилка просто не была включена в розетку. Василиса едва сдержала смех, наблюдая за ним. Она не хотела, чтобы этот день заканчивался.
— Олег, — сказала она, когда он собрался уходить. — Я хочу сказать кое-что важное. Это не просто «спасибо» за помощь.
Она замялась, щёки вспыхнули.
— Сегодня с вами и с Машей мне было по-настоящему хорошо. В этом доме давно не было такого тепла, такой живой атмосферы. И я подумала…
Она глубоко вдохнула. Их взгляды встретились.
— Мне бы очень хотелось, чтобы это не закончилось. Чтобы вы с Машей приходили. Просто так. Потому что мне приятно быть с вами. Потому что ваша дочь — чудо. Потому что у меня есть место, игрушки, сад… и сердце, которое вдруг снова захотело жить.
Олег посмотрел на Машу. Та уже тянула его за рукав:
— Папа, мы будем приходить к тёте? Мы будем играть?
Он снова посмотрел на Василису. В её глазах — искренность, надежда, робкая мечта. Он улыбнулся.
— Василиса Андреевна, — тихо сказал он. — Для нас это будет большая честь. И для меня… и для Машеньки.
Так, благодаря странной ночи, сломанной машине и грубому вмешательству прошлого, жизнь Василисы, всегда державшей всё под контролем, неожиданно изменилась. Она обрела не просто человека, а то, чего давно не знала — тепло, заботу, смех ребёнка, ощущение семьи. А Олег, скромный помощник, пришедший на помощь начальнице, получил не только уважение, но и шанс на новую, настоящую любовь — рядом с женщиной, которая увидела в нём не слугу, а равного, и которая сама нашла в себе силы открыться для счастья.
