Обнаружила, что подруга носит мой кулон — и правда вышла наружу
— Симпатичная вещица, — Диана кивнула в сторону шеи подруги, где золотой блик притягивал взгляд.
— Пустяк, — Карина дотронулась до кулона, словно проверяя, на месте ли он. — Просто безделушка.
— Выглядит дорого, — Диана повернулась к мужу, ловя его взгляд. — Ты как думаешь, Ром?
Он поперхнулся, лицо залилось краской, будто его только что ошпарили кипятком.
— Всё… нормально, — прохрипел он, утыкаясь в тарелку с салатом, где майонезные волны смешивались с горошинами.
— Что скажешь про украшение Карины? — Диана не сводила с него глаз.
— Обычная бижутерия, — Рома пожал плечами, демонстративно ковыряя вилкой в оливье. — Ничего особенного.
— А мне нравится, — Диана улыбнулась, но в её глазах читалась холодная наблюдательность. — Очень изящно.
— Я тоже в восторге, — подхватила Карина, слишком быстро, будто защищаясь. — Необычная вещь. С первого взгляда и не поймёшь, что это.
— Вот и я о том же, — Диана наклонилась ближе, словно изучая кулон. — Уже полчаса рассматриваю — никак не могу понять, что это. Уникальная штучка!
— Не знаю, — Карина улыбнулась, но уголки её губ дрожали. — Сама не покупала. Откуда взялась — даже не помню…
Карина начала краснеть, а Рома, напротив, побледнел, будто из него выкачали всю кровь.
Диана заметила это мгновенно. Её взгляд стал ещё острее.
— А всё-таки, что это за кулон? — спросила она, словно случайно. — Никак не могу разобраться.
Карина смущённо сняла украшение и положила его на стол:
— Это бабочка. Обычно их изображают с раскрытыми крыльями, а эта… будто сложила их домиком. Когда носишь, кажется, будто она прижалась к груди.
Диана взяла кулон в руки, повертела его в свете лампы. Золото мерцало, словно подмигивая ей.
— Красиво, — произнесла она, но в её голосе звучало что-то большее, чем просто восхищение.
— Как будто прижалась к груди, — прошептала Диана, разглядывая кулон. — Какая трогательная история…
Много лет назад мама Дианы, Римма Сергеевна, вручила ей кулон, обернув цепочку вокруг её пальца:
— Это наша семейная реликвия. Его отливали для прабабушки, когда золото мерили не каратами, а честью.
— Он дорогой? — спросила Диана, ощущая холод металла на ладони.
— В голодные годы я сдавала его в ломбард, — вспоминала мать. — Проба нестандартная, 850-я. Ручная работа, ещё дореволюционная. Мне предлагали большие деньги, но я всегда выкупала его обратно.
— Он такой хрупкий, — Диана провела пальцем по крыльям бабочки.
— Золото — мягкий металл, — улыбнулась Римма Сергеевна. — Береги его, доченька.
Диана хранила кулон в шкатулке, доставая лишь по особым случаям. Он стал её талисманом: с ним она сдала экзамены, встретила Рому, даже в роддом взяла, когда рожала дочь.
Во время родов она сжала кулон так сильно, что крылья бабочки сложились в домик. Сначала Диана подумала, что он сломался, но ювелир объяснил:
— Крылышки согнулись, но не треснули. Если разогнуть — сломаются. Но если соединить кончики, получится что-то новое.
— И как его носить? — спросила Диана.
— Над одеждой. Будет оригинально, — ответил мастер.
Обновлённый кулон стал ещё загадочнее. Диана носила его чаще, но на работе он мешал — галстук форменной одежды топорщился, цепляясь за крылья.
В итоге кулон вернулся в шкатулку, где лежал среди других сокровищ. Лишь изредка Диана брала его в руки, вспоминая маму.
— Откуда он у тебя? — Диана не сводила глаз с Карины.
— Не знаю, — подруга покраснела. — Лежал в шкатулке. Решила надеть на праздник.
— Может, кто-то подарил? — Диана бросила взгляд на Рому. — Кто-то… особенный?
Диана давно чувствовала, что её муж неравнодушен к её единственной подруге. Других подруг у неё не осталось — они как-то сами собой исчезли из её жизни.
Рома всегда отпускал колкости в адрес её подруг, передразнивал их манеры и даже гримасничал, когда они приходили в гости. Казалось, он готов был вышвырнуть их в окно, если бы это осталось безнаказанным.
Но с Кариной всё было иначе. Он никогда не говорил о ней плохо. Наоборот, когда она приходила, они спокойно общались — о погоде, новостях, детях, фильмах. Никакого флирта, только обычные разговоры.
Рома даже помогал Карине по хозяйству. Она жила одна с двумя детьми, и мужская работа иногда требовала мужских рук.
Правда, Карина редко звала его. И он никогда не задерживался надолго. Но возвращался уставшим, отстранённым.
— У неё там вечно всё накапливается, — отвечал он на вопросы Дианы. — Пока всё переделаешь, ног под собой не чуешь.
— Так не ходи, если так сложно, — говорила Диана. — Пусть мужа на час вызывает.
— Мужик на час все её проблемы не решит, да и дорого это. А мне её жалко. Одна, с двумя детьми. Вряд ли она ещё кого-то найдёт — мужикам чужие дети не нужны.
Его странная забота и усталость после визитов наводили Диану на мысли, что Рома ходит к Карине не только для ремонта.
Но доказательств не было. При встречах они вели себя как обычные друзья.
Хотя кто верит в дружбу между мужчиной и женщиной?
— Мама, мама! — к Карине подбежала её дочка Оля, которая была на пару лет младше Нины, дочери Дианы и Ромы. — Мама, а зачем ты надела мою бабочку? Ту, что дядя-папа подарил!
Карина закашлялась, но смогла выдавить:
— Иди играй с Ниной. С бабочкой ничего не случится.
— Очень интересно, — произнесла Диана, переводя взгляд с Карины на Рому.
Карина старалась откашляться, а Рома так низко наклонился над тарелкой, что чуть не уткнулся носом в еду.
— Значит, украшение не твоё, — сказала Диана, поворачиваясь к подруге. — А твоей дочери. И подарил его дядя-папа. Очень интересно.
Ещё одним доказательством возможной связи Ромы с Кариной было то, что её дочка была вылитой копией Нины. Их даже принимали за сестёр, а то и за близнецов.
А сын Карины, который был младше Оли на пять лет, в детстве был точь-в-точь как Роман.
Когда Диана поделилась своими наблюдениями с мужем, он смутился, но быстро нашёл объяснение:
— Почитай про телегонию и волновую генетику. Это когда ребёнок похож на мужчину, который ему не родной. У Карины же мужика нет. А из мужчин рядом только я. Вот и передались признаки.
Диана посмотрела пару роликов. Действительно, там говорилось, что такое возможно. Хотя наука пока не может это доказать.
Ролики выглядели убедительно, но Диана, работавшая в банке, не была биологом. Она приняла объяснение, но оставила мысль на заметку.
— Чёрт знает, что правда, а что нет. Когда-то и электричество считали магией.
— Какие же вы молодцы! — растянула слова Диана. — Один подарил моё фамильное украшение, а вторая родила двоих детей от моего мужа и продолжает играть в лучшую подругу.
— Это твоё? — удивилась Карина, прикрывая кулон ладонью.
— Да, — кивнула Диана. — Его мне мама передала. Он в нашей семье уже пять поколений.
Она посмотрела на Рому:
— Ты ничего не хочешь сказать?
— Диана, это всё вышло случайно, — начал он. — Но я же из семьи не ушёл! Мы же нормально жили!
— А у тебя, как всегда, виноваты все, кроме тебя, — Диана усмехнулась. — Чего и следовало ожидать.
Минут пять они сидели в тишине, слушая, как дети смеются у ёлки.
— Я, наверное, пойду, — сказала Карина, вставая.
— Не задерживаю, — ответила Диана. — И мужа своих детей забери. Чисто арифметически, у тебя их больше — тебе он и достанется.
— Диана, ты чего? — воскликнул Рома. — Мы же семья!
— Ты с нами семья? Или с Кариной и её детьми? Определись уже.
— И что, мне вот так уходить? За три часа до Нового года?
— Я сказала — не задерживаю.
Рома поднялся.
— Минуточку, — остановила его Диана. — Кулончик можешь вернуть? Вещь фамильная, дорогая.
Карина сняла цепочку и отдала украшение.
— Отлично. Будет, что дочке передать, — Диана взяла кулон. — А пока пусть полежит в святой воде. Грехи с бабочки смоем.
Диана с Ниной встретили Новый год. Когда дочь уснула, Диана подняла бокал:
— Как хорошо, что все признания остались в старом году. А в новом у меня не будет всей этой мерзости.
Она чокнулась бокалом с шампанским со стаканом, где в святой воде лежал кулон.
— С Новым годом.
