Бродяжка в метель забралась в брошенный дом заночевать. А утром увидела на пороге что-то странное
Автобус несколько раз дёрнулся и остановился. Водитель спрыгнул со своего места и объявил пассажирам:
— Уважаемые пассажиры, машина сломалась. Сейчас я свяжусь с базой и попрошу прислать другой автобус. Тем, кто не может идти пешком, предлагаю подождать здесь, но предупреждаю — печка не работает. Если можете дойти до конечной пешком, лучше выходите сейчас. Осталось всего-то 6 километров.
Люди начали возмущаться, но суровая женщина лет пятидесяти в потрёпанной одежде крикнула:
— Ну чего разорались? Вам же ясно сказали: кто не может идти, можете сидеть и ждать. А я пошла.
Она накинула на плечо свой потёртый рюкзак и вышла из салона. На улице шёл небольшой снежок, мороз был несильный, и она бодро пошла по дороге.
«За час должна добраться, — подумала она, глянув на часы в кнопочном телефоне, который нашла на вокзале. — Только поторопиться бы надо, сейчас-то рано темнеет».
Прибавила шаг, но тут почувствовала, как её спина покрылась потом. «Притормози. Нет, так не годится. Если я вспотею, то сразу замёрзну. Лучше идти не спеша,» — решила она и двинулась обычным шагом.
Вдруг её толкнул в сторону порыв холодного ветра.
«Ох, нет, только не это, — подумала она. — Только метели не хватало.»
Но снежная буря уже началась. Ветер быстро насыпал на дорогу непролазные сугробы, и Рите, так звали путницу, пришлось сойти на обочину, где снег не задерживался, а сметался на шоссе. Она обернулась к автобусу, но его уже не было видно из-за снежной пелены.
В одном месте дорога вильнула вправо и оказалась вся засыпана снегом. Куда идти дальше, Рита не видела, поэтому пошла наугад. С каждым шагом идти становилось всё труднее, ноги в невысоких сапожках увязали в снегу.
Рита остановилась и стала думать, что делать: вернуться или идти дальше. Тем временем снег продолжал валить крупными хлопьями, засыпая всё вокруг, так что уже было неясно, где дорога, а где назад к автобусу.
Рита постаралась вспомнить, сколько раз она оборачивалась, чтобы вычислить направление, но становилось темно. Пришлось включить фонарик на телефоне, чтобы подсветить себе путь, но его хватило ненадолго, вскоре он потух, и Рита вновь оказалась в темноте.
— Зачем я потащилась в такую даль на ночь глядя? — ругала она себя, как вдруг заметила впереди какие-то огоньки.
«Селение какое-то,» — обрадовалась Рита и собрала все силы, чтобы пробираться вперёд. Наконец, она оказалась возле небольшого домика на краю деревни. Он стоял на отшибе, окна были закрыты ставнями. Рита с трудом добралась до крыльца и принялась стучать:
— Откройте, пожалуйста, — шептала она, окоченевшая, не понимая, куда подевался её голос.
Потеряв всякую надежду, что ей отворят, она случайно нажала на металлический рычаг замка, и дверь открылась. На Риту пахнуло старой избой и холодным нежилым духом.
«Ну хоть не дует», — подумала женщина, ощутив облегчение, и стала шарить в кармане.
Нашла там сдавленный коробок и чиркнула спичкой. Комнатка была небольшая, с печкой. На столе стояла старая керосиновая лампа. Рита подошла ближе и попыталась её зажечь. Удалось не сразу, но когда огонёк загорелся, ей показалось, что в домике стало даже чуть теплее.
При свете лампы она заметила, что рядом с печью стоит ведро с мелкими щепками и потемневшими дровами. Она сунула туда несколько щепок, смешанных с сухой травой, и подожгла. Те весело разгорелись, и Рита протянула к огню замёрзшие пальцы.
«Слава Богу, не замёрзну насмерть», — подумала она.
Рита была сиротой. Детство и юность провела в детдоме и школе-интернате. После поступила в училище, выучилась на маляра-штукатура и плиточника, вышла замуж. Супруг у неё был деревенский, так что жили в доме с печным отоплением и удобствами во дворе. Но Рита не жаловалась.
Муж трудился трактористом у фермера, а она по своей специальности. Довольно быстро молодая семья собрала средства на постройку и ремонт, провели воду в дом, сделали перепланировку. Теперь у них появилась и ванная, и отдельная от жилой кухня, и паровое отопление на дровах. Жили и радовались, сыночка растили.
Потом, когда сын пришёл из армии, бригаду Риты пригласили поработать в город. Она и поехала, думала подзаработать денежек сыну на свадьбу. Он сказал, что у него невеста осталась в том городе, где служил.
Однако не суждено было этой свадьбе состояться. В один из дней Рите позвонили из сельсовета и сообщили, что дом сгорел, а муж и сын погибли от чадного дыма. Не веря в произошедшее, она помчалась домой, но нашла на месте лишь груду обгоревших остовов.
— Да что же это, за что? — кричала она не своим голосом, оплакивая любимых мужчин, которыми так гордилась.
Соседи как могли пытались утешить несчастную, приглашали пожить к себе, но Рита словно была не в себе. Каждое утро ходила на кладбище и читала молитвы на могилках до потери сознания. Ей часто вызывали скорую, а председатель предложил выделить жильё и дать работу, но она никого не слышала, только ходила вокруг пепелища да на кладбище бегала. А когда ела, когда спала — никто не знал.
В конце концов, не в силах больше находиться в селе, где всё напоминало о сломанной жизни, она подалась в город. Пыталась работать по специальности, но у неё появились конкуренты — бригада мигрантов под руководством местных дельцов. Так что Риту довольно быстро вытеснили с этого рынка, и она устроилась было в коммунальное хозяйство, но там зарплату платили через раз, на съёмное жильё никак не хватало.
А тут ещё здоровье стало подводить: одышка, сердце стало пошаливать. Рита стала бродяжничать, просила милостыню, ночевала то на кочегарке, то где придётся. Полиция, конечно, гоняла. Так продолжалось несколько лет.
Как-то раз, когда их со знакомой бродяжкой выгнали из здания вокзала прямо на мороз, она решила вернуться в деревню мужа. Всё-таки её там знали, могли помочь. Да и председатель обещал помощь. Так она и оказалась в том злополучном автобусе…
***
Когда куча щепок в печи хорошенько разгорелась, Рита подложила в топку дрова. По дому поплыло живое тепло, и она почувствовала, что её вот-вот свалит. Рита заглянула за печку и увидела там лежанку, обложенную старой плиткой.
Она улеглась на тёплые камни, сняла куртку и положила её под голову, мгновенно уснув.
Утром её разбудил тонкий луч света, пробившийся в комнату через щель между закрытыми ставнями. Открыв глаза, она тут же зажмурилась от яркости. Спустившись с лежанки, оделась, так как печь давно потухла и в доме стало прохладно. Достала из рюкзака половину батона и коробку сока, перекусила и тщательно собрала крошки.
Решив выйти из дома и открыть ставни, она потянула на себя входную дверь и заметила на крыльце свежие следы в снегу. Подойдя ближе, увидела, что они детские, похоже, от валенок. На ступеньке лежало что-то ярко-красное. Наклонившись, она подняла детскую вязаную варежку с узором в виде снежинки.
«Интересно, — подумала Рита, — кто-то был здесь раньше, чем я проснулась».
Следы вели за дом, и она решила пойти по ним. Они утопали в глубоких сугробах и вели к дому, но вдруг обрывались. Рита растерянно подняла голову, не зная, куда идти дальше, и двинулась по следам машины, которая, похоже, проехала после трактора. Через несколько минут она оказалась перед калиткой возле храма. Во дворе за оградой стоял старенький автобус, а дверь в храм была приоткрыта.
Рита решила войти. Судя по всему, храм был недавно построен. Внутри стояли несколько мужчин с бородами, которые штукатурили стены. Она наслаждалась теплом, идущим от пола с подогревом, и наблюдала.
— Да не так, батюшка, вот так, — говорил один из них другому, у которого борода была ещё длиннее. Тот беспомощно провёл шпателем по стене, и большой кусок штукатурки свалился на пол.
— Эх, — воскликнул басом мужчина с густой бородой и положил шпатель в ведёрко. — Нет, Юрий Николаевич, не выйдет из меня штукатура, руки, понимаешь, крюки.
— Да полно вам, батюшка, на себя наговаривать. Я же вам показываю, вот так…
Но батюшка уже заметил вошедшую Риту и с интересом поглядывал на неё.
Она подошла и спросила:
— Здравствуйте. Не подскажете, кто вот такую рукавичку потерял?
Юрий пожал плечами, а батюшка взял находку и крикнул куда-то наверх:
— Лиза!
Рита подняла голову и увидела молодую женщину в белом платке, стоявшую на широком деревянном балконе прямо над входом.
— Это не наши потеряли? — спросил батюшка, помахивая варежкой.
— Вроде наша, — ответила она и быстро спустилась вниз. Взяв варежку, она улыбнулась. — А, это Катина. Она сегодня к заброшенному дому бегала, уверяла, что видела, как ночью из его трубы валил дым.
— Да ты что! — удивился священник. — И что, нашла кого-нибудь?
— Нет, говорит, ставни на окнах закрыты, никого не видела и следов не нашла. Хотя могло и метелью замести, — ответила женщина и посмотрела на Риту. — А вы где нашли варежку?
— На крыльце. Я вчера в тот заброшенный дом с трассы забрела, автобус сломался, так я думала, замёрзну да помру, — призналась Рита. — Хорошо, что дровишки нашлись, хоть немного согрелась.
— А куда же вы ехали? — спросил батюшка.
— В Совий Яр, — почти хором сказали все трое.
— Так вы совсем не туда попали. У нас село Ленское, до Совьего Яра километров десять будет.
Рита развела руками.
— Ну, значит, судьба меня к вам привела. — Она посмотрела на батюшку. — Я маляр, штукатур и плиточник, могу вам с ремонтом помочь.
— Правда? — ахнул тот. — Так это же замечательно, а то я совсем никудышным учеником оказался, ничего не получается. — Он подошёл к Рите, протягивая ладонь. — Ну, давайте знакомиться. Я настоятель, отец Андрей. — Он показал на Лизу. — Моя жена, её положено называть матушкой. Нам такие мастера, как вы, очень нужны. А в нашу глухомань никто ехать не соглашается.
— Маргарита, — представилась она и спросила: — Так что, можно приступать?
Ей не терпелось начать работу.
— Ну что вы, — протянул батюшка. — Вы с дороги, наверняка ещё не завтракали. Сейчас мы вас накормим, а уж потом…
Он кивнул матушке, и та пошла в небольшое здание рядом с храмом, где, как оказалось, была устроена трапезная. Там несколько гладких улыбающихся женщин накрывали стол. Лиза вернулась и пригласила всех обедать.
Рите налили наваристого рыбного супа с сухариками, поставили рядом салатницу с сельдью под шубой, чашку с горячим чаем и пирожок на блюдце. Она уже и забыла, когда ела нормальную еду, поэтому осторожно, стараясь не набрасываться, принялась есть.
Вдруг одна из женщин спросила:
— Рит, а ты не из Совьего Яра?
— Ну да, — ответила та и тут же узнала свою соседку по улице, на которой раньше жила. — Ой, Валечка, это ты! А как ты здесь?
— Так ведь у нас в Совьем церкви нету. Вот я сюда и езжу, — ответила Валентина. — Помнишь, председатель тебе домик выделил? А ты жить не стала, и тот домик отдали семье переселенцев из подтопленного района. Вот так-то. Где же ты теперь жить-то будешь?
Рита пожала плечами и заметила, что Валентина, наклонившись к матушке, что-то прошептала ей на ухо. На лице Лизы появилось изумление.
— Что ж, мы не найдём, куда специалистку поселить? — сказал батюшка. — Да хоть тот домик, где вы ночевали, в порядок приведём, дровишек подкинем и живите себе на здоровье.
Рита улыбнулась. Никогда ещё проблемы не казались ей такими легко разрешимыми, как в обществе этих людей.
Она наконец попросила дать инструменты и показать фронт работ. Отделка стен продолжилась, а Лиза с женщинами тихонько распевали тропари, видимо, готовясь к службе.
Рита занималась любимым делом и отдыхала душой. Ей было всё равно, сколько ей заплатят и где она будет жить. Приводить в порядок стены такого красивого храма было ей самой в радость.
— Ну, Маргарита, хватит уже, потрудились вы на славу, — сказал батюшка Юрий Николаевич. — А теперь пора отдыхать. Поедемте к нам домой, поужинаем.
Рита стала отказываться:
— Да что вы, куда мне к вам домой? Вы разве не видите, на кого я похожа?
— Ничего, вы примерно такой же комплекции, как моя жена. Найдём для вас и халатик, и всё, что нужно. Выкупаетесь, поспите в тепле, — упрямо сказал батюшка.
Когда в храм вбежала девочка лет четырёх с кудряшками из-под шапки и со смеющимися глазками, Рита неожиданно для себя согласилась. Невозможно было отказать малышке, которая подошла к ней и сказала:
— Это вы мою варежку нашли? Вот спасибо! А я так расстроилась, думала, на дороге потеряла, и там её собаки затаскали. Мне их мама связала.
***
У батюшки и матушки было трое своих и трое приёмных детей, которые по разным причинам остались без родителей.
— Сашка сам пришёл, — рассказывала матушка Лиза Рите. — Заметили его на службе перед Рождеством лет пять назад. Стоит в уголочке, ручки сложил, шепчет что-то. Бабульки, его увидев, сразу поняли, что он не местный. Стали после службы расспрашивать, оказалось, сирота. Мать похоронили, отца в тюрьму отправили, а ему одна дорога в детдом. Он взял и сбежал, не знаю, как по сугробам к нам пробрался. Но мы с батюшкой решили его усыновить, нашли документы, всё оформили. — Лиза улыбнулась.
Рита пила чай у окна, прислушиваясь к её ласковому голосу.
— Мите двенадцать, мать и отец лишены родительских прав, пьяницы. А Вику мы в детдоме сразу заметили, когда привозили туда подарки, собранные прихожанами. Все шумят, прыгают, а она сидит себе, думает что-то.
Вика, услышав, что говорят, бросила своё рисование и подбежала к матушке:
— Мам, можно я завтра в школу своего медвежонка возьму?
— Возьми, но вдруг он там потеряется, не будешь потом плакать?
— Нет, я его на карабинчик к рюкзаку прицеплю, — сказала Вика и убежала.
— Ну и Катюша у нас с самой необычной историей, — продолжала Лиза. — Приехала в Совий Яр молодая беременная женщина, искала жениха по адресу. Пришла к усадьбе, а там только пепелище. Закричала, и у неё начались схватки. Соседки вызвали скорую. Никто не знал, откуда она, а сама уже говорить не могла. Только когда её грузили в машину, прошептала, что ребёнок у неё от Володи Шмелёва, который в пожаре погиб. Мы ездили к ней в роддом, но к сожалению, роженица не выжила, дочь оставила сиротой. Так и взяли девочку себе. Я тогда как раз Славика родила, вот и выкормила их вместе.
Рита задрожала, как от лихорадки, схватилась одной рукой за сердце, а другой за руку матушки.
— Господи, да это же Володи, моего сына, дочка! — воскликнула она.
— Да, Маргарита Ефимовна, — подтвердила Лиза. — Валя рассказала мне, что вы Катина родная бабушка. Мы её так и записали — Екатерина Владимировна Шмелёва. Думали, вдруг родня найдётся.
— Разве может такое быть? — залилась слезами Рита. — Я ведь уже так привыкла к несчастьям, что ничего хорошего от жизни и не ждала.
Матушка Лиза обняла плачущую женщину, а подошедший батюшка сказал:
— Так что, Маргарита Ефимовна, придётся вам поселиться у нас на правах Катиной бабушки. Катюша нам как дочь, так что мы вам её за так не отдадим, — пошутил он. — А места у нас хватит, прихожане вон какой дом нам справили. Будете жить не в тесноте и не в обиде… Дети, послушайте, что скажу, — крикнул он. — Сегодня у нас в храме нашлась ваша бабушка Рита. Теперь она будет жить вместе с нами.
Удивлённые дети окружили Маргариту.
— А вы умеете сказки рассказывать? — спросила Катя.
— Внученька, конечно, — ответила та, — в детдоме их много читали.
— Так вы тоже детдомовская? — оживились Вика и Саша. — А мы думали, в детдомах только маленькие живут.
— Так я тоже там жила, пока была маленькой, а потом стала взрослой и на работу пошла.
— А кем вы работаете? — спросили дети почти хором.
— Маляр-штукатур, — ответила Рита и удивилась от реакции ребят. Они весело рассмеялись.
— А папа не может штукатурить, — сказал один из них. — Каждый вечер маме жалуется, что у него не получается.
На следующий день все дети, которые ещё не ходили в школу, приехали вместе с батюшкой в храм посмотреть, как работает Рита. Она наносила штукатурку ровным слоем на стену, не оставляя ни складок, ни пузырьков.
Дети, заворожённые её движениями, с широко раскрытыми глазами говорили подходившим к ним прихожанам:
— Это наша бабушка, она ещё и красить умеет, и плитку укладывать. Так что скоро все стены красивыми сделает.
К весне внутренние работы действительно были закончены, и прихожане стали готовиться к Пасхе. За несколько дней до праздника на имя матушки Лизы пришло письмо из Острогожска. В нём сообщалось, что Катин дед со стороны матери умер и оставил внучке завещание на дом в частном секторе этого городка.
В письме говорилось, что дедушка, когда получил сообщение о смерти дочери и рождении внучки, сильно горевал. Они расстались с дочерью после крупной ссоры, он не мог простить ей, что она нагуляла ребёнка без мужа. Тогда-то его дочь и поехала искать жениха, отца Кати. Всё это время дед хотел написать завещание на внучку, но был таким подозрительным, что никак не решался взяться за столь серьёзное дело. И только перед самой смертью взял с матушки Лизы клятвенное обещание, что она его не обманет.
— Ну вот, — сказала Лиза, — у нашей Катюши появилось своё жильё. После Пасхи поедем смотреть.
Семья и в самом деле ездила в Острогожск на батюшкином автобусе, чтобы принять Катино наследство и сдать его в аренду хорошим людям. Это путешествие стало ярким впечатлением в их интересной жизни, полной неожиданностей и любви.