Меняю квартиру на дом в деревне
Стелла Юрьевна всю жизнь стремилась быть современной. Вот и в свои семьдесят два решила не отставать от духа времени.
Друзья её давно живут за городом в частном доме, ох, какая же это благодать и польза для здоровья!
Сын с семьёй тоже в коттедже живет, давно её к себе звал.
Но Стелла Юрьевна пока ещё в силе, не хочет лишаться самостоятельности. Сын с невесткой её увлечения считают чудачествами, лучше жить отдельно. Не понять им друг друга, разные поколения.
Да и её старая квартира вместе с барахлом им не нужна, сын сказал делай, что хочешь.
На объявление Стеллы Юрьевны сразу откликнулось несколько человек. Но ей больше всего понравился крепкий домик с резными наличниками и участком прямо у реки.
Хозяйкой домика была женщина в возрасте, звали её Клавдия Егоровна.
Каково же было удивление Стеллы Юрьевны, что они с одного года, ну надо же было так себя запустить!
— Что-то в документах у тебя имя другое? — тут же заметила дотошная Клавдия.
— Ну да, всё верно, по рождению я СталИна, отец так назвал. Он в наступление с именем Сталина шёл, ну а потом отца рано не стало и как-то так вышло, что начали звать Стеллой, ну так удобнее, вам то какая разница? — едва сдержала раздражение Стелла Юрьевна.
И тут же подумала — зачем я ей всё это рассказываю?
— А в деревню чего решилась ехать? — не отставала Клавдия Егоровна.
— Аллергия у меня на… тополиный пух и грязный воздух, — ляпнула она первое, что пришло в голову.
— Аааа, ну ясно с тобой, малахольная значить, — махнула на неё рукой приехавшая посмотреть квартиру Клавдия Егоровна, и стала озираться в квартире, — Мебеля увезёшь поди?
— Нет, секретер только заберу, матрас ортопедический, посуду кое-какую и личное, на выброс мебель, не нужна, — нехотя объяснила ей Стелла Юрьевна.
— Ты хоть в деревне то жила когда? Сумеешь управиться? — не унималась гостья, недоверчиво глядя на городскую.
— Да жила, жила, чего там уметь-то? — отмахнулась хозяйка.
Квартира эта была очень старая, её отцу дали, когда Стелле лет пять было. Его повысили и они переехали сюда, в город.
До этого они жили в деревянном доме рядом с железной дорогой. Отец работал в дистанции пути, дома был черный телефон. И когда он звонил, отец сразу собирался и бежал на работу, и выходной, и даже ночью.
Папка не долго прожил в новой квартире, ранения давали о себе знать. Мама завесила зеркала и плакала, а Стелла невзлюбила эту квартиру. Ей в старом доме лучше жилось, папка топил печку, воду таскал из колодца и был весёлый.
Потом Стелла выросла, замуж вышла, сына родила.
Родион тут вырос, женился, оперился, дом построил и съехал со своей семьёй.
А десять лет назад один за другим ушли мама и муж Стеллы. Она тяжело это пережила, заболела, еле вылечилась, пожила у подруги за городом и ей вдруг захотелось уехать из этой квартиры. Всё ей тут напоминало о потерях, тоска зеленая просто…
— И что, даже хрусталь не заберёшь? — вернул её в реальность голос Клавдии Егоровны.
— Хрусталь теперь не в моде, вам оставлю, если хотите, — снисходительно улыбнулась Стелла Юрьевна.
— Да что ты мне всё выкаешь? Чудные вы, городские, думаешь больше меня понимаешь? И сервант что ли не возьмёшь? — удивлялась гостья.
— Ну мы же решили, вы ведь тоже свою мебель не хотите брать.
Стелла Юрьевна когда дом смотрела, в душе восхищалась и кружевными вязаными занавесками, и салфетками. Там и стол, и буфет дубовый. Наличники резные — душа радуется…
Переехали они одним днём. Договорились перезваниваться, мало ли что забыли, да и так, подсказать что нибудь.
— Ты, Сталя, если что, соседа зови. Васильич во всём подсобит, особо если ты ему нальёшь. Но не балуй, лишку не давай, его Галина баба скандальная!
— Да не зови ты меня так — Сталя! Стелла я, или уж Сталина, если хочешь, — возмущалась на Клавдию Стелла Юрьевна.
Но та её не слушала, своё гнула и всё, — Там в подполе много чего осталось, так ты пользуйся, Сталя, не пропадать же добру…
Родион перевез Стеллу Юрьевну, даже не возражал, разве мать переубедить.
Отметил лишь, что дом крепкий, да и посёлок Большой всего в километре от деревни. А там и магазины, и аптека. В десяти километрах есть городишко, скорая, если что, без пробок быстро доедет.
Стелла наслаждалась поздней осенью.
В городе нет таких красок, там неба не видно. После болезни она вдруг начала рисовать, рамки для картин расписывала. Потом увлеклась вышивкой, но в городе было душно и тяжко, а тут ей сразу захотелось жить.
Соседи наводили порядок на огороде, и похоже считали её полоумной. А она гуляла по окрестностям и на душе её было легко.
Приезжала подруга Вероника, восхищалась, как Стелла расписала красками дубовый буфет. Говорила, что у Стеллы как всегда атмосферно и ново всё вокруг, умеет же она оригинально устроиться.
Несколько раз наведывался сын Родион, внучка Маша заезжала.
Стелла была им рада, но она наслаждалась одиночеством и новизной всего, что её теперь окружает.
Морозы грянули в середине декабря.
Стелла чистила засыпанные снегом дорожки утором и вечером, упорно убеждая себя, что ей это нравится.
В магазин, что в посёлке, было не дойти — дороги не чищены. Хотя запасов у неё полно, в подполе соленья на полках от Клавдии, да и Стелла Юрьевна прикупила много чего, не первый год на свете живет.
Но даже она не ожидала, что так будет не сладко.
Печка тепло держала лишь до утра, приходилось топить и утром и вечером. Электричество стали часто отключать, как назло. Хорошо она отказала, когда Родион с Оксаной предложили к ней на новый год приехать, они к такой жизни не очень приспособлены.
Да и сама Стелла уже стала думать, не ошиблась ли она, не поспешила ли? Да нет, скоро весна, красота, земля начнёт оживать, всё вокруг зазеленеет, а уж зиму то она переживёт. Да и у печки сидеть и на огонь смотреть одно удовольствие…
Как-то к вечеру, когда дороги уже почистили и Стелла подумывала сходить в посёлок за продуктами, кто-то громко постучался в дверь.
Стелла открыла — и глазам не поверила — Клавдия!
— ЗдорОво, Сталя, душа моя не выдержала. Я там по твоим коврам хожу, как барыня, из хрусталя пью. А тут мне сон приснился, что ты в подпол упала. Звоню-звоню, а никто не отвечает!
— Проходи, Клава, вот уж не ожидала! — ответила Стелла, а сама вдруг поняла, что обрадовалась, — Раз приехала, давай чай пить, я тут лепёшки напекла, тушёнку на печке приготовила, ты голодная наверное?
— Да я с автобуса, пока шла проголодалась, а ты баба крепкая оказалась, хоть и городская.
За чаем Клавдия вдруг разоткровенничалась, что по дому соскучилась. В квартире всё хорошо, но душа заныла, а чего — сама не знает.
— А ты не скучаешь по своим стенам? Признавайся, Сталя, как на духу! — потребовала Клавдия.
И Стелла, как и Клава, созналась, что пожила тут, душу отвела, да и заскучала, сама не ожидала, вроде и тут ей хорошо и обратно тянет.
— Я вот что надумала, мы ведь с тобой бабы одинокие, нам никто не указ, как хотим, так и живем, так ведь, Сталя? В общем, поехали в квартиру, комнаты ведь там две. Холода там переживём, а на лето, если пустишь, и я к тебе в гости приеду. Как смотришь на это?
Сталина Юрьевна и Клавдия Егоровна подруги не разлей вода
Съездила Стелла Юрьевна с Клавдией на квартиру.
Погостила у неё, но душа её уже рвалась обратно. Тесно ей в городе, а вот за то, что в квартире почти всё, как и было, она была Клавдии благодарна.
И как только в марте стало солнце пригревать, Стелла Юрьевна вернулась в деревню.
Пусть её считают чудачкой, но ей тут дышится легко, и груз воспоминаний не так давит. Видно всё она сделала верно.
Клавдия Егоровна к ней летом приезжала ненадолго. Стала она теперь, как городская. Погостила и уехала, ей в городе больше нравится. Ходит она по квартире, как барыня, легкой жизнью наслаждается.
Но иной раз тоска по деревне и кольнёт в самое сердце.
— Вот ведь хорошо мы с тобой удумали, что не стали обмен оформлять! — как то призналась Клавдия, — И сожалеть не о чем, в один миг можно всё обратно повернуть.
— И не говори, Клава, — согласилась с подругой Стелла, — Хотим вместе живём, хотим по отдельности, как душеньке угодно!
— По одиночке и пропасть можно, я ведь когда мужа похоронила, затосковала так, слегла даже, а тут вишь, ожила прямо! — улыбнулась Клавдия.
— Да ты что? И я так же, — Стелла обняла подругу и ей стало стыдно, что ещё недавно она считала себя выше её. Да чем она выше, обе они обычные бабы, хорошо, что они случайно познакомились, даже судьбы у них похожи…
— Ладно, Сталя, тебя папка не зря так назвал, хорошая ты баба оказалась, крепкая, как своя! — вытерла глаза платочком Клавдия.
— И ты мне теперь как родная, подруга моя Клава, и мы точно не пропадем поодиночке, — согласилась с ней Стелла.
А точнее — Сталина Юрьевна, ведь так папа её назвал.
