Что таило в себе тётушкино наследство
Никто не помнит, кем и когда был построен дом, стоящий в самом конце деревни. Говорили, построен был в начале прошлого века, то ли кулаком то ли председателем ревкома, то ли убежавшим из Москвы бандитом – душегубом, а может и раньше. Хороший каменный фундамент выдавал основательность постройки, также, как и кирпичные стены, которые сейчас используют только «новые русские». Крыша уже пришла в негодность, видно, что её не раз уже латали. Тем не менее, дом практически всегда пустовал. Проходя по улице, из которой и состояла деревня, мимо этого дома, что бы тропинкой перейти напрямик в другую деревню, все на какое – то время ускоряли шаг. От дома веяло каким – то холодом, угрозой, что ли. Забор давно упал вокруг двора, но редко кто решался зайти туда, нарвать осыпающуюся малину, которая разрослась сзади дома.
Говорили, что вкус у неё был мерзкий, а вынеся её на продажу, вечно получалось себе дороже — так говорили жители деревни между собой. Несколько раз заселялись там жильцы, дальняя родня хозяев или кто там они были, но прожив сутки – двое, резко собирали назад вещи и выезжали, даже не дожидаясь рейсового автобуса до ближайшей станции.
Вот до этой самой ближайшей станции уже второй час ехала Лиза на электричке, правда, из Москвы. Красивая рыжеволосая женщина смотрела на мелькающие мимо окна остановки и переезды пустым взглядом, практически не запоминая и не видя ничего, ни красивых пейзажей, ни цветущих вишен, раздумывая о своих неудачах. Но почему, почему всё сложилось так, что все беды и несчастья выпали одновременно на её голову.
Полгода назад умерла её мама, обширный инфаркт, спасти её было не реально. Муж, Михаил, изводил её придирками, не давая передышки даже в день похорон мамы. А на прошлой неделе он заявился с очень вульгарного вида девицей (Лиза не была ханжой, но одеть что — то типа ночнушки, черные чулки и ботильёны…и разукрасив себя всеми цветами радуги) и сказал, что это квартира его мамы и он желает, что — бы она с сыном сейчас же отсюда ушли. Он так и сказал, я так желаю. Куда идти? Почему, это же и его сын. На что Миша сказал – докажи, что это мой сын. Это резануло, как ножом по сердцу. Тест — то пройти можно было, но как ОН МОГ! Да она и не прописана здесь, а где — то в Подмосковье. Прописаться в Москве на постоянной основе было проблематично.
Даже и за подмосковную прописку она выплачивала сумму. Мамина квартира была далеко, на неё была куча претендентов и в наследство ещё нужно было вступать. Упросив мужа, что она заберет детские и свои носильные вещи вторым заходом, он отвела сына Ванечку к своей спасительнице, бывшей маминой подруге, тёте Глаше, Глафире Сергеевне, затем вернулась за вещами. Новая дама сердца уже щеголяла в её пеньюаре, а Миша заявил, что это он покупал.
Хорошо, что, уходя с сыном, она успела положить свою шкатулочку с документами и парой украшений, которые подарила её мама. Вещи, что не успела забрать «леди» она собрала в две сумки и ушла.
Тётя Глаша, вернее бабушка Глаша, как могла, успокаивала Лизу, но Лиза понимала, что нужно своё жильё, хоть съемное. А тут Ваня начал сопливить, все к одному. Лиза хотела в понедельник на работе попросить аванс, хотя понимала, что компания из-за кризиса еле держится на плаву. Ну вот, в понедельник шеф вызвал её и ещё одну сотрудницу в кабинет и сказал, что с завтрашнего дня они уволены. Ну, оформлена Лиза была по «серой схеме» и добиваться справедливости было не реально. Ей выплатили половину зарплаты и ВСЁ. Это был полный провал, такой безнадёги с Лизой ещё не было. С 4-летним ребёнком её на работу вряд ли возьмут, везде сокращение.
Она ничего не сказала тёте Глаше, уйдя во вторник искать работу, которая ей нужна была как воздух. Но впереди лето, практически мёртвый сезон… И тут ей позвонил мужчина, представившись городским нотариусом и пригласил на завтра на первую половину дня приехать со своими всеми документами для получения наследства и указал адрес.
Это был дом, год постройки числился до 1917, в деревне Б… Волоколамского района Московской области. В конверте были все правоустанавливающие документы, квитанция об уплате пошлины и ключ. И письмо от дальней двоюродной или троюродной тёти, которая в приписке к завещанию написала: «Надеюсь, дом тебя примет. Заботься о нём» И всё. Договорившись с тётей Глашой, что та посмотрит за ребёнком, женщина не стала дожидаться выходных, поехала смотреть своё наследство.
До Волоколамска она доехала на электричке, затем ей подсказали, что нужно пересесть на дизель, через 3 остановки она вышла, а на площади ждал автобус, который подъезжал к дизелю. Ездил автобус три раза в день.
Через 40 минут, попетляв между деревеньками, автобус остановился на нужной ей остановке.
Лиза, мотнув рыжей копной волос, которые были, кстати, её естественным цветом, в знак благодарности водителю, зашла в магазин, в котором продавалось все — от мыла и лопат до копченой колбасы. Спросила у продавщицы, как найти такой – то номер дома. Продавщица очень удивилась вопросу, промолчала и просто показала направление вдоль улицы.
— До самого — самого конца.
Идти было недалеко, там всего было домов 30, не больше. Остановившись возле двора или того, что можно было считать двором, она, как учила её когда – то мама, спросила, ни к кому не обращаясь: «Войти можно?»
Затем она открыла полученным ключом замок, который открылся на удивление легко, и зашла в дом. Дом был грязным и запущенным, висела запылённая паутина, валялись чьи –то вещи и посуда. Зайдя в пустой дом, она сказала, как бы самой себе – здравствуйте. И начала осматриваться. Затем перебрала все валяющиеся вещи, рассортировала все, нашла какое –то пластмассовое ведро, тазик. Недалеко от двора она видела колодец, к которому она и пошла набрать воды. Затем вернулась в магазин и купила самое простое моющее средство, хозяйственное мыло.
— Ну как, нашла? Ты там уборку затеяла, что ли? — спросила продавщица.
— Да, решила прибраться, а то даже присесть негде, ответила Лиза.
Ей пришлось несколько раз ходить по воду, пока она немного отмыла дом и окна, ополоснув холодной воде что – то типа занавесок. На стене висело несколько картин, все в слое пыли. Когда женщина их оттёрла, на одно из них она с удивлением увидела….себя, с такой же рыжей косой и зелёными глазами, только в странной, старинной одежде. Света не было, но был большой запас свечек. Правда Лиза так наработалась, что уснула сразу, как только прикоснулась головой к подушке.
Ночью ей приснилось, как будто кто – то сказал: «Ну вот и ХОЗЯЙКА пришла!». Причем акцент был именно на слове хозяйка. Лиза хотела открыть глаза и посмотреть, кто это говорит, но сон снова одолел её.
Утром Лиза проснулась хорошо отдохнувшая. Перекусив бутербродами, она попробовала как — то затопить печку. У неё не получалось, да и опыта в этом не было. Бумага загоралась и тухла. Помнится, то ли мама, то ли бабушка рассказывали ей о домовиках. Ей подумалось, что если бы он здесь был, то наверняка бы помог. Вдруг огонёк усилился, побежал по мелким прутикам и через минут 5 в печке весело гудел огонь. Лиза нашла старый чугунок, принесла снова воды и поставила греться воду, что — бы привести себя в порядок. Дом ей нравился и, несмотря на всю запущенность, чувствовалась в нём какая — то основательность, надёжность. Вот бы ещё и работу найти, можно бы и переехать.
Но это же деревня, какая работа. С её образованием бухгалтера –экономиста…..А до Москвы около 4 часов добираться. Эта мысль засела ей в голову. Приведя себя в порядок, женщина пошла опять в магазин, подсчитав, что она ещё может на себя потратить, так как денег у неё было в самый обрез. От прежних гостей или хозяев остался окаменевший сахар, макароны кто знает какой годности и кофе, у которого уже не осталось запаха.
В магазине продавщица уставилась на неё.
-Ты что, ночевала здесь? На автобус не успела? Ну и как? Всё хорошо?
— Что как? А что не так? Это мой дом по закону, что должно быть не так? А скажите, с работой здесь как? Очень сложно или даже пытаться не стоит?
— А ты что, хочешь здесь остаться? — удивилась продавщица, здесь люди больше недели не оставались. Насчет работы – вон, председатель подъехал, как раз бухгалтершу подвозил в роддом на сохранение, спроси.
Лиза подошла к машине, к председателю, которому на вид было лет 50-55 и они переговорили. В принципе, он был не против, но только жильцы в этом доме не задерживались. Он поставил условие – проживёшь неделю, оформляйся. На том и решили.
Вернувшись в дом, Лиза села за стол и сказала вслух, обращаясь к дому.
— Таак, как я поняла, ты не простой дом. Идти мне больше некуда, о тебе заботиться я буду. Но у меня есть сын, Ванечка. Если я его привезу сюда, мы поладим? На улицу среди ночи с ребёнком не выгонишь?
Вдруг как бы повеяло нежным запахом ландыша и жасмина. Лиза поняла это, как согласие и повеселела.
— Интересно, ты раскроешь мне свои тайны? Особенно о той девушке, которая на меня так похожа? В ответ опять ландыш.
— О, так мы можем общаться, улыбнулась Лиза. Ей почему — то было совсем не страшно. Когда она в очередной раз шла по воду к колодцу, к ней подошла бабушка. Они поздоровались друг с другом, разговорилась. Оказывается, бабушка жила почти напротив, чуть наискосок. Молодая женщина в двух словах рассказала ситуацию, о том, что дом в наследство, что она – без работы и что председатель обещал работу бухгалтера, если неделю Елизавета здесь проживет. Но вот Ванечку куда? Не с собой же брать на работу.
— Ну о том не беспокойся. Я живу одна, сын как уехал за длинным рублём в Москву, так уже лет 15 ни слуху, ни духу. Я с большим удовольствием, если доверишь. Но у меня, сразу оговорю, в твой дом я ни ногой.
И бабушка Мария рассказала, что рассказывала ещё её бабушка, что в этом доме жила девушка, которой её родители не позволили выйти замуж за любимого парня Ивана, подговорив старосту отправить его на войну. Девушка была беременна от него. Родители не хотели позора, подкупили повитуху, чтобы та задавила ребёнка при родах. В итоге при родах умерла и дочка и новорождённая внучка. Конечно, в деревне все про то прознали. Когда Иван пришёл с войны, он проклял в сердцах всех, кто был в этом доме и все следующие поколения и ушёл опять воевать, уже за красных. Говорят, злющий был на всех кулаков, расстреливал их без суда и следствия. С тех пор все женщины, кто хоть как — то кровью связаны с хозяевами дома, умирают при родах. Уже пять или шесть женщин умерли.
— Грустно это все. Но я видела картину девушки в доме, практически одно лицо со мной. Пошлите со мной, покажу. Бабушка Мария с опаской зашла в дом, Лиза поднесла свечу к картине. Тут бабушка перевела взгляд с картины на Лизу, с Лизы опять на картину и перекрестилась.
— Это она, дочка хозяйская, которую повитуха сгубила. Ты, получается, этого рода. Кстати, если мне память не изменят, ведь давно бабушки моей в живых нету, её также звали… Елисавета, кажется. Или Елизавета. А ребёнок тогда как? Как ты родила его, нормально всё?
— Да вообще родила нормально и быстро, — удивлённо ответила Лиза. Наверное, я как раз уже восьмая буду.
Бабушка Мария посмотрев убранство в доме, пообещала принести пару ковриков, подушку свежую и одеяло. Когда вернулась в дом с гостинцами, сказала, чтобы Лиза, когда поедет в Москву, заказала панихиду за Ивана и Елизавету, что бы в трёх церквях одновременно служили.
И тут обе женщины, и старая, и молодая, явственно услышали вздох облегчения, даже свеча колыхнулась.
Всё сделала Лиза, перевезла сына в деревню и второй раз перевезла затем вещи. На работу председатель, как и обещал, взял, даже некоторые подъемные выплатил. Лиза свою работу знала хорошо. Некоторые продукты брала до первой зарплаты, которая была, кстати, неплохая, на крестик в магазине. А там и часть наследства ей выплатили, хватило крышу в августе перекрыть. Она никогда до этого не была так счастлива,, как теперь. Правда, подружка звонила, что Миша её искал, хотел помириться, та фифа ободрала его как липку и обокрала. Но Лиза сказала – не вздумай сказать адрес.
Жизнь потихоньку начала налаживаться. Лиза каждое утро отводила Ванечку к соседке, бабушке Марии, а 4 часа уже она выходила в деревне из колхозного газика вместе с парой сотрудников. Их отвозили и привозили в центральную усадьбу, как было у них принято называть правление и назад в деревню. Лиза отпрашивалась только для того, что бы съездить получить свою долю в наследстве, так как там нужно было её присутствие. Она так и не поняла, честно с ней рассчитались или нет, но эти 250 тысяч рублей сейчас были очень необходимы. Зиму крыша могла и не выдержать, и так были разводы на потолке. Посоветовавшись и поспрашивав у тех, кто больше неё понимал в этом, по работе она столкнулась со специалистами и посмотрев, чем и как были покрыты дома в округе, решилась на еврошифер и на бригаду из 3 работников.
Двое из них были приезжие, третий из районного центра. Сошлись в цене, договорились, что в доме спать не будут, а квартируются где найдут. Не хотела Лиза 3 мужиков пускать в свой дом, да ещё имеющий свой характер. Странно было то, что как только договорилась она с ними, в доме появился пусть слабый, но неприятный запах. Лиза сразу поняла, откуда это и обратилась к дому, что, мол, нужно найти специалистов, эти и берут недорого за работу и ночевать не будут в доме. И котёл хотела поставить в доме дровяной, что бы тепло держал. А в сентябре начнутся дожди и время будет упущено, но в доме запах держался.
Кровельщики работали споро, двое сверху, третий, из Волоколамска, подавал и придерживал листы, как подсобник. Днём Лиза на работе, бабушка Мария приглядывала за рабочими, за что ей Лиза была очень благодарна. Прошло три дня и старший из бригады, Толик, как он представился, начал расспрашивать хозяйку, почему она, молодая, живет здесь, где её муж.
Она бесхитростно ответила, что муж в Москве, нужно будет как — то оформить развод, дом её личный, полученный в наследство.
Информация Толика заинтересовала, дом добротный, если привести в порядок – отличный, молодая женщина очень симпатичная, как он решил бесхитростная, если что, защитить некому, ребёнок – не проблема. Решил он действовать.
За ужином он заговорил, что нужны здесь мужские руки, что нужно бы и печку новую и забор поставить новый. Неплохо бы и сарайчик для живности, кур там, уточек построить. Лиза только вздохнула и развела руками, всё это пока для неё не реально. Тогда Толик решил форсировать. Дело в том, что у себя на родине в солнечной Молдавии откуда он приехал, он оставил жену и ребёнка. В России искал возможность, чтобы женившись, получить гражданством. Ни в коем случае не хочу кинуть тень на граждан Молдавии, у меня знакомые – прекрасные люди. Но в семье не без урода.
Завтра они должны были закончить работу, дом то небольшой по нынешним меркам, и медлить Толе было некогда. У Толика бабка была местной ведьмой- серебрянкой (один из народов, проживающих в Молдавии, знаменитый своими гадалками и ведуньями если в названии чуть ошиблась, прошу прощения), она и первую жену помогла сосватать и теперь с собой пузырёк дала, сказала, используй при необходимости.
Вот и предложил Толик чай заварить по-ихнему, насыпал в чайничек заварку свою, залил кипятком, да и капнул из пузырька незаметно несколько капель. Должна была, по задуманному, Лиза без памяти влюбиться мгновенно в Толика и провести ночь с ним.
Только поднесла она чашку к губам, так прямо вздрогнула – такой вонью оттуда потянуло, что стошнило её. Только поставила она чашку на стол, поняв, что пить оттуда ей никак нельзя, как чашка вдруг треснула пополам и чай с приправой весь вылился. Толик с криком и матом вскочил со стула, из его чашки подымалась змея и угрожающе шипела. Встал дом на защиту хозяйки.
На утро пришло заканчивать кровлю только двое, Толик наотрез отказался приближаться к дому.
Вечером Лиза рассчиталась, как договаривались с работниками. Ничего не сказала, лишь, спасибо, что не отравили. Кстати, запах пропал, как только пропал Толик.
Через неделю опять напасть – явился Мишенька. Он нашёл её по регистрации, да и подруга, видать, сдала Лизу. Увидев новую крышу и неплохой домик, румянощёкого Ванечку, начал заливать, мол, когда домой вернёшься, на что Лиза ответила, что подает его на развод с присуждением алиментов. Подает его в районе, по своей регистрации, делить имущество не будет, как он говорил – квартира принадлежит его матери, а её домик получен в наследство и дележу не подлежит. Совместно нажитого ничего нет. Сказала – как отрезала, добавив, если на суд не приедет, третьим разом без него разведут. Если он сомневается, что его сын, пусть делает генетическую экспертизу. Откуда силы взялись так ответить мужу – и сама не знает.
Попыхтел, попыхтел Мишенька и поехал в Москву не солоно хлебавши.
Пришла молодая женщина в дом, села за стол, обняла голову руками и заплакала, что нет у неё защиты, одна она на этом свете. Тут плечи как теплым ветром потянуло и запах ландыша и жасмина почувствовался. Конечно, дом её защищает, но хотелось и мужского плеча.
В воскресенье в магазине, куда Лиза пошла за молоком и желейками для Вани, столкнулась в дверях с мужчиной, причём так, что бутылка с молоком выпала из рук, хорошо, пластиковая. Они оба одновременно кинулись её подымать и стукнулись головами. Рассмеялись, пошутили, познакомились. Он приехал машиной, искал место для постройки дома, в машине сидела девочка, как оказалось, племянница.
Почему –то, глядя на него, у Лизы защемило сердце. Тут и девочка вышла из машины и спросила у тёти, где здесь туалет. Лиза отвела её к себе во двор, а мужчина попросил водички попить. Решила Лиза его домом проверить, стоит ли знакомиться. Зашли они, а тут такой приятный запах жасмина и ландыша, что она заулыбалась и сказала – Меня Лиза зовут, а Вас?
— Меня Алексеем. А давайте угостите нас с племянницей чаем!
Ну, нашла Лиза своё счастье….дом и помог ей.
