«Джулuu досmался одuн uз самых некрасuвых мужчuн. Его лuцо напомuнало конскuй круп»: а она шла под венец — в белом свадебном наряде u босая
..После долгих колебаний Ричард Гир решился наконец на откровенный разговор с Джулией Робертс. Поджидая Джулию в уютном японском ресторанчике в горах Санта- Моники под Лос-Анджелесом, Ричард явно нервничал.
Пока запыхавшаяся и, разумеется, на полчаса опоздавшая Джулия терпеливо ставила свою закорючку на каждой протянутой открытке, листке, а то и просто салфетке выстроившихся в очередь официантов, Гир внимательно наблюдал за ней. Да, Джулия и вправду сильно изменилась: научилась держаться с достоинством, тщательно укладывать волосы и чувствовать себя раскованно в стильном шелковом костюме. А ведь еще совсем недавно ничего этого Джулия не умела.
Или не хотела уметь. Еще совсем недавно единственной одеждой, которую она признавала, были потертые джинсы с дырками на коленях, белая рубашка и болтающийся мужской пиджак.
«Отлично выглядишь! Издалека я бы тебя даже не узнал…» — искренне восхитился Гир, и, польщенная комплиментом, Джулия улыбнулась.
Заказав обед, они обменивались дежурными светскими фразами — Гир все никак не решался приступить к тому, ради чего, собственно, он и пригласил сюда Джулию.
«Откровенно говоря, мне от тебя кое-что нужно, — наконец начал он, — и если ты откажешься мне помочь, я пропал: лишусь работы, гонорара, самоуважения и всех-всех-всех самых важных вещей».
«Да ладно тебе! — засмеялась Джулия. — Что случилось-то?»
Понизив голос почти до шепота, перегнувшись через маленький столик, Ричард стал что-то долго и горячо ей объяснять. Сначала на лице Джулии отразилось любопытство, затем она нахмурилась и возмущенно замотала головой, но в конце концов снова засмеялась.
«Валяй, — сказала она, — задавай свои вопросы ».
«Я часто вспоминаю, — мягко заговорил Гир, — те времена, когда мы с тобой снимались в «Красотке».
Помнишь? Когда это было? Лет восемь назад?
Тогда все мужчины Голливуда сходили с ума от ревности, потому что ты на каждом углу хвасталась, что у тебя есть жених Дилан Макдермотт. И всех нас приглашала на скорую свадьбу…»
«Ну не ври, кто-кто, а ты и не думал тогда сходить с ума от ревности, — перебила Джулия. — Ты тогда сох по своей Синди, а меня почти не замечал!»
Застарелая обида, прозвучавшая в ее словах, заставила Гира подумать: уж не была ли помолвленная Красотка увлечена им не только по сценарию?
«Но ведь ты, надеюсь, не станешь утверждать, что твоя помолвка расстроилась из-за меня?»
Джулия залпом выпила сакэ, зажгла сигарету, медленно затянулась и кивнула. Вот так сюрприз! Глаза Ричарда округлились…
Он не мог понять — может, это шутка?
…В 1989 году на съемках «Красотки» Джулия Робертс казалась настолько окрыленной своим чувством к Макдермотту и предстоящей свадьбой, что режиссер картины Гэри Маршалл был убежден: именно это мешает молодой актрисе выглядеть естественно в любовных сценах. Маршалл даже заставил Гира в решающий момент ненароком прищемить Джулии палец, чтобы добиться выражения неподдельных эмоций.
Однажды жених Робертс, Дилан Макдермотт, совершенно неожиданно приехал к Джулии на съемочную площадку «Красотки». Маршалл про себя чертыхался — в тот день он планировал снимать интимную сцену между Джулией и Ричардом, и было ясно как день, что в присутствии жениха от Робертс он ничего не добьется.
Невзирая на то что они страшно выбивались из графика, Маршалл все же счел за лучшее отложить съемки решающего эпизода. И был ужасно удивлен, когда Джулия настояла на обратном.
В тот день на съемочной площадке Гир впервые почувствовал сильнейшие сексуальные токи, которые посылала ему дотоле совершенно холодная Робертс. И было это настолько явно, что члены съемочной группы боялись встретиться глазами с бедолагой Макдермоттом, с молчаливым отчаянием наблюдавшим за ходом съемок.
Дальше — больше. В перерыве между дублями Джулия вдруг стала разговаривать с Гиром невесть откуда взявшимся низким томным голосом, она смотрела на него влюбленными глазами и даже несколько раз нежно брала за руку.
Полюбовавшись на это безобразие, Макдермотт прилюдно сорвал со своей руки кольцо — знак помолвки, и маленькая спортивная машина навсегда умчала его из жизни Джулии Робертс. Позднее в прессе Дилан наградил экс-невесту такими эпитетами, как «продажная ш».
«Слушай, — произнес Гир, наблюдая за тем, как Джулия с аппетитом поглощает свои любимые сашими. — Но ведь нам-то с тобой прекрасно известно, что никакого романа у нас не было и в тот день ты просто разыграла спектакль перед Макдермоттом. А, кстати, зачем?»
Заерзав на стуле и уронив зажигалку, Джулия тяжко вздохнула:
«Все это очень сложно. Сам знаешь, Дилан не первый. До него был Лайам Нисон, до него… Ну, в общем, много кого было…» Гир насторожился: Джулия, кажется, сама подобралась к той теме, которая его больше всего интересовала. Благодаря прессе эта особенность мисс Робертс была известна всем и каждому: актерская известность Джулии всерьез соперничала с куда более скандальной славой той-которая-всегда-бежит-из-под-венца.
Все происходило по одному сценарию. Джулия влюблялась, давала клятву верности, обручалась, шила свадебное платье и оповещала родных о предстоящем браке (причем едва ли не с каждым вторым партнером по картинам, в которых снималась). А в последний момент отменяла свадьбу, никогда не объясняя причин.
«И все-таки, — не выдержал Гир, — должна же за всем этим стоять какая-то причина?!» «Должна, — с вызовом ответила Джулия. — Но я не уверена, что мне так уж хочется тебе об этом рассказывать».
Сакэ, однако, делало свое дело: постепенно Джулия становилась все разговорчивее.
…В том, что на нее свалились популярность, успех и толпа влюбленных поклонников, не было ни малейшей ее заслуги.
Длинноногой 18-летней девчонке помог Его величество случай — перебравшись из глухой провинции под названием Смирна, штат Джорджия, в Нью-Йорк, она как раз оказалась в нужном месте в нужное время. Джулия приехала сюда вовсе не за славой — просто сбежала от многолетней глухой войны между матерью и отчимом, от осточертевших родственников и соседей, каждый из которых знал ее с пеленок, от унылого будущего, которое готовила ей маменька: колледж, замужество и в качестве вершины жизненных достижений одноэтажный дом с палисадничком.
Джулия шла по нью-йоркской Коламбус-авеню развинченной подростковой походкой в неизменных дырявых джинсах, пряча руки в слишком длинные рукава просторной рубашки.
Она понятия не имела, чем ей следует заняться в жизни. После тихой Смирны ее пьянила шумная разношерстная толпа, и голова кружилась от небоскребов. А тем временем прямо навстречу Джулии шла удача в лице киноагента Макгоуэна и режиссера Гленна Дэниэлса.
Они не смогли пройти мимо «такого красивого ребенка с ясной улыбкой, обращенной к солнцу!» И пригласили Джулию в актерское агентство.
«Между прочим, все было не так уж и гладко, — улыбнулась Джулия. — Они пришли в ужас от моего южного акцента! Заставили целый месяц таскаться к логопеду! Пообещали, что в противном случае мне придется играть только глухонемых!»
В результате Джулия стала стесняться молодых людей, которые пытались за ней ухаживать. Девушке чудилось, что стоит ей открыть рот, и к ней тут же начнут относиться как к «тупой провинциалке».
Впрочем, занятиями с логопедом образование мисс Робертс и завершилось: к учебному процессу она всегда испытывала стойкое отвращение. Немного смутившись и отведя глаза в сторону, Джулия также призналась Гиру, что отродясь не училась ни на каком факультете журналистики, как об этом писала пресса. Этот факт своей биографии она выдумала сама, чтобы выглядеть солиднее…
Гир с удивлением узнал, что в начале карьеры Джулии пришлось основательно потрудиться над собственным мифом:
«Например, конечно, с моей подачи, в газетах растрезвонили, — затягиваясь очередной сигаретой, говорила Джулия, — что якобы перед тем, как меня впервые пригласили на роль, я работала в Нью-Йорке моделью. Если бы! Пока в Голливуде подыскивали для меня роль, мой первый менеджер Дэниэл Макгоуэн действительно пытался пристроить меня в одно манхэттенское модельное агентство. Но там ему сразу заявили — «слишком тяжела»!
Этот небрежный отказ разбередил в душе Джулии давнюю рану: с детства она была убеждена, что с внешностью у нее не все в порядке. В школе ее дразнили «губошлепкой», отчего свой рот Джулия истово ненавидела и никогда не пользовалась помадой, дабы «не привлекать к нему внимания».
Опять-таки вопреки распространенной версии у мальчиков в родной Смирне успехом пользовалась не Джулия, а ее сестра Лайза. Увы, самая сильная школьная любовь Джулии, смазливый капитан футбольной команды, лишь благосклонно позволял ей бегать за ним — не больше.
«То-то он, наверное, сейчас кусает локти», — подумал Гир.
Старший брат Джулии Эрик Робертс тоже внес свою лепту в самооценку сестры, заявив, что с ее внешностью нечего и мечтать о кино. Воспоминание о брате вызвало у Джулии саркастическую усмешку:
«Когда я приехала в Нью-Йорк, он мне здорово помог — устроил продавщицей в спортивный магазин!»
Еще Джулия со смехом призналась: то, что режиссеры и продюсеры принимали за потрясающую «отвязанность» и непосредственность, на самом деле было лишь щитом для прикрытия неуверенности в себе, доходящей порой до абсурда.
Перед пробами в «Мистической пицце» Джулия, ненавидящая свои волосы-солому, не придумала ничего лучшего, как выдавить на них целый тюбик… черной ваксы! А чтобы скрыть «тяжеловатость», позаимствовала у менеджера его черный костюм! Дэниэл Макгоуэн был мужчиной более чем представительным, так что Джулии в его костюме почти не было видно.
Комичный вид и отчаянная мольба в глазах кандидатки на роль произвели такое впечатление на режиссера, что он не раздумывая предпочел ее тридцати другим претенденткам.
…Гир уже не сомневался: перед ним сидит хроническая самоедка. И все же ему не верилось…
«Послушай, Джулия, но ведь у тебя всегда было полно ухажеров. С чего бы это они поголовно влюблялись в уродину?»
Но Джулия тогда понимала дело так: влюбиться в нее, допустим, еще возможно, но чтобы потом не бросить… Больше всего на свете она боялась, что ее променяют на «красавицу и модель».
Ведь вся жизнь Джулии состояла из сплошных измен: сначала мама бросила папу, потом отчим бросил маму, потом ее первый воздыхатель увлекся ее подругой, потом Лайам Ни сон, в которого Робертс влюбилась на съемках «Удовлетворения», ради нее, Джулии, оставил свою жену, потом Дилан Макдермоттт бросил ради нее, Джулии, свою любовницу и так далее до бесконечности…
Поэтому Джулия стремилась установить с мужчинами серьезные отношения. Чтобы, как учила мама, мужчина чувствовал ответственность.
В этом отчасти и крылся ответ на вопрос, почему Джулия Робертс не вышла замуж за Дилана Мавдермотта. Она просто боялась. Он готовился повести ее к алтарю, и чем ближе подступал этот момент, тем сильнее Джулия внушала себе, что ее непременно бросят. В конце концов Ричард Гир вытянул из Джулии и ответ на вопрос, почему она так повела себя, когда на съемках «Красотки» появился Макдермотт.
Оказывается, Робертс глубоко уязвило то, что Гир не проявил к ней ни малейшего мужского интереса.
«Тогда это еще больше укрепило меня в мысли о собственной неконкурентоспособности», — заявила она опешившему Гиру.
О 25-летнем актере Кифере Сазерленде, своем партнере по фильму «Коматозники», Джулия сначала говорила отрывисто и не очень охотно. Да, она действительно проверяла его чувство к ней целых два года, причем проверяла будничной повседневностью, поселившись с Кифером под одной крышей.
В серьезности его намерений Джулию убеждал тот факт, что ради нее Кифер оставил не жену — жен на ее памяти оставляли все кому не лень, но обожаемую дочку Сэру. Это в глазах Джулии было уже кое-что. Чтобы удержать их страсть, она даже сделала себе магическую татуировку в форме китайского иероглифа, означавшего любовь до гроба. И повторяла, что любовь к Киферу будет длиться до тех пор, пока существует эта татуировка.
Приготовления к свадьбе Робертс и Сазерленда, назначенной на 14 июня 1991 года, были чрезвычайно впечатляющими. Мероприятие должно было состояться на 14-м этаже студии «XX век Фокс», который собирались стилизовать под роскошное жилище с внешней террасой, фонтанами и экзотическим садом.
Только на охрану студия планировала потратить $ 100 тыс. Джулия позаботилась обо всем: от роскошного платья от Ричарда Тайлера до лично придуманного дизайна свадебного торта.
Гир припомнил, что и он удостоился приглашения на свадьбу, присланного на изысканной открытке с золотым тиснением.
«Но я был просто потрясен, — заметил Ричард, лукаво глядя на Джулию, снова заерзавшую на стуле, — когда за четыре дня до свадьбы мне позвонил твой менеджер Голдсмит с извинениями, что свадьба не состоится, потому что ты (!) ее отменила!
Тогда мне показалось, что ты просто издеваешься над людьми.
И когда Кифер на следующий день заявил прессе, что «еще ни одна с у к а ни унижала его так сильно», я, уж прости, был целиком на его стороне!»
Туг Джулия ехидно добавила, что он, Гир, даже не подозревает, до какой степени свинства она тогда опустилась. И после некоторой паузы рассказала следующее…
…За несколько месяцев до свадьбы с Кифером в прессе появилось интервью с некоей танцовщицей из кабаре Амандой Райс.
Аманда рассказала, что занимала пустующее место в спальне Кифера, пока его невеста находилась на съемках. Действительно, Гир смутно припоминал этот скандальный инцидент. Но он помнил и другое: Сазерленд тогда публично заявил, что это наглая ложь.
Кто же верит подобным сплетням? Со звездами это случается сплошь и рядом. Судя по тому, что Джулия не порвала с Кифером сразу после этой истории, а напротив, продолжала с энтузиазмом готовиться к свадьбе, все попросту решили, что она приняла объяснения жениха.
«А вот и нет! — мрачно заметила Джулия. — У меня были доказательства, что Райс не лжет!» Аманда Райс поделилась с читателями еженедельника «National Enquirer» жалобами самого Кифера, что «эта Робертс слишком бледна, слишком костиста, вечно пребывает в истерическом недовольстве по поводу своей фигуры и страдает тяжелой формой анорексии».
Последняя подробность и выдала Кифера с головой: кроме него, никто не мог знать про тайную болезнь Джулии, настолько тяжелую, что из-за нее она уже несколько раз оказывалась в больнице. (Причиной же послужило ее хроническое неприятие своей внешности, принявшее такую патологическую форму)
«Зачем же ты тогда…» — начал было Гир, но осекся, заметив презрительную ухмылку Джулии. Неужели в самом деле он думает, что она могла отреагировать на подобное унижение банальным разрывом? До чего же плохо мужчины знают женщин!
Ей хотелось унизить его так жестоко, так больно, чтобы он никогда не забыл этого урока.
«О, то была наилучшая роль!» — с наслаждением проговорила Джулия.
Она продолжала осыпать жениха лестью и мнимыми нежностями, а занимаясь с ним любовью, чувствовала себя раскованнее, чем прежде. Она с упоением обсуждала с ним подробности предстоящей свадьбы и заставила несколько раз переделывать свадебный костюм, чтобы «в главный день их жизни он выглядел по-настоящему неотразимым».
Таким образом, Джулия не пожалела целого состояния ради того, чтобы отказать Киферу Сазерленду в тот самый момент, когда весь мир уже считал его счастливым избранником мисс Робертс.
11 июня 1991 года с первых полос всех газет от Европы до Австралии смотрело униженное и недоумевающее лицо Сазерленда — а Джулия пережила, возможно, самый большой триумф в своей жизни.
«Но ведь говорили, что ты порвала с ним якобы из-за того, что за несколько дней до свадьбы влюбилась в актера Патрика Джейсона?» — неуверенно спросил Гир.
«Надо же мне было как-то оправдаться, — парировала Робертс. — А потом, — грустно продолжила она, — на мне в отместку за Кифера отоспался, кажется, весь мир».
После разрыва с Сазерлендом Джулия сорвалась… Ее неотвязно преследовал кошмар, что она падает с Эйфелевой башни.
Теперь-то она понимает: ее срыв, впрочем, как и все личные неурядицы, случился во многом из-за того, что она слишком стремительно, не успев, в сущности, выйти из подросткового возраста, забралась на башню успеха.
К своим 24 годам Джулия уже снялась в восьми картинах, а после «Красотки » гонорары недавней школьницы из Смирны поднялись до семимиллионного рубежа. Она совершенно утратила контакт с семьей — матерью, сестрами и братом. Бетти Робертс, простая секретарша, на вопрос дочери, что ей подарить, поджимала губы и гордо отвечала: мол, спасибо, не надо, у нее все есть.
В начале 90-х два новых фильма с участием Робертс — «Капитан Хук» Спилберга и «Умереть молодым» — обернулись полным провалом. Язвительная пресса писала, что Робертс чрезвычайно пригодятся 7 миллионов, полученные ею за «Капитана Хука», ибо, возможно, «это ее последний фильм, после которого все деньги пойдут на лечение».
Робертс сорвалась. Она стала появляться в обществе и на светских презентациях едва держась на ногах после бутылки неизменной текилы и в обнимку с какими-то маргинальными типами, разражалась слезами в ответ на просьбу об автографе, все чаще принимала участие в ночных оргиях в самых злачных барах, снова заключала и расторгала помолвки — словом, тормоза отказали совсем. В конце концов она заявила журналистам, что ушла в бессрочный отпуск и больше не хочет сниматься, а затем выкинула и вовсе беспрецедентный фортель.
Красотка вдруг покинула свой роскошный особняк на Голливудских холмах с обитыми бархатом стенами и антикварной мебелью и переехала в обшарпанную однокомнатную квартирку одного из своих приятелей, где постель лежала прямо на полу, а от вечно открытого стенного шкафа ее отделяло не более трех шагов. Никакой другой мебели в комнате не было. В крошечной кухне стояли диван, обитый потрескавшейся кожей, закопченная плита и два шкафчика с допотопной посудой. В подобной обстановке обычная униформа Джулии — драные джинсы и выцветшая безразмерная майка — выглядела наконец вполне уместно.
Каждый вечер она отправлялась на какую-нибудь затрапезную дискотеку, где в свое удовольствие кокетничала и отплясывала с местными парнями, смеясь их сальным шуткам и зачастую соглашаясь на самые сомнительные предложения.
И, что поразительно, ее ни разу не узнали!
«Но зачем, — не выдержав, перебил Джулию Гир, — зачем тебе это понадобилось?»
Ответ показался ему одновременно и странным, и убедительным. У Джулии назрела острейшая потребность хотя бы на время стать обыкновенной девчонкой, которой она не успела побыть. К ней даже вернулся с таким трудом вытравленный южный акцент! Она просто устала играть звезду, потому что часто ощущала себя самозванкой, занявшей без спросу чужое место.
Она и одевалась так потому, что джинсы оставались единственной одеждой, в которой она чувствовала себя самой собой.
Но этот побег от реальности продлился недолго. Ведь мир помнил, что на самом деле Джулия Робертс — звезда, и отнюдь не собирался оставлять ее в покое.
У ее подъезда вечно дежурили папарацци. Актрисе то и дело названивали репортеры, а потом газеты цитировали ее отборную брань как доказательство морального падения. Каждый день все в новых и новых статьях она находила самые мрачные прогнозы на свой счет:
«Ее отпуск длится уже более полутора лет и вряд ли когда-нибудь за вершится. А образ жизни внушает серьезные опасения относительно ее вменяемости. Теперь уже ясно, что вряд ли когда-либо найдется мужчина, который рискнет, заполучить почетный статус жениха Джулии Робертс».
…Вспоминая тот тяжелый период, Джулия становилась все менее разговорчивой и в конце концов вдруг заявила: «Точка.Мне надоела эта глупая исповедь. Я думаю, что для нашей картины тебе уже вполне хватит того, что ты узнал…»
Гир так увлекся беседой, что чуть не забыл, что пригласил Джулию в этот уютный ресторанчик с вполне конкретной целью.
Ему и Джулии предстояли съемки в новом фильме Гэри Маршалла «Сбежавшая невеста». По сценарию герой Ричарда — журналист, который расследует любопытную историю женщины, имеющей обыкновение всякий раз удирать из-под венца. Проблема заключалась в том, что Гиру никак не удавалось по-настоящему почувствовать характер героини.
А без этого ему был гарантирован провал. Идея «раскрутить» Джулию на откровенный разговор возникла у режиссера Гэри Маршалла.
«Чего там выдумывать, — усмехнулся он однажды. — У Джулии в жизни было все точь-в-точь так, как у меня в сценарии. Вот ее и спроси. Гир долго колебался, но в конце концов решил, что ничего лучшего ему действительно не придумать.
«Джулия, — взмолился он, — ты же не рассказала мне самого интересного: ведь ты все же вышла замуж! Хотя я, как и все, был уверен, что этого никогда не произойдет!»
Через несколько минут Гир хохотал до упаду…
Джулия принялась в лицах изображать, как вечером 27 июня 1993 года ее пресс-агент Нэнси Зельцер, связавшись по телефону с «Ассошиейтед Пресс», заверяла, убеждала, приводила доказательства и, наконец, просто клялась и божилась, что ее клиентка Джулия Робертс на самом деле несколько часов назад сочеталась законным браком с кантри-певцом и музыкантом Лайлом Ловеттом.
Где? В городишке Мэрион штата Индиана. Репортеры все равно не поверили, и только ближайшая подруга Джулии Сьюзан Сэрэндон смогла убедить их в том, что это не утка. Все, конечно, были потрясены самим фактом ее замужества, но более того — выбором Джулии: похоже, мисс Робертс достался в мужья один из самых некрасивых мужчин на Земле.
Говорили, что «его лицо напоминает конскую задницу». Парочка смотрелась настолько комично, что их немедленно окрестили «Красавицей и Чудовищем».
Молодые между тем так спешили со свадьбой, словно каждый день промедления грозил им расстрелом. Гостей оповестили о церемонии всего за двое суток, и на торжество приехали только 75 человек — остальные сочли приглашение розыгрышем. «Я-то как раз и оказался среди тех, кто не поверил, — улыбнулся Гир. — И все же если раньше я не понимал, почему ты не выходила замуж, то теперь еще меньше понимаю, зачем все-та- ки вышла…»
«А затем! Просто назло!» — неожиданно выпалила Джулия.
Многомесячное карканье прессы, что ей суждено умереть «нищей старой девой в сумасшедшем доме», в конце концов сделало свое дело: Джулия всерьез испугалась, что это и вправду может произойти. Да и мать при каждом удобном случае подливала масла в огонь и умоляла Джулию побыстрее найти себе достойного мужа, «а то опоздаешь и навек останешься одна».
В результате в один прекрасный день Джулия поклялась выйти замуж за первого, кто сделает ей предложение. В глубине души ей было страшно — вдруг и в самом деле больше никто никогда не рискнет…
Лайл Ловетт много лет подряд был заочно влюблен в Робертс и повсюду возил с собой видеокассету «Красотки». Услышав однажды, как Джулия в телепередаче назвала его своим любимым исполнителем, Ловетт набрался духу и позвонил. Она пригласила его в гости, и новый знакомый поразил Джулию: во-первых, вопиющим уродством и, во-вторых, какой-то удивительной трепетной нежностью. Через два дня Ловетт предложил ей руку и сердце — они возвращались с романтической прогулки верхом, и он сделал это с такой старомодной рыцарской галантностью и обнаружил такую силу чувства, что взгляд Джулии вдруг как-то сразу перестал «спотыкаться» о его внешность…
Робертс поняла: за такой любовью можно укрыться, как за каменной стеной.
В Джулии Ловетта приводило в восторг именно то, к чему сама она относилась с привычной многолетней досадой: он восхищался ее губами, говоря, что любая француженка отдаст пол жизни, чтобы иметь такие губы, как у Джулии, твердил, что у нее самые прекрасные стопы на свете.
В результате Джулия поверила в это и пошла под венец… босая. В белом свадебном наряде и босая. Венчавший их священник прилагал немалые усилия, чтобы не смотреть на ноги невесты. А гости сочли эту выходку Робертс прямым свидетельством того, что вся церемония — наполовину шутка.
«А это была никакая не шутка и вовсе не спор, — возразила Джулия. — Лайл сам, между прочим, посоветовал мне так поступить: «Увидишь, как все будут любоваться твоими пальчиками, и тогда ты поверишь мне, до чего они хороши».
- «А этот Ловетт не так уж банален», — подумалось Гиру По словам Джулии, уродство Лайла сыграло только в его пользу — довериться такому Чудовищу Красотке оказалось гораздо проще. Вечная боязнь, что мужчина может променять ее, Джулию, на «настоящую» красавицу, в случае с Ловеттом и вправду казалась нонсенсом.
Вообще 35-летний техасец Ловетт оказался человеком на редкость преданным и к тому же исповедующим неприкосновенные семейные ценности. После свадьбы он привез молодую жену в свой старинный техасский дом, унаследованный им еще от деда и вот уже сто лет прочно стоящий посреди обширных фермерских земель. Джулию потрясло то, что в доме мужа на нее со всех стен смотрели десятки ее собственных фотографий, вырезанных Ловеттом из газет и журналов задолго до их знакомства.
Джулия в высоких сапогах и ковбойской шляпе, Джулия с короткой стрижкой в вечернем туалете, Джулия в экстравагантном купальнике на берегу океана…
«А я очень даже ничего!» — подумала она, с пристрастием осмотрев «выставку». Лайл же укреплял ее в этой мысли ежедневно и еженощно. Он рисовал ее, фотографировал, с увлеченностью художника часами доказывал ей, насколько красивы линии ее тела. Ловетт обожал покупать Джулии наряды, и его вкус был безупречен.
Джулия преображалась, и взгляды — восхищенные и иногда завистливые — ее знакомых и друзей подтверждали, что Чудовищу удалось вылепить из Красотки настоящую красавицу. В туалетах, выбранных для нее Ловеттом, и под музыку его восторженных комплиментов Джулия наконец окончательно поверила в себя.
Но на этом миссия Лайла Ловетта в ее жизни оказалась… исчерпана. Робертс вдруг опять потянуло на съемочную площадку. Джулия больше не сомневалась: успех снова будет сопутствовать ей.
Так и случилось. Недавние картины с ее участием — и «Свадьба моего лучшего друга», и «Теория заговоров» — вернули Джулии статус королевы Голливуда.
Законный брак Робертс с Ловеттом продлился около двух лет, но и по сей день они близкие друзья, он — ее главный советчик по самым интимным вопросам.
…Гир и Робертс остались в ресторане почти совсем одни. За стеклянной стеной в сумерках растворились очертания гор. Ричард посмотрел на свою собеседницу и снова поразился, до какой степени изменилась Джулия Робертс. Ему показалось, что сидящая напротив него красивая и уверенная в себе женщина не имеет абсолютно ничего общего с той неприкаянной девицей, которую он знал раньше.
Даже губы слегка тронуты помадой — не иначе как хозяйка и вправду перестала их ненавидеть.
«Признайся, Джулия, только честно, ты что, на самом деле снова собралась замуж?» Джулия кивнула: она действительно собралась. За Бенджамина Братта, тоже актера, звезду телесериала «Закон и порядок».
Они нашли общий язык сразу. Бен подошел к ней на вечеринке у Сьюзен Сэрэндон и не мудрствуя лукаво сказал: «Я был влюблен в вас вчера, сегодня и наверняка буду влюблен завтра.
Это ли не повод для романа?!»
Джулия согласилась, что да, повод вполне достаточный.
«Я наконец доросла до того, чтобы перейти на открытые отношения, — призналась она Гйру. — Слышал про такие? Бенджамин позволяет мне все: я могу в любой момент пойти вдвоем с подругой в ресторан или на неделю уехать с приятелем на курорт, не спрашивая его разрешения.
Представь, я тоже его абсолютно ни к кому не ревную. А ведь он красавчик! Но и я тоже ничего, верно?» Ричард Гир помолчал, потом хитровато улыбнулся и произнес:
«Слушай, а не может получиться так, что ты опять сбежишь из-под венца?» Но Джулия лишь расплылась в своей фирменной детской улыбке до ушей и ничего не ответила.
