Pofu.ru - Всё обо всём!

В морозном 1942-м восьмилетняя Марьяна боится заснуть — её кошмары сбываются, когда в село входят чужие сапоги. Чтобы спасти сестёр-близняшек, матери придётся принять невозможное решение, ценность которого отзовётся через годы — в имени новорождённой внучки. Это история о том, как в самое тёмное время жива только хрупкая, но неистребимая надежда

В морозном 1942-м восьмилетняя Марьяна боится заснуть — её кошмары сбываются, когда в село входят чужие сапоги. Чтобы спасти сестёр-близняшек, матери придётся принять невозможное решение, ценность которого отзовётся через годы — в имени новорождённой внучки. Это история о том, как в самое тёмное время жива только хрупкая, но неистребимая надежда

Он клялся вернуться с войны героем и взять ее в жены. Она дождалась ордена на груди, но не того, о котором мечтала. Потому что его главный подвиг случился не на фронте, а в мирном поезде, и за него не поздравляют — сажают

Он клялся вернуться с войны героем и взять ее в жены. Она дождалась ордена на груди, но не того, о котором мечтала. Потому что его главный подвиг случился не на фронте, а в мирном поезде, и за него не поздравляют — сажают

Дочь Левитана. Её жизнь была чужой сказкой, где девочку из деревни назвали дочерью гения, а замуж она вышла за того, кто заменил ей отца. Она искала любовь в красках и чужих домах, но обрела лишь бездну одиночества, из которой нет возврата

Дочь Левитана. Её жизнь была чужой сказкой, где девочку из деревни назвали дочерью гения, а замуж она вышла за того, кто заменил ей отца. Она искала любовь в красках и чужих домах, но обрела лишь бездну одиночества, из которой нет возврата

1918 год, Сибирь. Молодая вдова борется с ледяным холодом и горем, чтобы спасти новорожденную дочь. Её отчаянную борьбу за жизнь прерывает неожиданное предложение соседа — тёплый кров и еда в обмен на работу няней в его доме. Но за стенами этого дома их ждёт не спасение, а тайна, которая навсегда изменит судьбы всех, кого коснётся

1918 год, Сибирь. Молодая вдова борется с ледяным холодом и горем, чтобы спасти новорожденную дочь. Её отчаянную борьбу за жизнь прерывает неожиданное предложение соседа — тёплый кров и еда в обмен на работу няней в его доме. Но за стенами этого дома их ждёт не спасение, а тайна, которая навсегда изменит судьбы всех, кого коснётся

2001 год. Сестра прокляла нас с мужем, но не учла, что зло бумерангом возвращается через чернозем и пару лопат. Теперь её место — рядом с мамой, а наше — под солнцем

2001 год. Сестра прокляла нас с мужем, но не учла, что зло бумерангом возвращается через чернозем и пару лопат. Теперь её место — рядом с мамой, а наше — под солнцем

Всю свою жизнь отдавала внучке всё, пытаясь заткнуть дыру, которой не было. Пока однажды не обнаружила, что вырастила неблагодарного чужого человека, а своя девочка навсегда потеряна где-то между словом «сирота» и слепой любовью

Всю свою жизнь отдавала внучке всё, пытаясь заткнуть дыру, которой не было. Пока однажды не обнаружила, что вырастила неблагодарного чужого человека, а своя девочка навсегда потеряна где-то между словом «сирота» и слепой любовью

Ленинград, 1945-й. Война отгремела, но для него война ещё не кончилась: в пустой квартире он нашел лишь плюшевого мишку своей маленькой дочки. Её следы затерялись в хаосе эвакуации. Двадцать лет спустя жизнь будто наладилась — но судьба приготовила ему встречу, от которой перехватывает дыхание и замирает сердце

Ленинград, 1945-й. Война отгремела, но для него война ещё не кончилась: в пустой квартире он нашел лишь плюшевого мишку своей маленькой дочки. Её следы затерялись в хаосе эвакуации. Двадцать лет спустя жизнь будто наладилась — но судьба приготовила ему встречу, от которой перехватывает дыхание и замирает сердце

Она гребла навоз, пока они делили ее дом, ей пророчили Сибирь и тыкали в спину, хотели отправить вслед за мужем-вором, но война всех сделала равными — а потом она села во главе их стола

Она гребла навоз, пока они делили ее дом, ей пророчили Сибирь и тыкали в спину, хотели отправить вслед за мужем-вором, но война всех сделала равными — а потом она села во главе их стола

Немка. Рыбный запах в её волосах и немецкий акцент. Он таскал на комбинате рыбьи потроха, а в кармане хранил ключ от барака немки. Все думали, что у него есть совесть и семья, но он променял их на ее печальные глаза

Немка. Рыбный запах в её волосах и немецкий акцент. Он таскал на комбинате рыбьи потроха, а в кармане хранил ключ от барака немки. Все думали, что у него есть совесть и семья, но он променял их на ее печальные глаза

Она была красоткой, я — дурнушкой, и все парни хотели её, а не меня, пока я не научилась играть по их правилам. Я стала её тенью, её ширмой и её единственным связным с прошлым, которое она сожгла, сбежав с директором за границу. Спустя годы она вернулась с деньгами и тайной, а я встретила её с улыбкой

Она была красоткой, я — дурнушкой, и все парни хотели её, а не меня, пока я не научилась играть по их правилам. Я стала её тенью, её ширмой и её единственным связным с прошлым, которое она сожгла, сбежав с директором за границу. Спустя годы она вернулась с деньгами и тайной, а я встретила её с улыбкой

1937-й подарил мне её — рыжую бестию с глазами, как два осколка неба, вырванных из-под сапог НКВД. Я прочитал её как донос, влюбился как в приговор, а она сбежала в Архангельск, оставив мне на память только вшей да ложное письмо, подписанное чужой рукой. Семь лет спустя я вытащил её из-под обстрела, и оказалось, что наше досье наконец-то совпало — прямо в военно-полевом ЗАГСе, под аккомпанемент артиллерийской канонады

1937-й подарил мне её — рыжую бестию с глазами, как два осколка неба, вырванных из-под сапог НКВД. Я прочитал её как донос, влюбился как в приговор, а она сбежала в Архангельск, оставив мне на память только вшей да ложное письмо, подписанное чужой рукой. Семь лет спустя я вытащил её из-под обстрела, и оказалось, что наше досье наконец-то совпало — прямо в военно-полевом ЗАГСе, под аккомпанемент артиллерийской канонады

Принцесса вернулась, ожидая трона, но ее трон уже занят без лишних слов. Он не побежал на поклон, потому что нашел то, что не нужно завоевывать. И теперь ее гордость — просто пыль на дороге к его настоящему счастью

Принцесса вернулась, ожидая трона, но ее трон уже занят без лишних слов. Он не побежал на поклон, потому что нашел то, что не нужно завоевывать. И теперь ее гордость — просто пыль на дороге к его настоящему счастью