Pofu.ru - Всё обо всём!

Она гребла навоз, пока они делили ее дом, ей пророчили Сибирь и тыкали в спину, хотели отправить вслед за мужем-вором, но война всех сделала равными — а потом она села во главе их стола

Она гребла навоз, пока они делили ее дом, ей пророчили Сибирь и тыкали в спину, хотели отправить вслед за мужем-вором, но война всех сделала равными — а потом она села во главе их стола

Немка. Рыбный запах в её волосах и немецкий акцент. Он таскал на комбинате рыбьи потроха, а в кармане хранил ключ от барака немки. Все думали, что у него есть совесть и семья, но он променял их на ее печальные глаза

Немка. Рыбный запах в её волосах и немецкий акцент. Он таскал на комбинате рыбьи потроха, а в кармане хранил ключ от барака немки. Все думали, что у него есть совесть и семья, но он променял их на ее печальные глаза

Она была красоткой, я — дурнушкой, и все парни хотели её, а не меня, пока я не научилась играть по их правилам. Я стала её тенью, её ширмой и её единственным связным с прошлым, которое она сожгла, сбежав с директором за границу. Спустя годы она вернулась с деньгами и тайной, а я встретила её с улыбкой

Она была красоткой, я — дурнушкой, и все парни хотели её, а не меня, пока я не научилась играть по их правилам. Я стала её тенью, её ширмой и её единственным связным с прошлым, которое она сожгла, сбежав с директором за границу. Спустя годы она вернулась с деньгами и тайной, а я встретила её с улыбкой

1937-й подарил мне её — рыжую бестию с глазами, как два осколка неба, вырванных из-под сапог НКВД. Я прочитал её как донос, влюбился как в приговор, а она сбежала в Архангельск, оставив мне на память только вшей да ложное письмо, подписанное чужой рукой. Семь лет спустя я вытащил её из-под обстрела, и оказалось, что наше досье наконец-то совпало — прямо в военно-полевом ЗАГСе, под аккомпанемент артиллерийской канонады

1937-й подарил мне её — рыжую бестию с глазами, как два осколка неба, вырванных из-под сапог НКВД. Я прочитал её как донос, влюбился как в приговор, а она сбежала в Архангельск, оставив мне на память только вшей да ложное письмо, подписанное чужой рукой. Семь лет спустя я вытащил её из-под обстрела, и оказалось, что наше досье наконец-то совпало — прямо в военно-полевом ЗАГСе, под аккомпанемент артиллерийской канонады

Принцесса вернулась, ожидая трона, но ее трон уже занят без лишних слов. Он не побежал на поклон, потому что нашел то, что не нужно завоевывать. И теперь ее гордость — просто пыль на дороге к его настоящему счастью

Принцесса вернулась, ожидая трона, но ее трон уже занят без лишних слов. Он не побежал на поклон, потому что нашел то, что не нужно завоевывать. И теперь ее гордость — просто пыль на дороге к его настоящему счастью

Встреча, которой не должно было случиться. Холодной ночью он подобрал плачущую незнакомку, нарушив все свои строгие правила. Разговор с ней — и старый чемоданчик из детства — заставили его по-другому взглянуть на свой дом, семью и даже на драку в далеком восемьдесят пятом. Эта короткая поездка изменила всё, не оставив места вчерашним обидам

Встреча, которой не должно было случиться. Холодной ночью он подобрал плачущую незнакомку, нарушив все свои строгие правила. Разговор с ней — и старый чемоданчик из детства — заставили его по-другому взглянуть на свой дом, семью и даже на драку в далеком восемьдесят пятом. Эта короткая поездка изменила всё, не оставив места вчерашним обидам

Июнь 1941-го. Белое платье уже почти готово, а сердце разрывается от ревности и предательства. Но война перечеркнет все свадебные планы, а одна отчаянная ложь в роддоме навсегда свяжет судьбы двух женщин и двух младенцев, чьи тайны будут больнее, чем похоронки

Июнь 1941-го. Белое платье уже почти готово, а сердце разрывается от ревности и предательства. Но война перечеркнет все свадебные планы, а одна отчаянная ложь в роддоме навсегда свяжет судьбы двух женщин и двух младенцев, чьи тайны будут больнее, чем похоронки

Обычный поход за солью оборачивается неожиданной встречей: спасая мальчика от стаи гусей, женщина даже не подозревает, что этот испуганный ребёнок навсегда изменит жизнь её семьи и раскроет цепь несправедливости

Обычный поход за солью оборачивается неожиданной встречей: спасая мальчика от стаи гусей, женщина даже не подозревает, что этот испуганный ребёнок навсегда изменит жизнь её семьи и раскроет цепь несправедливости

Она сделала шаг в пустоту с балкона, но сугроб и чья-то сильная рука подарили ей не спасение, а новое начало. Теперь в трёхкомнатной квартире пахнет чаем и тишиной, а в глазах незнакомого мужчины с добрым взглядом она видит то, о чём боялась даже мечтать — будущее

Она сделала шаг в пустоту с балкона, но сугроб и чья-то сильная рука подарили ей не спасение, а новое начало. Теперь в трёхкомнатной квартире пахнет чаем и тишиной, а в глазах незнакомого мужчины с добрым взглядом она видит то, о чём боялась даже мечтать — будущее

Её звали Никчемной, пока она не поняла, что её семья — всего лишь сброд голодных ртов, а она — та самая ложка, которая мешает в их общей похлебке, пока не выбросит их всех на помойку истории

Её звали Никчемной, пока она не поняла, что её семья — всего лишь сброд голодных ртов, а она — та самая ложка, которая мешает в их общей похлебке, пока не выбросит их всех на помойку истории

Её продали за козу и десять метров ситца. Она отплатила за всё сполна, построив новую жизнь на обломках старой, и когда призрак прошлого постучал в дверь, она встретила его не со страхом, а с ухватом

Её продали за козу и десять метров ситца. Она отплатила за всё сполна, построив новую жизнь на обломках старой, и когда призрак прошлого постучал в дверь, она встретила его не со страхом, а с ухватом

Вместо пышной свадьбы — трехлитровая банка для денег и такси, мудрая бабушка с волшебным даром и невероятное платье, сшитое из прошлой обиды и будущей силы. А когда в брачную ночь наступает настоящая опасность, оказывается, что самое важное — не белое фата, а ярость, спящая в крови, и черная собака, знающая дорогу домой

Вместо пышной свадьбы — трехлитровая банка для денег и такси, мудрая бабушка с волшебным даром и невероятное платье, сшитое из прошлой обиды и будущей силы. А когда в брачную ночь наступает настоящая опасность, оказывается, что самое важное — не белое фата, а ярость, спящая в крови, и черная собака, знающая дорогу домой