«Мама… папочка, спаси!» 10 дней Марина звонила родителям и молила о помощи
2006 год. Марине Топчий только-только исполнилось 20 лет. Она сдала на обмен паспорт, успешно училась, собиралась ехать к родителям жениха знакомиться, гордо носила родителям свою первую зарплату…
Выходя с работы, девушка пропала. Совершенно злая усмешка судьбы – за несколько месяцев до ухода из жизни Марина на местном телевидении в небольшом новостном сюжете рассказывала о том, как ее потерявшаяся собачка нашлась живой. А вот поиски самой девушки, когда пропала она, закончились трагически.
Не вернулась с работы
14 сентября 2006 года Марина вышла с работы и исчезла. Её работа находилась практически рядом с домом. К тому же она была пунктуальной, поэтому мать и отец встревожились уже в тот же вечер. Родители поняли, что-то случилось, уже через час после ее похищения. Она вышла с работы в 21:15, до дома идти 500 метров, а в 22:10 ее все еще не было, и телефон был отключен. Марина всегда предупреждала близких, если задерживалась или шла в гости. На этот раз она просто исчезла, и в семье начали паниковать.
На утро следующего дня они заявили в милицию об исчезновении, но там отказались принимать заявление, ответив, что девушка могла загулять.
Разговоры об обязательности и пунктуальности Марины милиционеров только развеселили. Позже заявление все же приняли, но ничего делать не стали. Так что расследование Светлана и Юрий начали сами.
Первым делом они пошли к Марине на работу, но там никто ничего не знал. Посмотрели записи видеокамер наружного наблюдения. Первая камера наблюдения у выхода засняла, как девушка пошла в сторону дома. На этой пленке мама видела Марину в последний раз. Выяснили, что пропала девушка в нескольких метрах от выхода, не дойдя до второй камеры. А вечером начались жуткие звонки…
Звонки с «того света»
«Мама, спаси!» – шептала в телефонную трубку Марина. Шокированные родители не стали класть трубку и позвонили по сотовому в РОВД Новокузнецка с просьбой определить телефон. Больше часа ждали, определяли. Наконец дали какой-то московский номер, сказали, что разберутся, и все заглохло. Начались выходные, а квартиру Топчий сотрясали звонки с «того света».
Поначалу трубка каждый раз молчала, булькала, стонала и наконец с огромным усилием выдавливала: ⠀
«Мама… папочка, спаси!»
«Где ты? Ты где?!» – кричала мать.
А в ответ – молчание и короткие гудки. Девушка ничего не соображала, для нее эти звонки были пределом возможностей. А звонки повторялись: «Мама, помоги… Мама!»
Звонили со стационарного телефона. Видимо, звери, похитившие девушку, и что-то с ней сделавшие, спокойно оставляли ее одну. Были уверены, что на звонок ее сил не хватит. Но Марина оказалась сильнее. Ее уже не хватало, чтобы внятно объяснить, что произошло. Но зато хватало на то, чтобы послать сигнал бедствия и ждать помощи.
«Мы связывались с милицией после каждого звонка Марины, а они нас успокаивали: «Ну звонит же? Значит, жива!»» – с ужасом вспоминает мать.
Безучастность милиции
Звонков было десять. Десять раз у девушки был шанс на спасение. Десять раз материнское сердце взрывалось, услышав мольбу страдающей дочери. Десять раз за трое суток милиция могла спасти человека от мучительного ухода из жизни. Месяц спустя в ходе следственных мероприятий в ларьке на местном вокзале нашли Маринин сотовый телефон.
Преступники сдали его на следующий день после похищения девушки. Продавец тогда проверял телефон, включал его. И если бы оперативники поставили аппарат в розыск, он бы засветился еще тогда, когда Марина была жива и ее еще можно было спасти. Но мобильник в розыске не значился, Марину не считали похищенной и не торопились искать. Торопились только родители. За время тех страшных первых выходных они обегали все морги и больницы.
А в воскресенье уже самостоятельно подали заявку на телефонный узел, пытаясь выяснить, все ли звонки поступили из Москвы, как сказали в милиции.
Знакомые посодействовали, и вечером в воскресенье выяснилось, что все десять звонков были с новокузнецкой квартиры на улице Кирова. В отчаянии, понимая, что никто им помогать не хочет, отец и жених Марины, схватив охотничье ружье, поехали по выданному на телефонной станции адресу. Подъезд был закрыт, по домофону ответил мужчина с кавказским акцентом. В квартире их было несколько. Один наблюдал за ними из окна, второй говорил по домофону. Открывать они отказались.⠀
Встреча отца с хозяин квартиры
Потом почти два часа вели переговоры по телефону. Он просил отдать дочь и даже предлагал выкуп, угрожал, умолял, и тогда один из них высунулся в окно и крикнул: «Не уйдешь – гранату кинем».
И тут хором подъехали две машины: милиция и пожилой кавказец с женщинами, назвавшийся отцом парней из той квартиры, куда звонил отец Марины. Юрий просил милиционеров сразу же осмотреть квартиру, просил позвонить на телефонный узел и получить доказательства, что именно из этой квартиры звонила пропавшая дочь, но его не слушали…
Квартиру никто осматривать не стал. Но и ее обитателей по фамилии Магмудян, и Юрия Топчий задержали и отвезли в отделение. Всех Магмудянов отпустили сразу же, Юрия – через полтора часа, изъяв оружие.
На следующий день по настоянию родителей Марины оперативник из Центрального РОВД запросил официальную бумагу с телефонной станции, подтверждающую, что пропавшая девушка звонила именно с телефона, зарегистрированного в квартире Магмудянов.
Техник ГТС подтвердил, что никаких посторонних подключений к их квартире не было. Вот только звонки прекратились. То ли Марина окончательно обессилела, то ли стала создавать слишком много «проблем» своим похитителям… Но обыска в той квартире так и не провели.
Мать Марины на коленях стояла перед дверью квартиры, умоляя отдать дочь. Дверь открыла женщина и сказала – «Мы мирные люди, ничего не знаем, на телефоне ребенок кнопки нажимал…»
Когда отчаявшийся отец Марины написал в ФСБ, что в этой квартире готовится террористический акт, ее поверхностно осмотрели. Но следов девушки там не нашли. То есть, квартиру, из которой зафиксировали звонки от девушки, обыскали лишь спустя четыре месяца после случившегося. Само собой, если что и было, то оно уже исчезло. Родители Марины Топчий писали заявления в прокуратуру, ФСБ, Тулееву, но отовсюду пришли отписки.
Тело Марины наконец нашли
Уголовное дело по факту лишения жизни Марины Топчий (часть 2, статья 105 УК РФ) было возбуждено лишь 10 октября 2006 года, после обнаружения тела девушки. Магмудянов никто не задерживал, они проходили по делу как свидетели. В возбуждении уголовного дела было отказано.
Нанятые отцом частные сыщики утверждали, что из этой квартиры якобы идет торговля запрещенными веществами. Но в милиции только отмахнулись: «Это еще доказать надо».
Нашли тело Марины случайно, через месяц, в октябре 2006 года, на строительном отвале, на окраине Новокузнецка экскаватор ковшом задел что то завернутое в тряпку. Это оказалось нижняя половина. Так и опознавали это нечто истерзанное. Вторую половину тела искать милиция не стала.
Опять родители и друзья лопатами перекапывали отвал до первого снега – нашли клок волос. Фактически Марину накачали веществами, надругались, затем лишили жизни.
С тех пор срок дела продлевали три раза и даже передали в областную прокуратуру. Но обвиняемых в нем по-прежнему нет. Никто так и не смог объяснить родителям Марины тайны страшных звонков с телефона Магмудян и почему, зная о похищении девушки с самого начала, ни один милиционер не попытался ее спасти.
Страшные догадки
Магмудяны владели 5 квартирами и фермой, и на всю эту жилплощадь был 1 номер телефона – обыск не был проведен ни в одной квартире. Выяснилось, что из квартиры Магмудянов предположительно велась торговля веществами, но от этого факта следствие отмахнулось. А службу наркоконтроля, несмотря на косвенные данные о торговле этой семьей запрещенными веществами, на обыск вообще не пригласили. Ни один из Магмудянов ни разу не был арестован даже на 24 часа, хотя косвенные доказательства в их причастности к похищению были.
Так же выяснилось, что у Магмудянов была машина Жигули, при осмотре которой, на заднем сиденье было обнаружено большое количество бурых пятен – Магмудяны пояснили, что это вор разбил стекло, чтобы украсть магнитолу, и порезался, но развития этот факт так же не получил. Хотя следователь говорил: «Не похоже. Слишком пятен много». Анализы показали, что она не принадлежит ни одному из Магмудянов. Правда, и Марине тоже.
Соседи Магмудянов показали, что во время исчезновения Марины в квартире был скандал – женщины ругались с мужчинами.
Еще один факт – Магмудяны занимались строительством, имели строительную фирму, а пустырь где нашли тело Марины Топчий использовался для отвала строительного мусора и забора песка, случайные люди там не появлялись, так как место глухое и очень отдаленное.
В 2007 году история получила странное продолжение – на том же шлаковом отвале была найдена сумочка Марины Топчий, по состоянию было видно, что подбросили ее туда недавно. То есть душегуб хранил сумочку почти год, а после решил избавиться от нее там же, где бросил тело.
Виновных нет
Когда о трагедии Марины рассказали в газете «Московский Комсомолец» появилась реакция УСБ МВД, и заведено уголовное дело на дознавателя Поляченко. Но, пожалуй, самое страшное и непонятное то, почему, передавая дело в прокуратуру, дознаватель Поляченко утаила, что похищенная Марина звонила домой. Естественно, она не указала и адрес телефона, с которого поступили звонки.
Дознаватель попросту скрыла от следствия этот факт. И против нее возбудили уголовное дело по статье 285 ч. 1 УК «использование служебных полномочий вопреки интересам службы, из корыстной или иной личной заинтересованности». Ключевая фраза, которую с разными интонациями повторяли все начальники: «Потеряно время». И если посчитать, сколько же времени было потеряно, оказывается, минимум месяц! То есть до обнаружения тела целый месяц милиция не делала ничего чтобы найти Марину Топчий.
Мало того, что в день пропажи заявление просто не было принято, зарегистрированное на следующий день, оно неделю бездейственно валялось на столе у дознавателя. Потом, с отказом в возбуждении уголовного дела, было отправлено в прокуратуру. Прокуратура возвратила документы на досмотр, так как «проведенных розыскных мероприятий недостаточно», а точнее, их просто не было. На досмотр отводится пять дней.
«Я ее не перестаю ждать»
Итогом стало то, что Магмудяны продали квартиру и исчезли. Семья Топчий получила кучу отписок от всех инстанций, а результат экспертизы, о том что тело Марины было пропитано веществами – пропал. Как и некоторые другие документы, касающиеся подследственных ровэдэшников. Но в прокуратуре журналистов осадили:
«Документы из дела пропасть не могут! Правда, следователь на основании многих факторов может решить, какой из документов имеет отношение к делу, а какой — нет. Например, первичные результаты экспертизы могли быть просто ошибочными…».
За нарушения и халатность при расследовании по делу Марины Топчий к ответственности привлекли 18 сотрудников милиции УВД Новокузнецка. Из Генпрокуратуры журналистам пришел бравый рапорт, что «за ненадлежащую организацию работы по проверке сообщений о преступлениях 10 руководителей различных подразделений Новокузнецкого УВД привлечены к строгой дисциплинарной ответственности».
На деле выглядит это так: начальник местного РОВД полковник Тарунов и заместитель начальника УВД полковник Юхневич отправлены на пенсию. Начальник же УВД полковник Годельман был то на больничном, то в отпуске. На Тарунова и Годельмана заведены административные дела, но приостановлены. Столько лет спустя увы, никаких подвижек. Трижды сменился следователь, в пятый продлевали срок следствия – в деле уже десяток томов… Ну и аргументы работников милиции вызывают лишь гнев.
«А откуда вы знаете, что девушку не лишили жизни сразу? Она звонила? А почему вы уверены, что это была именно Марина? Родители сказали? Так они – заинтересованная сторона. Пока мы знаем только то, что милиционеры нарушили некоторые законы. Но то, что Марину можно было спасти, нужно еще доказать».
Допустим, что у родителей Топчий слуховые галлюцинации. Но кто тогда звонил им десять раз за два дня с телефона незнакомых с ними людей? Единственное объяснение, данное семейством Магмудян: «Ребенок нечаянно нажимал кнопки телефона». Оправдания тому, что Марину не спасли, нет.
И никому нет дела, что в те дни пережила мать, зная что ее ребенок в плену. Как от бессилия плакал отец. Отец считает датой ухода Марины из жизни 18-е сентября. Через 4 дня после пропажи дочери у него остановились наручные часы. Конечно, это примета в которую можно не верить, но не стоит усмехаться над убитым горем отцом.
«Вы можете себе представить, что такое каждый день заново хоронить дочь?! — захлебывается слезным шепотом, говорит Светлана. — А ведь я так живу. Да, опознала я ее ножки… И я каждый день думаю: а вдруг нет? Вдруг она все еще жива и надо срочно искать? Как-то шла домой, а в ее комнате свет горит! Марина вернулась! Я чуть с ума не сошла, пока не вспомнила, что сама забыла выключить. Каждый вечер фотографии смотрю и видео. Там Мариночка в одной из местных передач, посвященной животным, про нашу потерявшуюся собаку рассказывает и в конце говорит: «Мы его просто очень ждали! Никогда не переставали ждать. И поэтому он смог вернуться. Грязный, оборванный, но пришел домой». Вот и я ее не перестаю ждать. Никогда».
