Мужчина, потерявший память, увидел, как двое кого-то закапывают на кладбище
Валера медленно брёл по кладбищу, наслаждаясь атмосферой этого места. Ему всегда было приятно здесь находиться: можно было найти конфеты после поминок, а иногда даже что-то более значимое. Разве это богохульство — угощения специально здесь кладут для людей, не для покойников же?
Просто прогуливаться, забывшись, он любил. Часто останавливался у памятников, задерживался, пытаясь представить себе, каким был человек при жизни, чем занимался и как ушёл. Иногда ему казалось, что он почти угадал, хотя проверить это было нельзя.
Жил Валера у Никитишны всего месяц, а до этого пришлось побродить. Она заметила его именно здесь, на кладбище. Тогда он был крайне голоден и даже не мог думать о духовном, а просто сидел, глядя в пустоту, ожидая, когда все, пришедшие проводить усопшего, разойдутся.
— Эй, парень, — услышал он. — Возьми, напекла по старой привычке много, да не с кем теперь делиться.
Перед ним стояла невысокая бабушка. И она протянула ему пакет с ароматом пирогов.
— Это… для меня? — спросил Валера, вставая и не решаясь взять подарок.
— Конечно, тебе! Ешь, милый! Вон какие у тебя глаза голодные! — говорила она, вспоминая, как её дочка, зять и внучка обожали её пирожки. Часто собирались за большим столом. Но зять однажды так и не довёз семью домой: трагедия разрушила весь их мир.
Валера слушал её и понимал, что страшное горе уменьшило эту женщину, сделав её такой крохотной.
— А когда это было? — тихо спросил он.
— Давным-давно. Внучке бы сейчас уже 15 исполнилось, — ответила она, добавив, что с тех пор время для неё будто остановилось.
— Спасибо, — пробормотал Валера, чувствуя, как тепло разливается внутри от её слов.
— Ну, вот — наелся, и то хорошо! Вот ещё, возьми воды. — Она протянула ему бутылочку.
Парень принял воду, благодарно улыбнувшись.
— А ты откуда взялся? — поинтересовалась она. — Не видела тебя раньше здесь.
— Сам не знаю, бабушка, — признался Валера. — Как-то проснулся на лавочке в парке, оглядел себя… Кажется, всегда таким и был.
Бабушка покачала головой.
— Ты не похож на обычного бродягу. Взгляд у тебя другой, и сам ты другой. А в милицию обращался?
— Был там, бабушка. Да не пойду больше. Не нравятся им такие, как я, — махнул рукой Валера с усталым видом.
Бабушка вздохнула глубоко.
— Почему ты один? — спросила она. — Может, к компании бездомных присоединишься? Вместе всё проще, хотя бы накормят.
— Не могу я с ними, — признался Валера. — Они всё время выпивают, а мне не по душе это. Они начинают ругаться и драться, велят катиться прочь… Я не понимаю, как мне быть. Память словно пустая, ничего не вспоминается, а воровать я не умею.
Никитишна задумалась, а потом оживилась.
— Знаешь, что? Идём ко мне, — предложила она. — У меня есть большая летняя комната с отдельным входом. В нашей округе много стариков, и у всех всегда найдётся работа — забор подправить, что-то вскопать. Заработаешь копейку, может, и понравится. Не понравится — всегда можешь уйти.
Валера хотел отказаться, ведь было неловко, что такая хрупкая бабушка решает его проблемы, пока он, взрослый мужчина, не может. Но её слова его убедили: он сможет помочь кому-то и не быть просто обузой, если найдёт, где подработать.
Как выяснилось, Валера обладал настоящими золотыми руками. С лбой работой справлялся, за что ни брался. Даже если не удавалось с первого раза, он не сдавался, думал, пробовал заново — и всегда добивался успеха. Вскоре о нём начала ходить молва в округе, и его стали звать на работу даже в другие районы городка, которые были мало кому известны.
Недавно прошёл ливень, и Валера оказался без работы на огородах, поэтому решил просто прогуляться. Ноги сами привели его на кладбище. Как-то они с Никитишной обсуждали это, пытаясь понять его тягу к этому месту.
— Может, ты раньше работал на кладбище? — предположила она. — Например, сторожем?
— Не знаю, — задумчиво ответил Валера. — Если бы так, я бы, наверное, относился к этому иначе.
— Возможно, ты права. Сторожа обычно суровые, а ты… ты другой, — улыбнулась она. — Ты похож на учёного.
Валера засмеялся.
— Ой, Никитишна, ну какой из меня учёный? Может, «кот учёный», разве что.
— Почему нет-то? Ведь ты ничего не помнишь, — подколола она.
— Если бы я кем-то был, наверное, меня бы уже искали, — пожал он плечами. — А ведь я уже столько времени по городу хожу, и никто меня не узнаёт.
— Может, и правда так. Мне нечего возразить, — согласилась бабушка.
Пытаясь отогнать эти размышления, Валера раздвинул кусты. Перед ним открылось зрелище: женщина с большим свёртком и мужчина с лопатой. Они шептались на языке, который ему был незнаком, но почему-то он их понимал.
— Как ты могла? Я просил сделать что-то, чтобы она не кричала, — ворчал мужчина.
— Не начнёт она кричать! Не выдумывай, — ответила женщина. — Ладно, копай, пока она не спохватилась.
Он хмыкнул и начал копать.
— Как ты её вообще смогла забрать?
— Наташка вся в депрессии и в поисках Лёшки, на что-то надеется, а пользы-то ноль. Домработница ушла на рынок, и я увезла малышку. Повезло, только бы не хватились сразу.
— Да не спохватятся. Даже если начнут искать, никто не догадается, — уверил мужчина.
— Главное, чтобы на самолёт не опоздать, а то попадёмся с тобой.
— А что я? Я ничего. Я здесь совершенно ни при чём, — сказал он с усталостью в голосе.
Женщина засмеялась, её смех был полно сарказма.
— Конечно, это же я, значит, могилу для живого младенца вырыла!
Мужчина чертыхнулся, но продолжил быстро копать землю.
— Всё, закончили. Скорее бы убраться из этой страны, — пробормотал он.
Женщина аккуратно опустила в яму свёрток, который издал еле слышный писк.
«Невероятно, там действительно живой ребёнок!» — пронеслось у Валеры в голове.
Кровь застыла в жилах. Он понимал, что если сейчас выйдет, то едва ли сможет справиться с обоими, а значит, и малышке уже не поможет. Валера с замиранием сердца следил за парой, которая, оказавшись мужем и женой, вела разговоры. Он понял, что говорили они по-английски.
Жена оказалась русской, а мужчина, видимо, иностранец. Положение их дел было плачевным, и чтобы поправить финансы, они задумали избавиться от младенца. Малышка была племянницей жены. Брат жены помогать отказался, и скорее всего они избавились от него. Эти двое рассчитывали, что если девочка пропадёт, то её мать не выдержит нового горя, и никто не будет претендовать на наследство её мужа.
После того как пара быстро покинула кладбище, Валера бросился к свежей могиле, разгребая землю руками, повторяя:
— Давай, давай, быстрее!
Наконец он наткнулся на край одеяла и потянул его. Маленький ребёнок, которому едва исполнилось несколько месяцев, задышал и заплакал. Стряхнув грязь с одеяла, Валера завернул малыша и побежал к Никитишне. Она всю жизнь отдала работе медсестры, и Валера знал, что она найдёт, как помочь.
Увидев Валеру в дверях с вскриком «Помоги», Никитишна чуть не лишилась чувств. Но как только услышала плач, она оживилась и бросилась к столу, будто не её ноги едва слушались каждое утро.
— Где это ты её нашёл? — спросила она, нервно наливая воду.
Валера кратко рассказал о случившемся.
— Говорили они не по-русски, что ли?
Он кивнул.
— И как же ты их понял?
— Без понятия, не могу объяснить, но смысл я уловил.
— Ты случаем не перегрелся на солнце?
Валера обидчиво заметил:
— А младенец — это тоже плод моего воображения?
Никитишна кивнула, признавая его правоту.
— Ладно, не подумала. Давай телефон, будем звонить в полицию и скорую.
Патруль и врачи приехали быстро. После опроса Валеры и Никитишны, им сказали, что будет дальнейшее расследование.
— Документов у тебя, парень, нет? — спросил пожилой инспектор.
— Нет, я ведь говорил, что Никитишна приютила меня.
— Хорошо, сначала разберёмся с этим делом, потом займёмся тобой. Лицо твоё мне почему-то знакомо, может, где в сводках видел.
— Сомневаюсь, что я мог оказаться преступником, — ответил Валера.
— Всё может быть, но вряд ли. Преступников я запоминаю хорошо, — усмехнулся инспектор и направился к выходу.
Валера окликнул его:
— А с малышкой что будет?
— Мать уже на пути в больницу, час назад нас вызывала, — ответил он. — Надеемся, что это её ребёнок.
Все разъехались, оставив Валеру в тишине. Он сел на кровать, ощущая непривычную пустоту внутри. Это было странное, тоскливое чувство — отсутствие воспоминаний о собственном прошлом, но сейчас оно было заменено новым, более глубоким ощущением утраты.
Проведя так некоторое время, Валера решил поискать Никитишну. Она, как обычно, была занята в огороде.
— Никитишна, дай мне какую-нибудь работу, — попросил он. — Не могу сидеть без дела, на душе совсем тяжко.
Бабушка посмотрела на него с удивлением:
— Да что ж тебе ещё дать? Всё уже переделано, что могло быть!
Валера оглядел двор и расплылся в улыбке.
— Да вот, крышу на сарае нужно бы подлатать.
— Ты ведь говорил, что это к осени делается! — возразила Никитишна.
Но Валера уже взобрался на крышу и начал работу. Сарай был невысокий, но всё же крыша… Никитишна ахнула:
— Зачем же ты полез туда? А если упадёшь? Кто тогда мне помогать будет?
Валера только рассмеялся:
— Ох, и прагматичная ты, Никитишна!
В этот момент в ворота вошла молодая красивая женщина. Было ясно, что она не местная.
— Добрый день. Это дом Елизаветы Никитишны? — спросила она.
Бабушка прищурилась, осматривая гостью.
— Да, это мой дом. А вы по какому вопросу?
Женщина ответила с улыбкой:
— Я пришла сказать спасибо. Сегодня нашли и спасли мою дочку. Мне сказали, что кто-то из этого села.
— А, это не я, — сказала Никитишна, указывая на Валеру. — Это он заметил и вытащил её.
Женщина обернулась к Валере и внезапно побледнела:
— Лёша! Лёша!
Этот голос резанул Валеру по сердцу. Он быстро повернулся, оступился и полетел вниз с крыши сарая. Никитишна и незнакомка бросились к нему.
— Ах, ты, мой соколик, зачем же полез туда? — сокрушалась Никитишна, ощупывая его, затем плеснула на него колодезной водой.
Валера открыл глаза, взглянул на женщину и чётко сказал:
— Наташа…
Выяснилось, что сестру Алексея нашли и осудили по полной программе, а её мужа задержали в аэропорту. Эта история для них ничем хорошим не закончилась. Оказалось, Валера был действительно почти учёным — квалифицированным инженером.
Никитишна обрела новую семью: сынок Алёша, доченька Наташа и внучка Леночка стали ей родными. Бабушка не забывала своих новых родственников и часто пекла для своей новой семьи пирожки — Алёше-Валере они пришлись по вкусу.
