— От Кузнецовой мусоркой пахнет. Можно я пересяду? — Высмеяла однокласница…
Ольга хорошо знала, что такое бедность. Отец ушёл из их семьи давно, когда девочке исполнилось семь лет. Годы спустя, она задумывалась – что стало тому причиной? Может быть, то, что мать её была для отца «ошибкой его молодости». Они сошлись, когда обоим было по семнадцать лет. Лето, пляжи, походы… Осенью выяснилось, что Тамара беременна. Виктор сначала пребывал «в шоке», будто не ожидал, что всё может этим кончиться. Но родня девушки и, как ни странно, его собственные родители, надавили на него с двух сторон, и в ноябре сыграли свадьбу.
Окончив школу, Тамара не стала учиться дальше – надо было воспитывать малышку. Виктор же оказался просто неспособен делать какую-то карьеру, да и желания у него не было. Он забрал у отца старую «восьмёрку» и начал работать таксистом. Часто просился в ночную смену.
— Лучше деньги зарабатывать, всё равно твоя спиногрызка спать не даёт,— бросал он жене.
На еду денег худо-бедно хватало, но нужно было решать что-то с жильём. И тогда Тамара устроилась дворником, ей дали служебную малосемейку. Для здоровой женщины такая работа даже полезна. Несколько часов на свежем воздухе, регулярные занятия физическим трудом…Но неизвестно, что подкосило организм Тамары. Может быть, ранняя беременность и роды, может – постоянное нервное напряжение. Но она стала чувствовать себя всё хуже и хуже. Накатывала внезапная слабость, молодая женщина задыхалась, сердце сбивалось с ритма. Наверное, если бы у неё были средства на платных врачей и дорогие лекарства – стало бы легче. В поликлинике же выписали препараты от давления и самые дешёвые сердечные – на том дело и кончилось. Занимать на рассвете очередь, чтобы взять талончик к терапевту, высиживать километровые очереди, покупать импортные таблетки, а не дешёвые дженерики – на всё это у Тамары не было ни сил, ни денег.
Вот, тогда, наверное, Виктор и принял решение уйти. Нашёл себе женщину постарше – и не из бедных, а потом и вовсе переехал с ней в Москву, надеясь, что в этом «городе возможностей» будет хорошо зарабатывать, и вообще жизнь потечёт по-другому.
Тамара в это время чувствовала себя особенно плохо. Из последних сил она колола лёд на тротуарах, посыпала дорожки песком. А, придя домой, сразу ложилась. Поэтому разыскивать бывшего супруга, судиться с ним, выбивать алименты она просто не могла.
Маленькая Оля с ранних лет научилась обслуживать себя, да и маме помогать не забывала. Она могла не только сделать бутерброды, но и сварить суп, прибрать их маленькую комнату, постирать свои вещички.
Возможно, будь у матери больше энергии, она бы что-то шила или перешивала для дочки, нашла подработку, чтобы можно было покупать не только самое необходимое. Но болезнь точно затянула Тамару Игоревну в омут, из которого, казалось, уже не выбраться.
В школе Оле пришлось тяжело. Девочка была способной и трудолюбивой. Даже по математике – обычно самой трудной для ребятишек науке — у неё красовались одни пятёрки. Оля всегда давала списывать тем, кто просил. Ещё у неё оказалось хорошее чувство юмора, общаться с ней было приятно.
Но в классе сразу нашлись девочки, которые её невзлюбили.
Они постоянно высмеивали одежду Оли, тыкали пальцами в её заштопанные колготки, интересовались — у какой бабушки на рынке ей купили сапоги? Наверное, старушка пожалела маленькую оборванку и отдала её свои войлочные сапожки, именуемые в народе «прощай, молодость».
Особенно травля усиливалась после того, как учительница объявляла результаты очередной контрольной работы. Оля всегда получала пятёрки, её сочинения преподавательница читала вслух, а тем самым девчонкам, которые так изощрённо издевались над одноклассницей, порой и тройки-то натягивали с превеликим трудом.
— А я знаю, почему Кузнецова так из кожи вон лезет, — заявила однажды одна из мучительниц, — Она хочет какого-нибудь парня охмурить. Будет за него задачки решать, а он в благодарность на ней когда-нибудь женится. Иначе кому такая нищебродка, как она, нужна… Будет брошенкой, как её мать!
Эти слова услышала классная руководительница. Она отчитала насмешницу и постаралась успокоить Олю, которая разрыдалась от обиды. Татьяна Васильевна вообще делала для девочки всё, что могла. Добилась для неё бесплатного питания, не раз просила на родительских собраниях, чтобы семью Кузнецовых освободили от обязательных взносов «на классные нужды». Но сегодня редкие люди способны думать о ком-то, кроме себя.
— А почему мы должны платить за чужого ребёнка? — пожимали плечами холёные родительницы, каждое утро подвозившие чад к школьному крыльцу на роскошных иномарках.
Окончательно же добил Олину репутацию один момент. Тамара Игоревна обнаружила в окрестностях «супер помойку». Дома, окружавшие двор, были сталинской планировки, место хорошее, квартиры нередко покупали. Новые жильцы выбрасывали на свалку имущество прежних хозяев. На «супер помойке» можно было обнаружить скатанный в рулон, совсем новый ковёр, приличную тумбочку, книжные полки. И как на беду, когда мать попросила Олю помочь ей донести до их квартиры столик – это увидела одна из одноклассниц. С той поры девушку иначе как «помойщицей» не звали.
Соседка по парте демонстративно подняла руку:
— Можно я отсяду от Кузнецовой? Он неё мусоркой пахнет, меня тошнит…
И не успела ещё растерявшаяся учительница найти подходящий ответ, как Света покидала в сумку вещи и пересела к подружке на третью парту во втором ряду.
И тогда с места поднялся Олег Тимофеев. Красивый парень, на которого заглядывались все старшеклассницы:
— А мне как раз на последней парте больше нравится!
И пересел к Оле. Девушка едва не шарахнулась от него. Она решила, что юноша задумал новое изощрённое издевательство.
— Тимофеев, противогаз надень, — посоветовала Света.
— Когда к тебе подойду – обязательно. Ты так сильно духами поливаешься, что аж глаза слезятся, — откликнулся Олег.
Мальчишки охотно засмеялись. Ольга же постаралась углубиться в решение задачи. Для неё мучительным было то, что у неё теперь — новый сосед по парте. Олег ей нравился давно, но она не осмеливалась даже мечтать о нём. Напротив, раньше девушка едва ли не пряталась от него. Она натягивала пониже рукава кофточки, которую носила уже несколько лет, и из которой выросла, и запихивала под парту потрёпанную сумку. О том, что её мама болеет уже несколько лет, Ольга никому не рассказывала. Она думала, что если класс получит эту новую информацию, то рассчитывать можно будет не на жалость, а на новые порции насмешек.
На перемене Олег вполне дружелюбно заговорил с Ольгой, но она поспешила выйти в коридор.
Так прошло несколько дней. По утрам теперь девушка собиралась в школу особенно тщательно. Ей хотелось хотя бы причесаться покрасивее. Ольга и так помогала матери, а теперь решила ещё и мыть подъезд, чтобы у неё были хоть небольшие, но свои деньги. И она могла купить несколько новых вещиц.
В то же время, она смертельно боялась, что Олег хочет просто дождаться минуты, когда она ему доверится, начнёт по-дружески разговаривать, а потом жестоко над ней посмеётся — на потеху остальным.
Поэтому, когда однажды у себя в дневнике она нашла записку, в которой Олег предлагал ей дружбу, Ольга не столько обрадовалась, сколько разозлилась.
— Тебе же вроде «буксир» не нужен, сам неплохо учишься, чего ты ко мне прицепился?! — напустилась она на Тимофеева, — Прямо фильм «Принц и нищенка» получается.
— Скорее, история о заколдованной принцессе, — тихо ответил Олег, — Тебя как будто когда-то заколдовали, и ты поверить не можешь, что ты на самом деле – прекрасная принцесса.
Ольга так и села, хлопая глазами. Она, пожалуй, впервые задумалась о том, что недалёк день, когда она окончит школу. И если не поступит так, как Тамара Игоревна, не забросит учёбу, то жизнь её вполне может измениться. Она окончит институт, будет хорошо зарабатывать. Сможет помогать маме, лечить её.
Через несколько дней Олег, будто случайно, пошёл рядом с Ольгой, когда они возвращались из школы – и проводил её до самого дома. По дороге он рассказывал о себе. Семья была вполне благополучная, дружная, детей двое – Олег и его брат. Он не хотел этого говорить, случайно вышло, упомянул, что недавно все вместе отдыхали в Испании.
Ольга ещё больше почувствовала, что для такого парня она никогда не будет «ровней», и замкнулась. Но Олег не отступился.
Несколько дней подряд шёл сильный снег. Тамара Игоревна с дочкой выходили во двор часов в пять утра, расчищали дорожки. Неожиданно к ним подошёл Олег.
— А я тут собаку выгуливаю, — он указал на рыжую колли, которая его сопровождала, — Холодно нынче, Оль, дай-ка лопату, я хоть согреюсь.
— Если тебе холодно – иди домой и пей кофе, — огрызнулась Ольга.
Олег, более ни слова не говоря, отнял у неё лопату. Ольга, в свою очередь. отобрала такую же у матери. И пару часов молодёжь в поте лица трудилась. Кто-то из ранних прохожих даже обратил на это внимание:
— Молодцы ребята, вот что значит – хорошо вас воспитали. У родителей на шее не сидите, не ленитесь.
На другое утро Олег пришёл снова.
— А мне, может, приятно слышать, когда меня хвалят, — отшутился он, — И вообще, где моя личная лопата? Давно пора завести третью…
Потом они пили чай в маленькой «дворницкой». И, наконец, румяные от свежего воздуха, поспешили в школу.
Теперь у Ольги выдавалось больше свободного времени. И она начала заниматься предметом, который был ей интереснее всего – английским. Ей казалось, чем легче и свободнее она будет говорить на этом, чужом для неё языке, тем быстрее приблизится будущее, о котором она мечтала. Вскоре, Ольга выиграла несколько олимпиад подряд, в том числе, городскую. Она стала чувствовать себя увереннее и даже согласилась сходить с Олегом в кино.
Девчонки продолжали насмешничать, но теперь больше – украдкой, потому что ни разу не было такого, чтобы Олег не вступился за Ольгу. К нему присоединились и его друзья. Стало ясно, скажешь про Кузнецову гадость – тут же прилетит «ответка».
Выпускные экзамены оба сдали отлично, и подали документы в университет, на факультет зарубежной филологии. Чёрная полоса в жизни Ольги подошла к концу. Окончив вуз, она стала очень востребованным переводчиком, сотрудничала с издательствами. Это был «высший пилотаж» — переводить с английского на русский художественную литературу. Олег же ушёл в бизнес, у него появилось своё туристическое бюро, и отличное знание языка ему только пригодилось. Молодые люди поженились сразу после окончания института, а в свадебное путешествие поехали в Венецию.
В течение нескольких лет пришёл и достаток. Сначала купили небольшую квартиру в хорошем районе, потом другую – трёхкомнатную, а первую отдали Тамаре Игоревне. Полечившись несколько раз в хороших санаториях, женщина точно сбросила с плеч десяток лет.
У Ольги и Олега подрастали дочка и сын. Но даже когда они были маленькими, проблем не возникало. Ольга работала дома, муж нашёл женщину, которая помогала ей по хозяйству.
Первые вечера встреч выпускников супруги пропустили, но когда выдалась круглая дата — пятнадцать лет, решили сходить. Специально для этого Ольга купила очень красивое изумрудное платье, лишний раз посетила своего парикмахера.
Встречались бывшие одноклассники в одном из городских ресторанов. Немного странно было видеть солидных мужчин и уже далеко не юных женщин — вместо мальчишек и девчонок. Олега узнали сразу, а Ольгу – только когда присмотрелись.
— Ну, Тимофеев, ты и выбрал алмаз… Кто бы мог подумать. Мы-то думали, ты просто привёл с собой жену – молоденькую фотомодель, чтобы похвалиться, — сказал Олегу один из бывших соучеников.
Ольга сидела на другом конце стола, вместе с теми, кто прежде заставлял её так часто плакать. Она видела, что они внимательно разглядывают её, и в этих взглядах удивление смешивалось с неприкрытой завистью. Каждая из женщин хоть немного, но рассказала о себе. Жизнь порядком потрепала всех. У одной до сих пор не было детей, и уже вряд ли они появятся. Другая недавно развелась, третья находилась в поисках работы. У той самой Светы, которая много лет назад демонстративно пересела на другую парту, мужа посадили, и она осталась одна с тремя детьми.
Потом ели, пили, вспоминали прошлое… Через пару часов Тимофеевы начали собираться.
— Что ж вы так рано? — удивилась Света.
— У нас дочка и сын в школе искусств занимаются, надо их забрать, — пояснил Олег,— Рады были с вами встретиться.
Когда они ушли, кто-то о чём-то спрашивал Свету, но у неё не сразу появились силы заговорить.
