Хuрург-вдовец подобрал на mрассе умuрающую девушку без одежды. А когда он ее положuл на операцuонный сmол, mо замер на месmе..
Галина Викторовна, я уже на полпути к дому, — говорил Аркадий, одной рукой вцепившись в руль, а другой держа телефон. Дорога просто ужас какой-то. Возвращаться не буду. На другом конце линии главврач госпиталя, где работал Аркадий вот уже десять лет, упрашивала его вернуться и прооперировать срочного пациента с острым аппендицитом. Одну двухчасовую операцию Аркадий сегодня уже провел.
Прошла она без осложнений, но сила отняла у него очень много. Вообще в последнее время он часто стал уставать. Через полгода можно было уже оформлять документы на пенсию. Стаж хирурга у него был огромен, но и усталость вместе с практикой накапливалась и подтачивала его силы. «Галина Викторовна», — продолжал говорить Аркадий, — «Паша Тильман сейчас дежурит. Он справится без меня».
— Да, думаю, уж аппендицит-то ему по силам. Давно пора начинать оперировать без куратора за спиной. — Да, я вполне могу за него поручиться. Парень, хоть и не уверенный в себе, но толковый. Аркадий выключил телефон и обеими руками взялся за руль. Был конец ноября, но снег валил сегодня стеной, так что дорога в свете фар просматривалась вперед и едва лишь метров на пять.
Чуть подтаявшая днем снежная каша, которую к ночи не успели разгрести коммунальные службы, подмерзла и шуршала битым стеклом под колесами автомобиля. — Надоело все, — думал Аркадий. Уйду на пенсию и забуду госпиталь, как страшный сон. Поезжу по миру, посмотрю, как люди живут в других странах. Погреюсь на солнце, полежу на песочке у моря, попивая холодную колу и покуривая хороший табак.
Правда, последний год полмира находилась в локдауне из-за ковида и границы были закрыты. Конца и края пандемии никто не видел, целое крыло госпиталя перевели под ковидных, кислорода и аппаратов искусственной вентиляции легких для обычной реанимации не хватало, да и коек свободных оставалось с каждым днем все меньше. И хотя превратили это ковидное крыло в красную зону, меры предосторожности мало кто из врачей соблюдал.
К тому же многие из них и не верили в реальность существования настолько смертоносного вируса. И такое отношение представлялось ли Аркадия еще более странным, поскольку смертельных исходов в госпитале было более чем достаточно. Аркадий тяжело вздохнул. И вроде хотелось ему избавиться от всего этого бардака, и в то же время боялся он этого, потому что мысли его о путешествиях в теплые страны…
Это только наивные попытки убедить себя в том, что пора уйти на покой. На самом же деле он не представлял, как быть ему на свободе и чем занимать себя 24 часа в сутки. Без работы, хоть бесившей временами, но все же любимой. Жизни своей он пока что не представлял. Он нахмурился и чуть прибавил газа, желая побыстрее оказаться дома.
И в это мгновение увидел в свете фар, испещренную летящими навстречу снежинками, черную фигуру изполинских размеров. Он резко нажал на тормоз, машина заскрежетала по ледяным крошкам, дважды развернулась вокруг своей оси и замерла. Ремень безопасности больно сдавил грудь. В метре перед собой Аркадий увидел огромного лося. Тот стоял совершенно спокойно.
подергивая боками и пуская из ноздрей густые клубы пара. Лось смотрел прямо на него. В глазах животного красными угольками отражался свет фар. Сердце Аркадия бешено колотилось. Это ему просто повезло, что не вынесло его на обочину к лесу и не перевернуло машину. Лось кивнул головой, помотал устрашающего размера рогами и медленно пошагал к противоположной стороне трассы.
Аркадий еще с минуту постоял, окутанный дымом из выхлопной трубы. Потом неспешно двинулся вперед, внимательно всматриваясь в дорогу. Но не успел он проехать и двадцати метров, как увидел впереди новое препятствие. Посреди дороги лежало человеческое тело, чуть припорошенное снегом. Во все происходящее трудно было поверить, но сомневаться в его реальности Аркадий никаких оснований не видел. Он вылез из машины и подошел к телу.
Это была девушка в одном лишь нижнем белье. Аркадий нащупал пульс. Сердце едва билось. Под головой ее алело пятно крови. Других травм на первый взгляд заметно не было. Аркадий внимательно осмотрелся. Насколько позволял видеть снегопад, в радиусе десяти метров не имелось ни автомобиля, из которого девушка могла бы выпасть в результате аварии, никаких либо еще причин, объясняющих ее появление посреди заснеженной ночной трассы.
да и кто ездит в автомобиле почти голышом. Придумывать какие-либо теории времени не было, человек явно находился в критическом состоянии. Помощь девушке следовало оказать безотлагательно, звонить в скорую не имело смысла, пока они доедут, станет уже поздно. Аркадий вернулся к автомобилю, открыл заднюю дверцу, потом взял девушку на руки и осторожно положил ее в салон. Он включил телефон и набрал номер. Галина Викторовна.
Как там Тильман? Приступил к операции? Хорошо. Когда закончит, скажите ему, чтобы не расслаблялся. Я сейчас приеду, он мне понадобится. Нет, нет, тут кое-что случилось со мной по дороге, потом расскажу. Девушка с черепно-мозговой. Нужно будет срочно сделать томограмму и взять все анализы. Возможно, потребуется хирургическое вмешательство. Нет, Галина Викторовна, со мной все в порядке.
Я к этому никак не причастен. Нашел ее в таком состоянии на дороге. В общем, я минут через тридцать буду в госпитале, там все я объясню. Хорошо, ждите». Сердце продолжало колотиться в груди. Если бы не лось, то кто знает, заметил бы он эту девушку на дороге или проехал бы прямо по ней. Скорее не разглядел бы. Вовремя этот лось оказался на трассе.
Если бедолагу удастся спасти, она памятник ему должна будет поставить. Аркадий развернулся и поехал в обратную сторону. В этот раз он ехал быстро, не обращая внимания на снег. Адреналина в организм поступила столько, что теперь он различал каждый предмет на дороге и контролировал себя так же четко, как во время самых сложных из своих операций. На улице у приемного отделения уже стоял Серега с каталкой наготове.
Вдвоем с ним они осторожно переложили на каталку тела девушки и направились к томографу. У кабинета МРТ их догнала и Галина Викторовна с медсестрой. Они бегло осмотрели девушку, смерили ей давление, взяли кровь из вены и сделали ПЦР-тест. Томограмма выявила довольно серьезную черепно-мозговую травму, но хирургического вмешательства она не требовала. Кость была слегка раздроплена. Ушиб головного мозга. Но все это не критично.
Однако вид девушки Аркадию не нравился. Тут явно были еще какие-то причины ее столь глубокого обморока, граничащего с комой. Он распорядился сделать узи сердца и брюшной полости. Неизвестно, сколько времени она пролежала на асфальте при минус семи. Могли серьезно пострадать почки или печень. Узи действительно выявила проблемы с почками, причем это не было вызвано непосредственно холодом, а имела причину далеко в прошло.
Тут необходимо более тщательное обследование. Но в этот момент было очевидно, что почки у девушки вообще отказали. «Обработайте рану», снова распорядился Аркадий. «И подключите ее к искусственной почке. Есть свободная койка?» «Есть одна», сказала медсестра Маша. «А документы у нее какие-нибудь есть? Как нам ее оформить?» «Не было при ней ничего», ответил Аркадий. «Вот в таком виде я ее и нашел».
— Наверное, полицию надо вызвать. До утра мы ее продержим, но дальше без документов могут возникнуть проблемы. — Могут, — согласился Аркадий. — Но не на улицу же нам ее выносить. Как-нибудь разберемся. А в полицию я сейчас сам позвоню. — А Галина Викторовна что говорит? — Да ничего, что она может сказать. Она в таком же замешательстве, как и мы. — Хорошо, — сказала Маша. — Я сделаю все, как вы говорите.
Аркадий вышел из кабинета МРТ и отправился в комнату отдыха, где уже сидел Павел Тильман, возбужденный за свои первые самостоятельно проведенные операции. Он жадно курил и пил из огромного бокала густой черный кофе. «Как прошло?» — поинтересовался Аркадий. — Боюсь сглазить, — потушил сигарету, сказал Тильман. — Лучше помолчу пока. Завтра все будет понятно. Аркадий устал и усмехнулся.
— Откуда в тебе столько суеверия, Паша? — сказал он. — Это же простейшая из всех операций. — Это для вас простейшая, а для меня — первая без чьего-либо присмотра. Разве вы по молодости были так же уверены в себе, как и сейчас? — Наверное, не был. Не вспомнить уже те времена, будто сто лет прошло. — А что там за кипиш приемном? — Девушка с травмой головы и с отказавшими почками.
Вы просили, чтобы я не расслаблялся. Да нет, отбой пока. До выяснения всех деталей. — Ух! — выдохнул Тильман. — Слава богу, а то трясет всего до сих пор. Две операции подряд для меня пока еще слишком. — Теперь можешь расслабиться, — успокоил его Аркадий. — Извини, мне звонок нужно один сделать. Он вышел из комнаты и позвонил в полицию, объяснив кратко суть происшествия.
На другом конце ему пообещали, что к утру приедет в госпиталь следователей криминалист. Не понятно, какой толк в криминалисте под утро, когда на трассе не останется и следа от того инцидента. Но других вариантов Аркадию не предложили. Девушку, так и не пришедшую в сознание, подключили к искусственной почке, обработали и зашили рану на голове, взяли дополнительные анализы. Состояние ее более-менее стабилизировалось. По крайней мере, до приезда следователя наверняка доживет.
Аркадий сел на лавку в пустом коридоре, гудящем от мерцающих люминесцентных ламп. Ему не хотелось ни с кем говорить. Усталость после того, как кончился в организме запас адреналина, навалилась на него с еще большей силой. Глаза ослепались, мысли начинали путаться в голове. Так он и уснул, опершись спиной о холодную стену, и то и дело вздрагивая от обрывков сонных видений, в которых всякий раз перед ним появлялся громадный
и смотрел на него красными, не мигающими глазами. Разбудил его шум в коридоре. Аркадий посмотрел на часы, четыре утра. Вскоре он увидел приближающихся к нему Галину Викторовну и двух мужчин. — А Аркадий Алексеевич? — сказала главврач. — Это к вам по поводу девушки. — Здравствуйте. Поприветствовал его один из мужчин лет пятидесяти, с усами и приплюснутым носом, какие бывают часто у бывших боксеров.
Андрей Борисович, представился он, следователь. Позвольте задать вам несколько вопросов, а потом протокол оформим. Да, конечно. Аркадий встал и пожал ему руку. Здравствуйте. Второй мужчина совсем молодой, просто кивнул и ничего не сказал. Судя по всему, это был криминалист. В руке он держал чемоданчик, похожий на медицинский. Разговор получился недолгим.
Аркадий обрисовал следователю все детали случившегося, даже Лося упомянул. Тот кивал головой и иногда записывал что-то в блокнот. «Хорошо», — заключил он в конце рассказа. — Вы сможете показать место, где нашли девушку? — Наверное, смогу, — неуверенно ответил Аркадий. Темно было и снег валил, но хотя бы примерно найдем. Нужно не примерно, а точно, — заметил криминалист.
постараюсь». Они прошли в палату к девушке. «Сознание так и не приходило?» — спросил Андрей Борисович. — Нет, не приходило. — Серьезные травмы? — Дифузное аксональное повреждение головного мозга. — Володь, понимаешь, о чем речь? — обратился следователь к криминалисту. — Вполне. — ответил тот, осторожно снимая отпечатки пальцев у девушки. — Я еще ДНК возьму. Может, найдем по базе.
«Кома, судя по всему, неглубокая», — добавил Аркадий. — Зрачки реагируют на свет. Будем надеяться, что перейдет вегетативное состояние. — И долго может продлиться это состояние? Говорить сможет? — Не могу сказать. Возможно, неделя, а возможно и больше месяца. Но говорить пока долго не сможет в любом случае. Помимо травмы у нее с почками большие проблемы. — Что за проблемы?
хроническая почечная недостаточность в терминальной стадии. А это что означает? Без аппарата гемодиализа ей уже не обойтись. Если анализы подтвердят предварительный диагноз, то потребуется пересадка почки. Ну вот так ничего себе, покачал головой следователь. Как же не повезло человеку. Выживет вообще? Организм молодой. Думаю поборется. А мы поможем.
1насколько в наших силах. И документов при ней, значит, никаких не было. Никаких. Следов сексуального насилия не обнаружили. Смотрели? Смотрели. В этом смысле все чисто. Понятно. Тогда поедем на место? Поехали. Аркадий прошел в комнату отдыха, чтобы одеться. За ним следом зашла раскрасневшаяся и взволнованная Галина Викторовна. Аркаша, ну чего там?
Сейчас на место поедем. Выяснят, кто она такая? — Да откуда ж я знаю? Постараются. — А нам-то что делать? — А чего делать? Надеется, что очнется. Тогда все и прояснится. — Ну, Аркаша, мне-то не говори, очнется. Дай бог вегетативное перевести. А там еще сколько времени понадобится, чтобы мозги поставить на место? Сколько мы сможем продержать ее на аппарате?
Скоро из Минздрава приедут с комиссией, что я им скажу? Так не говорите пока ничего, они же по ковидным будут ходить, какое им дело до этого крыла? Ой, не знаю, Аркаша, эти найдут дело, не по себе мне как-то, предчувствие нехорошее. Да что же вы сегодня такие суеверные-то все, вот и Тильман туда же. А что Тильман? Да ладно вам, Галина Викторовна, все обойдется, не переживайте.
Побежал я. «Давай, с богом, ни пуха, ни пера». «Да елки-палки». – возмутился Аркадий, нахмурился и вышел из комнаты. Место, где он подобрал девушку, найти все-таки удалось. Следы крови остались на трассе, потому что коммунальщики так и не успели почистить дорогу, а редко проезжающие в этом месте машины не размесили снег, успевший к утру снова подтаять. Криминалист Владимир взял все необходимые пробы,
сделал замеры и сфотографировал каждую мелочь. Даже автомобиль Аркадия проверил на следы возможного ДТП. «Думаете, это я ее так?» — спросил Аркадий, указывая глазами на криминалиста. «Работа у нас такая, Аркадий Алексеевич. Сами должны понимать. Сейчас важно отработать даже самые невероятные из версий». «Да-да, конечно», — согласился доктор. «Это я понимаю».
В этот момент зазвонил его телефон. Номер был незнакомый. «Да, слушаю». «Аркадий Алексеевич, Белов?» Голос в трубке Аркадий тоже не узнавал. «Да, это я». «Вы где? С вами все в порядке?» А кто спрашивает? «Майор Сазонов, МЧС. Скажите, где вы сейчас находитесь?» «На работе. Что-то случилось. Почему вы мне звоните?» Понятно.
На другом конце слышался шум и встревоженные голоса людей. В вашей квартире, кроме вас, кто-нибудь еще проживал? Майор, я не понимаю, зачем вы мне задаете все эти вопросы. Вы можете объяснить толком? Да, конечно, извините, тут такое дело. Я вижу, вы еще не в курсе. В общем, было бы неплохо, если бы вы смогли сейчас подъехать к своему дому. Там сами все и поймете. Так, Аркадий начинал волноваться.
Я не могу подъехать прямо сейчас. Будьте любезны, объясните мне по телефону. — Хорошо. Майор на секунду замешкался. — Вы в сорок третий живете? — Да, в ней. — У соседей под вами взорвался газ. — Что? Аркадий застыл на месте. — Газ, хлопок. Так это теперь называется. Три квартиры обрушены полностью. Мы сейчас разбираем завалы.
Обзваниваем жильцов, слава богу, вроде без жертв. Только бабушка с третьего этажа получила травмы. Все же вам лучше приехать. После событий этой ночи Аркадий до сих пор плохо соображал, а теперь так и вообще мысли в голове отказывались работать. Сколько событий за такое короткое время, это просто никак не укладывалось в сознании. — Так жил с вами кто-то еще? — снова спросил майор. — Нет, я один.
Ну, тогда вам повезло. Если бы оказались дома, то шансов выжить было бы весьма мало. Вы обязательно подъезжайте, как только сможете. — Хорошо. Подъеду. — Аркадий стоял бледный, с телефоном в вытянутой руке. — Что-то случилось? — поинтересовался следователь. — А это просто невозможно поверить. — в полголоса произнес Аркадий. — Что такое?
в квартире подо мной газ взорвался. «Ничего себе!» воскликнул майор. «Жертвы?» «Нет, вроде без жертв. Мне домой надо. Я могу ехать?» «Да, конечно. Только протокол подпишите». «Здесь мы закончили, Володь?» «Закончили», — отозвался криминалист. «Вопросов к вам у меня больше никаких нет», — продолжил Андрей Борисович.
Если какие-то вопросы вдруг возникнут, или у вас будут новости о состоянии девушки, то вот…» Следователь протянул визитку. «Звоните. В любое время». «Хорошо». Аркадий взял карточку и убрал в кошелек. «До свидания. Позвоню непременно». «До свидания». Аркадий сел в машину, завел мотор и поехал домой, пытаясь собрать в кучу бесконтрольно разгулявшиеся в голове мысли.
Возле дома его ждала печальная картина. Уже с улицы было понятно, что от его квартиры ничего не осталось, она полностью вместе со всем мебелью рухнула на этаж ниже. Его кровать, на которой он должен был спать этой ночью, стояла вертикально и была придавлена сбоку тяжеленной плитой. Майор говорил правду, шанса выжить при таком раскладе у Аркадия не было. Он отыскал майора Сазонова и поинтересовался, что ему теперь делать.
Вам в санатории выделят пока комнату, — сказал тот. — Какое-то время придется пожить там. О документах и об уцелевших вещах не беспокойтесь. Все, что уцелело, вернут владельцам. С вами свяжутся, когда проведут необходимые процедуры и следственные действия. Вы пока в администрацию поезжайте. Если паспорта с собой нет, то водительское предъявите. Там вам все подробнее объяснят. К вечеру уже будете в санатории. — А квартиры эти?
Восстановлению подлежат или как? Пока ничего не могу сказать. Специалисты разберутся. Главное, что все живы. Вы не переживайте, на улице вас в любом случае не оставят. По кабинетам в администрации Аркадий проходил до самого вечера. Оформив кучу документов, до санатория он все же добрался. В его номере, хоть и небольшом, имелись все удобства, кроме интернета. Даже обед и ужин оказались бесплатными.
Весь следующий день на работе его донимали расспросами и сочувствием. Предлагали даже скинуться всем миром на съемную квартиру, если в санатории вдруг что-то пойдет не так. Аркадий старался сохранять спокойствие, уверял всех, что сам справится с возникшей проблемой, однако благодарность свою за заботу выражал искренне. К вечеру он устал от окружавшей в течение смены суеты. В санатории возвращаться, тем не менее, ему не хотелось.
Словно никак он не мог поставить в правильном месте точку в сегодняшнем дне. Раз в пять навещал спасенную им девушку, интересуясь у медсестры Маши, не приходила ли она хоть на минуту в сознание. Маша отрицательно качала головой и разводила руками. Галина Викторовна ходила по палатам и коридорам мрачнее тучи. Ей вся эта ситуация с новой пациенткой с каждым часом не нравилась все больше и больше.
Она косо поглядывала на Аркадия, но ничего не говорила. Он от этого все сильнее чувствовал на себе какую-то вину, будто это он сбил девушку на дороге, спрятал ее в госпитале и потом взорвал собственную квартиру. Мрачно было у него на душе, и он не знал, как этот мрак разогнать, чтобы в жизни его снова заглянуло солнце.
Паша Тильман весь день наблюдая за мучениями своего наставника, к вечеру не выдержал и предложил Аркадию поехать к нему в гости. Жил он один в двушке, в трех кварталах от санатория. И Аркадий согласился, нужно было выговориться. А Пашка казался парнем хорошим, искренним и главное знал грань, которую в личных душеспасительных беседах никогда не стоит переходить. Товарищами они были уже второй год.
с того дня, как после окончания медицинской академии Тильман по распределению попал к ним в госпиталь набираться практики у опытного хирурга. Квартира Павла выглядела на удивление уютно. Красивые шторы на окнах, мягкий бирюзовый ковер на полу, огромный плазменный телевизор над фальш-камином и даже аквариум с разноцветными рыбками, которых Павел тут же как только они вошли, пошел кормить. Для холостяка обстановка была даже изысканной.
О чем Аркадий сразу Павлу заметил. У самого Аркадия последние несколько лет такого чрезмерного для одинокой жизни уюта не водилось. Павел принес из закромов бутылку легкого вина, еще в машине заказал с доставкой роллы и пару салатов, подоспевшие к самому их приезду, и они уселись за стол. Разговор заладился сразу, плавно перетекая из одной темы в другую.
— спросил Аркадий, когда беседа зашла о планах на будущее. — Думал, конечно, — ответил Тильман. — Но сначала, я полагаю, необходимо окончательно встать на ноги, чтобы не было никаких сомнений. Семья — это дети, а с детьми денег потребуется немало. — Ну, не в один же день они все появятся, — возразил Аркадий, чувствуя, как
Шаг за шагом все проблемы решатся. Думать об этом всегда страшно. Сам в свое время страдал похожими сомнениями. — Вы мне никогда не рассказывали о своей семье, Аркадий Алексеевич, заметил Павел. Я вот даже не знаю, женат вы или нет. Квартире-то при взрыве никто не пострадал? — Нет, Аркадий задумался. Был женат, но детей так и не завели с супругой. Не могла она рожать.
со здоровьем имела проблемы, а четыре года назад и ее не стало. Позавчера как раз четыре года исполнилось. — Вот как, простите, я не знал об этом, сочувствую. Аркадий ничего не ответил. — А родители ваши живы? — спросил Тильман после паузы. Мама в деревне, семьдесят шесть лет, за тысячу верст отсюда. Каждое лето в отпуск к ней езжу.
Все упрашиваю перебраться ко мне в город. Но на уговоры не поддается. Упрямая. Она там всю жизнь прожила, даже в ближайший городок ездила всего-то пару раз, и не понравилось ей там ничего, чего уж говорить о нашем областном центре. — А у тебя с родителями как? — У меня все нормально. В Ростове живут. Две сестры еще есть, и брат старший. Но тот военный, редко с ним видимся.
Все замужем и женаты. В этот момент Аркадию позвонили. На экране телефона высветилась ГВ. — Да, Галина Викторовна, — ответил он. — Аркаша, добрый вечер. Хотя, конечно, да, что это я, чего уж там доброго. Я тебе сказать еще днем хотела, но тебя и так все доставали. Подумала, что, может, сама смогу решить эту проблему, но так и не решила. Что за проблема?
Да все та же Аркадий, с девушкой этой. А что с девушкой? Аркадий напрягся. В общем, утром мне еще позвонили, предупредили, что через пять дней привезут срочного пациента с почками. Аппарат в реанимации будет нужен, он же один свободный то у нас на всю больницу. Надо что-то придумать, но я ума не приложу. Отказать не могу, понимаешь? Человек, который хлопотал о палате, очень серьезный. Что там следователь, не выяснил, кто эта девушка?
— Никто не звонил, Галина Викторовна. — И что вы предлагаете делать? — Не знаю, Аркаш. Надо куда-то определять ее. Чуяла я, что будут у нас с ней проблемы. — Да куда определить-то? — чуть повысил голос Аркадий. Во-первых, она пока единственный свидетель. А во-вторых, ее вообще нельзя сейчас трогать, она не переживет транспортировку. — Да понимаю я, Аркаш, чей они первый год замужем.
исследователя, что ли, напряги как-то. Может, родственники какие отыщутся? Тогда трансплантацию сделать успеем. По-другому Аркадии никак не получается, подумай. Я себе уже голову всю сломала. — Хорошо, Галина Викторовна, я подумаю. Вы пока не спешите. Найдем выход. — Ищи, Аркаша, ищи! — заключила главврач и отключилась. — Что там с девушкой? Что-то пошло не так?
спросил Павел, когда Аркадий убрал телефон. «Через пять дней аппарат нужно освободить. Подожди, я сейчас звонок сделаю». И он, отыскав визитку, набрал следователя. Но у того никакой новой информации не оказалось. Ни камеры наблюдения на заправках и в прилегающих к трассе магазинах не зафиксировали, ни знакомку. Никаких либо сообщений о пропаже человека в полицию не поступало. Просто как с неба свалилось.
ни одной зацепки. И отпечатков пальцев в базе тоже не нашлось, как и ее ДНК. «Это надо же так», удивился Тильман, когда Аркадий сообщил ему детали разговора. «А вот была бы преступницей, то быстро бы распознали. От честного человека случись с ним, что словно и нет на белом свете. Тут, Аркадий Алексеевич, только один есть выход». «И какой же?» «Пересадку делать. Донор нужен». «Это-то оно понятно».
Но где же его найти? — всплеснул руками Аркадий. По закону, только родственники могут стать донорами. Даже мужу или жене это не позволительно, но все равно, прав ты, выход теперь только один. Перевозить ее куда-то — это просто сознательное убийство. Такому я не позволю случиться. Она ведь как ни крути жизнь мне спасла. Если бы не нашел я ее тогда на дороге…
то оказался бы под завалом в своей квартире. — Это да, — согласился Тильман. — Скорее всего. — Да не скорее всего, а точно. Ты бы видел, во что превратилась моя кровать. А девушку лось спас. Представляешь, если бы не лось, то я просто проехал бы по ней, не заметив за снегопадом. Это все так странно. Расскажи мне, кто такую историю не поверил бы.
И получается, что вся ответственность за девушку лежит теперь исключительно на мне. Да я и без логических рассуждений чувствовал это с самого начала. — И как нам теперь быть? — спросил Тильман. И это его «нам» прозвучало для Аркадия неожиданно. Павел неосознанно включился в ситуацию, посчитал себя ее участником, и заодно лишь это Аркадия исполнился к своему товарищу благодарностью.
Вот что, Паш, решил что-то для себя Аркадий. Я переночую сегодня у тебя, ты не против? Да, конечно же, Аркадий Алексеевич, куда вы сейчас за руль, оставайтесь? А завтра я в лабораторию к Людмиле сгоняю, она ведь с семи работает. Семи. Что вы задумали? Если все сложится удачно, то твоя помощь может еще понадобиться. Какая?
Потом расскажу. Рано пока об этом. Нужно сперва несколько звонков сделать, поговорить с нужными людьми. Эх, только бы все сложилось. Но должно сложиться, Паша. Все больше воодушевлялся Аркадий. Раз судьба выбрала меня, то не может это оказаться просто ее насмешкой. Не верю. А теперь пошли спать. Завтра силы будут нужны. Вот и вы, я смотрю, сделали суеверным. Но пойдемте.
согласился Тильман, не став задавать лишних вопросов. «Я вам в маленькой комнате постелю». С утра Аркадий уехал в лабораторию при госпитале, даже не попрощавшись с еще крепко спавшим Павлом. Людмила была на месте. Аркадий сдал мочу и кровь на анализ. Потом сходил на томограф и сделал снимки своих почек. Как он и надеялся, сравнительный анализ с данными девушки дал положительный результат. К обеду уже вполне было понятно,
что его почка девушке подойдет. Дело оставалось за малым – собрать бригаду трансплантологов и анестезиологов, чтобы успеть за 4 дня организовать пересадку. Аркадий сам пару раз ассистировал при пересадке печени, поэтому многое о таких операциях знал не понаслышке. За долгую хирургическую практику у него скопилось немало должников в таких кругах, где сосредоточена власть. Кому-то он помогал с рекомендациями, кому-то – с местом в престижной клинике.
кого-то и лично оперировал в критических ситуациях. Много чиновников, их жен и их детей были обязаны ему тем, что продолжают до сих пор жить. Аркадий никогда не брал денег за свои услуги, за что его ругала даже покойная супруга, все же так делают. И ни разу он не обращался в ответ ни с какими просьбами. Но сейчас другого выхода он не видел. Его друг по институту, трансплантолог, специализирующийся как раз на почках.
согласился помочь за умеренную плату, но только если получит гарантии того, что за это его не ждет никаких последствий. В свое время, когда распределяли их группу, Аркадий уступил однокурснику место в Москве, а сам поехал сюда. Друзьями они являлись лишь номинально, а вот должок у Олега, так его звали, перед Аркадием оставался. Пришлось звонить областному прокурору, сыну которого Аркадий тоже когда-то помог.
Прокурор, хоть и поломался немного, но все же дал обещание, что в крайнем случае прикроет его. Рано или поздно родственники девушки все равно отыщутся, и тогда можно будет определенным образом поработать с бумагами, чтобы все совсем сошлось для инспектирующих органов, а пока необходимо спешить. Друг-трансплантолог сумел собрать бригаду и через три дня обещал прибыть на место, чтобы все должным образом подготовить в операционной. Тильман тоже согласился помогать.
как и медсестра Маша. Только Галина Викторовна бегала с выпученными глазами и бледным лицом, понимая, что в случае, если что-то пойдет не так, она просто слетит со своей должности, и это минимум, а по максимуму, так вообще может угодить за решетку. Она даже на словах, согласия на такую авантюру Аркадию не дала, но и не запрещала, явно. Сказала, чтобы тот при ней не заикался об этом, словно бы она ничего о его затеи не знает.
Даже отпуск к себе оформила срочный, сделав Аркадия временно исполняющим обязанности главврача в госпитале. Только с нагрянувшими людьми из комиссии она перед этим быстро пробежалась по ковидным палатам, устроила им богатый ужин в дорогом ресторане, нарушив при этом правила карантинных предписаний. И исчезла. Даже телефон свой отключила. Через два дня Аркадия ждали сразу три хорошие новости.
Во-первых, Олег сдержал обещание и вместе с бригадой из трех человек приехал в госпиталь. Не задавая лишних вопросов, он посмотрел снимки и анализы и удивился такой высокой степенью совместимости между Аркадием и девушкой. Даже поинтересовался, не приходится ли она ему родственницей. «Ну какая родственница, Олег?», — возразил Аркадий. «Если бы все было так, то зачем вся эта конспирация?» Результаты анализов просто удивительные.
Знаешь, всякое случается в жизни, но, как скажешь, тебе виднее. Ничего такого в моей жизни Олег не было, чтобы откуда ни возьмись, появился вдруг родственник, о котором я ни слуху, ни духу. В общем, это обстоятельство, поразившее Олега, стало второй хорошей новостью. И в-третьих, что особо порадовала Аркадия, случилось так, что девушка начала открывать глаза и совершать рефлекторные действия.
Состояние ее все-таки перешло из глубокой комы в вегетативное. Операцию это все равно осложняло, но Олег имел за плечами огромный опыт, да и анестезиолог, приехавший с ним, был не хуже. Кроме того, квартира Аркадия подлежала восстановлению и через несколько недель с ремонтом планировали закончить. Теперь оставалось только молиться, чтобы операция прошла успешно, а потом уж будь что будет.
Галина Викторовна продолжала прятаться от своих сослуживцев и по телефону оставалась недоступна. За такое молодущее все были на нее в обиде. Еще день потребовался на то, чтобы подготовиться к трансплантации. Аркадий подписал все необходимые бумаги, где девушка была оформлена как его дочь, имея фамилию ее вписывать пока не стали, оставив свободное место. При неблагоприятном исходе Аркадий письменно брал всю ответственность и вину на себя.
Все это, разумеется, выглядело Филькиной грамотой, но ничего лучше придумать было нельзя. Паша Тильман, как это бывало всегда, волновался больше других. Аркадий как мог настраивал его на оптимистический лад и даже предложил, чтобы резали его под местным наркозом, но Олег категорически отказался от этой идеи.
Тильману это все равно мало чем помогло бы, а сам Аркадий мог непроизвольно переволноваться и тем самым дополнительно перегрузить свой и без того немолодой организм. Все осознавали, насколько они рискуют. В случае неблагоприятного исхода объяснить случившееся было бы невозможно, закрутился бы такой маховик, остановить который оказался бы не в состоянии даже областной прокурор.
Через год или два, может быть, и удалось бы ценой огромных нервов и денег все утрести, но на это время всем пришлось бы не сладко. И больше других Аркадию. Олег ни словом не обмолвился о возможных последствиях. То ли настолько был уверен в себе, то ли понимал, что долг платежом красен и искренне этот свой долг отдавал. В такой важной роли он здесь только потому, что когда-то Аркадий уступил ему престижное место.
Сильнее всех была возбуждена Маша. Ее воодушевляла вся эта затея. И вообще она восторгалась поступком Аркадия, потому что это был единственный выход. Все другие вели к смерти неизвестной девушки до основания рушившей незыблемые правила врачебного этикета. Все знали, что Маша – натурок крайне романтическая, что для медицинских работников, особенно со стажем, чаще всего несвойственно. Но о том, что эта хрупкая девушка, тоже как и Аркадий,
проверяла в лаборатории свою совместимость над донорство, знала одна Людмила. Результат она получила отрицательный, даже группа крови у них с незнакомкой оказалась разная. Вообще, всеми будто бы овладел незримый дух самопожертвования. Повсюду витала таинственная атмосфера чего-то чудесного, которое вот-вот должно было случиться. В день операции суеверными стали уже все. Молились в душе, прикасались мысленно к своим талисманам,
припрятанным в секретных местах и никому, кроме хозяина, неизвестным. Последние слова анестезиолога, склонившегося над Аркадием, делались ватными и звучали издалека, утрачивая четкие смыслы. Аркадий еще раз открыл глаза, чтобы взгонять на Тильмана. Тот был сосредоточен и серьезен. Заметив, что Аркадий вопросительно на него смотрит, он слегка кивнул ему. Аркадий успокоился и провалился в сплошной туман.
Пробуждение Аркадия было болезненным, сознание никак не могло настроить фокус. В реанимации, где слева на соседней койке лежала девушка, было открыто окно, и в палате стоял ощутимый холод. — Просыпайтесь, Аркадий Алексеевич! Прозвучавший голос принадлежал Маше, Аркадий его узнал. Он посмотрел направо и увидел медсестру в халате, под которым был надет розовый свитер. Она смотрела на него с улыбкой. — Значит…
Слова Аркадия прозвучали неуверенно и хрипло. «Все прошло хорошо?» «Все хорошо», — подтвердила Маша и закрыла окно. «А Олег еще здесь? Давно закончилась операция?» «Два часа назад. Доктор еще здесь. Вечером они с бригадой уедут. Мне его позвать?» «Позови». Маша вышла, а минут через десять появился Олег. «Ну чего, Аркаш, как самочувствие?»
Да, я в норме. Соображаю пока плохо. Никогда не был на месте пациента. Полезный опыт. Что с девушкой? Как прошло? Состояние стабильное, почка работает. Все в этом смысле в пределах нормы. Сложнения возникли немного в другом месте. В каком? Это тебе Галина Викторовна расскажет. Я только хочу сразу предупредить, чтобы ты не корил себя ни в чем. Как бы там дальше не сложилось.
Я знал, на что иду, и у меня претензий к тебе никаких нет и не будет. Ты это запомни. А там, по ходу, во всем разберемся. — Не понимаю, — нахмурился Аркадий. — Что за проблемы? Галина Викторовна попозже к тебе зайдет, все и расскажет. Я сам еще не до конца в курсе. Ладно, Аркаш, я побегу. Вечером отбывать надо, на послезавтра плановая операция. — Хорошо. Спасибо тебе, Олег.
Когда оклемаюсь, сочтемся. Не беспокойся и не спеши с этим. Пусть все уляжутся. Успеем. Пока. И Олег ушел, оставив Аркадия в полном недоумении. К обеду самочувствие его пришло в норму, Маша хлопотала возле него и той девушки, но на вопросы о проблемах, на которые намекал Олег, не могла ничего ответить, то ли потому что ничего не знала, то ли умело так делала вид, будто не понимает.
Ситуацию разъяснила только Галина Викторовна, появившаяся в палате лишь к четырем часам вечера, и попросившая Машу оставить их с Аркадием наедине. — Аркаша, — сказала она, — я, конечно, все понимаю. Положение, казавшееся безвыходным, ты спас. Тебе просто несказанно повезло. Не знаю, каким богам ты молился, но они оказались на твоей стороне. Но ты представь себя на моем месте. А если бы результат авантюры был обратным?
Ты понимаешь, что ждало бы меня? Тебе-то на пенсию через полгода, и инвалидность даже дадут, а я могла бы и за решетку. А мне еще внуков поднимать. Дочка вторая вон на развод подала. Знаешь сколько проблем с детьми? Не знаешь. В общем, не выдержала я. Хоть ты проклянешь меня, но прощения у тебя просить я не стану. — Постойте, Галина Викторовна, — перебил ее Аркадий. — Я совершенно ничего не понимаю.
