Письмо из налоговой, которое заставило меня бросить город, начальника-самодура и вернуться в детство, где меня ждал тот самый парень с фермы напротив… И вот что из этого вышло
Лучи осеннего солнца золотили пожухлую листву, а прохладный ветерок гонял по асфальту разноцветные клубки. У подъезда, привычным движением открывая почтовый ящик, она замерла: внутри что-то белело. Девушка, чье имя было Маргарита, на мгновение остановилась, затем вытащила плотный конверт и, нахмурив изящные брови, принялась его разглядывать. Так… Отдел Федеральной налоговой службы, Снегирёвой Анастасии Николаевне… Тяжелый вздох вырвался из ее груди. Как же старательно трудились государственные службы! Человека не стало почти полгода назад, а они, похоже, ни сном ни духом. Однако щемящее чувство тревоги тут же сменилось недоумением: почему подобное извещение пришло ее матери? Та никогда не была предпринимателем, из ценного имущества лишь скромная квартира, но и за нее налог Маргарита сама, собственноручно, внесла еще в декабре, за несколько недель до того рокового дня. Было странно, ведь до новых платежей оставалось еще достаточно времени.
Переступив порог своей квартиры, она проигнорировала настойчивый звонок мобильного – Никита. Предатель! Как у него еще хватает наглости беспокоить ее после того, что она увидела собственными глазами? Этот постыдный эпизод с его юной секретаршей навсегда врезался в память, оставляя горький привкус.
Почти не глядя, она вскрыла конверт, и ее удивлению не было границ. Неужели? Налоговое уведомление на… дом. Недвижимость, официально принадлежавшую матери. Взгляд скользнул по названию населенного пункта, и сердце внезапно и громко застучало в груди, словно пытаясь вырваться наружу. Неужели мать так и не избавилась от того старого дома? Как она могла просто взять и уехать, оставив его в забвении?
Мысли понесли ее, словно на крыльях, в далекое, пыльное от времени детство. Вот она, юная девчонка с растрепанными волосами и босыми ногами, наперегонки несется с местным сорванцом, мальчишкой по имени Дмитрий. Вот они, с корзинками в руках, бредут по хрустящему мху в поисках маслят, прячущихся под рыжими шляпками. А вот и морозный зимний день, когда они с визгом и смехом неслись на стареньких санях с обрывистого склона оврага. На губах Маргариты дрогнула улыбка. Каким же беззаботным и светлым было то время. Да, порой приходилось туго, если год выдавался неурожайным. Да, у нее не было модных кукол и красивых нарядов. Но как же по-настоящему, всей душой, была счастлива та маленькая девочка в своем босоногом детстве, что пришлось на лихие девяностые и прошло в тихой, затерянной в глуши деревушке. Свобода, пьянящий запах полей и реки, бесконечные игры под открытым небом!
Она прекрасно знала, что мать покинула те края, выйдя замуж за городского жителя. Своего родного отца Маргарита не помнила, зато отчима, Николая, всегда любила как родного. Но и он не выдержал тяжелого характера ее властной и суровой матери, найдя утешение в обществе скромной, тихой лаборантки из научного института. Он, надо отдать ему должное, благородно оставил жене и приемной дочери двухкомнатную квартиру, оформив все документы. Мать, казалось, не слишком горевала; в ее жизни мужчины появлялись и исчезали с завидной регулярностью. Но на смертном одре, кроме приходящего из жалости бывшего супруга, рядом с ней никого не оказалось.
Перед самым концом мать однажды обмолвилась, сквозь слезы: если бы можно было все начать заново, она непременно изменилась бы ради Коли, но время уже было безвозвратно упущено. Однако о старом доме в деревне не прозвучало ни единого слова. Они никогда туда не возвращались, и Маргарита была уверена, что недвижимость давно продана, раз уж эта тема стала запретной.
Взяв в руки смартфон, она открыла карту и стала продумывать маршрут. Ого… Целых триста двадцать километров, путь предстоял неблизкий. А был ли вообще смысл туда отправляться? С огромной долей вероятности дом давно превратился в руины, заросшие бурьяном и крапивой.
На следующий день она исправно оплатила присланную квитанцию и отнесла в налоговую службу заверенную копию свидетельства о смерти.
Но покоя тайна того дома ей не давала. В памяти всплывали смутные образы: неподалеку стояла небольшая, уютная ферма, через грунтовую дорогу бежала извилистая речка, а за ней темнел густой, манящий лес. По краям от их участка стояли еще два домика, а дальше расстилалось бескрайнее поле и уходила вдаль главная деревенская улица. Внезапно, будто сквозь толщу лет, проступили лица соседок – тети Клавы с одной стороны и тети Люси – с другой. Они постоянно угощали ее душистыми яблоками и тягучими карамельками, а еще давали ломтики черного хлеба, щедро посыпанного сладким песком… Хлеб с хрустящей, почти焦糖льной корочкой…
— Марго, как долго ты еще собираешься от меня бегать? — раздался у самого уха хорошо знакомый голос. Никита подошел к ней на парковке, блокируя путь к машине.
— Уйди с дороги, — произнесла она, стараясь подавить дрожь в голосе и делая его нарочито бесстрастным.
— Давай просто поговорим. Серьезно.
— Нам абсолютно не о чем говорить. Возвращайся к своей юной подружке.
— И из-за одного, единственного промаха ты готова похоронить все, что было между нами?
— Это ты все похоронил, Ник. Уходи, и пожалуйста, больше не появляйся. И забудь дорогу к моему дому. Я уезжаю.
— И куда это? — в его глазах заплясали насмешливые искорки.
— В деревню, коров доить! — она нарочито дурашливо показала ему язык.
Он лишь рассмеялся в ответ, а Маргарита, поднимаясь в квартиру, поймала себя на мысли: а почему, собственно, и нет? Отпуск должен был начаться как раз через неделю. Можно взять и поехать! Что ей мешало? На дворе скоро июнь, можно будет купаться в речке и гулять по лесу. Жить в доме, скорее всего, невозможно, но если попроситься за небольшую плату на постой к кому-то из местных, может, и не откажут?
Ровно через неделю, оформив отпуск и собрав незамысловатый дорожный скарб, она позвонила отчиму.
— Пап, ты не мог бы присмотреть за квартирой? Я ненадолго.
— Конечно, дочка. А ты куда? На юга махнула, или в заграницу, как сейчас модно?
— В деревню, в Веселое. Представляешь, там, оказывается, остался мамин дом. Решила посмотреть, в каком он состоянии.
На том конце провода повисла недолгая, но красноречивая пауза, после которой мужчина осторожно спросил:
— Ты уверена в своем решении? Мне кажется, от того строения давно уже ничего не осталось. Твоя мать ни разу туда не наведывалась…
— Хочу увидеть все своими глазами.
— А как же день рождения? Ты ведь никогда не пропускала.
— А чего его праздновать? Не юбилей, в конце концов. Двадцать девять – не круглая дата.
— Ну, как знаешь. Счастливого пути, за квартирой присмотрю.
Она еще не успела сесть в машину, как телефон вибрировал, оповещая о сообщении из банка: поступление пятидесяти тысяч. Следом пришло смс от отчима.
«Поздравляю с днем рождения, хоть и заранее. Денежки тебе в дорогу пригодятся».
«Спасибо, папа. Ты самый лучший», — быстренько ответила она.
Итак, в ее распоряжении была почти вся нетронутая зарплата, ожидались отпускные, да еще и такая щедрая помощь от отчима. Этого должно было хватить с лихвой.
В путь она отправилась на рассвете, а в село въехала уже во втором часу дня. Ее поразило, что дорога оказалась ровной и асфальтированной, хотя сама деревня все так же выглядела тихим, забытым богом уголком.
Она смутно помнила, в какой стороне искать отчий дом. Проехав главную улицу, она свернула налево и медленно спустилась вниз, к реке. Это что?! Ферма? Она с изумлением взирала на огромный, современный комплекс белоснежных зданий, залитый солнцем. Ладно, теперь нужно было опознать сам дом. И вот он! Тот самый, который она помнила. До сих пор перед крыльцом гордо стояла старая, раскидистая береза, шепча листьями на ветру.
Остановив машину, Маргарита несколько секунд просто смотрела на строение, не в силах поверить собственным глазам. Дом стоял целым и невредимым, будто они с матерью уехали из него только вчера. Даже трава на приусадебном участке была аккуратно подкошена. А на земле у калитки виднелись свежие следы от автомобильных шин.
— Не иначе, как какой-то предприимчивый горожанин приспособил его под дачу. Место и правда живописное. Что ж, придется ему потесниться… — проворчала она себе под нос и вдруг услышала за спиной сдержанные шаги. Обернувшись, она увидела высокого молодого мужчину с густой, аккуратно подстриженной бородой.
— Вы кого-то ищете? — спросил он, слегка нахмурившись.
— А вы? — в ответ прищурилась Маргарита, с любопытством разглядывая незнакомца.
— Это я первый задал вопрос, — парировал он, и в уголках его глаз заплясали веселые морщинки.
— Маргарита Снегирева. А это дом моей покойной матери.
— Здесь когда-то жили Токмаковы, — настаивал мужчина.
— Все верно, мама сменила фамилию, выйдя замуж, а мой отчим меня впоследствии удочерил.
— Ну, если ты не врешь, тогда ответь: кто у нас в деревне ходил и зимой, и летом в валенке на одну ногу и резиновой галоше на другую? — он облокотился о капот ее машины с видом знатока.
— Витька-пьянчуга! — рассмеялась Маргарита, и давнее воспоминание осветло ее лицо радостью.
— Прошу в дом, хозяйка, — он по-хозяйски распахнул калитку и жестом пригласил ее войти.
— Как же странно… Вхожу в собственный дом, словно незваная гостья.
— А я здесь сейчас обитаю. Мне так до работы рукой подать. Ты что, правда, не узнала? Я же Дмитрий Петраков.
— Дима! С этой бородой тебя и не признать! Но почему живешь не у себя?
— Потому что встаю затемно, а возвращаюсь затемно. Целый день на ногах, на ферме. А дома – родители, брат с супругой и их двое маленьких сорванцов. Сама понимаешь, ни о каком отдыхе и речи быть не может.
— Ты работаешь на этой ферме? Вот это да! Значит, так отсюда и не уезжал? Осел в глуши навсегда?
— Куда уж там! Уезжал, конечно. Отучился в городе на ветеринара, вернулся сюда работать, а потом прежнего хозяина фермы, когда она стала частной, по судам замуровали. Мне пришлось влезть в долги, выкупая бизнес у его столичных наследников. Дали денег под бешеные проценты, но я как-то выкрутился, даже сумел расшириться. Теперь у нас не только дойное стадо, но и кони, и свиньи, и козы… Мясо, молоко, сыры – везем на продажу в город. Сейчас, знаешь ли, мода на эко-продукты, так что иногда сами горожане наведываются, чтобы купить прямо с фермы. Работает у меня в основном местный народ. Да я еще и поля окрестные в аренду взял, подсолнух сею. В общем, верчусь, как белка в колесе…
Он накормил ее невероятно вкусным, свежим творогом, нарезал ломтями душистый домашний сыр, поставил на стол блюдечко с золотистым сливочным маслом. Маргарита ела с неприличным для города аппетитом, смакуя каждый кусочек.
На следующее утро ее разбудил оглушительный крик петуха. Потянувшись, она подошла к окну и отодвинула пыльную, серую тюль. На дворе уже рассвело… О, боги, чем это так восхитительно пахнет? Выйдя на кухню, она застала Дмитрия за жаркой пышных сырников.
— Так, завтракай, чувствуй себя как дома. А мне уже пора, дел невпроворот.
Позавтракав, она неспешно обвела взглядом комнаты. На ее губах играла улыбка. Вся мебель была маминой, даже обои те самые, цветочные. А вон, в углу, детской ручкой была выведена таблица умножения – она готовилась к школе. В Маргарите вдруг проснулся такой прилив сил и энергии, что она решила немедленно навести уют в этом холостяцком жилище. Она планировала остаться здесь до конца своего отпуска, и в подобном бардаке существовать не хотелось.
Потом она сгоняла в местный магазин, купила моющих средств, выстирала и отбелила все занавески, сварила наваристый суп, обнаружив в холодильнике куриную тушку, и наконец вышла подышать воздухом. Река… Та самая, из детства. Вот и старый, покосившийся мостик, с которого они когда-то с Димкой прыгали в прохладную воду… Не раздумывая, она сбросила сандалии и, сделав шаг, нырнула в освежающую гладь. Весело фыркнув, она ощутила себя той самой беспечной девчонкой.
Вечером она сидела в гостиной, разглядывая старые фотографии, которые мать по какой-то причине не забрала с собой.
— Ну как твои впечатления? Ого! — Дмитрий, вернувшись, оценивающим взглядом окинул сияющую чистотой кухню. — Вижу, время даром не теряла.
— Мне и самой не верится. Слушай, у меня столько энергии появилось, просто фантастика!
— Это все наш деревенский воздух. Кстати, Марго, я вчера забыл спросить… А что, собственно, тебя привело сюда? Какая цель?
— Не знаю, — она развела руками. — Думала, стоит вступать в права наследования, или нет…
— Если вдруг решишь продавать, отдай предпочтение мне. Я уже привык здесь, обжился.
— Я еще не определилась, — загадочно улыбнулась она. — Поживу здесь месяцок, проникнусь атмосферой, а там видно будет.
— Ну-ну, — нахмурился Дмитрий.
— Да не бойся, на твою шею не сяду.
— Да я бы и не возражал. Неужто я одну хрупкую девушку прокормить не в состоянии?
Прошла неделя, и однажды утром Маргарита проснулась под слаженный хор птиц за окном, и в голове ее родилась ясная, четкая мысль: она не хочет возвращаться в город. Не хочет, и все тут! Надоел этот вечный гул машин, вой сирен, ее вечно недовольный начальник со своими причудами… И Никита, который наверняка продолжит названивать.
— Ну что, соня, подъем? Я на ферму, вернусь к обеду, — привычно бросил Дмитрий, собираясь уходить.
— А можно я с тобой? — неожиданно для себя предложила она.
Он смотрел на нее с нескрываемым удивлением.
— Со мной?
— Ага.
— Ну… У нас там дресс-код строгий, — усмехнулся он.
— Не сомневаюсь. Галоши одолжишь?
— Этого добра у нас навалом. Даю тебе пятнадцать минут на сборы.
На территории фермы ее ждало новое потрясение: хозяйство разрослось до невероятных масштабов. Повсюду царила идеальная чистота, стояли новейшие доильные аппараты, а сотрудники были одеты в специальную, опрятную форму.
— Дмитрий Сергеевич, — к ним подошел немолодой уже мужчина в белом халате. — Нина Ивановна, наш бухгалтер, сломала ногу. Поскользнулась в коровнике…
— Вот черт! — выругался Дмитрий. — Роман Борисыч, и что теперь делать?
— А кто такая Нина Ивановна? — тихо спросила Маргарита.
— Наш бухгалтер и правая рука. А это Роман Борисыч, наш технолог по молочной линии. Знакомьтесь.
Дмитрий был явно расстроен.
— Через неделю нужно рассчитываться с поставщиками кормов, а бухгалтера нет. И зарплату рабочим начислять надо, — покачивал головой Роман Борисыч.
— Может, я смогу чем-то помочь? — робко предложила Маргарита. — Я, вообще-то, по образованию бухгалтер, и отработала по специальности шесть лет.
— А справишься? — в его глазах блеснула надежда.
— Еще бы! У нас в городе компания была на тысячу двести человек. С вашей фермой я управлюсь, будьте уверены.
И вот она уже каждый день приходила на ферму вместе с Дмитрием, знакомилась с коллективом, вникала в документацию, иногда созваниваясь для консультаций с самой Ниной Ивановной.
— Маргариточка, вы уж помогите нашему Диме, а я, видно, уже не смогу. Перелом сложный, нужна опература в городе, — сообщила через неделю Нина Ивановна. — А после и на пенсию пора, отработала свое…
Дмитрий ходил мрачнее тучи: предстояло искать замену, но еще больше его угнетала мысль о скором отъезде Маргариты.
За три дня до предполагаемого отбытия она накрыла в гостиной красивый стол и пригласила Дмитрия провести вечер вместе.
— Это что, намек на романтический ужин? — приподнял бровь он.
— Если хочешь, можешь назвать его и так, — покраснев, ответила она.
— Очень хочу… Знаешь, Марго, я так привык к тебе за этот месяц, что теперь будет невыносимо пусто.
— Я тоже буду скучать… Можно, я буду приезжать сюда? Часто?
— Это твой дом… Скажи честно, ты ведь не станешь его продавать?
— Нет, — покачала головой Маргарита. — Тогда у меня не останется места, куда бы я так хотела возвращаться.
Он мягко коснулся ее руки и заглянул в глаза, словно пытаясь прочитать в них самое сокровенное.
— Можно я тебя поцелую? — тихо, почти шепотом, выдохнул он.
— Я уж думала, ты никогда не решишься! — ее лицо озарила счастливая улыбка. Она обошла стол и устроилась у него на коленях.
Всю ту ночь она не сомкнула глаз, в голове проносились обрывки мыслей, воспоминаний, планов. А когда за окном впервые прокричал петух, решение уже окончательно созрело и окрепло в ее сердце. Дмитрий открыл глаза и увидел, что она не спит.
— Ты не спишь?
— Мысли одолевают…
— Какие?
— О нас. О будущем.
Дмитрий откинулся на подушки и закрыл веки.
— Я не знаю, как переживу твой отъезд. С той самой секунды, как ты появилась на пороге, я гнал от себя эти мысли, но ты была рядом… Такая красивая, настоящая, желанная… Таких, как ты, в наших краях не водится. Я, вообще-то, никогда и не влюблялся по-настоящему, вся жизнь – одна сплошная работа. А тут… Меня будто подменили. Ладно, Марго, не терзай ты мое сердце, мне пора. Сегодня у меня собеседование – должна прийти женщина по рекомендации Нины Ивановны, хочет у нас работать.
— А я тебе не подхожу на эту роль?
— Что?
— Ну, как бухгалтер. Не подхожу?
— А город? А твоя работа? Хватит дразнить меня… — он с недоверием смотрел на нее.
— Я не шучу… К черту этот город! Я хочу остаться здесь. С тобой. И…
Он не дал ей договорить, крепко прижав к себе и заглянув в глаза, в которых уже не было ни капли сомнений.
Она без сожалений сдала свою городскую квартиру в аренду и с легким, окрыленным сердцем вошла в кабинет своего вечно недовольного начальника, чтобы положить на его стол заявление об увольнении.
Она спешила обратно, в деревню своего детства, и с тихой, светлой радостью думала о том, что если бы не то самое, заблудившееся в ведомствах письмо из налоговой, она никогда бы не обрела свое настоящее счастье. Они будут счастливы вместе, она знала это теперь наверняка.
Вместе с Дмитрием они перестроили и расширили старый дом, ведь они оба мечтали о большой семье, о детском смехе, наполняющем комнаты. Они трудились плечом к плечу, и их общими усилиями ферма стала одним из самых успешных и уважаемых хозяйств во всей области. А по вечерам, сидя на крыльце под убаюкивающий шепот старой березы, они с благодарностью вспоминали то неожиданное письмо, что стало для них не концом, а самым главным началом.
