Ты проснулся утром и назвал меня другим именем. Кто такая Алиса? — шипела жена на муженька
Однажды утром, когда первые лучи летнего солнца лишь робко золотили край подушки, Алексей нежно прильнул к спящей супруге, заключил ее в объятья и тихо, с придыханием, произнес ей на ушко, пропитанное ароматом ее дорогих духов и теплотой сна:
— С добрым утром, Алиса, моя хорошая…
После чего, абсолютно безмятежно и спокойно, словно не произнеся ничего из ряда вон выходящего, он перевернулся на другой бок и почти сразу же сладко и глубоко уснул, погрузившись в объятия Морфея, оставив за спиной рухнувший в одночасье мир.
София проснулась после такого приветствия мгновенно, будто ее окатили ледяной водой из ведра. Она застыла неподвижно в огромной кровати, которая внезапно показалась ей необъятной и пугающе пустой. Сердце заколотилось с такой бешеной скоростью, что ей стало физически нечем дышать. Она все никак не могла понять, осознать, переварить. Вдруг ей это просто-напросто послышалось? Возможно, это был всего-навсего обрывок какого-то глупого сна? Но нет, увы. Все было так, как было. Слова прозвучали четко, ясно, ласково. И от этой ласковости внутри нее возник леденящий душу холод, который сковал все ее тело, парализовал волю и заставил сжаться в комок. Как такое вообще могло произойти? Неужели все их счастливые годы, вся их любовь, все их планы и мечты были не такими уж и настоящими, не такими уж и прочными, как ей всегда казалось? Неужели самое страшное кошмарное сновидение любой замужней женщины становится ее горькой реальностью?
Алексей спустя несколько минут снова перевернулся, сладко зевнул и потянулся, наконец-то полностью пробудившись ото сна. Он тут же почувствовал ледяной холод, исходящий от тела жены.
— София, милая, ты вся просто ледяная, у меня даже сон весь пропал от беспокойства! Что с тобой случилось? На улице невыносимая жара, а ты под теплым одеялом дрожишь, словно в лихорадке. Не двигайся, не вставай, я сейчас сам быстренько приготовлю тебе горяченький чай с мятой, — произнес он с искренней, как ей показалось, заботой в голосе.
Алексей, словно абсолютно ничего экстраординарного и не случилось, бодро и весело направился на кухню, на ходу напевая что-то себе под нос веселую и беззаботную мелодию из какого-то старого кинофильма.
София еще какое-то время неподвижно лежала, пытаясь совладать с накатившей на нее тошнотой и головокружением, затем, медленно, как в самом душераздирающем замедленном кино, поднялась с постели и пошла умываться. Ноги словно налились свинцовой тяжестью и совершенно не слушались. В голове гудел какой-то непонятный, навязчивый и очень громкий шум, мешающий собраться с мыслями. Может, и вправду, стоит просто выпить горячего чаю? Может, это просто какой-то дурной сон, недоразумение, которое вот-вот разрешится?
За завтраком Алексей, уплетая за обе щеки омлет, вдруг попросил приготовить на ужин его любимые сырники с вишневым вареньем. София молча бросила на него тяжелый, полный боли и недоумения взгляд, в котором угадывалась тысяча вопросов без единого ответа.
— Знаешь, дорогой, ты сегодня проснулся утром и почему-то назвал меня совершенно другим, незнакомым мне именем, — тихо, почти шепотом, выдохнула она, боясь спугить хрупкое спокойствие. — Скажи мне, пожалуйста, кто же такая эта загадочная Алиса? Я имею право знать.
— Что? Что-что? Я совсем не понял, о чем ты вообще говоришь, моя радость? — искренне удивился Алексей, откладывая в сторону вилку.
— Алексей, я очень прошу, не прикидывайся, не делай вид, что не понимаешь! Ты проснулся сегодня утром, обнял меня и сказал мне совершенно четко и ясно: «С добрым утром, Алиса»… И после этого спокойно уснул, — голос ее дрогнул, но она сделала над собой невероятное усилие, чтобы не расплакаться.
— Тебе это точно просто приснилось, моя любимая, дорогая! Ну просто перепутал совсем немного со сна, бывает же такое! Из-за этой ерунды ты стала такой холодной и угрюмой? Эх, женщины, женщины… Сама же что-то надумала, сама же и обижается теперь на пустом месте. Делать мне, видимо, сегодня нечего, придется ехать на работу совершенно голодным, — отмахнулся он, будто смахивая назойливую муху.
София, пытаясь хоть как-то успокоить свои разрывающиеся от боли нервы, прошлась по комнатам их просторной квартиры. Она взяла в руки любимую хрустальную лейку и стала почти механически поливать свои любимые, ухоженные цветы на подоконнике. Собравшись с мыслями в тугой, тяжелый комок, она быстро переоделась в простой летний сарафан и, не говоря ни слова мужу, направилась прямиком к месту его работы.
В просторной и светлой приемной ее встретила молодая, незнакомая ей девушка, работавшая новым секретарем. Внутри у Софии все сжалось в один тугой, болезненный узел. Утренние тревоги и сомнения вновь мощно и неотвратимо дали о себе знать, затмив все остальные чувства.
Новая секретарша оказалась на удивление юной, свежей и очень привлекательной. Белоснежные, будто шелковые волосы живописно спадали ей на хрупкие плечи, а пышная, соблазнительная грудь так и норовила вырваться из намеренно тесной и открытой блузки. Накрашенные яркой, алой помадой чувственные губы и ослепительная, белоснежная, идеальная улыбка довершали образ.
— Алексей Сергеевич сейчас очень занят важным совещанием и, к сожалению, не может принять посетителей без предварительной записи, — сладким, сиропным голоском произнесла она. — Могу ли я предложить вам записаться на прием, например, на следующую неделю? У него как раз освободилось окошечко в среду.
— Знаешь что, милая? Лучше сама ты запишись куда-нибудь подальше, тебе же полезнее будет, — не сдержалась, вырвалось у Софии, переполненной горькими эмоциями.
— Простите, что вы сейчас такое сказали? — Девушка театрально и удивленно заморгала длинными, накладными ресницами. — Вы вообще кто такая? И по какому suchу вы здесь находитесь?
— Беда твоя, вот кто я. София Викторовна. Законная жена Алексея Сергеевича. А теперь, будь добра, отойди-ка в сторонку, не блокируй проход. Набирают сейчас кого попало, абсолютно без разбора… — сквозь зуда процедила она.
В этот самый напряженный момент из динамика на столе раздался оживленный, бодрый и такой родной голос ее мужа:
— Алиса, милая, не могла бы ты принести мне чашечку крепкого кофе, я совсем замотался? Алиса, ты меня слышишь?
София горько и беспомощно усмехнулась, чувствуя, как по щекам сами собой катятся предательские горячие слезы.
— Ну что, Алиса, давай, проворнее готовь кофе своему боссу, а я уж сама лично отнесу ему, раз уж я здесь, — сказала она, смахивая слезы тыльной стороной ладони.
— Софиюшка? Родная? — пробормотал растерянный Алексей, завидев свою супругу с подносом в руках в своем собственном кабинете. — Что случилось? Ты чего это сама приехала? Что-то серьезное произошло?
— Вот, держи свой кофе. Заварила сама, как ты любишь, крепкий, с двумя ложками сахара. И сырники тебе привезла из дома, как ты утром просил. Документы о расторжении нашего брака получишь по почте, с курьером. Наслаждайся теперь своей свободой, — произнесла она ледяным, безжизненным тоном, поворачиваясь к выходу.
— София, что за бредовая ерунда тут творится? — искренне возмутился муж, вскакивая с кресла. — Ты с утра себя ведешь как-то очень странно, а теперь ворвалась ко мне на работу и устраиваешь тут ни с того ни с сего настоящие театральные сцены!
— Фурия настоящая у тебя не здесь, а в приемной сидит, делая вид, что она невинная овечка! И скажи мне, пожалуйста, почему у нее на работе волосы распущены, как у героини дешевого романа? Солидный, уважаемый стоматолог и такая вызывающая, вульгарная секретарша — это выглядит просто дешево и неприлично, Алексей Сергеевич!
— София, умоляю тебя, остановись сейчас же. Все, точка. Я категорически не выношу подобных истерик и публичных сцен. Знаешь что? Я на неделю уеду на дачу, чтобы переждать, пока ты окончательно успокоишься и придешь в себя. Когда одумаешься — просто позвони мне, ладно?
— Слишком поздно, Алексей. Я не шучу и не кривлю душой. Я никогда не буду молча и спокойно терпеть измену и предательство. И я никогда, ты слышишь, никогда не прощу тебя за это, — прошептала она, чувствуя, как сжимается горло.
Алексей с утомленным, изможденным видом тяжело вздохнул, сделал большой глоток кофе, и его лицо моментально исказилось от неприятного, горького и соленого вкуса. Она насыпала в чашку соли. Вместо сахара.
— Светлана Анатольевна, моя предыдущая секретарь, ушла с работы в декретный отпуск. Алису я взял на ее место исключительно по ее же собственной рекомендации, — выдавил он наконец, избегая прямого взгляда.
— И давно это «счастливое» событие произошло? — тихо спросила София, глядя в окно.
— Месяц примерно назад, — неохотно, сквозь зубы проговорил Алексей.
— И почему же я узнаю об этом только сейчас, случайно? Мы же всегда с тобой абсолютно все обсуждали, советовались друг с другом по любым, даже самым мелким вопросам!
— Я просто не предполагал, что Алиса задержится у нас надолго, что она надолго останется секретарем. Но она, надо отдать ей должное, действительно очень хороша в своем деле, очень старательна и исполнительна.
— Ну, мне ли теперь судить об этом. Тебе, конечно, виднее, — горько усмехнулась она.
— В сугубо профессиональном плане! – Алексей вдруг покраснел, как рак. — Она просто замечательно, просто великолепно справляется со своими непосредственными обязанностями!
— И, я уверена, не только с ними одними, — deadpan-тоном бросила София.
— Это была случайность, глупая, непростительная ошибка! Я ничего такого не планировал, уверяю тебя!
— Если бы ты по-настоящему не хотел, этого бы никогда не случилось. Сегодня же вечером я соберу свои вещи и уеду от тебя.
— Куда это ты собралась? – Алексей занервничал, в его глазах мелькнул испуг. – Я же уже сказал тебе, это я на неделю уеду на дачу, просто успокойся, пожалуйста, остынь. София, я не хочу развода, ты слышишь? Я не хочу тебя терять!
— Но он уже неизбежен, как восход солнца. Я просто не смогу больше жить с тобой и каждую секунду слышать, как ты путаешь мое имя, называя меня Алисой. Твоя белобрысая секретарша теперь постоянно будет маячить у меня перед глазами, в моих мыслях. Не доводи меня до настоящего нервного срыва, умоляю. У меня и так работа, требующая колоссального напряжения сил, да еще и с детьми нужно заниматься.
— Куда ты пойдешь? Годами ты не работала, у тебя же ни своих денег, ни жилья! Лучше останься в квартире, это же твой дом!
— Зачем мне твоя квартира? Ты можешь теперь спокойно устраиваться здесь со своей Алисой. У меня есть собственное, пусть и запущенное, жилье, доставшееся мне от родителей.
— Ты будешь жить в том самом ветхом, старом деревянном домишке на окраине? Ты с ума сошла? Там же жить невозможно!
— Это мой родной дом. И я совершенно не собираюсь ничего у тебя спрашивать или советоваться. Нас с тобой больше нет, Алексей. Все кончено.
Дом, унаследованный от давно умерших родителей, вызывал у нее щемящую, глубокую грусть и бесконечное уныние. Софии стало невыносимо, до физической боли тоскливо. Сколько светлых, теплых воспоминаний из детства и юности было связано с этим местом. А теперь — лишь пыль, паутина и гнетущая пустота в душе. И лишь терпкий, знакомый до слез запах старого, просоленного временем дерева.
Рита, ее лучшая и самая верная подруга, стояла рядом посреди заросшего бурьяном двора и настойчиво внушала ей:
— Ты же не выдержишь тут и недели, София, прекрати этот маскарад, опомнись! Возвращайся немедленно в свою городскую квартиру, к мужу. Там уже потом что-нибудь вместе придумаем. Избавишься от этого старого дома, оформишь нормальный кредит в банке. А дальше, глядишь, жизнь потихоньку и наладится…
— Я не смогу жить с ним под одной крышей, дышать с ним одним воздухом. А ты бы смогла на моем месте? — тихо спросила София.
— Честно? Сложно сказать, как бы я поступила на твоем месте. Но бросаться в омут с головой — это явно не выход, — вздохнула Рита.
София молча обошла весь небольшой дом, распахнув настежь все заевшие рамы. Пусть хоть немного здесь пахнет свежим воздухом и надеждой, а не тоской и забвением.
— Знаешь, а тут, в принципе, вполне можно обустроиться и жить. Позже, конечно. Дом-то еще крепкий, фундамент хороший. Отсюда до города на автомобиле всего полчаса езды. Я вижу, что горожане уже вовсю облюбовали это место. Сколько же вокруг новых, красивых домов возвели! Наверняка, все коммуникации уже давно сюда подвели. Я ведь тут лет пять уже не появлялась.
— Ну, вроде бы все и неплохо, но сколько же тут всего нужно переделать, отремонтировать, привести в порядок! А жить-то хочется уже прямо сейчас, а не через год. Может, пока поживешь у меня? — предложила Рита.
— Где? В твоем чулане под лестницей? — усмехнулась София.
— Сашка, моя дочь, уехала к моей маме на все летние каникулы, – с легкой обидой в голосе произнесла Рита. — Можешь спокойно пожить в ее комнате аж до самой осени, пока не решишь, что делать дальше.
— Комната подростка — это святое, что ты за мать такая, а? Ты же еще и учительница в школе! — возмутилась София.
— Да ладно тебе, потерпит этот подросток ради такой цели, – отмахнулась Рита. — Ей будет только интереснее у бабушки.
— Чувствуешь этот запах? – неожиданно, с светлой улыбкой спросила София. — Пахнет свежескошенной травой. Настоящей загородной жизнью. И воспоминаниями из самого беззаботного детства.
— Да уж, трава здесь выросла знатно, на диво! Без покоса точно не обойтись. София, тебе это просто не под силу, ты же городской человек до мозга костей.
— Я найду выход, не переживай. Можно нанять рабочих, чтобы они вспахали землю, привели все в порядок. Сбережения у меня есть на банковском вкладе, и надо сказать, вполне приличные. Все эти пять лет, с тех самых пор как Алексей открыл свою успешную частную практику, я жила практически исключительно за его счет. Мою скромную учительскую зарплату он всегда считал пустяком, карманными деньгами. Постоянно твердил, чтобы я откладывала ее на свои чисто женские удовольствия и прихоти.
— Хороший он все-таки человек, — вздохнула с сожалением Рита. — Заботился о тебе.
— И я тоже так думала долгие годы. Искренне думала. А вышло вон как. Тоскливо и пусто на сердце. Плакать хочется безумно, но нельзя, нельзя показывать свою слабость.
— Еще бы, я тебя прекрасно понимаю, — обняла ее подруга за плечи.
— Да ты даже и представить себе не можешь всю глубину моего падения. Думала, ворвусь к нему в кабинет и выбью этой рыжей Алисе все передние зубы, пусть потом ее любовник, мой муж, ей новые вставляет, как лучший специалист в городе. Но куда уж мне, слабой женщине. Она молода, полна сил и здоровья, еще я сама без зубов останусь, — горько рассмеялась София.
— А ты, значит, уже дряхлая и совсем немощная? – фыркнула Рита. – Да в сорок лет жизнь только-только по-настоящему начинается, а не заканчивается!
— Как мне теперь рассказать об этом нашей дочери Ирине? Одна только мысль об этом разговоре вызывает у меня полное отторжение и ужас. Решим все вопросы с разводом — тогда уже и скажу. Не хочу, чтобы она из-за этого свою учебу забросила, примчалась сюда сломя голову нас мирить, уговаривать, плакать. Нет, это совершенно лишнее и никому не нужное.
— Ее тоже можно понять. Ее тебе не жаль оставлять с отцом? — осторожно поинтересовалась Рита.
— Жалко у пчелки, а пчелка на елке, а елка в лесу… Оставь меня, пожалуйста, с моими мыслями, — резко ответила София, отворачиваясь.
— Какая же ты бесчувственная и черствая, — искренне поразилась Рита. — Я думала, ты будешь плакать навзрыд, рыдать у меня на плече, а я буду тебя утешать и поддерживать как могу.
— Очень хотелось сейчас выплакаться, но я передумала. Не дождетесь вы от меня такого унизительного зрелища.
— Просто у тебя сейчас сильнейшее нервное перенапряжение, шоковое состояние. Тебе нужно выпить успокоительного.
— Может быть. Ладно, хватит об этом. Ты же хотела меня поддержать и помочь? Вот, поддержи меня по-настоящему. Подержи, пожалуйста, это ведро. Сейчас пойдем искать колонку за водой. Нужно вымыть полы, протереть окна, всю пыль вытереть.
— Лучше бы ты в нормальной гостинице пожила пару дней, пришла в себя. А потом уже… Серьезно, ты правда решила заниматься этим старым домом?
— А почему бы и нет? Это же дом, где жили и умерли мои любимые родители. Я не хочу от него просто так избавляться. И продавать его тоже не буду ни за что.
— Ну так наняла бы ты сразу нормальных специалистов, дизайнеров, ремонтников, чтобы они здесь все быстро и качественно привели в порядок, а не срывалась вот так вдруг с места в карьер. Это же безумие! У тебя ведь есть ваша общая шикарная квартира в центре!
— Я не буду там жить, я же сказала тебе.
— Разве ты не собираешься разделить эту квартиру при разводе? Это же ваша общая законная собственность, нажитая в браке!
— Полагаю, Алексей по совести оставит ее нам с дочкой. У него же есть тот самый большой загородный дом, который он построил прошлым летом. А дальше уж Ирина сама решит, что с ней делать. Мне эта квартира даром не нужна, слишком много воспоминаний.
— Да, Алексей построил себе шикарный дом, просто настоящий коттедж класса люкс, лучше бы он его вам отдал. Там и нормальная уборная есть, и центральный водопровод, и отопление, — вздохнула Рита.
— И здесь вскоре все это будет, я обещаю. Перестань, пожалуйста, ныть и жаловаться, никакой помощи от тебя не дождешься, одна критика… Пошли уже к колонке, если не передумала помогать.
— А свой собственный колодец здесь есть? Во дворе?
— Есть, конечно. Но не по душе мне почему-то эти колодцы, темные и глубокие. И прогуляться немного хочется, подышать воздухом, местность старую вспомнить, изучить заново.
На привычном с детства месте колонки, однако, не оказалось. Там, где раньше била струя холодной, чистейшей воды, теперь стоял новенький, стильный и очень привлекательный коттедж, огражденный высоким, основательным забором.
— Меня это вообще не удивляет, — философски заметила Рита. — Столько лет прошло, все меняется. Посмотри только, как близко ваши дома теперь расположены. Скорее всего, эти соседи захотят еще и расширяться со временем.
— Почему ты так решила? — удивилась София.
— Пройдись-ка вокруг дома, внимательно посмотри. Обойди его. У них капитальное ограждение установлено уже с трех сторон, а со стороны твоего заросшего участка пока лишь вбиты деревянные колышки с веревкой. Вероятно, пытались выяснить, кто же хозяин этих заброшенных соток, и вот – пожалуйста, ты и явилась, как снег на голову.
— Возможно, они просто еще не успели установить полноценный забор со всех сторон, — пожала плечами София.
— Да-да, конечно, — усмехнулась Рита. — Ой, смотри, машина какая-то подъезжает. Похоже, сами хозяева прибыли… Ой, посмотри-ка, какой мужчина вышел, весьма и весьма привлекательный блондин, Соф? Как он тебе? В самый раз для того, чтобы забыть бывшего!
— Рита, пожалуйста, замолчи на секунду. Я развод переживаю, сердце разрывается на части. Сейчас мне точно не до мужчин и их оценок.
— Тогда почему ты стоишь здесь, будто вкопанная, и не двигаешься с места? — хихикнула подруга.
— Я просто спрошу у этого мужчины, где сейчас находится колонка, мне же нужна вода. И все.
Подруга Рита многозначительно улыбнулась. Мужчина вышел из машины, внимательно взглянул на них с явным любопытством и даже не поздоровался первым. Выглядел не особо дружелюбным. Он просто остановился возле своей машины, засунул руки в карманы дорогих брюк и молча наблюдал. И что удивительно, даже болтушка Рита тоже на время примолкла. Вот тебе и верная подруга.
Наконец, мужчина прервал затянувшееся молчание легким, вежливым кашлем.
— Что такое, девушки? Вы что-то хотели мне сказать или спросить? — обратился он к ним.
— Дрова надо нарубить, вдруг совсем невпопад и неожиданно для себя самой ответила София.
— Дрова? Ну, нарубить всегда могу, почему бы и нет. А вы, случайно, не хозяйка того самого соседнего дома? — поинтересовался он.
— Именно этого, да. И тут раньше всегда была колонка. Мне вода нужна, а тут теперь ваш дом стоит.
— А, понимаю. Прошу прощения за неудобства. Можете смело брать воду из моего колодца, у меня он с питьевой водой.
— А общественных колонок поблизости уже нет? — настойчиво переспросила София.
— Уже давно нет, к сожалению. Все разобрали или закопали, когда проводили центральный водопровод.
— Хорошо, тогда пойду к своему колодцу, — кивнула она.
— А почему сразу не набрали воду из своего собственного колодца? — удивился сосед.
— Не люблю я эти колодцы, темные и глубокие, понятно вам или нет? — резко, сама не ожидая такой реакции, ответила София незнакомцу.
Проснулась София на следующее утро не от пения птиц, а от пронзительного, жалобного визга, словно в далеком детстве, когда у родителей жила скотина. Только вот знакомого запаха свежей домашней выпечки не было. Кругом — гробовая тишина. Ни движения, ни звука хлопающей двери, ни запаха кофе. Вдруг накатили слезы. Зачем она вообще сюда приехала? Наверное, это все последствия сильнейшего стресса. Визг повторился снова, уже громче. Откуда здесь, в дачном поселке, свиньи? Уже давно никто не держит домашний скот.
И еще чьи-то четкие, уверенные шаги. София явственно слышала, как кто-то ходит прямо под ее окном, шурша высокой травой.
— Кто там? Я сейчас буду вызывать полицию! — крикнула она, стараясь, чтобы голос не дрожал.
— Не беспокойтесь, пожалуйста, это я, ваш сосед. Мне нужно забрать у вас моего Прошу, он к вам сбежал опять, — раздался спокойный мужской голос.
София, накинув на плечи легкий халат поверх пижамы, вышла на деревянную, скрипучую веранду.
— Какой еще Проша там у вас? И почему он должен находиться у меня? Что за глупые шутки? — раздраженно спросила она.
— Проша! Иди сюда, дружок! — громко позвал мужчина, не обращая никакого внимания на ее недовольство, вглубь заросшего, дикого сада.
Трава на участке зашевелилась, послышалось довольное похрюкивание, и из густой зелени показался любопытный розовый пятачок.
— Проша, не бойся, выходи, пойдем уже домой, — ласково сказал мужчина.
Маленький, юркий поросенок, вынырнув из зарослей травы, с некоторой опаской и любопытством обошел Софию. Он был необычного окраса — с черными пятнами и небольшого размера, таких породистых свинок София прежде не встречала.
— Похож на породистого, а? — с гордостью спросил мужчина.
— Признаться, я совершенно не эксперт в этих свинячьих вопросах, — улыбнулась София. — Но зачем он вообще вам нужен?
— Он, strictly speaking, не совсем мой, — засмеялся сосед. — Просто как-то раз он зашел на мой участок и решил, что будет здесь жить в сарае. Я объехал тогда весь поселок, спрашивал, но никто не ищет пропавшего поросенка. Да и, честно говоря, я к нему уже сильно привязался. Не то чтобы я активно искал его хозяев. Проша — мой настоящий приятель. А что, если он сбежал от прежних хозяев потому, что его хотели зарезать, а я его верну обратно на верную погибель?
— И как вы, с такими прогрессивными взглядами на жизнь, оказались в этом консервативном поселке? — удивилась София.
— С какими это? — с наигранной обидой спросил мужчина. — Здесь прекрасная природа, чистейший воздух, тишина, покой и город под боком. Вы тоже, я смотрю, не местная, раз не знаете про колонку.
— Почему вы так решили? — насторожилась она.
— Во-первых, я вижу вас здесь впервые за все три года, что сам здесь живу, во-вторых, ваш огород основательно зарос бурьяном. И к тому же, вы очень… непохожи на местных жительниц. Очень привлекательная, — закончил он, немного смутившись.
— Послушайте, молодой человек, – резко ответила София, — предлагаю закончить этот цирк с конями. Через неделю я оформляю официальный развод, я и так уже на взводе. И нахожусь в состоянии аффекта, если вам известно такое понятие. Могу и поранить нечаянно, предупреждаю. Между прочим, я коренная жительница этих мест, раньше тут каждый второй держал свое хозяйство. И перестаньте разглядывать мои руки. Я с одного удара топором березу завалю, так что будьте осторожны.
— Проша, уходим отсюда, здесь небезопасно, — позвал он поросенка. — Только, пожалуйста, не нервничайте так сильно. Я еще не успел ограду со своей стороны поставить, а ваша сочная растительность моему Проше очень пришлась по вкусу.
— Детей и всю живность я не трогаю, это святое. Всего вам доброго, — кивнула София и повернулась, чтобы уйти.
На следующее утро Софию разбудил уже не радостный хрюкающий визг, а жалобный, тоскливый собачий вой. Ну что за напасть, просто никакого покоя. Она ведь мечтала о тишине и уединении, чтобы привести свои израненные мысли в порядок, а не о зверинце.
Вой повторился снова, уже прямо под ее окном. София с тяжелым вздохом и больной головой вышла на веранду и увидела на пороге маленького, жалкого и совсем одинокого щенка, который сидел и громко скулил.
Марина начала проявлять беспокойство, так как сосед долго не отворял калитку после ее настойчивого стука. В конечном итоге, послышался скрип и звук открывающегося старого замка, и перед ней возник сонный, помятый сосед. На нем была домашняя пижама, удивительно похожая на ее собственную. Неподалеку послышалось знакомое похрюкивание Проши.
— Это ваш щенок? — с нетерпением поинтересовалась София.
— Почему вы так решили? — удивился он, потирая глаза.
— Ну, у вас же нет нормальной ограды, поросята заходят свободно, может, и собаки тоже по той же причине.
— А вы не желаете взять себе этого щенка? В частном доме собака просто необходима для безопасности. Я как раз планировал на этой неделе посетить местный собачий приют, чтобы выбрать себе друга.
— У меня никогда в жизни не было собаки, я даже не знаю, что с ними делать, — растерялась София.
— Что ж, примите это за своеобразный соседский презент. Благодарю. Пусть будет Гена. Звучит вполне солидно, — решила она вдруг.
— Только, умоляю, не Гена, — поморщился сосед. — Меня, как ни странно, зовут Геннадий. Будет как-то неловко называть собаку своим собственным именем.
— Тогда пусть будет Рекс. Классика, — улыбнулась София.
— О, Рекс — это хорошее, сильное имя! Еще раз благодарю вас за доброту! А как ваше имя, если не секрет?
— София.
— У вас очень красивое, царственное имя, и оно вам удивительно подходит, — серьезно сказал он.
— Ладно, я, наверное, пойду, – с некоторым сомнением произнесла София, сама не двигаясь с места.
Совсем, почему-то, не хотелось уходить. Здесь и поросенок забавный, и щенок милый, такой теплый и живой, а дома – одна лишь тоска и прошлое, которое повсюду, как на ладони.
— Уйти отсюда вы всегда успеете, — улыбнулся Геннадий, видя ее неуверенность. — Давайте лучше щенком вашим новым займемся. Я покажу вам азы, как с собаками обращаться, чем кормить, как воспитывать.
— А что это тут у вас собралось? Собрание клуба любителей пижам? – неожиданно услышала София резкий, знакомый до боли голос своего мужа Алексея. Он стоял у калитки, бледный и злой.
— Познакомьтесь, – произнесла София с тяжким, усталым вздохом. — Алексей, это Геннадий, мой новый сосед. Геннадий, это Алексей. Мойsoon-to-be-бывший супруг. Зачем ты пожаловал? И каким таким ветром тебя занесло в эти края?
— У тебя здесь все нараспашку, как в проходном дворе. И ворота, и двери. Я, признаться, хотел узнать, не раздумала ли ты о нашем разводе. Но вижу, что нет. А еще устраивала мне грандиозные представления о морали и верности. А сама, я смотрю, с Геннадием по утрам развлекаешься. И давно это все тянется? — язвительно спросил он.
— Это давно, — вдруг неожиданно твердо и громко произнес Геннадий, делая шаг вперед. — София не хотела тебя лишний раз тревожить и ранить. Но раз уж все само раскрылось… Когда у вас, простите, намечается официальный развод? Мы в тот же день и сыграем нашу свадьбу, я уже все приготовил. Согласна, моя дорогая? — он обнял замершую Софию за плечи.
У Софии перехватило дыхание от наглости и неожиданности, и она решила проще всего просто промолчать, чтобы не усугублять ситуацию.
— Все, мне все ясно, — медленно, с болью проговорил Алексей и пошел к своей машине, понурив голову и не оглядываясь.
София строго, испепеляюще посмотрела на соседа, как только машина скрылась за поворотом.
— И зачем вы такое соврали? Что мы якобы вместе давно? Что за глупые шутки?
— Вы же все-равно разводитесь с ним, иначе он бы не приехал сюда. А в вашем доме, простите, ни воды нормальной, ни удобств, отхожее место во дворе. Вы же все равно ко мне будете бегать за помощью, за советом, за водой. Так что давайте сразу к делу, без глупых игр. Переезжайте-ка жить ко мне, в мой дом. Все равно никуда от вас теперь не деться, раз влипли в эту историю. Я, вообще-то, не против. Я сам с женой уже давно в разводе, одинокий и свободный.
София стояла, слушала своего странного соседа и не верила собственным ушам.
— В одиночестве, знаете ли, очень тоскливо и пусто, — продолжал он, глядя ей прямо в глаза. — Мимолетные связи на одну ночь — это не для меня, не мое. Поэтому я предлагаю вам выйти за меня замуж. Детей заводить не станем, не в нашем возрасте. У вас есть взрослая дочь, у меня — взрослый сын от первого брака. Будем наслаждаться спокойной, размеренной жизнью вместе. А ваш дом я помогу вам обустроить, если позволите, конечно. И, кстати, может, перейдем уже на «ты»? А то как-то слишком официально получается.
— Мужчина, вы вообще в своем уме? Я вас совсем не знаю! Вы кто такой? Вдруг вы маньяк какой-нибудь опасный? — вырвалось у нее.
Но глубоко в душе София уже чувствовала странную, непонятную симпатию к этому бесшабашному и прямолинейному соседу. Спустя ровно год, который прошел в увлекательных хлопотах по ремонту дома, совместных прогулках с Рексом и Прошей, Геннадий и София действительно поженились под звон бокалов, завели еще и большого ленивого кота и прожили долгую, счастливую жизнь вместе, в любви и полном согласии.
