ТА САМАЯ НОЧЬ…
Дождь струился по стеклам автомобиля, превращая вечерний город в размытый акварельный рисунок, где огни фонарей расплывались в длинные светящиеся червяки, ползущие в неизвестность. Егор ехал не спеша, одной рукой лениво покручивая руль, другой оперевшись на подлокотник. В салоне пахло остывшим кофе и легкой грустью. Всего пару часов назад он поссорился с Аней. Очередная ссора, очередной ультиматум. «Я не хочу тебя больше видеть!» — этот визгливый голос еще звенел в ушах, но уже терялся в шуме дождя и монотонном шуршании шин по мокрому асфальту.
Он не то чтобы был убит горем. Скорее, испытывал облегчение, приправленное горьковатым осадком недосказанности. Три месяца встреч — это не срок. А у нее вечные заморочки, вечные драмы, вечные слезы, и почти всегда — на фоне алкогольного угара. Егору надоело быть спасательным кругом для тонущей в собственных проблемах девушки. Нет, он даже рад, что все так закончилось. Ему двадцать пять, он мечтает о тихом семейном счастье, о скромной, хорошей девушке, о детском смехе в собственном доме, а не о ночных вызовах в сомнительные бары. Он мысленно уже составлял портрет идеальной спутницы: добрая, умная, спокойная… Он почти не смотрел на дорогу, погруженный в эти думы.
Поворот направо, до дома рукой подать. И вдруг — резкое движение в свете фар. Из мокрой темноты к машине бросилась тень, замахав руками. Сердце Егора екнуло, он резко ударил по тормозам, и автомобиль с визгом замер посреди пустынной улицы. Дверь пассажира распахнулась, и в салон, сопровождаемая порывом влажного холодного воздуха, плюхнулась на сиденье промокшая до нитки девушка.
— Помогите, умоляю, пожалуйста! — ее голос срывался на высокой ноте, слова вылетали пулеметной очередью, перемешанные с прерывистым дыханием. — Я убежала… Мы разругались, я сказала, что все кончено, а он… он мне пригрозил, схватился за что-то тяжелое… Я так испугалась, просто побежала, куда глаза глядят…
Егор присмотрелся. Перед ним была совсем юная особа, лет восемнадцати, не больше. Вода стекала с ее темных волос на кожаную обивку сидений. Она вся дрожала — от холода, от страха, от отчаяния.
— Успокойтесь, — сказал он как можно мягче. — Глубоко вдохните. Вы в безопасности. Куда вас подвезти?
Девушка безнадежно мотнула головой, и с этого жеста слетели новые капли.
— Я не знаю… Я не здешняя. Мы… мы с ним жили на съемной квартире, а теперь мне некуда идти. Я учусь в институте, слава богу, завтра выходной, я успею найти что-то… хоть общежитие…
Молчание повисло в салоне, нарушаемое только стуком капель о крышу. Егор смотрел на эту дрожащую, испуганную девочку и понимал, что не может просто высадить ее на мокрый тротуар посреди ночи. Он жил один. Решение пришло мгновенно.
— Меня Егор зовут, — представился он. — А вас?
— Рита… — прошептала она, наконец подняв на него глаза. Они были огромными, темными, полными слез.
— Ну что ж, Рита, — вздохнул Егор. — Придется тебе переночевать у меня. Если, конечно, не боишься незнакомого дядьку.
Рита внимательно, изучающе посмотрела на него — на его спокойное лицо, на честные глаза, и тихо ответила:
— А выбора у меня, похоже, и правда нет.
В его квартире он предложил гостейке диван в гостиной, а сам, проявив джентльменство и осторожность, ушел на кухню, где разложил походную раскладушку. Ночь была тревожной. Егор ворочался, прислушиваясь к звукам из другой комнаты, к шуму за окном. И сквозь сон ему почудилось легкое, почти невесомое прикосновение к его руке. Он открыл глаза и замер. Над ним, озаренная лунным светом, пробивавшимся сквозь жалюзи, склонилась Рита. Она смотрела на него без слов, а в ее взгляде читалась такая смесь благодарности, одиночества и чего-то еще, чего он не мог понять.
Сердце Егора заколотилось. Он резко встал, взял ее на руки — она была удивительно легкой — и молча отнес обратно на диван, укрыл пледом.
— Спи, — только и сказал он твердо. — Все хорошо.
Утром атмосфера была неловкой. Егор, краснея, хлопотал над кофе и бутербродами, избегая смотреть на гостью. Но Рита, к его удивлению, казалась спокойной. Она улыбнулась — робко, но искренне.
— Егор, да не переживай ты так, — сказала она, и в ее голосе появились нотки прежней живости. — Это была просто… благодарность. За то, что не оставил ночью на улице. Больше ничего.
Теперь при свете дня он мог разглядеть ее получше. Молоденькая, очень милая, с огромными глазами и очаровательной маленькой родинкой прямо над верхней губой. Они позавтракали почти молча. Потом Рита поблагодарила его еще раз, собрала свои немного просохшие за ночь вещи и ушла, растворившись в утренней толпе. С тех пор они больше не встречались. Эта странная, мимолетная встреча осталась в памяти Егора как яркий, но быстро промелькнувший сон. Это было больше двадцати лет назад. Бывают же такие непредсказуемые пересечения судеб, которые, казалось бы, проходят бесследно, но на самом деле оставляют в душе неизгладимый, вечный след, как шрам на сердце.
Прошли годы. Два десятилетия — это целая жизнь. Егор ехал в свой офис, уверенной рукой поворачивая руль дорогого внедорожника. Сегодня у него важная встреча с инвесторами, и он мысленно репетировал презентацию своего нового проекта, крупного и перспективного. Он стал успешным, состоявшимся бизнесменом. Его жизнь была выстроена, как надежный механизм: любимая жена Елена, которая владела уютным цветочным магазином, и сын Арсений, гордость семьи, студент-третьекурсник Политеха. Все было стабильно, надежно, предсказуемо. Фирма процветала, дом был полной чашей.
Встреча прошла блестяще. Контракт был практически в кармане. В приподнятом настроении Егор сидел в своем просторном кабинете с панорамными окнами, попивая ароматный эспрессо и любуясь открывающимся видом на город. В дверь постучали.
— Войдите, — отозвался он, не отрываясь от документов.
В кабинет вошел его помощник.
— Егор Сергеевич, к вам посетитель по вопросу трудоустройства. Вы говорили, что примете ее лично.
— Да, конечно, проси.
Вслед за помощником в кабинет вошла женщина. Элегантная, строгая, с умным и немного уставшим взглядом. В руках она держала папку с документами.
— Здравствуйте, Егор Сергеевич, — ее голос был низким и спокойным. — Благодарю, что нашли время. Меня зовут Маргарита Викторовна. Вот мое резюме и рекомендации. Мы briefly общались по телефону.
Егор поднял на нее глаза, взял папку… и мир вокруг будто перевернулся. Он узнал ее мгновенно. Не по имени, нет. По глазам. Большим, темным, глубинным. И по той самой, крошечной, соблазнительной родинке над верхней губой. Перед ним сидела Рита. Та самая девушка с дождливой ночи. Она повзрослела, возмужала, в ее чертах появилась утонченность и уверенность, но это была она. Он смотрел на нее, застыв, пытаясь совместить в голове образ испуганной промокшей девочки и эту уверенную в себе бизнес-леди. Сердце бешено застучало где-то в горле. Но на лице Маргариты он не увидел ни капли узнавания. Абсолютно ничего. Она смотрела на него как на потенциального работодателя — с вежливым, деловым интересом.
С трудом взяв себя в руки, Егор начал механически просматривать документы. Окончила тот самый Политех, где сейчас учился Арсений. Опыт работы солидный, но в другом городе.
— Я недавно переехала сюда по… семейным обстоятельствам, — объяснила она, словно угадав его невысказанный вопрос. — Мне посоветовали вашу компанию как одну из лучших в городе. Узнала, что открыта вакансия, идеально соответствующая моему профилю.
Егор одобрительно кивнул, все еще не в силах полностью прийти в себя.
— Да, все выглядит очень достойно, Маргарита Викторовна. Я думаю, мы можем предложить вам испытательный срок. Месяц. А там посмотрим.
На ее губах расцвела та самая улыбка, которую он помнил двадцать лет. Нежная, немного грустная.
— Спасибо, Егор Сергеевич. Я приложу все усилия. Я не подведу.
С тех пор прошло полгода. Маргарита стала бесценным сотрудником, ее аналитический ум и преданность делу быстро сделали ее незаменимой частью команды. Егор держался с ней подчеркнуто официально, никогда не намекая на их мимолетное прошлое. А она, казалось, даже не догадывалась. Лишь изредка, застав его на себе взгляд, она слегка смущалась, не понимая его причины.
Однажды, задержавшись после работы, они разговорились за кофе. Осторожно, чтобы не спугнуть, Егор спросил о ее жизни. Маргарита вздохнула и рассказала. Рассказала про мужа, от которого сбежала. Про одиннадцать лет жизни в аду, состоящем из ревности, оскорблений и унижений. Про долгий, изматывающий бракоразводный процесс. И про дочь, ради которой она все это вынесла и начала жизнь с чистого листа здесь, в городе своей юности.
— Ее зовут Мила, — с теплотой сказала Маргарита. — Ей уже двадцать один. Она только что окончила педколледж и работает учительницей в начальной школе. Вот представьте, у нее первоклашки! — Глаза Маргариты сияли материнской гордостью.
После развода ей удалось отсудить часть средств, и они с дочерью купили небольшую двухкомнатную квартиру. Егор всегда замечал, как преображается Маргарита, когда речь заходит о Миле. Но он и представить не мог, какое открытие его ждет.
Однажды, проходя по офисному коридору, он случайно услышал ее взволнованный голос. Она говорила по телефону, и ее слова заставили Егора замереть у самого выхода.
— …Да, доктор, я понимаю! Но где я найду донора с такой группой? Это же редкость… Нет, моя не подходит… Я не знаю, где он… Я даже имени его не знала тогда… Это была всего одна ночь… Ради бога, сделайте что-нибудь!
Лицо Маргариты было мертвенно-бледным, когда она положила трубку. Она стояла, прислонившись к стене, и тихо плакала, не в силах сдержать отчаяния.
— Маргарита? Что случилось? — подошел Егор, положив руку ей на плечо.
Она вздрогнула и, всхлипывая, вытерла слезы.
— Это Мила… Она попала в аварию. Очень серьезно. Ей срочно нужна операция и переливание крови… А у нее… у нее редчайшая группа, четвертая отрицательная… Моя не подходит… А найти донора… — она снова разрыдалась.
Егор почувствовал, как земля уходит из-под ног. Четвертая отрицательная. Такая же, как у него. Та самая, которую ему всегда называли врачи, шутя, что он «универсальный реципиент, но жадный донор».
— Поехали, — сказал он твердо, почти приказным тоном. — Поехали прямо сейчас. У меня именно такая группа.
Они молча мчались по городу. В больнице все прошло быстро: анализы, процедура. Его кровь, капля за каплей, перетекала в тело его… кого? Дочь той самой Риты? Его разум отказывался складывать пазл. Доктор, выходя из палаты, снял маску и облегченно улыбнулся.
— Все прошло успешно. Ваша кровь спасла ей жизнь, — сказал он Егору. — Вы настоящий герой.
Маргарита, вся в слезах, сжала его руку.
— Спасибо… Я никогда не смогу отблагодарить вас… Никогда… — повторяла она.
— Не стоит, — хрипло ответил Егор. — Главное, чтобы девочка была жива.
Прошло три месяца. Мила, благодаря донорской крови и мастерству врачей, пошла на поправку. В знак благодарности они с матерью пригласили Егора в тихое, уютное кафе. Он шел туда с двумя огромными букетами — для Маргариты и для ее храброй дочери. Волновался, как мальчишка.
Когда он подошел к столику, Мила как раз о чем-то смеялась, запрокинув голову. И в этом движении, в овале ее лица, в разрезе глаз… что-то кольнуло Егора в самое сердце. Острая, болезненная догадка. Она была поразительно, до жути, похожа на него в молодости! Та же улыбка, тот же взгляд… А еще, присмотревшись, он уловил в ней что-то от своего сына, Арсения. Какое-то неуловимое, но явное семейное сходство.
Он сел рядом, подарил цветы. Мила и Егор улыбнулись друг другу. И в этот миг их улыбки слились в одну — абсолютно идентичную. Маргарита, наблюдавшая за ними, вдруг резко побледнела. Она смотрела то на Егора, то на свою дочь, и ее глаза расширились от ужасающего, невероятного прозрения. Рука сама потянулась к сердцу. Ей показалось, что мир накренился и поплыл.
— Мама, что с тобой? — встревожилась Мила. — Ты вся белая!
Егор не сводил с Маргариты взгляда, полного того же ужаса и понимания.
— Маргарита… — его голос сорвался. — Это… Это то, о чем я думаю? Скажи правду.
Она молча кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Потом, с трудом сглотнув ком в горле, прошептала:
— Да, Егор. Это твоя дочь. Я сама узнала только через месяц после той ночи… Но ты был случайным прохожим, я даже имени твоего толком не запомнила… Я решила, что справлюсь сама, с помощью родителей. Так и вышло. — Она повернулась к дочери, голос ее дрожал. — Мила, дорогая… это… это твой отец. Если бы не эта ужасная авария… мы бы, наверное, никогда…
В кафе воцарилась оглушительная тишина. Мила смотрела то на мать, то на незнакомого мужчину, который только что спас ей жизнь и оказался… отцом. Ее мир перевернулся за секунду.
Егор был шокирован, потрясен, но в глубине души он чувствовал странное, щемящее счастье. У него есть дочь. Взрослая, красивая, умная дочь. Но как сказать об этом Елене? Как рассказать Арсению, что у него есть сестра?
Дома он сел напротив жены, взял ее руки в свои и начал рассказ. С самого начала. С той дождливой ночи, с испуганной Риты, с мимолетной встречи, которая оставила такой глубокий след. Он говорил все, без утайки, глядя ей прямо в глаза. Елена слушала, не перебивая. Ее лицо было серьезным и напряженным.
Когда он закончил, в комнате повисла тягостная пауза. Елена смотрела в окно на зажигающиеся огни города.
— Егор, — наконец тихо произнесла она. — Скажи честно. Она… Маргарита… она тебе нравится? Ты к ней что-то чувствуешь?
Он крепче сжал ее ладони.
— Леночка, милая, это было задолго до тебя. Это была случайность, поворот судьбы. Да, она красивая женщина и прекрасный специалист. Но ты — любовь всей моей жизни. Ты — мой дом, моя опора, мать моего сына. Я никогда, слышишь, никогда не изменял тебе и даже мысли такой не допускал. Ты самая лучшая, самая добрая и самая красивая женщина на свете. Что бы я без тебя делал? Я рассказал тебе, потому что доверяю и не хочу тайн между нами.
Елена долго смотрела на него, искала в его глазах малейшую фальшь. И не нашла. На ее лице появилась теплая, мудрая улыбка.
— Тогда нам нужно познакомиться с твоей дочерью, — сказала она твердо. — И нашему сыну пора узнать, что у него есть сестра. Пригласи их в субботу к нам на дачу. Всей семьей.
Егор почувствовал, как с его души свалилась гиря. Он обнял жену, прижал к себе и прошептал ей в волосы:
— Спасибо тебе. Какая же ты у меня мудрая! Я так тебя люблю…
В его голосе звучали слезы облегчения, благодарности и надежды на то, что новая, неожиданная глава их жизни станет счастливой для всех.
