Пять пятерок на счастливом билете
Длинная тень от многоэтажек уже почти накрыла собой улочки спального района, когда две подруги, Алиса и Милана, бренча пустыми термосами о пряжки рюкзаков, неспешно брели домой после занятий в училище. Воздух был густым и сладким от запаха цветущих акаций, а впереди маячили долгожданные летние каникулы. Милана, всегда более порывистая и мечтательная, внезапно резко дернула Алису за рукав, заставив ту вздрогнуть.
— Смотри, Лиска! Вот же, на столбе! — ее глаза загорелись азартным огоньком. — «Требуются студенты. Подработка. Хороший заработок». Давай прочитаем!
Алиса лениво повернула голову. Ее взгляд скользнул по потрепанному листку бумаги, и она лишь пожала плечами, снова уткнувшись в асфальт.
— Мне и в «Флоренции» нормально. А ты, если я не ошибаюсь, еще в прошлом месяце клятвенно заверяла, что труд — удел слабых и бездарных. Папина принцесса вдруг загорелась желанием пахать?
Милана обиженно хмыкнула, поджав губы. Ее обычно беззаботное личико омрачилось.
— Папина принцесса лишилась своего статуса. Знаешь, что мой великодушный родитель изрек за завтраком? Никакого нового телефона на день рождения! Вообще! А у всех уже есть, даже у Палыча, нашего завуча, модель круче. И у тебя вот есть.
— Есть, — тихо согласилась Алиса, непроизвольно касаясь старенького, но исправного аппарата в кармане. — Бабушкино наследство. А тебе, если память не изменяет, был поставлен ультиматум: одно упоминание о прогуле из училища — и мечты о связи можно забыть. Зачем было светиться?
— Да что теперь вспоминать, — отмахнулась Милана, но в ее глазах читалась неподдельная досада. — В общем, папа сказал: «Или исправляйся» — но как, не уточнил — «или зарабатывай сама». Второй вариант куда предпочтительнее, ибо угодить моему отцу — задача из разряда невыполнимых. Смотри, адрес — Гагарина, 42. Это же совсем рядом! Пойдем, а? Послезавтра каникулы, я все лето могу отработать! Телефон куплю, и платье то самое, а не то, что мама на распродаже выцепит…
Ее голос стал тонким, умоляющим. Алиса вздохнула, не в силах противостоять этому наигранно-жалобному взгляду.
— Ладно, — сдалась она. — Пошли, раз ты такая настойчивая.
Ей и правда не нужна была новая работа. Ей хватало той, что была: мытье полов и гор посуды в кафе «Флоренция», ютящемся на первом этаже соседней панельной высотки. Платили там копейки, но кто будет ценить труд шестнадцатилетней уборщицы? Даже Клавдия Петровна, приходившая по утрам, получала больше. Но Алиса молчала и работала. Потерять это место означало обречь себя на новые, долгие поиски. А с деньгами в их семье было туго.
Она жила с мамой, Еленой, и младшим братом Ильей. Отца своего Алиса не знала. Мама как-то обмолвилась, что это был ее горький, короткий опыт юности. Когда Алисе было четыре, Лена сошлась с Олегом, от которого и родила Илюшу. Но едва мальчику исполнилось три, Олег испарился в бескрайних просторах страны. Уехал на вахту и не вернулся. Лишь спустя три месяца его сестра пришла за вещами. Он нашел другую женщину.
Лена потеряла веру в счастье и плыла по течению, вытягивая на себе двоих детей. Те жалкие гроши, что Олег изредка присылал алиментами, не покрывали и половины коммунальных платежей. Дети росли, требуя новой одежды, обуви, учебников. Сама Лена ходила в застиранных, давно вышедших из моды вещах.
Алиса, видя, как маме тяжело, взвалила на себя весь дом: готовила, убирала, следила за братом. Она старалась сделать так, чтобы дома мама хотя бы отдыхала.
Несколько месяцев назад, как раз когда Алиса поступила в училище, умерла ее бабушка. Денег, которые старушка копила на собственные похороны, не хватило. Лене пришлось вытряхнуть все заначки, обивать пороги соседей, чтобы предать мать земле и устроить скромные поминки. Таисия Ивановна была женщиной общительной, и Лена знала — скромными посиделками не отделаться, пришлось снимать маленький зал в кафе.
Спустя две недели после похорон Алиса застала мать за кухонным столом. Лена сидела, уставясь в груду мелочи, и ее плечи мелко дрожали. Денег оставалось на две буханки хлеба, а до аванса было еще четыре дня. И нужно было дать Алисе на проезд до училища.
— Мам, что-то совсем плохо? — тихо спросила Алиса, поправляя черный ободок на волосах.
— Да как тебе сказать… Придется тебе, дочка, посидеть дома, пока я аванс не получу. Или вставай на полчаса раньше, поедешь со мной на вахтовке.
— Мам, я видела объявление. В кафе за углом требуется уборщица. Может, меня возьмут? На полдня?
Лена медленно покачала головой, ее глаза наполнились тоской.
— Это же «Флоренция». Я не думаю, что это хорошая идея. О владелице, Анне Михайловне, ходят нехорошие слухи. Платит мало, а требует с людей сверх всякой меры.
— Мама, я же буду полы мыть. Что с меня взять? А что платят мало… Так этот труд никогда хорошо не оплачивался. Помою полы, посуду, а как все наладится — уволюсь. Обещаю.
— Алиса… — Голос матери дрогнул. Она обняла дочь, прижалась к ее щеке. — Ты у меня такая умница. Спасибо тебе. Это ненадолго, дочка. Очень ненадолго.
Алиса поцеловала мать в щеку и вышла на улицу. Обойдя дом, она зашла в кафе-столовую. Воздух был пропитан запахом жирного супа и жареного лука.
— Простите, с кем можно поговорить по поводу работы? — обратилась она к кассирше, дородной женщине с усталым лицом.
Та окинула ее с ног до головы оценивающим взглядом и хмыкнула:
— Ты, что ли, работать хочешь? Если на официантку, то зря — у нас самообслуживание. Для кассира или повара ты не годишься.
— Я… я уборщицей хотела.
— Серьезно? — женщина удивленно подняла брови. — Полы мыть умеешь? Сколько тебе-то?
— Шестнадцать. Умею, — кивнула Алиса, чувствуя, как к горлу подступают предательские слезы. — Мне очень нужна работа. Правда.
Женщина посмотрела на нее внимательнее, смягчилась.
— Стой тут. — Она закрыла кассу на ключ, ушла вглубь заведения и через несколько минут вернулась. — Иди в кабинет, тебя Анна Михайловна ждет. Начальница наша.
Алиса, поблагодарив, прошла по коридору и постучала в указанную дверь. За столом сидела молодая, на вид лет двадцати пяти, женщина с холодными, пронзительными глазами.
— Здравствуйте, — пролепетала Алиса.
— Это ты на уборщицу? — без предисловий, сразу переходя на «ты», спросила та.
— Да, я.
— Сколько лет?
— Шестнадцать.
— Приходи через пару лет, — Анна Михайловна уткнулась в бумаги, но Алиса, собрав всю свою волю в кулак, села напротив и выложила все как есть: про умершую бабушку, про долги, про то, что даже на проезд до училища нет денег.
— На кого учишься? — в голосе начальницы промелькнул слабый интерес.
— На пекаря.
— Хм… Ладно, возьму. Но! Раз учишься, значит, не на полный день. Сто десять рублей за смену, оплата ежедневно, после закрытия. Официально не оформляю. До обеда работает Клавдия Петровна, ты ее сменяешь после учебы. Выходные тоже на тебе, она у нас возрастная. Понедельник — твой выходной. Убираешь зал, санузел и моешь полы на кухне. Справишься?
— Справлюсь.
— Хорошо. Если покажешь себя, сможешь у меня практику пройти, а потом, глядишь, и на выпечку переведу. Когда приступишь?
— Можно… сегодня?
— Сбегай домой, переоденься во что-то нежалкое и приходи. Клавдия Петровна все покажет.
С тех пор жизнь Алисы превратилась в бесконечную гонку. Учеба, затем бег на работу, до самого вечера. В выходные — полный день. Только понедельник был островком отдыха. Милана лишь качала головой: «Лиска, да ты как раб на галерах!». Мама вскоре тоже стала просить уволиться, но Алисе неожиданно начало нравиться зарабатывать самой. Ей нравилось покупать маме и брату маленькие подарки, чувствовать себя равной, взрослой, когда она клала деньги в общую кружку, когда шла на рынок и сама, не прося, покупала себе необходимое. Даже такая мелочь, как новая тетрадь, купленная на свои кровные, вызывала в ней волну гордости.
Правда, на работе было несладко. Анна Михайловна была трудоголиком и требовала того же от других. Она могла заставить перемыть всю посуду из-за развода на одном стакане. Алиса мыла кухню по два-три раза за смену, следя за тем, чтобы все вокруг блестело: стекла, зеркала, столешницы. Заведение пользовалось популярностью, народ шел рекой. Анна Михайловна была жесткой и властной, за малейший промах могла оштрафовать, но за усердие и премии не скупилась. Кнут и пряник.
Алиса очень уставала. Под глазами залегли темные тени, она забыла, когда last time ходила в кино с подругами или просто гуляла. Милана, дружившая с ней со школы, прозвала Анну Михайловну Медузой Горгоной.
Алиса понимала, что такая нагрузка сказывается на учебе, но где еще найти работу в ее возрасте? Да и возвращаться затемно было не так страшно, когда работа под боком.
Однако в последнее время она все чаще задумывалась об уходе. Пугало ее поведение мужа Анны Михайловны, Алексея. После того как Алисе весной исполнилось семнадцать, он стал проявлять к ней неприятное внимание: то «случайно» дотронется, то навязчивый комплимент скажет, то упрашивает подвезти, делая вид, что не слышит ее отказов. Алиса боялась жаловаться Анне Михайловне. А вдруг она во всем обвинит ее? Вот и работала, стараясь не попадаться на глаза хозяину. Может, надоест и отстанет. Уйти — это крайняя мера, ведь другую работу можно и не найти.
И вот теперь Милана тащила ее в неизвестный офис на Гагарина. Ну и пусть работает там, если возьмут. Алиса рисковать не хотела.
В кадровом агентстве выяснилось, что нужны официантки. На объездной трассе был гостиничный комплекс с кафе, летом — бешеный наплыв отдыхающих. Постоянный персонал не справлялся, поэтому хозяин нанимал студентов на лето.
— График с восьми до пяти, обеденный перерыв. Смены три через один. Зарплата сто пятьдесят рублей в день плюс чаевые. Есть служебная маршрутка, утром забирает, вечером развозит по домам, — пояснила женщина-кадровик.
Милана приуныла. Она-то представляла что-то более гламурное. Она растерянно посмотрела на Алису, но та улыбнулась:
— Ты чего? Соглашайся! Это же не полы в туалете мыть, а с людьми общаться. Да еще чаевые и тебя возить будут.
— Ну, можно попробовать, — неуверенно ответила Милана. — А когда начинать? У нас через два дня каникулы.
— Как начнутся — милости просим.
Как ни странно, Милане работа понравилась.
— Представляешь, вчера чаевых вышло больше, чем зарплаты за смену! — взахлеб радовалась она, когда через две недели у них наконец-то совпали выходные. — Конечно, весь день на ногах, но платят нормально! В отличие от тебя. Твоя Медуза Горгона за несколько месяцев так и не подняла тебе ставку, а пашешь ты в десять раз больше. Слушай, а может, ты к нам? У нас тут один официант, Витька, вечно опаздывает, на него все жалуются. Я поговорю с хозяином, Антоном Дмитриевичем, он тебя возьмет.
— Рада за тебя, Милан, но менять работу не стану, — вздохнула Алиса. — Вас же на лето нанимают, а потом что? Куда я потом денусь?
— Придумаем что-нибудь! — отмахнулась Милана.
— Я не могу так. Мне нужна стабильность…
— Ага, — укоризненно протянула подруга. — Стабильно Горгона орет, стабильно ее мужик на тебя смотрит как голодный волк, стабильно не высыпаешься, стабильно Клавдия Петровна болеет, и ты ее подменяешь.
— Давай сменим тему. Пошли, как договаривались, в кино. Только Илюху с собой возьмем, пусть мама с дядей Петей побудут наедине.
— А что, у них серьезно? — оживилась Милана.
— Вроде да, — пожала плечами Алиса. — Если так, я только рада.
В последний учебный день мама вернулась домой с сияющими глазами и сказала, что ее пригласили на свидание. Петр, наладчик из ее цеха, наконец-то решился. Лена смущалась, будто оправдываясь, но Алиса только обрадовалась за нее. Сегодня Петр должен был прийти в гости, познакомиться с детьми. Алиса и решила увести брата из дома, чтобы не смущать взрослых.
Подруги зашли в подъезд и почти столкнулись с кассиршей из столовой, той самой, Аленой.
— Здравствуйте, а вы что здесь? — удивилась Алиса.
— Да вот… Вещи твои принесла.
— Какие вещи?
— Анна наша тебя уволила. Сказала отдать твои вещи и чтобы ты завтра не выходила.
— Но почему?
— Не знаю. Вчера вечером она на тебя косо смотрела, а сегодня вообще как угорелая.
Алиса набрала номер. Разговор был коротким и ужасным. Вчера Анна Михайловна заметила, как ее муж смотрит на Алису.
— Ты специально в этих шортах ходишь, чтобы перед моим мужем пятой точкой вертеть, прохвостка малолетняя!
— Да что вы! Просто жарко, в юбке неудобно! Да и вентилятор сломался! Да не нужен мне ваш муж!
— Знаю я вас, таких! Думаешь, я слепая, не вижу, как он на тебя пялится? Ищи другую работу! И я теперь сто раз подумаю, прежде чем малолеток брать!
— Но послушайте…
— Ничего слушать не желаю. Деточка, я не привыкла судьбу испытывать. Все проблемы решаю кардинально.
Алиса опустила телефон. Слезы текли по ее лицу сами собой. Вот так, просто и жестоко.
— Эй, что такое? — испугалась Милана.
— Ты сама все слышала…
— Ну и ладно! Нечего из-за такой работы расстраиваться! — принялась утешать подруга.
Алиса села на подоконник в подъезде, вытирая ладонью мокрые щеки. Главное — чтобы мама не увидела слез. Не хотелось портить ей настроение.
Вечером она все же рассказала матери.
— Знаешь, я даже рада, — Лена погладила ее по голове. — У меня хоть камень с души свалился. Я все себя ругала, что не могу обеспечить детей, что ты вынуждена была идти работать, вместо того чтобы учиться и гулять…
— Мам, я уже привыкла. И сидеть дома не намерена. Завтра поеду с Миланкой, попрошусь к ним на работу. Будем в одной смене.
— Но у нее же завтра выходной.
— Ничего, прогуляется со мной.
К десяти утра они ехали на автобусе. На вахтовую маршрутку проспали. Алиса заняла место сзади, а Милана пошла оплачивать проезд.
— Вот, держи, — Милана протянула ей билет. — Не вешай нос. Все будет хорошо. Смотри, у тебя в билете пять пятерок! Счастливый!
— Ерунда, разве счастье от цифр зависит? Ты как бабка суеверная.
— Верю! — надула губы Милана. — Судьба шлет знаки. Вот увидишь, этот билет принесет тебе удачу.
Выйдя на остановке, Алиса хотела выбросить билет, но подруга не позволила:
— Пусть будет твоим талисманом на сегодня. Положи в карман!
— Ну, талисман, — усмехнулась Алиса. — Я на лето официанткой устраиваюсь, и то не факт, что возьмут. А ты говоришь, будто я в лотерею выиграла.
— Кто знает, — загадочно улыбнулась Милана.
Заходя в здание гостиницы, Алиса мысленно прокручивала унизительный разговор с Анной Михайловной. Приметы Миланы казались ей наивной глупостью.
Но как бы ни была настроена скептически Алиса, удача ей улыбнулась. Администратор как раз жаловалась хозяину на нерадивого официанта Виктора. Едва она вышла, в кабинет зашли Милана с Алисой.
— Что желаете, девочки? — усталым голосом спросил владелец заведения. Ему было лет пятьдесят, седая проседь в волосах, доброе, немного уставшее лицо.
— Антон Дмитриевич, нет ли у вас еще места официантки? Моя подруга работу ищет, — смело начала Милана.
— Или посудомойки, уборщицы, — добавила Алиса.
— Похоже, одно вакантное место как раз освободилось, — он указал на стулья. — Присаживайтесь, поговорим.
Он разговаривал ласково, по-отечески. Алиса неожиданно для себя рассказала ему все: про столовую, про увольнение, про несправедливое обвинение. Она почувствовала, что должна быть с этим человеком честной.
— Эх, молодежь, страсти-мордасти, — вздохнул он. — Главное для меня — работать хорошо, вовремя приходить и не воровать. И улыбайтесь, девочки, чаще! Улыбки у вас шикарные! Ну что, условия подруга рассказала? Если устраивает, завтра приезжай на стажировку.
Так Алиса влилась в новый коллектив. Здесь было не легче, чем у Анны Михайловны, но атмосфера была совершенно иной. Антон Дмитриевич мог быть строгим, но никогда не кричал при всех, а вызывал в кабинет для разговора. Он мог и сам встать в строй, если персонал не успевал. Заработок, особенно с чаевыми, радовал.
Лето пролетело незаметно. Девушки готовились к учебе, и Алиса загрустила — придется искать новую работу. Будет ли новый начальник таким же?
— О чем задумалась? — спросила Милана в их последнюю смену, 30 августа.
— О том, что не хочу увольняться.
— Ой, а я уже наработалась! Телефон купила, одежду. Теперь можно и отдохнуть. Да и тебе зачем? Мама твоя с дядей Петей, у него зарплата хорошая.
— Какое я имею отношение к его зарплате? — удивилась Алиса. — Нет, даже в голову не придет у него деньги просить. Кстати, держи десять рублей, за вчерашний пополнение телефона.
Она полезла в кошелек и наткнулась на уголок того самого билета. Пять пятерок. Она так и не выбросила его, забыв в дальнем кармашке.
— Выкинуть надо.
— Оставь как талисман! Места много не занимает. Ты все лето его даже не замечала.
Отработав смену, они зашли в кабинет к Антону Дмитриевичу попрощаться.
— Все, уходим, — сказала Милана.
— Уже? — грустно спросил он. — Понимаю, учиться надо. Держите, девочки, премию. — Он протянул им по тысяче рублей. Глаза Миланы загорелись, а Алисе стало неловко.
— Что вы… — начала она.
— Это вы заслужили. Я видел, как вы старались. На следующее лето придете?
— Я, наверное, к двоюродной сестре в Краснодарский край поеду, там сезон и деньги другие, — ответила Милана.
— А ты, Алиса?
— Не знаю… Начну искать подработку рядом с училищем. Если найду, то, наверное, нет.
— Значит, решила продолжать работать? — переспросил он.
— Да. Привыкла быть самостоятельной и помогать маме.
— Похвально, — он постучал карандашом по столу. — А знаешь что… Есть у меня для тебя предложение. Если устроит, жду с завтрашнего дня на новой должности.
— На какой? — удивилась Алиса.
— Горничной. Будешь после учебы приезжать, убирать номера. Зимой гостей мало, справишься. Дорогу оплачу, вечером на служебной машине домой. График обсудим. А в выходные можешь подрабатывать на банкетах — свадьбы, юбилеи. Как?
— Я согласна! — не раздумывая, выдохнула Алиса.
На улице Милана подмигнула:
— Это твой счастливый билет!
— Да ну тебя, — отмахнулась Алиса. — А ты не обиделась? Что он мне, а не тебе предложил?
— Да нет! Я сезон еле выдержала, и то только потому, что с папой поспорила, что не ленивая. Теперь буду отдыхать!
Следующим летом Милана уехала на море, а Алиса снова работала официанткой, но уже на постоянной основе. Антон Дмитриевич выделял ее среди других. По-доброму, по-отечески. Спрашивал о делах, о здоровье, часто вручал премии в конверте с подмигиванием: «Только никому». Алиса не понимала, почему он так поступает, но плохих мыслей не допускала.
Его жена, Оксана Степановна, тоже часто бывала в кафе. Ее все уважали и любили. Она была красивой, ухоженной женщиной с доброй улыбкой. Алиса всегда думала, какое же у них с Антоном Дмитриевичем счастливое супружество. Пока не узнала, что детей у них нет. После нескольких выкидышей Оксана больше не могла забеременеть.
Еще через год, окончив училище, Алиса пришла к Антону Дмитриевичу с просьбой взять ее на кухню, пекарем.
— Алиса, не сомневаюсь в тебе, но куда я дену нынешних пекарей? А лишней ставки нет. Но не думай, что будешь вечно официанткой. Ты работаешь у меня два года, я за тобой наблюдал. Думаю, ты прекрасно справишься с должностью администратора.
— Я? — Алиса опешила.
— Ты. А почему бы и нет? Ты отлично общаешься с гостями, решаешь проблемы, видишь недостатки в работе. Ты должна расти. Марина, наша нынешняя администратор, выходит замуж и уезжает. И это она сама предложила твою кандидатуру.
Алиса была в шоке. Из официантки — сразу в администраторы!
— А еще подумай над вузом, хоть заочным, — добавил он.
Через месяц отпраздновали свадьбу Марины. Алиса уже неделю как была новым администратором. В середине октября у матери был день рождения. Не круглая дата, но Алиса предложила отметить в кафе всей семьей: мама, отчим Петр, брат Илья и тетя Вера.
В разгар застолья приехал Антон Дмитриевич, забыл документы. Алиса, увидев его, пригласила за стол. Он подошел, поздравил Лену. И вдруг лица матери и тети Веры побелели. Антон Дмитриевич тоже выглядел растерянным. Поздравив, он быстро уехал.
Дома Алиса стала допытываться, но мать и тетя молчали, как рыбы. В конце концов, Алиса не выдержала и высказала дикую догадку:
— Он что… мой отец?
— Нет! — глухо простонала Лена. — Твоего отца звали Вадим. Мы не были женаты, поэтому ты носишь мою фамилию. Он тебе не отец, клянусь!
Но по ее виду Алиса поняла — правда где-то рядом. Тетя Вера тут же собралась и ушла.
На следующий день Алиса без стука вошла в кабинет Антона Дмитриевича. Он сидел за столом с помятым лицом. В воздухе витал запах коньяка.
— Доброе утро. Помогает? — кивнула она на чашку с кофе.
— Не особо… Перебрал вчера.
— Это из-за мамы? Она все рассказала, поэтому я здесь.
Он тяжело вздохнул.
— Я не знал, честное слово, не знал, кто ты… Просто ты мне кого-то напоминала. Те же жесты, улыбка, глаза… как у него. Поэтому меня к тебе тянуло. Сам не знаю почему. Ты и правда умница, все заслужила. Он тоже таким был…
— Кто — он? — прошептала Алиса.
— Вадим. Мать же тебе рассказала.
— Я соврала. Она никогда мне ничего не рассказывала. Кто он вам?
— Вадим… мой родной брат. Покойный.
И он рассказал ей всю историю. О страстном романе ее матери и его брата. О том, как гордые и молодые, они разругались из-за ее беременности и его страсти к горам. Как Вадим уехал в экспедицию «остыть», а вернувшись, получил от Лены через ее сестру Веру страшную весть: «Ребенка нет». Как Вадим запил, уехал от горя в Карелию, а через год погиб в горах под лавиной.
— А я поверил тогда… и возненавидел твою мать. Мы с Оксаной так хотели ребенка… А она… — он замолчал. — И вот спустя столько лет судьба свела нас снова.
— Значит, вы мой дядя…
— Да, — кивнул он. — Я твой дядя.
Дома мать, рыдая, во всем созналась. Да, она солгала тогда из гордости, из обиды, что он променял ее на горы, что быстро нашел утешение в объятиях другой. Она не хотела, чтобы дочь искала могилу того, кто, как ей казалось, предал их.
— Я была глупой, дочка! Прости меня!
Эпилог
Лена с Алисой сходили на могилу Вадима. Антон Дмитриевич поставил памятник еще в девяностых. Глядя на фотографию, Алиса содрогнулась — она была его точной копией.
Отношения с дядей стали еще теплее. Оксана стала крестной матерью Алисы. Когда в 2013 году Алиса выходила замуж, Антон Дмитриевич сделал ей самый ценный подарок — назначил управляющей своим делом. Он знал, что может доверить это ей. Раз своих детей нет, бизнес станет ее наследством.
Лена так и живет с Петром, по настоянию дочери уволилась с комбината и наконец-то обустраивает свой домашний очаг.
Илья поступил в летное училище. Он не искал своего отца, понимая, что столько счастливых билетов на одну семью судьба не дает. Разница была фундаментальной: отец Ильи добровольно отказался от него, а Алиса, не ища, нашла свою родню и стала для бездетного дяди надеждой и опорой.
А тот самый билет с пятью пятерками Алиса заламинировала и хранит до сих пор. Как напоминание о том, что иногда судьба преподносит самые неожиданные и счастливые подарки, стоит только поверить в знак.
