— Да задохнётесь вы всем своим ядовитым пойлом! — воскликнула Марья. — Пусть оно поперёк горла встанет! И у ваших детей пусть душа не найдёт упокоения…
— Чтоб вы все захлебнулись! — прокляла Марья всех пьяниц. — Пусть это мерзкое зелье вам поперёк горла встанет! И детям вашим не будет ни минуты покоя…
— Я тебя понимаю, Эрик, знаю, о чём ты говоришь, — вздохнула тётка. — Сама слышала от Федьки перед самой кончиной. Жаловался он мне на какого-то мужика. Говорил, будто тот из ниоткуда появляется — то ли из воздуха, то ли из-под земли вырастает. Стакан с какой-то красной гадостью протягивает. А Федька, видать, выпил… И помёр.
Эрик поморщился — запах сырости и плесени щекотал ноздри. Он медленно огляделся, пытаясь понять, где находится: подвал был мрачным и заваленным хламом, потолок увешан паутиной, как траурными знамёнами. Как он здесь очутился? Память упрямо отказывалась возвращать даже обрывки вчерашнего дня.
— Опять надрался, как свинья, — пронеслось у него в голове.
Мысль не вызвала ни удивления, ни осуждения — просто факт. Всплыл смутный образ разговорчивого собутыльника — толстяка с красным лицом и маслянистым взглядом. Щедро угощал, травил байки, казался довольным жизнью. Кажется, его Тихоном звали.
Эрик полез в карманы в поисках сигарет. Нашёл только смятую пачку. Последнюю сигарету он закурил, жадно затягиваясь — немного прояснилось в голове.
— Эй, есть кто живой? — хрипло крикнул он, надеясь услышать ответ от Тихона.
Тишина. Лишь капли воды где-то вдалеке глухо стучали в темноте. Эрик осторожно двинулся вперёд, пробираясь сквозь мрак. Полумрак сгущался, предметы расплывались, отбрасывая странные тени. Он споткнулся о что-то мягкое и выругался.
И тут увидел его — мертвеца.
Покойник сидел на перекошенном стуле, шея неестественно вывернута, глаза широко раскрыты — будто в них застыл ужас. На лице застыла гримаса боли. В руке он сжимал стакан с темной жидкостью.
Эрик отскочил, чувствуя, как подступает тошнота.
— Тихон? — прошептал он, хотя уже всё понял.
Сделал шаг назад, второй… Хотелось бежать, но ноги не слушались.
— Что за чертовщина происходит? — прошептал он, пытаясь унять бешеное сердцебиение.
Из тьмы неожиданно вышел Тихон. Он не выглядел напуганным — скорее, раздражённым.
— А, Эрик, проснулся? Как себя чувствуешь?
— Как я себя чувствую?! Да тут же труп! — закричал Эрик, указывая на покойного. — Кто это?! И что это за дрянь в стакане?!
Тихон вздохнул.
— Это мой старый друг, Николай. А в стакане… давай так — особый напиток.
— Особый напиток?! Да ты что, вампир, что ли?! Или ещё чего похуже?
Тихон рассмеялся.
— Вампир? Бредовые сказки! Эрик, успокойся. Выпей со мной.
Он протянул ему второй стакан с такой же жидкостью. Эрик посмотрел на него, потом на покойника, потом на улыбающегося Тихона.
— Нет уж, спасибо. Лучше уйду, — сказал он, пятясь к выходу.
Эрик проснулся от собственного крика. Сердце колотилось, как барабан. Холодный пот стекал по спине, выдавая пережитый страх.
— Просто кошмар, — повторял он себе, но внутренний трепет не исчезал.
Всё началось с того дня, когда жена, измученная его бесконечным пьянством и апатией, выставила его за дверь.
— Хватит! Больше я так не могу! Либо ты меняешься, либо уходи! — кричала она, собирая его вещи.
Он тогда лишь пьяно усмехнулся, не восприняв её всерьёз. Но она была решительна. Оставшись без дома, Эрик скитался по забегаловкам и ночлежкам, пока не вспомнил о письме от дальней родственницы — тетки, живущей в деревне. Она приглашала его к себе.
— Приезжай, Эрик. Дом большой, место найдётся, — писала она.
Первое время он сомневался. Деревня, глушь… Не его уровень. Но других вариантов не было.
— Хуже уже точно не будет, — решил он и купил билет на автобус до затерянного посёлка.
Через почти шесть часов пути Эрик добрался до места. Время шло, а сны становились всё страшнее. Подвал с покойником и странный напиток казались уже не просто фантазией, а чем-то большим.
Выпрыгнув из старого, скрипучего автобуса, Эрик направился к дому тетки. Старый дом, покосившийся, окружённый густым садом, выглядел немного жутковато, особенно вечером. Зато в окнах горел свет — это немного успокаивало. Эрик постучал. Через несколько секунд замок скрипнул, и на пороге появилась маленькая, сухонькая женщина с добрыми глазами и морщинистым лицом.
— Эрик! Ну наконец-то! Заходи, заходи, не стой на пороге!
Эрик вошёл и сразу почувствовал аромат лекарственных трав.
— Рассказывай, как добрался? — заботливо усадила она его за стол, накрытый домотканой скатертью.
— Всё хорошо, теть Валь. Добрался без проблем. Спасибо, что пустили, — поблагодарил он, почувствовав, как внутри начинает оттаивать.
— Какие «пустили»! Ты мне родной человек, Эрик! Будем вместе жить, друг другу помогать. А то одна я здесь, совсем одиночка стала.
Но вдруг вспомнил: где дядька? Эрик почувствовал неладное.
— Теть Валь… А дядя Фёдор дома?
Женщина вздохнула и всхлипнула.
— Дома. Сегодня проститься придёт народ. А могилы нет ещё. Эрик, сынок, помоги мне. Похороны завтра, а я одна не справлюсь.
— Может, кого нанять? Я никогда этим не занимался… — попытался возразить он, но в груди уже поднималась паника.
— Кого нанимать? Денег нет, да и люди сейчас не те. Сам выкопаешь. Бог поможет — управитесь до обеда. Я помогу.
На следующее утро после скудного завтрака Валя протянула Эрику лопату.
— Пора, Эрик. Пойдём.
Они вышли за околицу, к старому кладбищу на холме. Кресты покосились, надгробья заросли мхом — давно никто не хоронился здесь.
— Здесь будем копать, — показала Валя. — Рядом с его родителями.
Эрик взял лопату и неуверенно воткнул её в землю. Каменистая почва не поддавалась легко. Первый ком дался с трудом.
— Давай, сынок, не ленись, — подбадривала его тётка, устраиваясь на камне рядом.
Он копал, обливаясь потом. Физическая работа давалась тяжело — руки ныли, спина ломила, дыхание сбивалось. Он делал паузы, чтобы отдышаться.
— Городская жизнь отучила работать, да? — заметила Валя.
— Отучила, теть Валя… Но я стараюсь.
Он продолжал копать, думая о том, что через день предстоит похоронить человека, которого никогда не видел.
— Может, перекусим чего-нибудь? — предложил он.
— Давай, — согласилась Валя. — Я пирожков прихватила.
Они ели молча, любуясь на поля и леса вокруг. Тишину нарушал лишь щебет птиц, но даже она казалась давящей. Когда обед был окончен, Валя встала:
— Заканчивай, а я пойду. Нужно кутью сварить, да хлеб испечь. Скоро люди подтянутся — некогда будет оглядываться…
Тетка ушла, а Эрик снова вернулся к работе. Одному на кладбище, даже днём, было не по себе. Чтобы заглушить тревогу, он достал флягу, которую прихватил с собой. Перед выходом на погост он порылся в сараях и нашёл большую бутыль с мутной жидкостью. По запаху сразу понял — самогон. Огненная вода помогла немного расслабиться, мышцы перестали напрягаться, страх отступил.
— Может, всё бросить и уехать? — промелькнуло у него в голове. — Вернуться в город, найти работу… начать новую жизнь?
Но тут же отбросил эту мысль. Куда ему ехать? Кто его ждёт там? Жена? Да нет, давно уже нашла себе другого! А как быть с теткой Валей? Она ведь на него рассчитывает. Он сделал ещё несколько глотков из фляги, чувствуя, как алкоголь застилает разум. Работа становилась всё тяжелее, руки дрожали, спина ныла от боли.
В конце концов, уставший и опьяненный, Эрик бросил лопату и присел на край вырытой могилы. Глаза слипались.
— Ещё чуть-чуть — и всё закончится, — пробормотал он, закрывая глаза.
Солнце слегка грело кожу, ветерок колыхал траву. Под действием выпитого и усталости Эрик задремал прямо возле могилы. И тут же провалился в кошмар: темный подвал, искажённое лицо Николая, зловещая улыбка какого-то мужчины… и тетка Валя, стоящая в проёме двери и зовущая его к себе.
Ему чудились голоса, доносившиеся из-под земли, они звали его по имени. Он пытался убежать, но ноги не слушались. Всё глубже затягивала его темнота. В этот момент кто-то начал трясти его за плечо.
— Эрик! Просыпайся!
Он открыл глаза и увидел перед собой обеспокоенное лицо тетки.
— Что случилось? — спросил он, медленно поднимаясь.
— Пора, — ответила Валя. — Сейчас Федора привезут.
Эрик взглянул на могилу и почувствовал, как трезвеет.
— Хорошо, — сказал он, — сейчас закончу.
Взяв лопату, он принялся засыпать последнюю часть могилы. Комья земли падали с глухим стуком. Вскоре к кладбищу подъехала похоронная процессия — старенький ПАЗик с траурными лентами на капоте. Эрик и Валя стояли молча, наблюдая за происходящим. Как только гроб опустили в могилу, Эрику стало тяжело на сердце. Он посмотрел на тетку — та беззвучно плакала. Молча, с горечью в душе, он начал засыпать землю обратно.
После похорон они вернулись домой. Поминки закончились, и теперь они остались одни. Долгое время никто не говорил ни слова. Наконец Валя нарушила молчание:
— Спасибо тебе, Эрик. Очень помог.
— Не за что, тетя Валя, — ответил он. — Чем мог…
Валя вздохнула и встала.
— Пойду спать. Устала невероятно.
Эрик тоже встал. До вечера было ещё далеко, но сон не шёл — просто измотало телом и духом.
И снова тот же ужасный сон. Он снова в сыром подвале. Воздух холодный, пахнет плесенью. В руках покойника — стакан с какой-то мутной жидкостью. А рядом стоит человек с зловещей ухмылкой и насильно пытается влить ему это в рот.
— Пей, Эрик! За упокой души Николая! — кричит он.
Эрик дергается, пытается вырваться, но его держат ледяные руки.
— Пей, я сказал! — рычит собутыльник, и Эрик чувствует, как горькая жидкость проникает ему в рот.
От резкого толчка страха он проснулся в поту. Сердце бешено колотилось, во рту пересохло.
— Что это было? — промелькнуло у него в голове.
Он сел на кровати, пытаясь отдышаться. Кошмар оставил после себя реальный привкус — словно ржавчина на языке. Подойдя к окну, он увидел, как рассвет окрашивает деревья в мягкие тона. Решил выйти — нужно было освежить голову.
На улице он направился к сараю за дровами. Внезапно перед ним появился незнакомый мужчина. Лицо смутно знакомое, одежда потёртая, взгляд пронизывающий.
— Доброе утро, — произнёс тот, криво улыбаясь.
Эрик нахмурился — не припоминал встречи с этим человеком.
— Вы кто такой?
— Так, мимо проходил. Увидел, что не заперто — решил зайти.
У Эрика внутри забрезжила тревога.
— Чего вам нужно?
— Да ничего особенного, — ответил тот. — Просто решил выразить соболезнования. Федор был хорошим человеком.
Эрик похолодел. Откуда этот тип знает про Федора?
— Откуда вы его знаете?
Мужчина усмехнулся.
— Да все в деревне знают. Нечего секретничать.
Он протянул руку:
— Меня Тихоном зовут. А ты, значит, Эрик?
Эрик машинально пожал её. Ладонь была холодной, будто у покойника.
— Приятно, — процедил он.
— Может, за упокой души? — Тихон достал флягу и протянул ему.
— Не хочу, — ответил Эрик.
— Ну, один раз можно, — настаивал Тихон. — За Федора. Он бы не отказался.
Он сделал большой глоток и снова протянул флягу. Запах был странный — земля, сырость и ржавчина. Эрик вдруг понял: это тот самый человек из его сна!
— Нет! — закричал он, оттолкнув Тихона.
Фляга упала, и на землю вылилось что-то красное.
— Ты что творишь?! — зарычал Тихон, схватив Эрика за руку. — Я же хотел добра!
Эрик вырвался и побежал, не разбирая дороги. Сердце билось где-то в горле, ноги подкашивались. Его гнал животный страх.
— Кто он? Что ему нужно? — метались мысли. — Кто это вообще был?!
Он почти надеялся, что это галлюцинации от усталости и выпитого, но следы на коже были настоящими. Они не смывались, оставались, как печать.
Долго блуждал он по деревне, прежде чем решился вернуться. На дворе никого не было — незваный гость исчез. Только пятно от жидкости напоминало о произошедшем. Эрик вбежал в дом. Валя сидела в кресле у окна и вздрогнула от неожиданности.
— Что с тобой, Эрик? Ты белее простыни! — встревоженно спросила Валя, пристально глядя на него.
Он заговорил быстро, сбивчиво, перескакивая с одного на другое — о кошмарном сне, о Тихоне, о странной фляге и покойнике. Его голос дрожал от страха и возбуждения.
— Тетя Валя, выслушайте меня! Это не бред, это реально! Я сам ничего не понимаю, но он пытался заставить меня выпить… эту мерзость!
Тетка внимательно слушала, не перебивая. В её глазах не было удивления, только тревога и какая-то глубокая, старая боль. Наконец она вздохнула и произнесла тихо, почти шепотом:
— Старое проклятие сбылось…
Эрик замер.
— Какое проклятие? О чём вы говорите?
— Долгая история, Эрик, — ответила она. — Одну я хотела унести в могилу. Но, видимо, судьба решила иначе.
Валя поднялась с кресла и медленно направилась в соседнюю комнату. Эрик последовал за ней, чувствуя, как его мысли путаются.
Она открыла ящик старого шкафа и достала несколько фотографий. Протянула одну.
— Посмотри.
Эрик взглянул — и похолодел. На фото было лицо покойного Федора. Его рот перекошен в страшной гримасе, глаза полуприкрыты, будто он до последнего мгновения боролся за жизнь. А вокруг губ — темная, почти черная корка.
— Это… это то, что я думаю?! — прошептал он, делая шаг назад. — Он тоже пил с Тихоном? И тот заставил его…
Валя кивнула.
— Да, Эрик. Каждому, кто свою жизнь на водку променяет, такая участь уготована. Сколько раз я Федьку просила завязать… Не слушал. Вот и конец ему такой пришел.
Тетка задумалась, потом начала рассказывать древнюю деревенскую легенду, которую ей когда-то поведала бабушка.
— Было это давным-давно, еще до войны. Вернулся в деревню солдат по имени Тихон. Герой, с наградами, но в глазах — одна пустота. Война сожгла в нем всё живое. Не нашел он себе места в мирной жизни, потянуло его в запой. Постепенно стал пьяницей, опустился ниже некуда. Забыл про семью, про совесть.
Его жена Марья — трудолюбивая, верующая женщина — терпела, молилась за его душу, пыталась помочь. Но Тихон не слышал. Пил, пока не терял сознание, продавал за бутылку даже свои медали. А Марья с детьми голодала, влачила жалкое существование. Деревня сочувствовала, но никто не решался помочь — все боялись пьяного Тихона.
В конце концов, измученная горем и нуждой, Марья заболела. Лекарств не было, сил тоже. Перед самой смертью собрала последние духи и прокляла всех пьяниц деревни:
— Да не будет вам покоя ни на этом свете, ни под землей! Чтобы пойло в горло не лезло, чтобы вы сами себя грызли! Чтобы смерть ваша была страшнее любой муки!
— Ну это же просто сказка, правда? — сказал Эрик, пытаясь сдержать дрожь в голосе. — Вы же сами не верите в это?
— Раньше не верила, — ответила Валя, глядя на фотографии. — А теперь не знаю. Слишком много всего стряслось подряд.
— И что теперь делать? — спросил Эрик, чувствуя, как страх снова сжимает сердце.
— Бороться, — твердо сказала Валя. — За себя. За других. За нашу жизнь.
Эрик осознал: если он сейчас не остановится, то повторит судьбу Федора. Он должен измениться. Сбросить с себя пелену зависимости. Начать новую жизнь. Найти работу, вернуться домой — к жене, к сыну, которых он бросил. Может быть, они ещё ждут его?
— Я больше не буду пить, — решительно заявил он. — Клянусь!
Валя улыбнулась.
— Это первый шаг к свободе, Эрик. Самый важный.
Но другие мужики в деревне не собирались меняться. Они продолжали пить, не обращая внимания на предупреждения и смерти товарищей. Проклятие жило своей жизнью.
Тихон больше к Эрику не являлся. Конечно, первые дни были самыми тяжёлыми — организм требовал алкоголя, мысли постоянно возвращались к бутылке. Но Эрик держался. Занял себя работой: подлатал дом тетки, починил забор, помогал соседкам — кто с огородом, кто с ямой. Отказывался от предлагаемых стаканчиков решительно. И победил.
Когда пришло время уезжать, он попрощался с теткой, обещая часто навещать. И сдержал слово. С женой был долгий и тяжелый разговор — но прощение всё же было получено.
Жизнь постепенно наладилась. Эрик больше не прикасается к алкоголю. Он знает: стоит только сорваться — и Тихон вернётся. А такого кошмара он больше не переживёт.
