— Если лупит, значит, любит, — шипела сестра. — Не превращай его в монстра. Просто он слишком чувствителен… Слишком ревнив и вспыльчив.
— Если ударил — значит, любит, — убеждала старшая сестра. — Не надо его плохим делать! Он просто такой… мой любимый человек. Просто он легко вспыхивает и ревнует до безумия.
— Аллочка, беги от него, пока не поздно, — просила Вера, стараясь говорить спокойно. — Я тебя умоляю! Разве ты не видишь, как он тебя разрушает? Это же настоящий тиран! Я работала в центре помощи женщинам, я знаю, о чём говорю. За такого человека нельзя выходить замуж!
Алла стояла перед зеркалом, вертелась из стороны в сторону, любуясь собой. Синяк под глазом, размером почти с пол-лица, ничуть не портил её радостного настроения. Через три недели свадьба! И она станет женой Романа — женой того самого мужчины, которого обожает всем сердцем.
Роман, конечно, был далеко не идеален. Наоборот: ревновал к каждому прохожему, часто срывался, орал по пустякам, а если особенно заводился — мог и ударить. Но для Аллы всё это было не поводом задуматься, а скорее подтверждением чувств. «Если ревнует — значит, любит», думала она. И чем сильнее он ревновал, тем больше ей это нравилось.
Ни мама, ни сестра не одобряли её выбора. Но Алла привыкла не слушать их советов. Тот самый синяк под глазом достался ей после очередного приступа ревности — из-за случайной улыбки соседу, которому она протянула оброненные ключи. Для Романа этого хватило, чтобы устроить скандал, а потом и вовсе «наказать» невесту.
Увидев синяк, Вера испуганно воскликнула:
— Алла, что с тобой?! Ты хочешь всю жизнь жить в страхе? Он же тебя когда-нибудь убьёт!
— Ерунда, — махнула рукой Алла, стараясь выглядеть невозмутимо. — Просто Рома очень меня любит, вот и взорвался. А потом так извинялся! Обещал, что больше никогда…
— Обещал? — фыркнула Вера. — Он будет обещать тебе это снова и снова. После каждого удара. Нормальные люди так себя не ведут, Аллочка.
Мать, до этого молчавшая, наконец вмешалась:
— Дочка, я просто не понимаю, почему ты выбрала именно его? Грубый, необразованный… Ты заслуживаешь лучшего.
Алла резко обернулась:
— Мама, перестань! Это моя жизнь, и я сама решаю, с кем мне быть. Рома — настоящий мужчина. Он сильный, он защитит меня. А образование — не главное. Вы с Верой, что, счастливы со своими учёными?
В комнате повисло тяжёлое молчание. Эти слова попали в самое больное место. Вера два года назад развелась с мужем, который превратил семейную жизнь в холодную формальность. А мать всю жизнь была рядом с отцом — известным врачом, но совершенно чуждым её внутреннему миру.
Алла смягчилась:
— Простите, что так резко… Я просто люблю его. По-своему, конечно, но люблю.
Телефон зазвонил. Алла схватила трубку — на лице расцвела улыбка:
— Рома! Привет, любимый! Да, через час буду готова.
Она положила трубку и сообщила:
— Он за мной приедет. Мы сегодня выбираем кольца.
Вера покачала головой:
— Ты шагаешь к своей ошибке… Надеюсь, однажды ты всё-таки придёшь в себя.
Алла не ответила. Подошла к зеркалу, поправила платье, аккуратно припудрила синяк. Сегодня важный день. Кольца — шаг к свадьбе. Осталось совсем чуть-чуть. Машина загудела под окном. Алла схватила сумочку и выбежала из дома, напоследок улыбнувшись сестре.
Роман уже ждал у подъезда, в любимой кожанке и джинсах. Увидев невесту, он поморщился:
— Чего так долго возилась?
— Прости, Ром, с мамой разговаривала.
По дороге молчали. Алла чувствовала его напряжение — знала, что он ещё не простил инцидента с соседом.
— Может, перестанешь сердиться? — осторожно начала она.
Он не ответил. Лишь крепче сжал руль.
Внезапно он резко затормозил у обочины.
— Алла, слушай сюда. Я не хочу, чтобы ты флиртовала с другими. Ты — моя. Только моя. Понятно?
Она кивнула. Знала, что возражать бесполезно.
— И ещё… Я слышал, как ты вчера разговаривала с Верой. Про меня. Про синяки…
Алла похолодела:
— Я ничего не говорила, правда!
— Не ври! — повысил он голос. — Я не потерплю, чтобы кто-то судил нас. Поняла?
— Поняла, Ром…
Он тронул машину с места. Алла отвернулась к окну. Боялась лишний раз шелохнуться.
У ювелирного магазина Роман резко вышел из машины и потянул её за собой:
— Пошли. Возьмём кольцо, чтобы все знали — ты принадлежишь мне.
Продавщица встретила доброжелательно, предложила посмотреть каталог.
— Какое кольцо вам выбрать — для невесты или жениха? — вежливо спросила она.
— Для невесты, конечно! — фыркнул Роман. — Я не какой-то там модник, чтобы колечки носить.
Алла медленно листала страницы, рассматривая каждую модель. Хотела выбрать что-то особенное. Но Роман терял терпение, раздражённо барабанил пальцами по столу.
Она остановила свой выбор на изящном кольце с маленьким бриллиантом.
— Мне нравится это.
Роман нахмурился:
— Слишком скромное. Ты заслуживаешь большего.
Он выхватил каталог и начал листать, пока не остановился на массивном кольце с крупной блестящей вставкой. Алле оно категорически не подходило.
— Вот! Теперь точно все будут знать, что ты — моя!
Алла сдержанно сморщилась:
— Ром, я хочу то, которое выбрала сама. Это — мне не идёт.
Роман резко обернулся, пронзив её взглядом:
— Что? Ты со мной споришь? Нет. Будешь носить это. И точка.
Алла почувствовала, как внутри всё сдавливается. Слезы сами собой навернулись на глаза.
— Рома, пожалуйста… — прошептала она, почти умоляя.
Он коротко взмахнул рукой — молчать. Повернулся к продавщице:
— Это кольцо. Берём его.
Продавщица, ощущая напряжение в воздухе, быстро собрала покупку. Аккуратно положила кольцо в изящную коробочку, протянула Роману. Тот грубо забрал её и потянул Аллу за собой:
— Пошли. Здесь нам больше нечего делать.
Они вышли из магазина. Алла шла медленно, опустив голову. В машине она не выдержала — тихо заплакала. Роман сидел за рулём, делая вид, что ничего не замечает. Он знал, что она расстроена, но считал: он прав. Ведь он мужчина, и именно ему решать, что носить его жене.
Вера стояла у окна и смотрела, как сестра садится в машину к Роману. Сердце сжималось от тревоги.
— Почему она такая упрямая? Неужели не видит, что он просто играет с ней? Что он использует её?
Вера была категорически против свадьбы, и её ненависть к Роману с каждым днём становилась всё сильнее.
Работа в кризисном центре оставила в её душе глубокий след. Она видела слишком много сломанных судеб, разрушенных жизней. Женщины приходили к ней с синяками, с пустыми взглядами, потерянные и покорные. Вера знала все признаки абьюза — и они были здесь, перед её глазами. Просто Алла их не хотела видеть.
— Неужели она не понимает, во что вляпывается? — шептала Вера, провожая взглядом уезжающую машину. — Роман — классический тиран. Контролёр, ревнивец, манипулятор. А этот синяк! Как можно закрывать на это глаза?
Их отношения с Романом были напряжёнными до предела. Недавняя встреча только усилила антагонизм. Он явился в гости, чтобы «познакомиться поближе» с семьёй невесты. Всё началось с фальшивой любезности:
— У вас тут сестрёнка — красотка, ах! — хмыкнул он, бросая многозначительный взгляд на Веру. — Мужики точно завидовать будут. Обещаю — буду о ней заботиться.
— Забота — это не слова, — ответила Вера спокойно, но твёрдо. — Интересно, как именно ты собираешься заботиться?
Роман нахмурился.
— Есть сомнения?
— Я достаточно знаю тебя, чтобы составить мнение, — перебила она. — И оно у меня не в твою пользу. Ты ей не пара.
— Алла сама выбирает, с кем быть, — огрызнулся он. — И она выбрала меня. Так что советую тебе заткнуться.
Алла просительно посмотрела на сестру, и Вера промолчала. Разговор закончился безрезультатно. Остаток вечера прошёл под аккомпанемент восхищения Романа и его «любви».
Теперь, наблюдая за уходом сестры, Вера чувствовала, как беспокойство снова захлёстывает её. Она не могла просто наблюдать. Нужно было что-то делать.
Взяв телефон, она набрала подругу — психолога из кризисного центра.
— Привет, Катя. Мне нужна помощь. Дело в Алле… Я очень боюсь за неё. Она собирается выйти замуж за человека, который, кажется, опасен для неё. Что мне делать?
Катя говорила спокойно, сдержанно:
— Я понимаю тебя. Но помни: Алла — взрослый человек. Ты не можешь заставить её разлюбить его или отменить свадьбу. Лучшее, что ты можешь сделать — быть рядом, поддерживать, говорить о своих страхах. Не дави. Просто будь сестрой.
— А если он ударит снова? Если причинит ей серьёзный вред?
— Есть люди, которые учатся только на личных ошибках. Возможно, Алла — одна из них. Если начнёшь давить — она оттолкнёт тебя. И потеряешь не только её доверие, но и саму возможность быть рядом, когда она действительно будет нуждаться в тебе.
Вера решила действовать осторожно. Она начала чаще встречаться с Аллой, проводить с ней время, рассказывать истории из работы — о женщинах, чьи жизни были разрушены жестокими партнёрами. Она старалась не шокировать, а заставить задуматься.
Как-то раз Вера пригласила сестру на ужин.
— Как подготовка к свадьбе? — спросила она, делая вид, что просто интересуется.
— Всё по плану, — ответила Алла, хотя голос выдал усталость.
— Ты какая-то бледная. Всё в порядке?
— Да, просто много дел.
Вера заметила, как сестра нервно мяла салфетку.
— Аллочка, я хочу, чтобы ты знала: я всегда рядом. Если тебе станет тяжело — просто скажи.
— Спасибо, — тихо ответила та.
Пауза. Вера чувствовала, что Алла хочет сказать что-то важное, но не решается.
— Я не одобряю твой выбор, — наконец произнесла она. — Но это твоя жизнь. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.
Алла молча кивнула. Внутри неё боролись два чувства: любовь и страх. Головой она понимала, что с Романом её ждут страдания. Но сердце не слушалось. Она любила его так сильно, что готова была простить всё.
Свадьба прошла странно спокойно. Вера не расслаблялась ни на минуту, следя за каждым движением Романа. Мать тоже волновалась, бросая обеспокоенные взгляды на дочь. Но Роман был образцом обаяния — улыбался, говорил тосты, клялся в вечной любви. Вера не верила ни единому слову, но старалась не показывать этого.
После свадьбы Алла переехала к мужу. Первые месяцы казались настоящим медовым месяцем. Роман баловал, говорил комплименты, уделял внимание. Вера немного успокоилась, но внутренний голос не позволял расслабиться полностью.
Алла часто звонила, рассказывала, как счастлива, как Роман изменился. Вера слушала, кивала, стараясь не показывать недоверия. Она радовалась за сестру… но всё же ждала. Потому что знает: самое страшное обычно начинается после того, как все поверили в сказку.
Алла забеременела. Новость о будущем ребёнке, казалось, стала последним кирпичом в фундамент их семьи. Роман был вне себя от радости — говорил, что всегда мечтал стать отцом. Вера поздравила сестру, но внутри её терзала тревога. Она знала: беременность — тяжёлое время для женщины, а истинная суть мужчины раскрывается именно тогда, когда его любимая слаба и уязвима.
И её страхи оказались не напрасны. После нескольких месяцев относительного спокойствия дом Аллы снова стал полем битвы. Роман изменился: стал злым, раздражительным, придирчивым. Он обвинял Аллу во всём — в капризах, в прихотях, в том, что она якобы испортила ему жизнь. Каждый день превращался в скандал, каждое слово оборачивалось обвинением.
Долгое время Вера ничего не подозревала. Алла старательно скрывала правду — списывала всё на гормоны, усталость Романа, стресс. «Всё нормально», «просто трудный период», «он же любит меня» — такими были её слова. Но однажды Вера приехала к сестре без предупреждения, с пакетом пирожных и надеждой поддержать беременную родную. И застала кошмар.
Дверь была приоткрыта. Из комнаты доносился крик. Вера вошла — и увидела Романа с ремнём в руках, стоявшего над сидящей на диване Аллой.
— Что ты творишь?! — закричала Вера, бросаясь к сестре.
— Не лезь! — прорычал Роман. — Это моё дело!
— Моё тоже! Это моя сестра! — Вера бросилась к Алле, обняла её, заметив страх в глазах и дрожь в теле.
— Сама виновата! — орал Роман. — Вечно ноет, нытьё одно! Я что, должен это терпеть?
— Ты не человек, ты животное! Как ты можешь? Она беременна! — Вера загородила собой сестру, чувствуя, как по телу поднимается горячая волна гнева.
Роман шагнул к ним. Вера мгновенно выбежала в коридор, схватила швабру из шкафа и вернулась с ней как с оружием. Старая, прочная ручка оказалась в её руках, и она начала колотить ими по плечам, спине, голове — где только могла достать. Не думая, не останавливаясь, с яростью, которая давно зрела внутри.
— Не смей её трогать! Не подходи! — выкрикивала она, пока Роман, получая удар за ударом, не отступил, а потом и вовсе выскочил из квартиры, бросив на прощание:
— Вернусь! Вы ещё попомните меня!
Когда дверь хлопнула, Вера опустилась перед Аллой на колени, взяла её дрожащие руки.
— Всё будет хорошо, Аллочка. Я рядом. Теперь ты не одна.
Она помогла сестре дойти до спальни, усадила на кровать. Алла рыдала, прижимая к себе округлившийся живот.
— Я не могу… не могу бросить его, — шептала она сквозь слёзы. — Я его люблю. Он изменится. Нужно просто потерпеть. Ребёнку нужен отец…
— Отцом ты называешь этого монстра? — с болью произнесла Вера. — Он тебя бьёт, унижает, делает тебе больно. Он опасен для вас обоих.
— Он хороший… просто срывается, — оправдывала Алла. — Я сама виновата. Не успела приготовить ужин, легла отдыхать… он был голодный, вот и рассердился…
Вера смотрела на сестру с ужасом. Эти слова, эти оправдания — знак зависимости, страха и боли, которую Алла уже не замечала.
— Это не твоя вина, — твёрдо сказала Вера. — Он перекладывает на тебя свою злобу, свои комплексы. Он унижает тебя, чтобы чувствовать власть. Это не любовь. Это зависимость. Это абьюз.
Она рассказывала ей истории из кризисного центра — о женщинах, которые годами терпели побои, уверяя, что «это больше не повторится». О тех, кто потерял всё — здоровье, самоуважение, даже детей.
— Пожалуйста, не повторяй их ошибки, — просила Вера. — Уходи. Увези малыша подальше. Мы поможем. Все будут рядом. Ты заслуживаешь уважения. А не побоев.
Но Алла не слушала. Она продолжала плакать, повторяя, что любит Романа, что он хороший, просто иногда теряет контроль. Что он просит прощения. Что обязательно изменится.
Прошли годы. Алла наконец поняла — Роман не изменится. Последней каплей стало то, что он ударил её на глазах у маленького сына. Мальчик, всего четырёх лет, сидел на полу и смотрел, как папа кричит и бьёт маму. В его глазах было не только удивление — было осознание. И страх.
Этот взгляд перевернул Аллу. Она поняла: нельзя дальше ждать, нельзя оправдывать, нельзя терпеть. И только тогда, после очередного избиения, она набрала сестру.
— Вера… — голос дрожал, — он… он снова это сделал. На глазах у Мишки… Я больше не могу.
Вера услышала в трубке детский плач. Сердце сжалось. Но она собралась и ответила твёрдо:
— Это конец. Больше ни дня. Я приеду. Сейчас же.
— Не надо, — прошептала Алла. — Просто… мне страшно.
— Я знаю. Но ты не одна. Ты никогда не была одна. У тебя есть мы. Папа, мама, я. Мы все будем рядом. Только уходи. Прямо сейчас.
Вера уговаривала сестру уехать к отцу. Старший Смирнов, хоть и был мягок, всегда вызывал у Романа почтение и страх. В его доме Роман бы не решился поднять руку.
Только тогда, через боль и разрушение, Алла наконец сделала первый шаг к свободе.
— Аллочка, прошу тебя, послушай меня, — умоляла Вера. — Поезжай к папе. Там ты будешь в безопасности. Мы всё обсудим, всё организуем. Главное — тебе нужно уйти от этого монстра.
— Я подумаю, Верочка… Спасибо, — тихо ответила Алла.
Вера не могла поверить своим ушам. Наконец-то! После стольких лет уговоров, слёз, бессонных ночей, когда она молилась, чтобы сестра осознала правду, этот момент наступил. Теперь Вера была готова на всё, лишь бы помочь Алле начать новую жизнь.
Но Алла выбрала свой путь. Против всех советов и просьб она собрала вещи, взяла сына и переехала в другой город — в соседнюю область. Она хотела начать всё с чистого листа, быть самостоятельной, самой управлять своей жизнью.
Вера была в шоке.
— Зачем ты это сделала, Алла? — кричала она по телефону. — Ты же знаешь, он найдёт тебя! Как ты сможешь одна справиться с ним?
— Я должна попробовать, Вера, — спокойно ответила Алла. — Я должна научиться жить сама. Для Мишки. Чтобы он видел, что его мама сильная.
— Это безумие! Ты подвергаешь себя и ребёнка опасности! Неужели ты не понимаешь, на что идёшь?
— Понимаю. Но я должна доказать себе, что могу быть счастливой, несмотря ни на что.
Вера переживала за сестру и племянника, но всё же надеялась: развод пойдёт на пользу, Роман остынет, исчезнет из их жизни. «Он ведь не настолько глуп, чтобы связываться с ней после развода», думала она. Как же она ошибалась…
Алла шла домой с работы. В руках — пакеты с продуктами, в голове — мысли о предстоящем ужине с сыном. Два месяца назад суд вынес решение: развод официальный, а сын остаётся с матерью. Это был маленький, но важный шаг к свободе.
Роман, несмотря на судебное решение, не давал ей покоя. Он звонил, требовал вернуть ему ребёнка, грозился, что «не оставит их в покое». Сначала каждая угроза вызывала страх, но со временем Алла научилась игнорировать его слова. Она знала: это способ давления, и не позволит ему снова её сломать.
Женщина старалась жить дальше. Работала, воспитывала сына, строила планы. Мечтала о том дне, когда Роман исчезнет из её жизни навсегда.
И вот однажды, возвращаясь домой, она увидела его издалека. Сердце замерло. Всё внутри сжалось от страха. Она остановилась, огляделась, лихорадочно соображая, куда бежать. Может, это просто показалось? Может, ей мерещится? Но нет — силуэт становился всё отчётливее. Это был он. Её бывший муж. Роман.
Алла собралась с силами и пошла вперёд. Решила пройти мимо, быстро забежать в подъезд, запереться дома. А потом позвонить воспитательнице в детский сад — пусть пока подержит Мишку, если что. Она придумает что-нибудь. Главное — оказаться дома, в безопасности.
Она шла, держа спину прямо, взгляд устремлён вперёд. Внутри дрожь, но внешне — собранность. Расстояние между ними стремительно сокращалось.
Когда до Романа оставалось метров пятнадцать, он неожиданно расстегнул куртку и вытащил из-под неё обрез. Время словно замедлилось. Алла застыла. В голове одна мысль: «Мишкa…»
Если она умрёт, кто защитит её сына? Кто будет его любить так, как только она могла?
Она закрыла глаза. Бежать было бесполезно.
Роман что-то крикнул. Но она не слышала. В ушах стучало, в голове мелькали образы — улыбка сына, его звонкий смех, его маленькие ручки, которые так любили обнимать маму. И тут — оглушительный выстрел.
Боль. Острая, внезапная. Ноги подкосились. Алла упала. Пакеты выскользнули из рук, продукты рассыпались по тротуару.
На земле, чувствуя, как уходит тепло, она смотрела в серое небо. Роман склонился над ней, что-то сказал. Последнее, что она почувствовала — улыбку на своих губах.
— Мишка… Сыночек… Я так тебя люблю…
Аллу похоронили рядом с бабушкой. Романа нашли через несколько месяцев. Он скрывался, менял место жительства, но рано или поздно следствие его настигло. Суд приговорил его к длительным срокам лишения свободы — заслуженно.
А Мишка остался один. Его определили в детский дом. Ни Вера, ни родители Аллы не смогли получить опеку над мальчиком. Вера не может простить себе того дня. Если бы настояла, если бы забрала их к себе, если бы не отпустила сестру одну… Возможно, тогда бы сегодня Алла была жива.
Теперь Вера живёт с этой болью. Болью утраты. Болью вины. Болью потери.
И каждый день она говорит себе: «Прости меня, Аллочка… Прости…»
