— Я был слеп. Она воспользовалась моим доверием и вынудила переписать квартиру на себя.
— Подпиши вот здесь, — Алёна положила передо мной очередной документ, нежно коснувшись плеча. — И здесь тоже, милый.
Я автоматически взял ручку. За окном лил дождь, тихо стуча по стеклу. В кухне было тепло, пахло её любимыми духами.
Три года брака. Три года, в которые она была рядом — заботливая, внимательная, любящая. Готовила мои любимые блюда, встречала с работы, интересовалась, как прошёл день.
— Что это? — спросил я, разглядывая плотный лист бумаги с множеством строк и граф.
— Просто формальность для банка, — ответила она, усаживаясь рядом и прижимаясь ко мне. — Помнишь, мы говорили про ипотеку на дачу? Нужно подтвердить, что у нас есть совместное имущество.
Звучало логично. Мы ведь семья. Я подписал.
— Спасибо, родной, — она чмокнула меня в щёку. — Ты лучший.
Следующие бумаги появились через пару дней. Потом ещё. Каждый раз всё те же объяснения: «для налоговой», «нужно оформить льготу», «это важно, чтобы всё было по-честному». Я доверял. Почему бы и нет? Она же жена. Женщина, которая каждое утро целует тебя до работы, знает, как ты любишь кофе с молоком, которая смеётся над твоими шутками, даже если они не смешные.
Однажды за ужином она предложила:
— Серёжа, а давай квартиру перепишем на меня. Чисто технически. У тебя бизнес, могут быть проблемы с налоговыми проверками. Так будет безопаснее.
Я задумался. Логично. Риски были реальными — могли возникнуть вопросы, и лучше было обезопасить имущество.
— Давай, — кивнул я. — Ты права.
Алёна обняла меня, расплывшись в улыбке:
— Я знала, что ты поймёшь! Ты такой умный, осторожный. Самый лучший муж.
Нотариус был назначен на понедельник. А в пятницу я случайно услышал её разговор. Думал, что в душе уже давно — но воды так и не было. Её голос доносился из комнаты, холодный, совсем незнакомый:
— Да, мам, всё идёт по плану… Квартира почти оформлена. Осталось только дом. Не волнуйся, он всё подпишет. Он у меня как воск.
Сердце замерло. Я стоял за дверью, не в силах пошевелиться. Это не может быть правдой. Это какой-то кошмар.
— Три года терпеть этого придурка… Это далось нелегко, — продолжала она. — Но оно того стоило. Центральная квартира, банковские счета… Развод подам сразу после дома.
Мир рухнул. Три года. Три года лжи. Три года игры. Я чувствовал, как внутри всё сжимается от боли и страха. Как она могла?
Когда вышел, она сидела на диване, листая журнал. Увидела меня — улыбнулась своей обычной, родной улыбкой.
— Долго ты, — заметила она. — Всё хорошо?
— Всё нормально, — ответил я, стараясь держать голос ровным. — Просто устал немного.
Выходные пролетели будто во сне. Я смотрел на неё и видел совершенно другого человека. Каждое движение, каждый взгляд теперь казались фальшивыми. А она играла дальше — готовила завтрак, обнимала, мечтала вслух о поездке на море.
В воскресенье вечером я набрал маму.
— Мам, мне нужен совет. Срочно.
— Что случилось, Серёжа? — сразу напряглась она.
— Завтра мы должны идти к нотариусу переоформлять квартиру на Алёну. Хотим и дом перевести.
— СТОП! — резко перебила она. — Ты со своими документами что, совсем с ума сошёл?
— Она говорит, что это ради безопасности. Из-за бизнеса.
Долгая пауза. Потом мама тихо спросила:
— Сынок… Ты уверен в ней? До конца?
И тогда я сказал. Про подслушанный разговор, про холодный голос, про слова: «три года терпела идиота».
Мама долго молчала, потом твёрдо произнесла:
— Никуда ты завтра не пойдёшь. Бери документы на дом и приезжай ко мне. Сейчас.
Алёна не заподозрила ничего. Я сказал, что еду к маме — заболела. Она лишь кивнула:
— Хорошо. Только завтра не опаздывай к нотариусу. Десять утра.
Мама встретила меня на пороге. В глазах — тревога и решимость.
— Показывай бумаги.
За кухонным столом мы пересмотрели всё. Оказалось, я уже подписал соглашение на квартиру. Отменить сложно, но возможно. А вот дом — пока только разговоры. На этом, слава богу, можно было остановиться.
— Значит, так, — сказала мама. — Завтра не идёшь никуда. Говоришь, что заболел. И начинаем действовать — нужен хороший юрист.
— Но она моя жена…
— Была, — перебила мама. — Та, которая любит, не станет называть мужа идиотом и планировать развод за его спиной.
Утром я написал Алёне, что плохо себя чувствую и остаюсь у мамы. Она тут же перезвонила:
— Как это плохо? Мы же договорились!
— Правда, температура. Лучше отложим.
Пауза. Затем в её голосе проскользнули металлические нотки.
— Послушай внимательно. Мы идём сегодня. Ни в коем случае не откладываем.
— Нет, — сказал я, сам удивившись своему спокойствию. — Не пойдём.
— Что значит — нет?! — её голос дрожал от ярости. — Мы же всё обсудили!
— Передумал. Квартиру я возвращаю.
Через час она была у маминой двери. Вбежала как ураган, озираясь с вызовом. Увидев маму, немного сбавила обороты.
— Здравствуйте, Алёна, — сухо поприветствовала мама. — Присядьте. Нужно поговорить.
— Мне не о чем с вами говорить. Серёжа, одевайся, поехали.
— Он никуда не поедет, — мама встала между нами. — И дом вы не получите.
Лицо Алёны исказилось. Маска упала безвозвратно.
— Вот как? — процедила она. — Мамочка прибежала защищать сыночка? Поздно. Квартира уже почти моя.
— Мы это оспорим, — спокойно ответила мама. — Есть основания: обман, злоупотребление доверием.
— Вы ничего не докажете! — огрызнулась Алёна, поворачиваясь ко мне. — Ты думаешь, я три года провела с тобой просто так? Терпела твои глупые привычки, твою мамашу, твоих друзей-неудачников?
Её слова резали, как ножом. Каждое — новая рана.
Мама положила руку мне на плечо:
— Уходи, Алёна. И адвоката себе хорошего найди. Пригодится.
— Вам он понадобится, — она схватила сумку. — Квартира моя. И вы из неё уберёттесь.
Хлопнула дверь. Я остался сидеть, уронив голову на руки. Три года жизни. Три года обмана.
— Эй, — мама обняла меня. — Не теряй себя. Да, квартиру, скорее всего, мы не удержим — документы она оформила грамотно. Но ты вовремя понял главное: дом остаётся с тобой. И впереди у тебя ещё долгая жизнь.
— Я же её любил, мам…
— Любовался. А она любила твою квартиру. Так бывает. Зато теперь ты умнее.
Развод прошёл быстро. Квартиру отсудить не удалось — Алёна наняла опытных юристов, всё было оформлено без изъянов. Я переехал к маме, а потом снял жильё.
Полгода спустя встретил её случайно в торговом центре. Она была с новым мужчиной, держала его под руку, громко смеялась. Увидев меня, на мгновение замерла, но прошла мимо, притворившись, что не узнала.
А я посмотрел ей вслед и понял — мне всё равно. Да, я потерял квартиру. Но сохранил дом, который строил мой дед.
Сохранил веру в то, что не все женщины такие, как она. И главное — осознал, что рядом со мной была не жена, а расчётливая аферистка, мастерски разыгрывающая роль любящей супруги.
Мама оказалась права. Жизнь длинная. Новую квартиру можно купить. А вот если бы я отдал дом, если бы не тот звонок, страшно представить, что бы стало со мной дальше.
Урок усвоен. Доверяй, но проверяй. И слушай маму — она всегда говорит правильно.
Прошло два года. Я стоял у окна в своей новой квартире — скромной, но своей. Заработал, взял ипотеку. Всё оформлено только на меня, никаких совместных документов.
— Серёж, кофе готов! — позвала Катя с кухни.
Мы познакомились год назад на работе. Она пришла на должность бухгалтера и сразу же отказалась пойти со мной на кофе.
— Прости, но я не встречаюсь с коллегами, — прямо сказала она тогда.
Именно эта честность и привлекла меня. Ни игр, ни масок. Говорит, что думает, даже слишком прямо. После Алёны это было как свежий порыв ветра.
Ухаживал долго и аккуратно. У неё тоже был болезненный опыт расставания. Первое настоящее свидание случилось через три месяца, почти случайно — встретились в кино и оказались рядом.
— Квартира уютная, — сказала Катя, протягивая мне чашку. — Хотя маловата.
— Зато моя, — усмехнулся я.
Она знала всю историю с Алёной. Рассказал на третьем свидании, когда понял, что между нами что-то серьёзное. Слушала внимательно, потом спросила: — То есть ты мне не доверяешь?
— Пытаюсь. Но сложно.
— Правильно, — ответила она. — Доверие нужно заслужить. Давай так — никаких общих счетов, ничего не переписываем. Если решим пожениться — брачный договор обязателен.
Я чуть не выронил чашку. Такой поворот меня удивил.
Позвонила мама.
— Серёжа, ты не поверишь! Помнишь твою бывшую Алёну?
Сердце сжалось.
— Что с ней?
— Встретила я её тётю на рынке. Говорит, Алёна сейчас по судам ходит. Тот мужчина, с которым она после тебя связалась, оказался ещё круче.
Женился, а потом выяснилось — всё имущество и счета оформлены на маму. И развелись быстро, и попыталась через суд забрать твою квартиру — якобы совместно нажитое.
Я опустился на диван. Катя вопросительно посмотрела.
— И что? — спросил я маму.
— Проиграла. Мужик этот оказался юристом, всё чётко сделал. Теперь у Алёны долги за адвокатов, и квартиру может потерять. Вот тебе и карма, сынок.
После разговора я рассказал Кате. Она покачала головой.
— Жаль её, конечно. Но сама виновата. Кто яму роет…
— Мне не жаль, — признался я. — Совсем.
Вечером поехали к маме на дачу — в тот самый дом, который построил дед. Катя и мама нашли общий язык с первой встречи. На веранде пили чай, обсуждали цветы.
— Хорошая у тебя девушка, — шепнула мне мама на кухне. — Настоящая. Цепляйся за неё.
— Знаю, мам.
— И знаешь что? Спасибо Алёне.
— За что? — удивился я.
— Если бы не она, ты бы Катю не встретил. И получил важный урок — теперь уже не попадёшься.
Смотрю в окно. Катя что-то живо рассказывает, размахивая руками. Без притворства, без фальши. Просто человек.
По пути домой она спросила:
— О чём задумался?
— О том, что всё получилось к лучшему.
— Даже потеря квартиры?
— Даже она. Если бы не этот случай, я бы, возможно, потерял и дом, и веру в людей. А так научился отличать настоящее от подделки.
— И как отличить?
— Настоящие люди не спешат. Не требуют всего и сразу. И точно не называют тебя глупцом за спиной.
Катя рассмеялась.
— Ну, я могу и в лицо сказать, если что.
— Вот за это и ценю.
Через месяц я сделал предложение — просто, без пафоса, за ужином дома.
— Выходи за меня. Только давай честно — брачный договор, раздельные счета, ничего не переписываем.
Она посмотрела на кольцо, потом на меня.
— А любовь?
— Это значит доверять, но не терять голову. Это уважать границы. И не притворяться идеальными.
— Тогда да, — надела кольцо. — Но скромную свадьбу. И пусть твой мама выбирает торт.
Осенью мы поженились. Небольшая свадьба, только самые близкие. Алёну больше не видел, только слышал, что она уехала в другой город, пытается начать с чистого листа.
А я живу в своём уютном, пусть и скромном, доме с женой, которая говорит правду в глаза.
У нас раздельные счета и открытые отношения. Может, кому-то это покажется холодным. Но я знаю точно — настоящая любовь не требует передачи недвижимости. Она просто существует.
И ещё я знаю: мама всегда права. Если бы не остановила меня тогда, я бы потерял всё.
