— Как долго вы терпите избиения? — расспрашивала у Алены врач, — он давно вас дубасит? Не нужно меня дурачить, я отлично вижу эти синяки…
— Как долго вы терпите насилие? — спросила врач, глядя на Алену. — Он давно вас избивает? Не нужно меня обманывать, я вижу эти синяки. Вы молчите только из чувства вины? Боитесь оставить инвалида? Разве не понимаете, что он этим пользуется?
Всего полгода назад всё было прекрасно. Алена и Дима только вернулись из заграничного путешествия. Молодые, полные сил, они строили планы на будущее: свадьбу, детей, жизнь вместе до старости. Вернее, это Алена строила планы. Дмитрий соглашался лишь частично.
Ещё во время отдыха Алена заметила, что её парень иногда исчезает с телефоном. Сначала она не придавала этому значения — возможно, рабочие вопросы. Дима работал финансистом в крупной компании, и руководство часто консультировалось с ним. Пока однажды Алена случайно не услышала часть разговора:
— Да, я в командировке. Да, надолго. Сколько ещё будем это обсуждать? Прекрати! Когда вернусь, сам позвоню. Всё, не отвлекай.
Алена насторожилась: кто этот человек, который звонит с претензиями? Возможно, коллега. Но почему Дима так раздражённо с ним говорит? Будто их связывает что-то большее, чем работа. Конечно, ей хотелось узнать правду, и она даже собиралась спросить его. Но передумала. Когда они начали встречаться, Дима чётко обозначил свои правила.
— Алёна, я хочу, чтобы ты мне доверяла как себе. Без доверия у нас ничего не получится. Я уже проходил через это — маленькое подозрение разрастается до размеров слона. Ты начнёшь меня постоянно проверять, и даже если я буду говорить правду, ты не поверишь. Я обещаю: никогда ничего от тебя не скрою, отвечу на любой вопрос честно. И жду от тебя того же.
Алёна согласилась. Она знала, как важна тема доверия. Её предыдущие отношения разрушились именно из-за его отсутствия. Тогда парень признался в измене, Алёна «простила», но начала подозревать его в каждом опоздании. Через полгода постоянных конфликтов они расстались.
Но любопытство не отпускало её. Найдя подходящий момент, она проверила его телефон. Ничего криминального не нашла — только пару скрытых чатов с паролями. Во входящих был один неподписанный номер. На всякий случай она сохранила его. В мессенджере к номеру был привязан аккаунт. На аватарке — миловидная женщина, её ровесница.
— Кто ты? — думала Алена, поглядывая на спящего Диму. — Любовница? Но мы проводим много времени вместе. До поездки никто ему не звонил. Может, коллега?
С трудом она заставила себя забыть об этом инциденте. Они договаривались доверять друг другу! Алена понимала: стоит закатить скандал из ревности — и их отношения закончатся.
Почти сразу после возвращения Дима предложил ей жить вместе. Она с радостью согласилась. О странном звонке забыла — какая любовница, если они теперь вместе? Поиск квартиры и обустройство дома стали для неё приятными хлопотами: она выбирала технику, шторы, полотенца.
Жизнь наладилась. Дима начал говорить о свадьбе, намекая на скорое торжество. Алена даже начала готовиться: купила журналы, планировала заказать эксклюзивное платье.
Всё изменилось одним вечером. Дима задерживался на работе, Алена ждала его дома. Вдруг зазвонил телефон. В трубке раздался незнакомый голос:
— Дмитрий Вержбицкий вам знаком?
Алена похолодела: кто это? Почему спрашивают про Диму?
— Знаком, — осторожно ответила она. — Это мой молодой человек, будущий муж. Что случилось? Кто вы?
— Приезжайте во вторую городскую больницу, — равнодушно произнёс голос. — Ваш будущий муж попал в аварию. Заодно захватите его полис. Ах да, чуть не забыл. Елена Викторовна Вержбицкая — ваша родственница?
Алёна окончательно перестала понимать происходящее. Какая Елена? Почему у неё та же фамилия, что и у её жениха? Что происходит?
— Нет, не знаю её, — покачала головой Алёна. — Объясните, пожалуйста, что случилось?
— Привезли двоих: вашего жениха и девушку, они были в одной машине. Дмитрию досталось сильно — травмы тяжёлые. А его спутница отделалась лёгким испугом, сотрясением и переломом. Подумал, может, эта Елена — его сестра или близкая родственница. В общем, приезжайте, разбирайтесь на месте.
Именно так Алёна узнала о существовании у Димы законной жены. Позже, придя в сознание, Дмитрий признался ей: с Леной их давно ничего не связывает, он ушёл от неё за полгода до знакомства с Алёной. Но оформить развод всё никак не успевал. В больнице Алёна Лену не застала. Она очень хотела поговорить с ней, но к её приезду женщина уже сбежала. Как только ей наложили гипс, она сразу покинула больницу.
Молодой и перспективный мужчина после аварии остался инвалидом. Алёна даже не думала о том, чтобы его бросить. Она привезла Диму в их совместно арендованную квартиру и теперь посвятила себя его восстановлению. Врачи давали неутешительные прогнозы, но шансы на частичное выздоровление всё же были. И Алёна решила сделать всё возможное.
Утренние таблетки Дмитрия выстроились на подносе ровными рядами, словно солдаты перед боем. Алёна научилась различать их по цветам: белые — обезболивающие, голубые — для давления, жёлтые — «против сумасшествия», как он сам говорил. Последние он часто выбрасывал в унитаз, когда думал, что Алёны нет рядом.
Дни слились в однообразную серую полосу. Алёна просыпалась от звука костылей в соседней комнате — монотонного, как метроном. Она закрывала глаза, цепляясь за последние секунды покоя, но голос Дмитрия, требовательный и всегда раздражённый, прерывал тишину:
— Опять спишь? Вставай уже! Чай давно остыл!
Каждое утро он сидел у окна, его некогда крепкие плечи теперь казались хрупкими под просторным свитером. Но взгляд оставался прежним — острым, как бритва.
— Ты даже не спросила, как я спал, — бросил он, не отрываясь от газеты.
— Доброе утро, Дима, — тихо произнесла Алёна, заваривая чай.
Он фыркнул, будто её вежливость была насмешкой. Так начинался очередной из бесконечных одинаковых дней.
Работа в качестве бухгалтера в маленькой фирме стала единственным убежищем от реальности. Но даже там её преследовали звонки — Дима трезвонил каждые полчаса. Не всегда получалось ответить сразу, но Алёна обязательно перезванивала, хотя знала, что это может обернуться оскорблениями.
— Алёна Сергеевна, клиент ждёт отчёты! — кричал коллега из соседнего кабинета.
— Сейчас, — торопливо набирала она номер Дмитрия.
Он сначала помолчал, издеваясь, а затем ядовито спросил:
— Занята чем-то важным, да? Забыла, что мне в два часа лекарство?
— Дима, я на работе…
— Значит, я должен умереть, пока ты бумажки перекладываешь?
Алёна закрыла глаза, представляя, как швыряет телефон об стену. Но вместо этого сказала:
— Я буду через час.
— То-то же, — процедил он и бросил трубку.
Вернувшись вечером домой, она увидела на полу осколки разбитой тарелки.
— Дим, ты её уронил?
— Специально бросил. Суп не понравился, — холодно ответил Дмитрий, не отрывая взгляда от телевизора.
— Ты мог просто сказать…
— А ты могла готовить нормально!
Её руки задрожали, но она начала собирать осколки, сдерживая слёзы.
— Он не виноват, что стал таким, — повторяла она себе. — Ему плохо. Я обязана ему помочь…
На кухне висел календарь с видами Парижа — подарок Кати на прошлый Новый год. Алёна машинально перевернула страницу — наступил август. Красным кружком была обведена двенадцатая дата — день их знакомства. В прошлом году она испекла торт «Наполеон», его любимый. Дмитрий швырнул его в стену, обвинив её в том, что крем слишком сладкий.
Теперь она смотрела на эту дату и думала о Лене. Та, должно быть, живёт своей жизнью, свободная от ухода за инвалидом, от ежедневных унижений и обвинений. Если Лена и хотела вернуть здорового мужа, то теперь, после аварии, она ни разу ему не позвонила. Ни разу не спросила, как он себя чувствует.
Переломным моментом стал четверг. Алёна задержалась на работе, помогая коллеге с отчётом. Когда она вбежала домой, Дмитрий встретил её у двери, бледный от ярости.
— Где ты была?! — крикнул он, едва она переступила порог.
— На работе был аврал, я звонила… — начала она оправдываться.
— Врешь! Ты с другим, да?! — он схватил её за руку.
Алёна застыла от неожиданности.
— С каким ещё «другим»?!
— С тем, кто здоровый! — он замахнулся на неё костылём.
Громкий удар эхом разнёсся по квартире. Костыль со звоном врезался в стену.
Они оба застыли, дрожа. Первой молчание нарушила Алёна:
— Ты ненавидишь меня за то, что я здорова. Но и я тоже страдаю, Дима.
Он отвернулся, голос его внезапно охрип:
— Уходи. Если я такой ужасный, уходи.
— Я этого не говорила…
— Убирайся! Проваливай отсюда! Ты мне надоела, я тебя ненавижу! Пошла вон!
Она выбежала на улицу, даже не взяв сумку. Дождь перемешался со слезами. Опустившись на лавочку у подъезда, она достала телефон. Её палец завис над номером сестры.
— Он не справится без меня, — шептал внутренний голос. — Вернись! Без тебя он пропадёт!
В этот момент дверь подъезда скрипнула. На пороге показался Дмитрий, опираясь на костыль. Его лицо, час назад искажённое гневом, теперь выражало лишь страх.
— Ален… — он сделал шаг вперёд и споткнулся.
Алёна вскочила, чтобы поддержать его, но остановилась.
— Я не твой враг, Дим. Но я больше не буду твоим щитом. Я устала. Так больше нельзя.
Домой она всё же вернулась. Что-то внутри неё изменилось — она поняла, что больше не будет терпеть постоянные моральные издевательства.
На следующий день Алёна привела социального работника — женщину с добрыми глазами и, как выяснилось, железным характером. Дмитрий молчал весь вечер, но когда гостья ушла, пробормотал:
— Сегодня суп… нормальный. Может, обойдёмся без работника?
— Нет, — твёрдо ответила Алёна. — Я всё решила.
Валентина Ивановна оказалась бывшей военной медсестрой. Её руки, покрытые шрамами, уверенно вели хозяйство.
— Вы не первая и не последняя, — как-то раз сказала она, заваривая чай.
Алёна удивилась, и женщина продолжила:
— В Афгане у меня был раненый капитан. Каждую ночь кричал, что жена его предала, оставив умирать. Хотя она его ждала. А когда он выздоровел и вернулся домой, избил её до полусмерти. Человеческая благодарность — самая ненадёжная валюта.
Этот рассказ заставил Алёну задуматься: а не станет ли Дмитрий опасным, если поправится? Не повторится ли с ней история жены того капитана?
Катя, сестра Алёны, нашла что-то интересное в старом ноутбуке Дмитрия. Когда Алёна приехала к ней на выходные, она попросила переустановить систему и принесла устройство.
— Смотри, — сестра ткнула пальцем в экран. — Это твой Димка с какой-то женщиной в белом платье. Целуются, видишь? Фото сделано в ноябре, через три месяца после вашего знакомства. Получается, он играл на два фронта… Вот и получил своё наказание.
Алёна сразу поехала домой. Она ткнула Дмитрия носом в экран монитора и впервые позволила себе быть грубой:
— Это кто? Кто, я тебя спрашиваю? Это ты с какой-то женщиной уехал в отпуск, а мне сказал, что летишь в командировку в Мурманск? Почему я не поехала? Хочу посмотреть на мурманскую пальму!
— Это Лена, — спокойно ответил Дима. — Теперь уже моя бывшая жена. Я тогда не знал, кого выбрать, вот и дал ей шанс. Но потом выбрал тебя. Ты потише, Алёна. Я ведь могу и врезать! Не позволю никому повышать на меня голос!
— Врёшь. Тогда ты…
— Тогда я жалел тебя! — он вскочил, опрокинув столик с лекарствами. — Ты вцепилась в меня, как клещ! Навязывала своё внимание, чуть ли не тапочки мне в зубах носила! Забыла?
У Алёны потемнело в глазах. Сколько можно? Она с силой толкнула его, и он, пошатнувшись, упал, случайно ударившись головой о тумбочку. Алёна испугалась и вызвала скорую.
Дмитрий запретил ей ехать с ним в больницу. Алёна, коря себя за случившееся, отправилась за каретой на такси.
— Сотрясение, — сказал врач. — Ничего серьёзного. Но меня беспокоит его психологическое состояние. Он отказывается вас видеть. Выйдите, пожалуйста, не нервируйте его.
Больничный коридор пах зелёнкой и безысходностью. Алёна прижалась лбом к холодной стене, слушая, как врач осматривает Дмитрия.
— …множественные гематомы на руках, — долетали обрывки фраз. — Вы сами себе причинили эти травмы? Нет? Впервые видите? Должны были заметить раньше…
Когда дверь открылась, Алёна увидела, что врач сменился — теперь это была женщина лет пятидесяти с причёской учительницы. Она протирала очки краем халата.
— Сотрясение лёгкой степени. Но это не главное. Он говорит, что вы его ударили!
— Это был несчастный случай…
Врач внимательно посмотрела на её руки и нахмурилась:
— Случайности — это дождь в декабре, — она подняла рукав Алёны, обнажив жёлто-зелёные пятна. — А это — систематическое насилие.
Дмитрий фыркнул с койки:
— Она сама натыкается! Не трогаю я её. Нужна она мне…
Врач повернулась к нему, внезапно смягчив голос:
— Дмитрий Сергеевич, вы действительно хотите, чтобы она всю жизнь боялась вашего голоса?
— Я выпишу направление в кризисный центр, — женщина протянула бумагу. — Вам обоим там помогут.
Дмитрий швырнул стакан с водой в стену. Осколки разлетелись по кафелю, но врач лишь вздохнула:
— Сестра принесёт новый. И антипсихотическое.
Алёна стояла у двери палаты, слыша, как он рыдает в подушку. Социальный работник, Валентина Ивановна, молча протянула ей брошюру о группах поддержки.
Пока Дмитрий спал под действием успокоительных, Алёна обнаружила в его куртке блокнот с вырванными страницами. На последнем листе, словно написанные в полутьме, виднелись корявые строки: «Прости, что превратил твои крылья в костыли. Теперь сам не могу взлететь и тебе не дал…»
Чернила расплылись в темное пятно, будто автор плакал, выводя эти слова. Она закрыла блокнот, внезапно осознав — его гнев был лишь отчаянным криком утопающего, который вместо спасательного круга цеплялся за её шею.
Через месяц Дмитрий вернулся домой. Он стал спокойнее, будто удар головой стёр его прежнюю ярость. Однажды вечером, когда Алёна разбирала бумаги, он молча положил на стол конверт.
— Открой.
Внутри оказалась фотография Лены. На обороте был указан её адрес и номер телефона.
— Мы расстались, потому что она не хотела детей, — произнёс Дмитрий, глядя в окно. — Когда встретил тебя, я всё ещё её любил. Даже готов был остаться с ней без детей. Потом это прошло, и уже она пыталась вернуть меня. А я… боялся, что ты уйдёшь, если узнаешь правду. Поэтому сделал из тебя служанку.
Алёна молчала.
— Валентина Ивановна нашла мне психолога, — он задумчиво провёл рукой по костылю, словно видел его впервые. — Говорит, нужно учиться просить, а не требовать.
Ей хотелось сказать, что уже слишком поздно. Что её любовь истончилась, будто паутина. Но вместо этого она спросила:
— Зачем сохранил фото?
— Чтобы помнить, каким был подлецом.
На следующее утро Алёна сожгла конверт в раковине. Дмитрий наблюдал за этим молча, не пытаясь её остановить.
Перед отъездом в реабилитационный центр он протянул ей шкатулку с морской звездой — той самой, которую они привезли из совместного путешествия. Прикоснувшись к этому хрупкому воспоминанию, Алёна с грустью поняла, что звезда рассыпалась в прах, оставив на ладони лишь горсть песка со слюдяными блёстками.
Так же, как рассыпалась её жизнь.
Год спустя Алёна стояла на том самом пляже, где они когда-то ныряли вместе. Ветер играл с её распущенными волосами — теперь она перестала собирать их в тугой пучок, как требовал Дмитрий. В кармане джинсов ждал ответа телефон: накануне её бывший молодой человек прислал ей фото, но она так и не ответила.
От Дмитрия она ушла почти сразу после того, как он согласился переехать в реабилитационный центр. Сначала она навещала его, приезжала, но через несколько месяцев осознала, что теперь свободна. Она больше его не любит и от него больше не зависит.
Дмитрию она сказала правду прямо.
— За три года мы так и не смогли создать семью. Я не понимаю, чем я перед тобой виновата. Я честно старалась тебе помочь, терпела побои, оскорбления. Ты издевался надо мной, вымещал свою боль. За что? Это я должна была оказаться на твоём месте. Это не я обманывала тебя годами, не я крутила романы за твоей спиной. И, в конце концов, это не я была с тобой в машине во время аварии. Где та женщина, которую ты так долго любил и выбирал между нами? Она хоть раз позвонила тебе? Навестила? Нет! Как только ты стал инвалидом, она вычеркнула тебя из своей жизни. А ты до сих пор хранишь её фотографии… Дима, я ухожу. Я больше не хочу быть с тобой. Пожалуйста, пойми правильно: я не бегу от ответственности, я бегу от тебя. От тебя как человека, как мужа. У нас нет будущего, и дело не в том, что ты стал калекой. Кстати, это теперь твоё любимое слово… Прощай. Больше меня не жди, я не вернусь.
Дмитрий долго пытался вернуть её. Звонил, писал, умолял, говорил, что осознал свои ошибки и теперь понял, как дорога ему была. Алёна в основном игнорировала эти попытки — эту страницу своей жизни она перевернула.
— Вы готовы? — спросил инструктор, поправляя её маску.
Алёна кивнула, но перед прыжком в воду обернулась к берегу. Где-то там, за горизонтом, бывший муж пытался собрать свою жизнь по кусочкам, словно пазл. А она, наконец, научилась дышать под водой.
