Медик скорой подобрала бродячего в пургу, а заведующая не разрешила, пришлось везти к себе домой
— Зинаида Михайловна, знаете ли, я вам настоятельно не рекомендую привозить в больницу каждого встречного.
Зина, которая как раз проверяла свой чемоданчик перед выездом, буквально онемела. Обернувшись к заведующей, она широко раскрыла глаза:
— Наталья Юрьевна, о чём вы сейчас говорите? — недоумевала она.
А та, густо накрашенная заведующая, сверкнула взглядом, словно Зина должна была всё понять без объяснений.
— Да поймите же, Зина, какой смысл тратить лекарства на тех… ну, кому уже всё равно не поможет?
Зина чуть не уронила чемоданчик от такой циничности.
— Наталья Юрьевна, что вы такое говорите?! Человеку девяносто лет! Он прожил долгую жизнь, а вы тут решаете, жить ему дальше или нет?!
— Ой, прекратите театральные жесты, право словно в пионерском лагере находитесь! — резко оборвала её заведующая. — Ваши благородные порывы ни к чему хорошему не приведут. Лекарства стоят денег, и если мы будем их раздавать направо и налево, наша больница окажется в убытке. И поверьте, это скажется на вашей зарплате и премиях.
Зина схватила чемоданчик и стремительно выбежала за дверь. Слушать эту чушь больше не было сил. Конечно, она понимала, что заведующая лишь передаёт указания сверху, но от этого становилось ещё противнее.
Она села в машину, а водитель Борис внимательно посмотрел на неё:
— Зина, что с тобой? Ты как-то вся… взбудораженная. Всё в порядке?
Она раздражённо фыркнула:
— Нет, Борис, ничего не в порядке! Оказывается, теперь нам предлагают оставлять стариков и бомжей дома… чтобы они там умирали! Как вообще такое можно принять?
Борис, молодой парень чуть старше Зины, усмехнулся:
— А, понятно. Опять с Натальей Юрьевной поспорили?
— Это не спор! Я просто не понимаю… ты что, поддерживаешь её?
— Да нет, конечно, я на твоей стороне. Но ты же сама понимаешь, она не свои слова говорит.
— То есть начальство знает, что она так себя ведёт?
— Думаю, не только знает, но и прямо приказывает ей действовать именно так.
Зина замотала головой:
— Нет, такого просто не может быть!
— Ну-ну, — насмешливо протянул Борис. — Сколько тебе лет? Всё ещё веришь в добрых дядей наверху?
Зина обиженно поджала губы и отвернулась к окну. Вот тебе и друг! Она-то думала, что у них с Борисом что-то особенное — даже в кино вместе ходили. А он так легко отказался поддержать её. Хотя… возможно, он прав. Но ведь нужно же как-то бороться с этим!
Тут зашипела рация, Борис несколько раз переспросил что-то у диспетчера, затем вздохнул:
— Тридцать километров от города… и совершенно непонятно, есть там дорога или нет.
Зина удивлённо посмотрела на него:
— Мы что, едем в деревню?
— Именно, — проворчал Борис. — Говорил же: нельзя на смену приходить в плохом настроении.
Зина снова возмутилась:
— То есть ты думаешь, это из-за меня? В деревне, значит, люди никогда не болеют, да? А сегодня, потому что я злая, сразу все заболели?
Борис рассмеялся и поднял руки:
— Да ничего такого я не думаю! Не злись. Твою логику мне всё равно не понять.
Зина решила больше не разговаривать с Борисом. По крайней мере, пока он ей нужен как водитель. Она закрыла глаза и задумалась. Внезапно вспомнилось детство, когда она жила в деревне. Старалась сохранить каждое воспоминание…
Эх… В деревне все были такими дружными! Ребята никогда не делились на богатых и бедных, на одетых хорошо и плохо. Все были товарищами. А у Зины был самый лучший друг — сосед Костя. Они всегда были вместе, делились всем…
Ночью, когда в доме все давно спали, Зина выбиралась через окно и гуляла до самого рассвета! Днём, конечно, тоже виделись, перекидывались парой слов, но ночные посиделки были совсем другим делом — намного интереснее.
Тогда Зина увлекалась плетением из цветной проволоки. Да что там, этим занимались все ребята: мальчишки плели колечки для девчонок, а те в ответ — браслетики.
У Зины до сих пор хранился один такой браслетик! Костя сделал его для неё. Конечно, он давно потускнел, но она берегла его как память. Тем более что она не знала, где теперь Костя и что с ним стало после того, как её родители погибли, и её отправили в детский дом.
Она побывала в той деревне всего один раз, уже будучи взрослой, когда продавала дом. Тогда узнала, что родители Кости переехали всего через полгода после её отъезда, и никто не знал, куда именно.
— Смотри-ка, Зина, — Борис указал пальцем куда-то в сторону. — Я думал, это памятник, а это… человек!
— Останови машину!
— Да останавливаюсь, скользко же!
— Погоди, я с тобой, мало ли что, — молодая медсестра тоже начала собираться.
Зина посмотрела на неё:
— Куда ты? Метель такая! Сиди лучше, ещё заболеешь.
— Это какой-то бомж, даже не факт, что живой, — заметил водитель.
Девушка работала с ними всего вторую смену, видимо, ещё не была искушённой в таких делах.
— А вдруг это обычный человек? Пока ещё ничего не ясно.
— И что с того, что бомж? Они тоже люди, — пробурчала Зина.
Борис и Зина переглянулись. Она с облегчением выдохнула — вот что значит работать с теми, кто разделяет твои взгляды! Через минуту они уже стояли рядом с тем самым человеком, который привлёк внимание Бориса. Он был жив, но настолько замёрзший, что мог только мычать.
— Борь, я не могу его здесь оставить! — решительно произнесла Зина, глядя на водителя.
Борис вздохнул:
— Наталья Юрьевна потом устроит нам обоим… Эй, мужик, сможешь встать?
С трудом они затащили его в машину, уложили на заднее сиденье, и Борис занял место за рулём.
— Что дальше? Возвращаемся?
Зина покачала головой:
— Нет, едем в деревню. Там нас ждут, а этот пока отогреется. Разберёмся на месте.
— А если… — начал было Борис, но Зина его перебила:
— Если что, придумаем что-нибудь! Капельницу поставим, не помешает.
Она закатала рукав незнакомца и замерла. На его руке виднелся старый плетёный браслет, местами зачиненный, но всё ещё различимый. Особенно буква «К»… Зина медленно опустилась на сиденье: — Да ну… какая-то чушь… Не может быть… Хотя… У меня ведь не один друг был с именем на «К», да и плели все подряд.
Мужчина не открывал глаз. Лицо заросло бородой, волосы длинные — невозможно понять, Костя это или нет. Зина одёрнула себя: «Какой Костя? Костя и бомж? Это просто бред! Костя всегда был серьёзным парнем, да и семья у него была крепкая, не из бедных».
В деревне всё оказалось просто и обыденно. Мужик кому-то завалил поросёнка, потом с хозяином выпили «за свежатину», немного перебрали. А утром давление подскочило, никак не спадало. Жена, параллельно отчитывая мужа, вызвала скорую. Зина нормализовала ему давление, оставила лекарства, посоветовала показаться врачу. Только они сели в машину, как прибежал сосед, тот самый, которому завалили поросёнка. Протянул им свёртки:
— Вот вам спасибо! Переживал за друга. Такое в городе не купишь!
Едва отъехали от дома, Борис расхохотался:
— Теперь буду проситься только на такие вызовы! Это же сало с мясом, килограмм на пять, если не больше! На нашей зарплату полкило еле-еле купишь…
Борис бросил взгляд в зеркало заднего вида, затем перевёл его на Зину:
— А с этим что будем делать? Подавать запрос на госпитализацию?
— Подожди немного, — Зина снова наклонилась к мужчине, которого они подобрали. Когда она взяла его за руку, он слегка дёрнулся и открыл глаза. Синие глаза уставились на неё — точно такие же, как когда-то у Кости. Потом он медленно осмотрел салон машины и снова посмотрел на Зину.
— Ты мне снишься… — прошептал он едва слышно.
Зина прикрыла рот рукой.
— Господи… Не может быть… Это же Костя! Что с ним случилось? Боря… Борис, можем мы быстро доехать до моего дома? Не повезём его в больницу, а ко мне.
Борис недоумённо посмотрел на неё:
— Зина, ты уверена, что у тебя с головой всё в порядке?
— В порядке, Борь, в порядке! Это мой знакомый… друг детства.
Он недоверчиво покосился на бомжа, потом снова на Зину:
— Сколько лет прошло… Люди меняются.
— Как видишь, Боря… пожалуйста!
— Ладно, — проворчал Борис.
Костя с трудом поднимался по лестнице, шатаясь на каждом шаге.
— Не боишься меня оставлять? Вдруг я всё украду и сбегу? — хрипло спросил он.
— Ну, значит, судьба такая, — пожала плечами Зина. — Тут ванная, тут кухня… разберёшься. Я вернусь в девять, отдыхай.
Она уже собиралась уйти, но Костя схватил её за руку:
— Зин… ты не подумай… Я не всегда таким был. Это всё совсем недавно во мне сломалось.
Она мягко убрала его руку:
— Мы с тобой обо всём поговорим вечером. Хорошо?
Он кивнул. Всю оставшуюся смену Борис молчал, словно воды в рот набрал. Перед самым окончанием смены, глядя на Зину, спросил:
— Я не пойму… этот бомж теперь у тебя жить будет, что ли? — спросил Борис.
— Борь, он отогреется, приведёт себя в порядок, расскажет, что с ним случилось, а дальше решим, — спокойно ответила Зина.
Борис недовольно поморщился, но больше ничего не сказал. А Зина вдруг вспомнила, что они планировали завтра пойти в кафе.
— Борь… ты же понимаешь… завтра я не смогу с тобой пойти.
— Почему? — буркнул он, махнул рукой и отвернулся.
Дома Костя спал. Зина с облегчением выдохнула — какая-то тревога всё ещё таилась на душе. Мужчина спокойно дышал, и теперь, глядя на его чистое, побритое лицо, она точно узнала того самого Костю из детства. Она села напротив на стул и просто молча наблюдала за ним.
Костя зашевелился, видимо, почувствовав её взгляд, приоткрыл глаза, узнал Зину и слабо улыбнулся:
— Привет…
— Привет, — тихо ответила она. — Сейчас приготовлю нам поесть.
Они сидели друг напротив друга, и Костя начал рассказывать:
— Мы тогда уехали из деревни, потому что отец решил, что хочет лучшей жизни. В те времена все стремились к лучшему, но не все могли этого достичь. Сначала всё шло хорошо, несколько лет мы даже жили вполне благополучно. Потом фирмы, подобные той, где работал мой отец, начали закрываться одна за другой. У кого хватило ума, те остались на плаву, а остальные… нет. С тех пор начались наши трудности. Я бросил учёбу, пошёл работать, кредиторы стали приходить чуть ли не каждый день. У матери не выдержало сердце… А отец… отец взял ружьё со стены, чтобы разобраться с теми, кто стал причиной наших бед. Я узнал об этом и побежал за ним, чтобы остановить. Подоспел как раз в тот момент, когда он уже целился… Я случайно убил собственного отца, понимаешь?
— Но ты же не хотел этого… Это была случайность… — прошептала Зина, и слёзы сами собой покатились по её щекам.
Они разговаривали почти всю ночь.
У Зины сердце разрывалось от сострадания к Косте. Ей хотелось помочь ему, но она сама не знала, как. На следующий день, придя на работу, она сразу была вызвана к Наталье Юрьевне.
— Зинаида Михайловна, до меня дошли слухи, что вы притащили какого-то бомжа домой! — начала заведующая без предисловий.
Зина вздохнула. Ну вот, Борис, значит, проболтался… Как некрасиво с его стороны.
— Вы же сами понимаете, Наталья Юрьевна…
— Чтобы быть врачом и… ну, извините за выражение, такое терпеть у себя дома — это неприемлемо, — продолжала заведующая, хмуря свои густо накрашенные брови.
Зина криво усмехнулась:
— Вы хотите меня уволить, Наталья Юрьевна?
Та растерялась. Таких полномочий у неё, конечно, не было.
— Нет? Тогда до свидания, Наталья Юрьевна, мне нужно работать, — отрезала Зина и вышла.
Борис старательно прятал глаза, а Зина поняла, что это именно он рассказал про Костю. Она молча села на своё место и отвернулась к окну.
Через неделю Костя уже выглядел как нормальный человек. Однажды утром он начал собираться:
— Спасибо тебе, Зин, — сказал он, избегая её взгляда.
У Зины сердце сжалось, ей хотелось плакать. Костя всё время отводил глаза, но потом не выдержал, шагнул к ней и схватил за плечи:
— Не могу я так… Понимаешь? Не могу! Я вернусь, как только хоть что-то изменю в своей жизни. Обещаю!
— Зачем тебе такая… никчёмная? — прошептала Зина, и слёзы покатились по её щекам.
— А если дождёшься… буду благодарен тебе всю жизнь! Замуж за меня пойдёшь?
А за Бориса Зина замуж не вышла, хотя он звал её после того, как она ему отказала. Позже он растрезвонил всем, что Зина, мол, предпочитает только бомжей, и начал встречаться с Натальей Юрьевной.
Зина сменила бригаду, пережила все сплетни и перешёптывания. Год прошёл, и о её истории все забыли.
Однажды, уже в другой бригаде, Зина отправилась на вызов куда-то за город, в глушь. И вдруг поняла, что едут они той же дорогой, где нашли Костю.
— Вроде здесь это было… то самое место… та остановка… А где больной? — спросила она у водителя.
Тот улыбнулся:
— Да вон же, не видите?
Зина вышла из машины и застыла как вкопанная. У остановки стоял Костя. Хорошо одетый, красивый, с букетом цветов в руках. У Зины слёзы хлынули из глаз.
— Кость…
— Зин… выходи за меня замуж? Конечно, пока у меня только работа, машину вот купил, правда, не новую… квартиру вернул… но я обещаю, я не остановлюсь!
Зина бросилась ему в объятия и сквозь слёзы пробормотала:
— Дурачок… Я бы и без машины пошла…
