Свекровь надумала мою квартиру сдать, а денежки себе прибрать, но мой замысел оказался круче
— Кто дал тебе право командовать в моей семье?! — во взгляде Татьяны Викторовны плясали зловещие искорки.
— Мам, не нужно кричать, — Паша смущённо потёр висок, стараясь сохранять спокойствие. — Мы ведь не хотим ничего плохого. Просто…
— «Просто»?! — свекровь резким движением отмахнулась от сына. — Да если бы я знала, что твоя Лиза выкинет такое безумие… Предлагать нам всё продать! Ты хоть понимаешь, какой это бред?
Я стояла рядом. Не хотелось раздувать пламя конфликта, но молчать дальше уже не было сил.
— Татьяна Викторовна, — произнесла я спокойным, размеренным голосом, — давайте попробуем разобраться. Ведь именно вы предложили сдавать мою квартиру, а все доходы передавать вам. Было такое? Но подумайте сами: разве это логично?
— Логично?! — свекровь буквально задохнулась от возмущения. — Я здесь главная хозяйка, а ты мне указываешь, что правильно, а что нет? Я сама прекрасно знаю, когда и кто должен жить в моём доме!
Сергей Анатольевич, мой свёкор, аккуратно вышел в коридор и замер, не зная, как поступить. Было видно, что он предпочитает не вмешиваться в женскую перепалку. Паша попытался встать между нами, но Татьяна Викторовна недовольно отстранила его:
— Не мешай. Я сама разберусь со своей невесткой.
Моё сердце колотилось так, будто готово было выпрыгнуть из груди. Этот конфликт зрел месяцами, но разгорелся только сейчас. Слёзы подступали, но я понимала, что если промолчу, меня просто задавят.
— Татьяна Викторовна, я никогда не запрещала вам высказывать своё мнение, но и вы послушайте меня.
Свекровь тяжело вздохнула, недовольно сжав губы:
— Ну-ка, объясни, чем моя идея тебя не устраивает. Я вся внимание.
Паша бросил на меня взгляд, полный сочувствия, но я уже сделала глубокий вдох:
— У меня есть маленькая квартира, которую помогли купить мои родители. Вы предлагали её сдавать, чтобы мы с Пашей переехали к вам, а деньги шли вам на «коммунальные услуги и расходы». Но разве это справедливо? Во-первых, нам важно иметь собственное жильё, а во-вторых, зачем нам зависеть от вас, если можно решить вопрос иначе?
— Значит, я плохая? — прищурилась свекровь. — Я думала только о вашем удобстве…
— А почему бы тогда не продать сразу и вашу большую квартиру, и мою, и вместо этого купить две двухкомнатные рядом? — не сдержалась я. — Вы ведь сами говорили, что хотите, чтобы мы были поблизости, чуть ли не на одной площадке. Разве мой вариант не решает все проблемы разом?
Наступила гнетущая тишина. Даже Паша затаил дыхание, наблюдая, как мать побледнела и сжала кулаки.
— Ты что, с ума сошла? — прошипела Татьяна Викторовна. — Продать нашу квартиру? Какое безумие…
— Но ты же сама твердишь, что семья должна быть вместе и держаться друг друга! — вмешался Паша. — Мы с Лизой думали, что тебе понравится такая идея.
— Понравится?! — свекровь картинно прижала руку к груди. — Вот значит как… Я должна отказаться от своего дома, уйти из родного гнезда? Серёжа! Иди сюда!
Сергей Анатольевич медленно подошёл, нервно потирая ладони:
— Я всё слышал, Татьяна, но… трудно вставить слово, когда вы кричите.
— Скажи им, что это полный абсурд! — свекровь метнула на него строгий взгляд. — Никто не собирается продавать нашу квартиру.
— Ну… — он замялся, избегая встречаться со мной взглядом. — Вариант с двумя отдельными квартирами, конечно, имеет смысл. Но, Лиза, ты же понимаешь, мы долго выбирали это жильё, делали ремонт…
Мы с Пашей познакомились в Новосибирске, где я жила в своей небольшой однокомнатной квартире, приобретённой благодаря помощи моих родителей. Она была скромной, но зато полностью принадлежала мне. Паша приехал из Ижевска, а вскоре после начала наших отношений его родители тоже переехали в Новосибирск, желая быть ближе к сыну. Они купили трёхкомнатную квартиру в одном из спальных районов, неподалёку от нашей работы.
Когда мы поженились, Татьяна Викторовна предложила:
— Теперь вы семья, зачем вам ютиться в маленькой квартире? Переезжайте к нам: у нас просторная трёшка, комнаты большие. Одна для вас, вторая для нас, а третью оставим для гостей… или для будущих внуков.
Поначалу я не стала возражать. Мы с Пашей попробовали пожить у свекрови. Некоторое время всё казалось мирным, и я даже надеялась наладить тёплые отношения. Паша искренне верил, что его родители примут меня как родную дочь. Я занималась готовкой, а свёкор с пониманием качал головой, когда Татьяна Викторовна ворчала на мои блюда.
— Лиза, котлеты стоит подержать на сковороде чуть дольше, — замечала она. — И масло бери другое, а то это слишком сильно пахнет…
На первый взгляд, ничего критичного. Однако через неделю свекровь заявила, что моя квартира «простаивает», и предложила её сдать.
— Нам лишние деньги не помешают, — рассуждала она за завтраком. — Коммунальные платежи сейчас дорогие, а совместное проживание обходится дороже. У вас есть своя комната, так что эта однушка вам без надобности. Сдавайте её, а арендную плату передавайте мне. Всё будет отлично.
Паша с растерянным видом спросил:
— Мам, а почему именно тебе? Может, нам стоит сами копить эти деньги?
Свекровь тяжело вздохнула:
— Да что вам сейчас откладывать? Вы молодые, поживёте у нас с отцом, а если захотите расшириться, тогда и будете думать. А пока ваш долг — помогать нам, частично покрывая расходы.
Мне это предложение сразу показалось странным, но я решила выждать пару дней, надеясь, что вопрос как-то рассосётся сам собой. Однако вскоре завела разговор с Пашей наедине:
— Паш, объясни мне: почему мы должны отдавать всю арендную плату твоим родителям? Может, хотя бы попробуем распределить траты более логично?
— Ну… маме так будет спокойнее, — неуверенно пожал он плечами. — Возможно, она считает, что имеет право на эти средства…
— На каком основании? Это моя квартира. И вообще, нужно ли нам жить у твоих родителей? У нас своя семья, со временем появятся дети… Как растить их в таких условиях?
Отношения между нами постепенно стали накаляться. Свекровь начала придирчиво следить за каждым моим действием: что и где я покупаю, как мою посуду, сколько стираю. Главное же — она постоянно говорила Паше, что я веду себя «неправильно».
— Потерпи, Лиза, — уговаривал он. — Может быть, мама просто ещё не привыкла.
— Не привыкнет, — качала я головой. — Ей не нравится моя роль в этой семье.
Однажды за ужином я решилась высказать своё мнение:
— Татьяна Викторовна, а если все мы вместе — вы с Сергеем Анатольевичем и мы с Пашей — купим две квартиры рядом? Вы ведь сами говорили, что удобнее жить поблизости, чтобы можно было заходить друг к другу в гости. Сейчас же ситуация кажется слишком неравномерной.
— Да у нас всё прекрасно! — свекровь подняла брови. — Только ты всегда пытаешься что-то изменить, когда дело доходит до совместных решений.
Её высокомерный тон дал мне понять: серьёзный разговор неизбежен. Паша попытался что-то сказать, но мать жестом приказала ему замолчать. Когда она снова повторила, что мою квартиру необходимо сдавать, я решила сыграть последним доводом:
— Хорошо, давайте тогда продадим обе квартиры — вашу большую и мою маленькую. Купим две двухкомнатные в одном районе. Будем жить рядом, но каждый у себя.
Глаза Татьяны Викторовны округлились, и стало ясно, что вечер не закончится мирно.
— Как ты могла такое предложить?! — голос свекрови дрожал от страха перед переменами и злости. — Где я буду хранить все свои запасы? У нас огромный балкон, кладовая… Как всё это поместится в «двушке»?!
— Мам, мы не хотим тебя обидеть, — тихо сказал Паша. — Но если тебе важно жить поблизости, почему бы не рассмотреть этот вариант?
— Не могу поверить, что ты, сын, встал на сторону чужой женщины… — свекровь плотно сжала губы.
Я попыталась вмешаться:
— Я не чужая, я ваша невестка. Понимаю, что этот дом дорог для вас, но…
— Не смей влезать со своими идеями! — свекровь взмахнула руками, будто отгоняя мои слова. — Вы просто хотите избавиться от старших и жить, как вам заблагорассудится!
Из кухни раздался грохот: свёкор уронил крышку от кастрюли. Подняв её, он растерянно пробормотал:
— А может, действительно не стоит торопиться…
— Нет, Серёжа, это принципиально! — воскликнула Татьяна Викторовна, подняв палец. — Никто мою квартиру продавать не будет. Я категорически против.
Паша бросил на меня взгляд, полный сожаления, но я уже приняла твёрдое решение:
— Тогда мы с Пашей уйдём и будем жить в моей однушке. Хоть там мы сами себе хозяева.
— Убирайтесь! И не думайте возвращаться, — презрительно бросила свекровь. — Посмотрим, как долго вы протянете в ваших «хоромах».
Слёзы навернулись мне на глаза, и я направилась за курткой. Паша последовал за мной. Сергей Анатольевич растерянно спросил:
— Ребята, может, вы всё обсудите позже? Куда вы сейчас?
— Домой, к себе, — ответила я.
— Пашенька, — свекровь резко повернулась к сыну, — ты понимаешь, что я перестану с вами общаться, если вы вот так сбежите?
В комнате повисла тягостная тишина. Паша медленно произнёс:
— Мама, я люблю тебя, но я взрослый человек, а Лиза — моя жена. Мы хотели найти компромисс, но если ты категорически отказываешься даже задуматься о других вариантах… прости.
Он взял меня за руку, и мы ушли.
Неделю спустя мы сидели на маленькой уютной кухне моей знакомой однушки. За окном завывал ветер, а в кастрюле кипел суп. На душе всё ещё оставался тяжёлый осадок после случившегося, но дышалось заметно легче. Паша просматривал сообщения: свекровь отправила несколько гневных СМС с требованием «вернуть всё назад», но больше не настаивала на нашем возвращении.
— Лиз, — тихо сказал он, убрав телефон, — мне очень жаль, что всё сложилось так сложно. Спасибо тебе за то, что ты не испугалась возразить маме. Возможно, когда-нибудь она поймёт, что мы не желали ей зла.
Я пожала плечами:
— Будем надеяться. Может, она смирится и оставит нас в покое.
Паша слабо улыбнулся и положил свою руку поверх моей:
— По крайней мере, теперь у нас есть своё пространство. Никто не указывает, куда тратить деньги от аренды или что подавать на завтрак.
