Никогда не будет мамы
Скорая доставила в родильное отделение юную женщину, чьи крики и резкие слова эхом разносились по коридорам. Её моментально направили в родзал.
Через час акушер, принимавший роды, выдохнул с тяжестью и сообщил роженице мрачным тоном:
– Дочь у вас.
Он поднял малышку, чтобы она могла её увидеть.
– Нет-ет-ет!!! – завопила она громче, чем до этого кричала от боли.
Акушер сделал знак помощникам:
– Отведите её в палату. И доложите старшей медсестре, пусть решает, что делать дальше.
– Полина Станиславовна! – В кабинет старшей медссестры влетела молодая сотрудница, глаза которой блестели от слёз. – Там… только что произошло… женщина родила… и теперь у неё истерика!
– Подожди, успокойся, – сказала Полина, вставая из-за стола. – Расскажи подробнее, что случилось?
– Она начала рожать прямо на улице… скорая привезла… – запыхавшись, объяснила девушка. – Малышка родилась… темнокожая.
– Все новорождённые одинаково выглядят первое время, – заметила Полина.
– Но эта… слишком уж сильно отличается. Когда мама увидела ребёнка, сразу закричала и начала всё ломать.
– Где она сейчас?
– В пятой палате!
– Пошли!
В палате царил хаос: перевёрнутые стулья, разбросанные вещи. Вторая роженица дрожала, прижимая своего малыша к себе.
– А где та женщина? – строго спросила Полина Станиславовна.
– Убежала, – всхлипнула испуганная соседка по палате. – Схватила чей-то халат с вешалки и исчезла.
– Понятно. Успокойтесь, иначе молоко исчезнет.
– Полина Станиславовна, – через некоторое время обратилась к ней другая сотрудница. – Нужно оформить справку о рождении для этой девочки. Какое имя ей дадим?
– Сейчас, – Полина достала книгу с именами, соответствующими дням рождения, и нашла нужную страницу. – Надежда.
– Как-то слишком русское имя для такой малышки…
– Жизнь у неё, судя по всему, будет трудной. Пусть хотя бы имя станет символом надежды.
– А фамилию?
– Запишем как «Солнцева». Пусть сочетание имени и фамилии звучит красиво: Надежда Солнцева.
– А отчество? В загсе точно будут вопросы.
– Пусть будет Денисовна.
Июль 2018 год, детский дом на Урале
Надя стояла у окна, задумчиво глядя на горизонт. Через месяц её жизнь в детском доме закончится. Что ждёт впереди? Вероятно, общежитие и работа на швейной фабрике – перспектива, которая не сулила ничего радостного.
Перед глазами возникали картины прожитых лет в детском доме. Здесь все дети были светлокожими, кроме неё. И все они, начиная с раннего возраста, ждали, когда за ними придут родители. Кому-то действительно возвращались близкие, забирали их из стен учреждения. Но Надя знала это с самого детства: её никто не заберёт.Никогда.
И теперь, словно прощаясь с детдомом, Надя погружалась в воспоминания о своей жизни:
«Почему мир устроен так несправедливо? Что я сделала, чтобы родиться на Урале с темной кожей? Почему моя мама бросила меня сразу после рождения? Просто потому что она белая, а мой отец, должно быть, был чернокожим. В детстве я не могла понять причину такого отношения. Все вокруг звали меня «негритоской», словно игнорируя мое настоящее имя – Солнцева Надежда Денисовна, данное мне в роддоме. И все же спасибо за такое красивое имя!»
В ее памяти возник Тимофей – единственный, кто никогда не смеялся над ней. Старше на три года, с кривыми ногами, он стал для нее единственным другом. Они прятались от всех и строили планы на будущее.
«А потом появился спонсор, оплативший ему операцию. Он исчез… навсегда. Это было как раз тогда, когда я только начинала ходить в первый класс».
Надя устремила взгляд на ворота детского дома, почти веря, что они сейчас распахнутся, и кто-то войдет, изменяя всю её жизнь. Она знала, что это невозможно, но, как и каждый ребенок из детдома, продолжала следить за воротами – символом выхода в другой мир.
«С первого класса начались уроки пения. Как удивилась учительница, когда услышала мою песню – первую, которую я сочинила сама… о Тимофее. После этого я ждала каждого урока пения с нетерпением. Помню свой первый выход на городской праздник. Люди хлопали! Затем последовали городские и областные конкурсы. Это были самые светлые дни моей жизни».
Её лицо осветилось теплой улыбкой при воспоминании о тех днях.
«Я пела хорошо, возможно, даже лучше других, но российские конкурсы всегда были закрыты для меня. Единственный раз, когда меня взяли на зональный конкурс в Екатеринбург, мне исполнилось двенадцать. Я готовилась с таким воодушевлением! На самом деле участники там относились ко мне с уважением, их раздражение вызывало лишь соперничество. Я заняла второе место, хотя пела лучше всех. Но ведь я чернокожая… Первое место досталось Светлане Флоренской, чей отец спонсировал конкурс. А потом, когда объявили результаты, Светлана подошла, обняла меня и сказала: «Надя, ты лучшая!» Именно тогда я впервые почувствовала себя человеком. Красивая, гордая Светлана…»
– Надя, почему здесь сидишь? – окликнула её техничка, входя в комнату. – Там уже ужин.
– Иду!
Ужин подходил к концу. Надя села за свой столик, быстро перекусила.
Когда она вернулась в комнату, соседка уже была на месте.
– Надя, Эдик скоро придет. Не могла бы ты прогуляться пару часов? – попросила она, обнимая Надю за плечи.
– Ладно.
– Спасибо! Ты настоящая подруга!
Надя устроилась на табуретке в конце коридора, подперев подбородок рукой, и стала смотреть в окно.
«Может, стоит попробовать поступить в институт? Для нашего детдома ежегодно выделяют три места. Но я совершенно не разбираюсь ни в математике, ни в физике. Значит, швейная фабрика. Мы уже два года ходим туда на практику. Буду работать, зарабатывать деньги. Может, когда-нибудь смогу скопить на свою квартиру».
Рабочие на фабрике давно перестали удивляться моему внешнему виду. Два года назад, когда начались практики, все сбегались посмотреть на меня, словно на редкое явление природы.
Задумавшись о прошлом, Надя погрузилась в сон.
– Надя! – раздался мягкий толчок в плечо. Она подняла глаза и увидела воспитательницу.
– Да?
– Иди в комнату. Я уже отправила домой кавалера твоей соседки.
– Спасибо!
Утреннее солнце, проникнувшее в окно, разбудило девушку. Казалось, это очередной обычный день. Но судьба, как всегда непредсказуемая, готовила ей поворот, о котором она даже не смела мечтать.
Дверь в комнату распахнулась, вместе с ней открывая дверь в новую жизнь:
– Надя, – позвала воспитательница, – тебя вызывает директор. Срочно иди к ней.
– Зачем? – удивленно вскрикнула Надя, спрыгивая с кровати.
– Почем я знаю? Бегом!
После быстрого умывания и расчесывания она помчалась в кабинет директора.
– Тамара Фёдоровна, вы меня звали?
– Солнцева, только что тебе звонила какая-то странная женщина из другого города, – сообщила директор, протягивая служебный телефон через стол. – Говорит, что перезвонит через двадцать минут.
– Кто это может быть? – растерянно пробормотала Надежда.
– Почем я знаю? Возьми трубку и иди в коридор. Там разговаривай!
Надя вышла в коридор, совершенно ошеломленная. Кто мог ей звонить, да еще из другого города? Однако сердце билось так сильно, будто предчувствовало что-то важное.
И вдруг телефон зазвонил. Надя осторожно провела пальцем по зеленой кнопке:
– Алло, слушаю вас.
– Это Надя Солнцева?
– Да.
– Привет! Это Светлана Флоренская. Мы встречались на музыкальном конкурсе много лет назад.
– Светлана?! Конечно, помню! – обрадованно воскликнула Надежда.
– Ой, долго искала тебя! У меня к тебе очень важное дело.
– Ко мне?!
– Местная киностудия теперь принадлежит моему отцу. Мы снимаем новый фильм и ищем красивую чернокожую девушку, которая умеет петь. Ты идеально подходишь!
– Что?! Светлана…
– Надя, можешь всё бросить и приехать к нам в Екатеринбург прямо сейчас?
– Как… приехать? У меня нет денег. Я же из детдома.
– Не волнуйся, я закажу тебе билеты онлайн. Ты сможешь забрать их на вокзале в своем городе.
– Я… не уверена…
– Ты хочешь попробовать себя в кино? Хочешь петь?
– Да!
– Отлично! Я заказываю билеты на завтрашний вечер. Какое у тебя отчество?
– Денисовна.
– Всё понятно! Закажу билеты и перезвоню.
На дрожащих ногах Надя вернулась в кабинет директора и положила телефон на стол.
– Солнцева, что с тобой случилось? – встревоженно спросила та.
– Тамара Фёдоровна, меня приглашают в Екатеринбург сниматься в кино.
– О чем ты говоришь? Какое кино?
– Помните, я участвовала в песенном конкурсе в Екатеринбурге? Там моя знакомая… Её отец владеет киностудией. Они ищут чернокожую девушку, которая умеет петь.
– Надя, тебе уже исполнилось восемнадцать, и ты вправе принимать решения самостоятельно. Но хорошенько подумай перед тем, как соглашаться.
– Тамара Фёдоровна, пожалуйста! – Надя сложила руки на груди в мольбе.
– Когда нужно выезжать?
– Завтра.
– Что?!
Похоже, весь детский дом вышел проводить свою воспитанницу в новую реальность. Старый «Жигулёнок», который сопровождал её последние годы жизни здесь, теперь был набит её скромными вещами. Перед тем как сесть в машину, Надя бросила последний взгляд на знакомые стены, на тех, кто пришёл её проводить. На глазах непроизвольно выступили слёзы. Как бы тяжело ей ни было здесь, это место оставалось единственным, что она могла назвать домом, и эти люди – единственными близкими.
Легко помахала рукой, чтобы скрыть эмоции, и села в машину, которая тотчас тронулась с места, увозя её в неизвестность взрослой жизни.
Июнь 2022 года, детский дом на Урале
– Тамара Фёдоровна! – В кабинет директора влетела воспитательница, запыхавшись. – Надя Солнцева собирается к нам!
– Да ты что?! Не забыла нас, значит? Скажи всем: пусть всё приведут в порядок!
Надя направлялась туда, где прошла почти вся её жизнь – место, куда она не ступала уже четыре года. Вот и родные ворота, за которыми она наблюдала всё детство, а за ними… казалось, собралась вся детдомовская семья.
Машина остановилась, и Надя, забыв обо всём на свете, рванула через эти ворота. Она обнималась со всеми – с воспитателями, нянечками, техничками, поварами. Отовсюду раздавались восторженные возгласы:
– Ну что, Надя, пошли в нашу столовую? – спросила директор, когда шум немного утих.
– Тамара Фёдоровна, я привезла три больших телевизора и ноутбуки! – Надя указала на автомобиль. – Нужно всё разгрузить!
– Сейчас этим займёмся!
И тут же дети, которых Надя не знала лично, начали аккуратно доставать из машины электронику и переносить её внутрь здания.
Через десять минут Надя вместе с сотрудниками детского дома сидела за длинными столами, накрытыми праздничной скатертью. Они ели и оживлённо беседовали.
– Надя, мы все фильмы смотрим, где ты снимаешься!
– Скоро ещё два выйдут, – ответила актриса, стараясь уделять внимание каждому.
– Спасибо за телевизоры и ноутбуки!
– И передачу, которую ты ведёшь, тоже смотрим.
– А мы даже с детьми учим твои песни!
– Надя, а где сейчас живёшь?
– У меня квартира в Москве, но чаще снимаюсь в Екатеринбурге. Там у меня есть подруга.
Три дня знаменитая воспитанница гостила в своём родном детском доме – месте, откуда началась её взрослая жизнь. Но пора было возвращаться. В большом мире её ждали новые проекты, друзья и возможности.
Июль 2022 года, контора ЖКХ на Урале
Дворничихи устроились на обед в своей небольшой комнатке. Пока они ели, старенький телевизор транслировал очередную передачу.
– Опять эту темнокожую актрису показывают, – заметила одна из женщин.
– Она часто появляется на экране lately.
– Наша землячка! Представляете? У нас, на Урале, выросла чернокожая знаменитость! – рассмеялась третья женщина.
– Ой, Оксана, – вдруг воскликнула другая, – а помнишь, ты как-то рассказывала, что в восемнадцать родила чернокожую девочку и сбежала из роддома?
– И что с того? – проворчала Оксана, женщина неопределенного возраста, отводя глаза.
– Да говорят же, этой певице сейчас двадцать два года… А ведь мы тебе совсем недавно сорок лет отмечали…
– Да ладно вам! Не может быть такого, – неуверенно пробормотала Оксана, но её взгляд приковался к экрану. Она замерла, словно пытаясь найти в лице известной актрисы что-то знакомое.
В комнате повисло молчание, прерываемое лишь звуками из телевизора. Оксана всё ещё смотрела на экран, её лицо выражало смесь чувств: удивление, страх и что-то еще, глубоко скрытое.
