Её долгое время считали скупой, но после её кончины все не могли поднять глаза

Евдокия Никитична вошла в небольшой магазин у дороги. Все, кто находился внутри, мгновенно замолкли, с любопытством косясь на старуху. Она подошла к прилавку.
— Один хлеб и пакет гречки.
Продавщица безразлично бросила перед ней продукты.
— С такой-то пенсией можно было бы и чего получше взять.
Евдокия Никитична ничего не ответила. Лишь молча отдала деньги, аккуратно убрала покупки в старую потрёпанную сумку, которая, казалось, прожила не меньше века, и вышла на улицу.
Тут же за её спиной заговорили.
— Ну и ну! Ходит, как нищенка, копейки считает. Может, на хоромы себе золотые копит?
— Точно. Люди после горя становятся мягче, а эта — ещё злее! Интересно, куда она свои деньги девает?
Молодая женщина, Марина, недавно переехавшая в деревню вместе с мужем-фельдшером, недоумённо спросила:
— А что случилось-то? Может, у неё просто привычка экономить?
Все повернулись к ней, словно она только что спросила что-то кощунственное.
— Да ты же ничего не знаешь!
— Не знаю.
Одна из старух, Нина Аркадьевна, вздохнула:
— У Евдокии Никитичны внучка была. Больная. Сколько старалась её вылечить, а девочка всё равно умерла. С тех пор как подменили её. Себя морит, денег не тратит, а раз в месяц куда-то уезжает. Мы уж думали, в секту вступила! Хотели поговорить, да только она нас даже на порог не пустила.
Марина покачала головой. Странные тут старушки. Их глава деревни обирает, а они ему ещё и поклоняются. Про Евдокию Никитичну, похоже, придумали черти-что.
Спустя несколько недель Марина поехала в город — погостить у подруги Лены. Её детская подруга давно сделала успешную карьеру и теперь была известным адвокатом.
— Маринка! Завтра выходная, приходи ко мне, устроим девичник!
Муж Марины, Артём, был не против:
— Съезди, отдохни от наших деревенских сплетен.
Марина улыбнулась, обняла мужа:
— Главное, что мы вместе. А деревня… да в ней даже уютно.
На следующий день девушки отправились в магазин. Пока Лена выбирала что-то, Марина замерла, увидев знакомую фигуру в тёмной одежде.
— Что случилось? Призрак увидела? — пошутила Лена.
— Видишь вон ту старушку? Она живёт у нас в деревне. Там её все ненавидят.
Лена нахмурилась.
— Ты знаешь Евдокию Никитичну?
— Ты её откуда знаешь?!
— По работе. Она к нам обращалась. Очень необычный человек. После смерти внучки она решила, что будет помогать другим детям. Каждый месяц приезжает в детскую больницу с полными сумками — средства гигиены, игрушки, фрукты. А в завещании написала, что после её смерти дом продадут, а деньги пойдут в онкологическое отделение. Когда я оформляла её документы, мне хотелось плакать. Как мало таких людей…
Марина слушала, не веря своим ушам. Она вспомнила, как деревенские бабы называли Евдокию Никитичну жадной, а она отдавала всё, что имела, чужим детям. Как можно столько лет жить рядом с человеком и не заметить, кем он на самом деле является?
— А председатель у нас в деревне… Он ведь действительно собирает деньги со старушек? Якобы на благоустройство села? — спросила Марина.
— Чистой воды аферист, — кивнула Лена. — Нужно это прекратить.
На следующий день Лена отправилась к председателю. Никто не знал, о чём они говорили, но через неделю он написал заявление об уходе. А ещё через пару недель в деревне начали строить новую дорогу. Говорили, какой-то спонсор оплатил всё до копейки.
Евдокия Никитична только усмехнулась:
— Пусть у них будет, что обсуждать. Мне теперь не одиноко…
Через два года её не стало. Жители деревни с изумлением наблюдали, как к дому старушки потянулась вереница машин. Водители выходили, несли цветы, обнимали друг друга. Это были люди из больницы — врачи, медсёстры, родители детей, которых она поддерживала.
На кладбище Марина стояла рядом с Артёмом и их приёмным сыном, Ваней.
— Мама, бабушка Дуся больше не приедет в больницу? — спросил мальчик.
Марина погладила его по голове:
— Нет, сынок. Теперь она будет отдыхать.
— Но дети ведь будут её ждать… — грустно сказал Ваня.
Артём присел на корточки перед сыном:
— Но ведь есть мы. Мы тоже можем навещать детей, приносить им радость.
Глаза мальчика загорелись.
— Можем! Теперь это будем делать мы. Потому что у нас есть доброе сердце, как у бабушки Дуси…