Разобрав печь в старом доме, хозяйка вздрогнула от находки
Ирина ещё раз оглядела родительскую квартиру и жалкий скарб, что она приготовила с собой на выход. На кухне допивали чай близнецы, две её любимых сладких парочки. Марьяша с Верочкой грызли один бублик на двоих. Сладкоежки Ванька и Глебушка макали другой такой же румяный бублик в винтажную миску с абрикосовым вареньем.
Через полчаса за ними должна была приехать машина. Есть ещё время проверить, всё ли собрано в дальнюю путь-дорожку, в её новую жизнь, которая совсем неизвестно, каким боком к ней повернётся. Женщина тяжело присела на маленький табурет в коридоре, вздохнула, попыталась собрать мысли в кулак, чтобы не расплакаться, не наматывать сопли.
Слабаков она не любила, а тут самой хочется зарыдать в голос так, чтобы до костей пробрало.
Тридцать лет коту под хвост.
Детство, юность, папа и мама, горе муж. Неужели всё это случилось в стенах этого дома? Квартира в ответ уныло молчала. Лишь на лестничной площадке глухо ухнул, как филин, работяга лифт.
Ирина ни за что в жизни не продала бы это родительское наследство, если бы не роковые обстоятельства. За всё в жизни надо платить, в том числе за безумную страстную любовь. Вот судьба и выставила ей сейчас счёт по полному тарифу, на всю катушку. Своё жильё в тихом районе на окраине Москвы досталось родителям Ирины честь по чести после кропотливой работы на кондитерской фабрике «Ударница».
Отец девочки был наладчиком производственных линий. Именно благодаря его светлой голове по конвейеру плавно катились все эти пышные зефиры, одевались в шоколадную глазурь пастила, манил сахарными боками разноцветный мармелад.
К матери Иришки сладкие сокровища чуть позже попадали на упаковку. Разложат работницы хрупкие изделия в красочные коробки с маркировкой «Сделано на старейшей в России фабрике по производству сладостей.» Душа радуется, без всякой премии, а если еще и премию дадут, так вообще вот оно, простое советское счастье. В магазинах товар улетал с полок.
По всей стране ящики с продукцией разъезжались, давая персоналу кондитерского царства и зарплаты приличные по тем меркам получать и социальными благами пользоваться. Так вот и получили мастера вкусного дела эту двухкомнатную квартиру. Обставили новой мебелью. Тахта, телевизор, парочка кресел, торшер, сервант с хрусталём. Это в гостиной. В спальне, где ещё долго спали втроём, пока Ирина окончательно не повзрослела и не перебралась в зал, поставили три кровати.
Папа всё шутил.
— У нас прямо девочки, как у трёх медведей в сказке. Самая большая кроватка папе-медведю, поменьше маме-медведице, кровать-малютка их медвежонку Ирочке.
Дочка представляла себе эту картину и заливалась долгим счастливым смехом. Она тогда в силу юного возраста не задумывалась над тем, почему её родители спят на отдельных кроватях.
В семье уже тогда жила необратимая беда, но в тот медвежачий период Ирина мало что понимала в происходящем, им было бесконечно хорошо втроём. Казалось, что иначе и быть не может. Матери Ирины нельзя было иметь детей, в том смысле, что самостоятельно рожать. Но она так хотела ребёнка, что всё-таки рискнула.
На свет появилась Иринка, а самой Марие сделали после родов сложнейшую операцию. Ничего внутри детородного не оставили. Папа-медвежонка терпел честно и долго. Супруге даже близкие отношения с мужем были не рекомендованы. А потом, как с цепи сорвался, ни одну юбку пропустить не мог.
Голод вылетел из потаённого нутра, как пробка из бутылки с шампанским.
Андрей до событий, связанных с рождением Ирочки, был примерным семьянином. Да и потом добросовестно старался не отдаляться от жены. Мужская природа оказалась сильнее всех данных себе обетов. Первый роман с командированной Натальей выпустил Джина на волю. Теперь ему хотелось всё новых и новых приключений, всё новых эмоций и побед.
Мария в облаках не витала, не стала поджимать скорбно губы, когда впервые нашла на воротнике мужниной рубашки следы губной помады, не падала в обморок от вечного роя женских запахов, теперь всегда окружающих Андрея, когда он возвращался поздним вечером к домашнему очагу. Для нее не стало шоком, когда поняла, что мужа зацепила всерьез. Он даже с ней и с Ирочкой в кино и в парк перестал выбираться по выходным.
Домой возвращался глухой ночью. Подолгу яростно смывал следы в ванной комнате, потом мог часами курить на балконе сигарету одну за одной, о чём-то мучительно размышляя. Мария знала, Андрей сейчас делает выбор, чувствовала, что он будет не в её пользу. Тяжёлый разговор случился на пике расцветающей за окном весны.
Щебетали птички, расточала ароматы сирень во дворе. Сквозь открытую форточку запахи настойчиво ползли на кухню, где Андрей объяснялся с Марией.
— Я встретил другую женщину, и это сильнее меня. Не живу, не дышу, не существую, если её нет рядом хотя бы несколько часов. Алименты на Иришу буду посылать исправно, но оставаться в нашем доме вдалеке от любимой женщины больше не буду.
Вещи Андрея собрали вместе, пока Ира была на занятиях в школе. Мария понимала, что муж выдержал ад холодной постели целых восемь лет, что его мужской век тоже короток, что всё было неизбежно с той поры, когда её спустили с операционного стола уже больше неполноценной женщиной. На удивление, слёз и внутренних стенаний не было.
Она слишком устала от чувства своей постоянной вины, а ещё кое-что о себе знала.
Поставь её сейчас снова перед выбором, иметь дочь или иметь мужа, она снова выберет Ирочку.
Через пару месяцев Мария узнала, что Андрей со своей новой женой завербовались на вахту в Норильск. Там их следы довольно быстро потерялись под снежными заносами, шутка ли всего 300 километров до Северного полярного круга.
Своё обещание Андрей сдержал, деньги на дочь перечислял аккуратно, точно в срок, к первому числу нового месяца. Мария с дочерью зажили вдвоём. Ирина безоговорочно приняла сторону матери в разводе, в свои восемь лет совсем по-взрослому выдала.
— Мама, я всегда буду рядом с тобой, мужчины иногда уходят к другим женщинам, порода у них такая.
Мария тогда от души рассмеялась, обняла свою уже начинающую рассуждать не по-детски дочь и ответила:
— Когда-нибудь, моя хорошая, ты встретишь своего человека, свою половинку, и изменишь свое ироничное отношение к мужскому полу. Мы обсудим с тобой эту тему ещё не раз.
Как в воду глядела.
Ирочка из нескладного подростка уже в 15 лет превратилась в абсолютную красотку. Хоть садись и картину с неё пиши. Лёгкая, складная, с большущими синими глазами, ровными длинными волосами цвета угольного антрацита, женственной, рано сформировавшейся фигуркой.
Одноклассники забрасывали её записочками с предложениями пойти в кино или на дискотеку, но сердце прелестницы неожиданно оказалось занятым. В соседнем подъезде их дома жил немного развязный, но при этом очень симпатичный парень по имени Артём. Тот случай, когда женщины всех возрастов млеют и бросают вслед томные взгляды.
Артём был ироничным и дерзким, великолепно сложённым, с мужской брутальностью в повадках. При этом мимо женского пола почему-то вышагивал равнодушно. По свиданиям не бегал, пороги дам не оббивал. Работал юристом в одной из московских адвокатских контор. Делами в основном занимался гражданскими, без всякой там уголовщины и криминала.
И всё-таки было в нём что-то неуловимо скользкое, мутное. Мария даже объяснить себе не могла, почему так сжалось сердце, когда она поймала теперь уже 17-летнюю дочь за дежурством у окна. Ириша даже не сразу поняла, что мама уже рядом и тоже смотрит на Артёма, вальяжно шагающего к новенькой иномарке.
Этот юноша родился с золотой ложкой во рту. Папа — дипломат, мама — актриса театра. Родители в Москве были личностями публичными. В их доме занимали целый этаж. Выкупили и сделали ремонт сразу в двух смежных квартирах. Не жильё, а хоромы в тихом зелёном районе столицы. Женщине тогда подумалось:
— Господи, ну почему Ирине приглянулся именно он?
Что-то меня в нём неуловимо настораживает. А что? Понять пока не могу.
Артём был старше Иры на целых 10 лет. Между ними лежала глубокая пропасть его уже некоторого жизненного опыта, диплома о высшем образовании, начало подъёма по карьерной лестнице и её девичьей наивности и чистоты выпускницы 10 класса.
— Чудо произойти не может, и это здорово, — думала про себя Мария.
Он никогда не обратит внимание на пигалицу. Уж сколько девиц местных и пришлых открывало на него охоту, всё мимо.
Ещё как обратил. Набегу, вдруг замер, когда Мария с Иришкой шли нагруженные покупками из продуктового магазина. Галантно приоткрыл перед ними дверь, оценивающе окинул Иру взглядом, что-то хмыкнув себе под нос.
Девушка от его присутствия рядом мигом оцепенела, замерла перед ступеньками, как истукан, пока Мария чуть ли не носом ткнулась ей в спину.
— Ира, этот молодой мужчина из другого мира. Не его ты поля ягодка. Разобьёт сердце, ты опомниться не успеешь.
Дочка смутилась, но в себя пришла быстро.
— Я люблю его, мама. Люблю настолько сильно, что даже тебя в этот раз не послушаю. Позовёт за собой куда угодно, не буду размышлять и секунды. Это мой выбор, тебе придётся с этим смириться.
— Истинная дочь своего отца, — подумала тут же Мария. — Тот тоже влюбился без памяти и находить компромиссы отказывался. Хотя бы моя неопытная девочка в какую-нибудь нелицеприятную историю не вляпалась со своей неземной любовью.
Что ж, если судьба распорядилась так, надо ей только сказать, что если она обожжётся и набьёт шишки, дверь дома для неё всегда открыта.
Из воспоминаний о том, какой была её жизнь с красавцем-мужем, Ирину вырвал оклик детей.
— Мама, мы там всё на кухне убрали за собой, когда уже за нами машина приедет? Ты говорила, что наш новый дом в загородном посёлке стоит почти на берегу реки, что вокруг густой лес с зайцами и белками.
— По восемь и шесть лет уже стукнуло моим архаровцам, а все о приключениях мечтают, — подумала Ира с любовью. — Хоть что-то светлое оставил после себя на этой земле Артем. Что бы я делала, как бы жила, если бы у меня не было моей великолепной четверки?
Ирина погладила головы старших сыновей, подтянула цветные резинки у девочек на хвостиках, расчесала барышням чёлки маленькой расчёской, что вечно таскала за собой во всех карманах.
— Вперёд, мои юные принцессы и рыцари! Нас ждут великие дела!
У подъезда пыхтел нанятый ею микроавтобус. Она оглянулась на родной дом, в котором прожила 35 лет, и смело шагнула на подножку.
Сегодня закрылась большая, пёстрая страница её жизни. К вечеру они будут на месте, в своём недавно купленном жилище в трёхстах километрах от Москвы. Мебель и утварь Ирина всю пораспродала, справедливо решив, что если начинает свою жизнь с нуля на новом месте, пусть и вокруг неё всё тоже будет новым.
В старой квартире всё напоминало о былых неудачах и радостях, которые тоже были. Гневить Бога, что в её жизни не было очень счастливых дней, она не будет. Это было бы уж совсем несправедливо по отношению к судьбе злодейки.
Ирина откинулась на мягкую, удобную спинку сиденья в микроавтобусе и опять предалась воспоминаниям.
Сзади о чём-то своём ворковали близняшки. На какое-то время она даже забыла о трагических событиях двух последних лет и вернулась туда, далеко, в их потрясающий роман с Артёмом.
***
Первый парень их двора поджидал её у подъезда уже на следующий день. Крутил на пальце ключи от машины и улыбался своей невообразимой улыбкой именно Ирине.
Пока шла от подъезда, метнулся к задним сиденьям, достал оттуда роскошный букет нежно-бордовых роз с какими-то красивыми розовыми прожилками.
— Тебя ведь, Ирина, зовут, соседушка?
Он коснулся пальцами её руки, и Ире показалось, что в этом месте на коже остались ожоги.
— Ирой, — заикаясь, ответила девушка, — а вас?
Она задала этот глупый вопрос, прекрасно понимая, что он знает, что она знает, как его зовут. Артём ещё раз улыбнулся своей обворожительной улыбкой и вдруг предложил.
— А давай я тебе покажу свою Москву, ту, от которой без ума, ту, которую я хорошо знаю, ту, где за всю жизнь иногда так и не побывает каждый второй житель столицы?
Ира сглотнула слюну и виновата ответила.
— Сейчас я никак не могу. Иду в школу на консультацию по физике. Через неделю у нас выпускной экзамен.
Артём не повёл и бровью. Небрежно сунул ей в руки эти невозможные по красоте розы и ответил:
— Тогда отложим наше свидание на время после твоих выпускных экзаменов.
Он впрыгнул на переднее сиденье, ловко вписавшись между рулём и спинкой кресла автомобиля.
Мотор мягко заурчал, как довольный мартовский кот, и машина исчезла в мгновение ока. Только Ира осталась стоять во дворе, мучительно пытаясь принять решение пойти на консультацию прямо с шикарным букетом роз и успеть вовремя, или вернуться домой и поставить букет в их самую дорогую вазу из чешского хрусталя, но опоздать. Во внутреннем споре с собой было выбрано третье решение.
От нахлынувших впечатлений и эмоций её лицо пылало, как в огне. В таком виде показываться в школе было немыслимо, а дома сейчас никого не было. Решив, что вопросы и ответы, обсуждаемые нынче с преподавателем в школе, она спишет у подруги, Ира помчалась домой и почти два часа любовалась в одиночестве на свои первые в жизни цветы, подаренные мужчиной.
Потом было еще очень много всего головокружительного. Пешком Артем ходить по городу любил не очень, зато покатал её по Москве бесконечное число раз. Себя вёл безукоризненно. Ничего, кроме лёгкого касания её губ своими губами после встречи на прощанье, не позволял. Даже когда Марию отправили с кондитерской фабрики в санаторий по льготной путёвке, в гости не стал напрашиваться.
Так и прогуляли они целомудренно до 18-летия Ирины. После окончания школы Ира, вся поглощённая, неожиданно свалившейся на её голову первой любовью, с выбором вуза особо не мудрила, пошла в педагогический университет. Точные науки она любила не очень, зато обожала читать книги. Всё подряд, что только можно было купить, выменять, достать.
Ей показалось, что профессия «учитель русского языка и литературы» звучит и прилично, и культурно. А престиж? Ну что престиж? Да, не женщина-космонавт, не директор торгового центра, не телеведущая. Ей и так сойдет. Артём к её выбору отнёсся немного иронично, но потом пошутил:
— А что, будешь наших детей учить писать сочинения, красиво разговаривать и вести себя в обществе. Хорошая профессия, да и хлеб какой-никакой.
Услышав из уст Артема выражение «наших детей», Ира широко распахнула глаза, а потом впервые сама не выдержала и бросилась к нему на шею.
— Ты понял, что ты сейчас сказал? Ты сказал, что я буду учить наших детей. Это ты так пошутил, да? Скажи мне, Артем, ты же так пошутил?
Мужчина снисходительно обнял Иришу за плечи, заглянул ей в глаза, а потом прильнул к ее губам долгим поцелуем. Сколько времени она ждала этой минуты. Сколько мечтала о первом взрослом поцелуе и все-таки оказалась к нему не готова. Земля ушла из-под ног. Небо упало на землю. Или это ей только показалось.
В эту самую минуту Ира поняла, что этот мужчина — ее личный бог. Её властелин, её повелитель, она пойдёт за ним и в огонь, и в воду. Будущие события были предрешены. Учёба в институте Ирине неожиданно пришлась по душе. Группа подобралась душевная. Всё, как обычно, на типично женском факультете.
Долгие жаркие споры по поводу очередного классического литературного шедевра, семинары по русскому языку. Иногда после занятий её встречал Артём и увозил в увлекательное путешествие по области. За учебный год они посетили Архангельское, Успенку-Вяземку, Марфино. Однажды целый день бродили по музею-заповеднику в Абрамцево, а потом устроили пикник с бутербродами прямо на берегу речки Вори.
Артём казался этаким утончённым эстетом, погружающим её в мир сладких дворянских грёз. Мужчина без изъянов, рыцарь из того старого книжного прошлого, всячески угождающий своей даме.
Иногда Артём вдруг на несколько дней исчезал и возвращался потом счастливый.
Говорил, что служебная командировка была улётной, сплошной адреналин, но это только придало ему бодрость и сил. После первого курса, когда у Ирины закончилась сессия, Артём достал из бардачка в машине конверт.
— Малыш, у меня тут сюрприз для тебя. Тур на двоих в Венецию.
Ты же не откажешься составить мне компанию в этой изысканной стране со сплошными диковинками?
Ира тонула в омуте добровольно. Шептала матери на ухо.
— Люблю его до мурашек. Так не бывает, чтобы столько счастья мне одной.
В Италии Ира сразу очумела от красот. Как заворожённая держала Артёма за руку. Испуганно отпрыгивала в сторону, когда на пути попадались чёрные как вакса люди, пытающиеся всучить прохожим сувениры и какие-то женские сумочки. Отель Артём забронировал вблизи дома проказника Казановы.
Это ли стало причиной неповторимости их первой ночи, или воздух Венеции в целом сыграл свою роль, как Ирина впервые была с Артёмом, она почти и не запомнила. Сладостный туман, острое ощущение падения в пропасть, опять держась за руки. К утру, перед тем, как провалиться в сон, спросила:
— Артём, почему я никогда не видела рядом с тобой других женщин? Ты же волшебник.
— Тебя ждал, — ответил мужчина. — Такую вот неопытную и трепетную девчонку, чтобы самому провести её по дорожке в рай.
Дальнейшие дни в Венеции Ирина помнила, как в тумане. Кофе и пицца на уютной летней площадке, долгие ужины с бокалом вина, поход по магазинам за подарками для матери. Они купили ей роскошную венецианскую маску, всю украшенную яркими красными и чёрными перьями, и цветными камешками.
Самой Ирине тоже были куплены наряды и украшения. Артём не жалел на подругу ни средства в бутиках, ни нежности по ночам в их чудесном номере. В плане появления потомства мужчина тщательно предохранялся. На немой вопрос в глазах Иры веско заметил:
— Учить наших детей русскому и литературе ты будешь позже. Сейчас будь добра получить диплом.
Ира сменила положение на сидении в микроавтобусе. До конечного пункта оставалось не более 50 километров. Сзади мирно посапывали задремавшие дети. Можно было бы и дальше странички «Сладкой жизни» с Артёмом поворошить, но ей вспомнилось другое — удар и шок, который она испытала, узнав, что её теперь уже муж — игрок.
На свадьбе родители Артёма посреди шумной вечеринки, как показалось Ирине, всё время поглядывали на неё как-то странно. Суть этих взглядов она поняла позже, после откровенного разговора со свекровью.
— Ты сама не знаешь, деточка, в какую историю вляпалась с этой вашей неземной любовью. Наш Артём болен, он безумный игрок. Как и у каждого игрока, у него бывали падения и взлёты. Крупные выигрыши чередовались с временными денежными фиаско. Параллельно он начал учебу в юридической академии, которую, вопреки своему увлечению, окончил с красным дипломом. Не охладила жар его зависимости и начавшаяся позже вполне успешная для молодого специалиста карьера.
Вздохнули с облегчением только после того, как он встретил тебя. Не верили своим глазам, ты смогла покорить сердце нашей неприступной крепости.
На рубеже 2009 года, когда все такого рода заведения с шумом официально закрыли, Артем вроде даже вздохнул с облегчением, а потом начал срываться в мнимые служебные командировки в те самые злополучные зоны на Алтае, Дальнем Востоке и в Калининграде.
Вылетал туда нечасто, возвращался окрылённый, но ему всё чаще не везло.
— Однажды мой муж обнаружил, что из дома стали пропадать дорогие вещицы. Я недосчиталась в своей шкатулке украшений с бриллиантами и изумрудами. Разговор мужа с Артёмом был суровым, отец поставил ему ультиматум, чтобы он или заканчивал свои игры, или съезжал из дома.
Вот тогда нам Артём и объявил, что срочно женится и будет жить у жены.
Ирина не верила своим ушам. Вся эта история, рассказанная новоявленной свекровью, не могла быть правдой. Её кумир, её муж, её Тёмочка никак не может быть игроком.
Они уже не первый год рядом, кроме редких командировок, из которых он правда возвращался воодушевлённым, никаких намёков на это безумие в нём и близко не было.
Жить после свадьбы молодожёны стали у мамы невесты. Артём не пикнул, что условия не те, что скромно и бедновато в новом доме. Если личные вещи были нужны, срывался к родителям и притаскивал полные сумки вместе с продуктами и элитными напитками.
Спали они в небольшой спальне бывшей берлоги трёх медведей, которую теперь занимала огромная супружеская кровать. Ирина по-прежнему обо всём на свете забывала, как только муж закрывал дверь в их спальню. Через полгода поняла, что ждёт ребёнка, а когда на УЗИ врач объявила, что будет двойня, была страшно удивлена.
— Боже мой, Артемка, откуда на нашу голову свалилось это чудо?
Муж успокаивающе улыбнулся ей.
— Так у меня же мать из близнецов, гены. Вот теперь и нас наградили этим счастьем.
Первое время после появления на свет Вани и Глеба был самым заботливым и самым внимательным отцом.
Делил с ней домашние обязанности поровну. Даже посуду мыть научился и кашу варить. Через год Ира опять почувствовала неладное. В сон по вечерам клонит, от запаха жареной рыбы тошно. Вердикт врачей — вы снова в интересном положении, они с Артёмом встретились с энтузиазмом. К тому времени родители Артёма уехали надолго за рубеж по дипломатическому контракту.
Тесно им теперь не будет. Семейство решило переселиться в хоромы родителей в соседний подъезд. Тем более Мария в последнее время что-то стала со здоровьем хандрить, быстро уставала от возни с внуками, все какие-то пилюли втихаря глотала, пока дети не видят.
Могущество генов матери Артема оказалось весьма крепким. В положенный срок в семье появились еще одни близнецы, на сей раз девочки — Марьяна и Вера.
Надо отдать должное матушке-природе — отдыхать на детях Артёма и Ирины, она не стала. Малыши умудрились взять от родителей все самые красивые черты во внешности. У братьев синие глаза и чёрные волосы, как у матери. У сестёр огромные глазища на пол лица с золотыми искорками на зрачках, тонущих в коричневатом шоколаде их цвета.
Фигуры, ладно скроенные с самого раннего детства. Болячки к ним никогда не липли. Нрав добродушный, характер озорной, любящий шалости и выдумки. Зато все четверо ни нытики, ни капризули.
Думки Ирины прервало резкое торможение микроавтобуса. Шофер извинился, что чуть не пролетел мимо нужного адреса.
Но ругать его за это оснований не было. В поселке все дома стояли далеко друг от друга, как люди, иногда демонстрирующие этакое городское одиночество. Мимо их микроавтобуса, прихрамывая, прошёл какой-то мужчина, бросивший на их экспедицию внимательный взгляд.
— Бирюк какой-то неприветливый, — почему-то подумалось Ире. — Нашёлся мне тут местный пограничный контроль.
Вещи в новое жилище перенесли быстро, и дети пошли оглядеть дом. Ира же вдруг почувствовала нестерпимый голод, лихорадочно начала искать по сумкам связку с бубликами. Пока вгрызалась в бублик, в дверь постучались. Ира пошла открывать незваным гостям. На пороге стоял тот самый пограничник и держал в руках корзину.
— Добрый вечер, хозяевам. Меня зовут Назар, я староста посёлка. Документы на дом со всеми печатями вы сможете получить завтра в поселковой администрации. А пока я вам принес молоко, сметану, яйца, свежий хлеб из нашей пекарни. Магазин сегодня уже закрыт, вам все это с дороги пригодится, вы же с детьми.
Ирина немного опешила. Знать никого не знает на новом месте жительства, а тут такая радушная встреча.
Ломаться не стала, приняла из рук Назара корзину с харчами. Она так спешно и нервно собирала вещи на квартире, что кроме нескольких бубликов и половинки банки с застывшим абрикосовым вареньем, у них в запасах пока ничего и не было.
Зайти в дом Назар отказался. Немного неуклюже развернулся на крылечке и молвил напоследок:
— Печка в доме рабочая, я проверял, яичницу или омлет в два счета приготовите для ребят.
Ирина беспомощно обернулась. С какой стороны подходят к русской печке, она понятия не имела. Назар всё понял без слов.
— Как зовут-то тебя, хозяйка?
— Ириной, — ответила женщина.
— По сторонись, Ира, я тебе покажу, как с печкой обращаться. Это несложно.
Через полчаса в печке уютно потрескивали сухие дровишки, которые Назар ловко уложил в какую-то затейливую композицию. На столе дымилась яичница, а вся четвёрка юных разбойников уже вовсю намазывала на хлебный мякиш сметану, запивая всё это роскошество тёплым парным молоком из кружек, который Ирина нашла в ближайшей коробке. После сытного ужина детвора гурьбой потянулась в дальнюю комнату, где стояли широкие кровати.
Постельное белье женщина распаковала на бегу, куда в этой суете делся её помощник, она даже не успела заметить. Самой Ирине достался топчан, на удивление, довольно широкий и удобный. Когда ложилась, думала, что уснёт, едва коснувшись головой подушки, но коварные воспоминания опять окружили её толпой.
Артём заскучал по игре внезапно.
Отведя в сторону глаза, сообщил:
— У меня командировка в Сочи намечается, там объект новый в посёлке открывают.
Ирина, естественно, ни сном, ни духом не ведала, что за новый объект. Зависимость до этого в нём только дремала, а теперь фонтаном вырвалась на свободу, увлекая его к зелёному сукну.
В командировке Артём пробыл целую неделю, вернулся, как на крыльях орла прилетел, накупил Ирине и детям подарков, сказал, что премию дали за успешную работу. Ире и в голову не пришло, что муж нагло врёт, тратит очередной крупный выигрыш. После этой поездки в Сочи последовала череда других. Из них Артём неизменно возвращался хмурым и мрачным. Ей и в голову не пришло, что фортуна всерьёз отвернулась от её супруга.
Гром среди ясного неба прогремел, когда выяснилось, что у Марии онкология. Операцию брались делать в Германии, но цену немецкие врачи заломили безбожную. У Иры и близко не было таких денег, а Артём пошёл в отказ.
— На работе нет новых заказов от клиентов. Где я тебе такие деньги раздобуду?
Недуг вцепился в Марию мёртвой хваткой.
Женщина слабела на глазах. Ирина разрывалась между двумя домами, а потом не выдержала. Попросила денег в долг у свёкров. Те не отказали. Довольная результатом переговоров, она летела рассказать эту новость Артёму. Его реакция была странной. Откуда только слова взял?
— Моя крошка, моя девочка, моя богиня. Я сам сниму всю сумму в банке, ты только у родителей, код, узнаешь? Какая же ты у меня умничка, моё золото, моя награда.
Как назло, в ту пору все близнецы одновременно свалились с вирусной инфекцией. Температурили, капризничали, сильно кашляли и обливались нещадно соплями. Ира узнала все данные у свекрови по поводу перевода денег и отправила мужа в банк со своей карточкой. Он исчез на два дня.
Домой вернулся весь чёрный, с порога объявил:
— Ирка, меня подставили, теперь я должен серьёзным людям огромные деньги, уеду из Москвы на время, даже тебе пока не скажу, куда, всё зашло слишком далеко.
Спрятаться от криминальных персонажей Артему не удалось. Через неделю в квартиру родителей Артёма приехали служивые люди из Следственного комитета.
Ирину пригласили на опознание тела неизвестного мужчины, найденного в Москва-реке. В морг не шла, ползла на ватных ногах. Жуткое учреждение. Сине-фиолетовые и неоновые лампы везде, ряды блестящих металлических столов, на одном из которых лежал Артём. Она узнала его сразу, потому как ухнуло в пропасть сердце.
Красивые карии глаза были прикрыты. В глаза бросилась родинка на шее, которую она так любила.
— За что мне эта мука? — кричала её душа. — Любимый мой, самый лучший, единственный, родной.
Слёз почему-то не было. Казалось, что внутри всё превратилось в ледяной камень. Не растопить, не сдвинуть с места.
Ирина автоматически подписала все необходимые бумаги. Сухо спросила, когда тело мужа можно будет похоронить.
— Идут следственные действия. Мы сообщим вам позже, когда можно будет произвести захоронение.
Этот длинный день на страшной новости о гибели мужа не закончился. Сначала Ира позвонила родителям Артёма и сообщила им трагическую весть.
Дипломатические дела свёкра даже в такой скорбный момент не отпустили его из дальних краёв на родину. Мать Артёма от горя даже говорить не могла. Прилететь она отказалась, сказав:
— Я хочу запомнить моего мальчика живым. Ты уж там сама позаботься о достойных проводах…
Просить ещё раз деньги у свёкров Ирина не решилась. Мать положили в больницу, теперь она жила только на обезболивающих препаратах.
На кремации Артёма было много людей. Ира знала лишь нескольких коллег мужа, а тут добрая сотня собралась. Все лица, в основном, были ей незнакомы. С похоронами помог близкий друг ее мужа, вернее, не столько друг, сколько напарник в юридических делах.
Как ни крути, ее Артем был не самым завалящим специалистом. Было сказано много соответствующих случаю речей, а Ирина все думала о том, что спросил ее следователь.
— У него были враги?
Ирина не знала ответа на этот вопрос, но была уверена, что смерть мужа связана с его игровым безумием.
Вопрос, куда делась крупная сумма денег, присланная родителями мужа, она себе даже не задавала.
Мама Иры после смерти Артёма продержалась совсем недолго. Не было у Ирины с четырьмя детьми на руках возможности вытащить маму в зарубежную клинику, да и врачи сказали, что время безвозвратно упущено. Умирать близкого человека Ира забрала домой.
Мама очень сильно изменилась, превратилась в болезненную, лёгкую, как пушинка, дюймовочку. Уже давно практически ничего не ела, так, пару ложек жидкого бульона. Внутри её уже все органы поразила зловредная опухоль. Каждое движение стало подвигом. Не выдержала Мария, болезнь преодолеть не смогла.
Ещё до этого Ирина переехала назад к матери.
Огромная квартира свёкров без мужа казалась ей каким-то мертвецким склепом. Всё напоминало о нём. Это было невыносимо. После ухода двух очень близких ей людей некоторое время прожила с ощущением вакуума вокруг.
Выяснилось, что Артем все-таки довольно неплохо содержал семью, ведь учительницей русского языка и литературы она так и не стала.
Была домохозяйкой. Почему-то совершенно невыносимым стало их бывшее медвежье хозяйство. В любимой некогда квартире на нее давили стены, а потолок стал казаться низким и неудобным. На кухне раздражали старые занавески из тюля и шторы с цветочками.
Хотелось сорвать их на землю и топтать ногами. Ира в один прекрасный день поняла, если не съедет с этого места куда-нибудь подальше, ее жизнь так и останется унылой и беспросветной. Квартира, хоть и на окраине Москвы, уже почти ставшая районом, приближенным к императорскому центру, стоила немалых денег. Сбережений у Ирины не было, наследство от богатеньких родственников не предвиделось.
Решение всё продать и найти жильё где-нибудь в радиусе 300 километров от столицы созрело быстро. Домик в посёлке Берёзовом, риэлтор, ищущий покупателя на её квартиру, нашёл быстро. Она даже съездить посмотреть его отказалась, почему-то сходу поверила фотографиям специалиста. Привлекла речушка, текущая в полукилометре от будущего дома.
Показался симпатичным лес и ровные ряды березок по его окраине. Документы оформили в считанные дни, проволочек нигде не возникло. Ирина прикинула, что вырученной суммы ей с детьми хватит на первое время, а там она подыщет работу учителя в местной школе или воспитателя в детском саду.
Вспомнив детей, Ирина улыбнулась.
Да, было в её жизни много хорошего, это только последние два года выдались невероятно тяжёлыми и трагическими, теперь всё обязательно наладится.
Назар шёл в сторону своего дома, на душе скребли кошки. Побывав в компании сразу четверых бойких ребят, он загрустил.
Здоровый, плечистый, внешне суровый, неприступный мужчина с добрыми лучистыми глазами никогда и никому бы не признался, что самозабвенно любит детей. Только вот ему самому так стать отцом к 40 годам с хвостиком и не довелось. Все, что в этой жизни было связано с детьми, оставалось для Назара трагичным и болезненным.
После 2004 года, когда он вместе с ребятами своего подразделения освобождал людей в Беслане, в Северную Осетию попал случайно вместе с другом Генкой, с которым уже участвовал не в одной операции и вместе учился в академии. О службе где-нибудь в эпицентре борьбы за справедливость и светлое будущее Назар мечтал с юности, даже с детства.
Его родители — ребята лихие, оба ненормальные байкеры, помешанные на мотоциклах, коих достать тогда в СССР было непросто. Отец — фанат тяжелого рока. Даже сына назвал в честь первых букв шотландской рок-группы. Погладит бок своего железного друга, натянет защитный шлем, врубит музыку, усадит сзади верную подругу и мчится по городам и весям огромной страны.
Быт не налажен — пустяки.
После рождения Назара его матери пришлось осесть в одном из небольших южных городов. Сняли домик на берегу моря, глава семьи появлялся наездами. Ветер странствий в его голове победил мысли об ответственности за своих домашних.
Все свои визиты правда посвящал исключительно сыну. Назар, росший под шум морских волн в окружении степного разнотравья, уже в детском саду мог дать любому крепышу постарше сдачи, если тот его задевал. В шесть лет попал в секцию по самбо. Тренер в их детский садик сынишку водил, обратил внимание на задиристого мальчонку, вечно защищающего всех слабых в группе.
Назару даже на всех детских утренниках вечно доставались роли богатырей и отважных космонавтов. В секции стал своим в доску, его быстро стали уважать даже ребята по старше.
Потом с годами менялись только цвета поясов, проскальзывали состязания, в которых он часто выходил победителем, совершенствовалось мастерство. В 15 лет парень уже мог полностью себя обслужить в быту, превосходно готовил, содержал в чистоте себя и всё домашнее хозяйство. Заезжающие на огонёк родители только диву давались. Дом в идеальном состоянии, в дневнике сплошными рядами оценки «хорошо» и «отлично», да ещё и в холодильнике свежий суп и котлеты с кашей.
Не парень растёт, а завидный жених.
Девчонки начали млеть от харизматичного, обаятельного Назара уже в средних классах. Внешность занятная, юношу как будто из скалы вырубили, крупным резцом поработали. В придачу к мужественному, какому-то стальному торсу, густые волосы и такие же стальные серые глаза.
Чтобы образ не был совсем уж суровым, матушка природа напоследок улыбнулась и наградила щеки Назара задорными ямочками. Всему женскому полу в посёлке казалось — за таким, как за каменной стеной. Да они не ошибались.
В 16 лет Назар влюбился. Угораздило его выбрать не по Сеньке шапку. Прикипел к девчонке, занимающейся в том же клубе, что и их секция хореографии.
Эфемерное создание было утонченным. Вся такая из себя аристократочка, губки бантиком, голубые глазки, светлые локоны, перевязанные опять-таки голубой ленточкой. Говорила, слегка растягивая слова и делая многозначительные паузы.
— Назар, ну что за майка на вас? Мужчине с вашей мускулатурой носить желтый цвет не пристало.
На «ты» они перешли только через месяц. О том, чтобы поцеловать свою пассию, Назар даже не мечтал, наяривал вокруг своей Настеньки круги и молча страдал. На каждое свидание таскал ей хапки полевых цветов, а она благосклонно ставила их на стол на веранде в расписной кувшин.
Потом давала согласие на пару часов прогулок, все время стремясь опять убежать к хореографическому станку. За ручку проходили два года. Другой кавалер на месте Назара уже бы с ума сошел от обуревающих желаний. Назар все мужественно терпел. Несколько раз почти как пионеры поцеловались, это был весь его любовный урожай.
Когда Насте стукнуло 18 лет, сам без родителей и друзей пошел свататься. Девушка жила с довольно чопорными мамой и бабушкой, вечно одетыми в слегка старомодные платья и сарафаны, со странными причёсками и с лицами без единого штриха макияжа. Назар тогда ещё подумал:
— Несовременная родня — это не беда. Мне же не с ними жить, а с моей Настенькой. Всякие люди бывают, это ещё не самый необычный вариант.
На предложение выйти за него замуж, Настя к полному изумлению Назара ответила согласием, а её мама и бабушка с умным, торжественным видом покивали. Пышное свадебное торжество отмели сразу. Решили, что лучше на эти деньги будет организовать путешествие в медовый месяц. Так молодые смогут лучше узнать друг друга.
Назар до назначенной в августе даты считал не дни, часы. Заказал гостиницу на морском курорте. Две недели в гостинице молодоженам оплатили родители, решив, что это будет самым лучшим подарком для детей на день бракосочетания. Жених после школы в ту пору уже на стройке вовсю вкалывал каменщиком. Невеста была вся в искусстве, получив аттестат, поступила в училище культуры на танцевальное отделение.
Высокими заработками оба похвастаться не могли. Назара и Настю расписали в поселковой администрации. Стол накрыли во дворе дома родителей Назара, благо территория с уютной беседкой, мангалом, большим деревянным столом это позволяла. Гостей было мало. Пятеро ребят с секции восточных единоборств Назара, барышни из танцевальной группы Насти, да родители с обеих сторон, включая бабушку.
До отдыха Назар добирался, сгорая от нетерпения. Наконец-то он сможет быть со своей избранницей. Настю казалось, внутреннее смятение Назара по поводу первой брачной ночи не волновало вовсе, как будто это совсем не является важной составляющей крепкого брака.
Что-либо обсуждать с ней по этому поводу, вполне решительный в других вопросах, Назар не смел. Он постоянно впадал в ступор, когда дело касалось этой стороны их отношений. Искренне считал Настю небожительницей, а себя неотёсанным мужиком. Мучительно думал, как я буду с этим нежным, хрупким созданием? А вдруг я что-то сделаю не так?
Перед свадьбой ребята в секции над ним посмеивались.
— Эй, Назар, как будешь управляться со своей балеринкой?
Кто в его окружении не знал, что бедный парень уже съездил на выходные в другой город, познакомился там с весёлой девчонкой в баре и провёл с ней два дня в её тесной квартирке. У Алиски совершенно не было комплексов в делах любви.
За 48 часов Назар постиг всю науку от «А» до «Я», боялся перед Настей показаться неопытным простофилей. Свой вояж, который он не считал постыдным, скрыл даже от самых близких приятелей. Он не был бабником, и уж тем более ловеласом. Это был его единственный прокол. Он и сам себе не мог объяснить, почему не хотел, чтобы Настя была его первой.
Как будто чутье всё его внутреннее этому противилось.
Отель поразил молодых своим великолепием. Первый этаж — сплошные кафе, рестораны, магазинчики, салоны красоты. Из их двухкомнатного люкса с видом на море открывались такие завораживающие виды, что захватывало дух. А какой здесь был бассейн под открытым небом, ни на какое море идти не захочется.
Настя по-прежнему не проявляла никаких бурных эмоций по поводу декораций вокруг. В ресторане на ужине лишь немного поковыряла вилкой аппетитно зажаренную рыбу и сделала пару глотков белого вина. Назар не мог ни о чем думать, кроме того, что скоро останется с любимой наедине. Все, что произошло потом в номере, оставило у него двоякое впечатление.
С одной стороны, то, чего он ждал больше двух лет, свершилось, но как-то пресно. Настя во всём ему вяло подчинялась, никаких эмоций на кукольном личике. Она встала как робот и сказала:
— Всё оказалось совсем не так, как я себе представляла, и что было вокруг всего этого столько тайн разводить?
С другой стороны, он бесконечно задавал себе вопрос:
— Я был так плох? Что так разочаровало мою юную жену?
Озадачил его и разговор, который состоялся у них перед первой брачной ночью.
— Я прекрасно понимаю, Назар, что выполнение супружеского долга — это моя обязанность. Но, Бога ради, никаких разговоров о детях. Не забывай предохраняться, да и вообще, возьми эту заботу на себя. С моей профессией иметь детей — недопустимо. Беременность и роды навсегда испортят мою безупречную фигуру…
Он всё ещё очень любил свою изящную танцовщицу, но коварный росток сомнений пустил в его душе первые корни.
Потом они много купались в море и в бассейне, гуляли по набережной, как он мечтал, катались на канатной дороге.
В кафе и ресторанах Настя заказывала только сплошь диетические блюда, могла вообще задумчиво весь вечер жевать листик какой-нибудь зелени. Рассуждала, что жирное мясо и татарские чебуреки — для танцовщицы вредны, да и от виноградного вина полнеют, вон в нем сколько калорий. Иронично смотрела на большие порции блюд, что заказывал себе Назар, украдкой вздыхала.
— Ну ладно, так и быть. Тебе, как мужчине, эти излишества не навредят, а я воздержусь.
По ночам была не то чтобы холодна, как-то равнодушна. Как неизбежную работу это воспринимала. Вроде и не морщится, но и удовольствия не получает. Назар был в полном замешательстве, лихорадочно думал.
— Мы знаем друг друга уже так долго, а я, оказывается, был так слеп. Глупый влюблённый осёл… Я совсем не знаком с этой вроде бы прелестной девушкой, что сейчас сидит напротив меня за столиком в ресторане.
Две недели, которые должны были стать венцом их долгого романа, для Назара тянулись неожиданно мучительно. Домой молодые приехали не то чтобы в ссоре, но в каких-то натянутых отношениях, как будто кошка-разлучница между ними пробежала.
Ко всем своим странностям, нехарактерным для множества женщин, Настя оказалась совсем не приспособленной к домашним делам. Единственное, что ей удавалось, был кофе, сваренный в турке, который она принесла в дом Назара из своих запасов. Яичница и жареная картошка не пригорали, они у нее сгорали до черных угольков.
Супы были жидкими и безвкусными, в раковине вечно печалилась немытая посуда. После стирки на гардероб Назара страшно стало смотреть. Увидев все это Назар схватился за голову.
— Настя, ты лучше уж не готовь ничего нам на ужин. Я сам приду с работы и все сделаю.
А Настя была и рада такому решению мужа.
Из училища культуры прилетала довольная. Сыпала новостями о спектаклях, афишах, премьерах. Голоден ли её муж после тяжёлой смены, её абсолютно не волновало. В это время в жизни Назара наметились перемены. На занятия в секцию приехал давний боевой товарищ их тренера, о чём-то долго шептался с ним в раздевалке, а потом в кабинет пригласили Назара и ещё троих ребят.
Гость ещё раз внимательно осмотрел всю четвёрку, а потом предложил им учёбу в академии, не забыв упомянуть, что дело это, безусловно, добровольное.
— Мы ищем молодые кадры с идеальной физической подготовкой. Обучение будет длиться пять лет. Учиться придётся в Москве.
Скупые слова армейского друга и их тренера сходу почему-то впечатались в голову Назара, как будто кувалдой их туда вбили.
Сразу понял, что хочет учиться в предложенном месте, даже если придется развестись с Настей. Самым интересным в его любовной истории было то, что его жена, кажется, даже не поняла, что ей пытается втолковать супруг. Выслушала молча его желание уехать в столицу в академию, тряхнула головой с ровными светлыми кудряшками, помахала ресницами и умчалась мерить костюм к какой-то очередной премьере.
Развелись заочно, когда он уже три месяца, как учился в Москве. Не хотевшие стареть, родители всё ещё мотались по России на мотоциклах, бывшая жена разучивала очередные па.
На фоне всех этих событий Назар постигал науку быть смелым, беспощадным к врагам, стальным, как самый прочный металл или сплав.
После окончания Академии получил назначение на Кавказ вместе с закадычным другом Генкой. Геныч парнем был совершенно безбашенным.
Начальство команду не успевает отдать, он уже в самое пекло лезет. Ничто его не брало, а в Беслане погиб, когда ребят двоих из загоревшегося спортзала тащил. Назар кинулся к нему, девочку и мальчишку перехватил, дальше к выходу понёс.
Получил ранение, когда он уже от места гибели товарища на несколько метров отошёл. Остановиться и закрыть Гене глаза тоже не мог, поэтому застывший взгляд друга в потолок в коридоре той осетинской школы иногда преследовал его в глухие ночи, когда он не мог уснуть. Назар получил ранение в коленную чашечку.
Нога подломилась, Назар только слегка вскрикнул, перед тем, как мягко осесть на пол и прижать к себе испуганных малышей. Чьи-то руки опять подхватили школьников с пола, как переходящее красное знамя. А может, это от крови на полу и стенах ему показалось, что всё вокруг ярко-пурпурное.
Назар недовольно тряхнул головой и подумал:
— Что за напасть? Всего какой-то час пообщался с новыми жителями посёлка, а уже столько обрывков памяти из закоулков выгреб.
Он очень не любил вспоминать те трагические дни. Глаза тех, кто искал в общем хаосе своих близких, медперсонал в госпитале, где поначалу хирург категорически заявил, что его ранение весьма неудачно. Он смутно помнил те медицинские термины и многословные аргументы, помнил вердикт.
— Батенька, ногу бы лучше ампутировать выше колена. Воспаление пойдёт к бедру, придётся резать дальше.
Ему несказанно повезло, что тогда в операционную зашла пожилая женщина, врач с большим стажем работы с ранеными бойцами. Она внимательно осмотрела его колено и сказала:
— Я беру его. Никакой ампутации делать не будем. Сначала сделаю, что считаю нужным, а время потом покажет, кто из нас окажется прав.
С той поры прошло более десяти лет. Назара после ранения комиссовали, нога до сей поры давала о себе знать с упорным постоянством. Даже группу инвалидности ему дали без всяких сомнений. Первое время преподавал, но долго стоять в учебном кабинете не мог.
Неугомонные родители погибли на своем стареньком мотоцикле три года назад. Решили тряхнуть стариной на сборище байкеров-ветеранов, трасса была мокрой после дождя, и они не вписались в крутой поворот. Ушли в один день. Мать прямо на месте аварии, отец через два часа в больнице. Травмы оказались несовместимыми с жизнью. Но Назар знал — лучшей смерти его предки для себя бы и не пожелали.
Вместе, рядом, в обнимку с железным другом.
Назар не хотел больше оставаться в родном посёлке. Перебрался поближе к Москве, где обосновалось много его товарищей по службе. В деревушке не бедствовал, приличную выплату получал, а еще было множество одиноких пожилых женщин, все время приглашающих его подсобить на приусадебном участке. Расплачивались натуральной продукцией, свежими яйцами прямо из-под несушки, молочными дарами от буренок, пирогами собственной выпечки.
Так что жил справно, не тужил, только вот при виде детей грустно становилось. Не дал Бог ему своих собственных чад, а теперь уже и поздно, наверное.
Ирина с близнецами обживались в доме на удивление быстро, как будто сто лет в нем уже прожили. Сначала женщина не могла понять, как так.
Строила это хозяйство не она, а ощущение такое, что каждый сантиметр в нём знает. Словоохотливая соседка рассказала, что этот домик принадлежал очень приятным людям. Как она выразилась «Интеллигенции до мозга костей». Потомки каких-то российских аристократов, но о прошлом говорить не любили.
Бывшие хозяева этого дома коротали в нём спокойную, умиротворённую старость, а потом неизбежно почувствовали, что силы уже не те, перебрались в город поближе к детям. Соседка сказала, что вроде до них в доме жили ещё и их предки, но о них у неё никакой информации не было.
Семья Иры переехала в посёлок в начале лета. После приведения хозяйства в относительный порядок, женщина сразу отправилась в местную школу, а потом и в детский сад.
Там ее ждало разочарование, никаких вакансий по ее профессии не оказалось. Жителям самим не хватало рабочих мест. В основном все выживали за счет хозяйства. Поразмыслив над этой проблемой, Ира решила не отставать. Все та же соседушка поделилась с ней курочками-несушками, даже денег не стала брать, возмутившись.
— Ты что, опупела? Сочтёмся ещё на этом свете. Это что же, если у меня соль или сахар закончатся, ты мне из своих запасов их не выделишь, чуток? Лучше пойдём, покажу, как курятник лучше обустроить.
Странные отношения установились у Ирины с Назаром. Женщина чувствовала, что он с удовольствием бывает у них в доме, возится с близняшками, и те отвечают ему радостной взаимностью.
Сначала крыльцо вместе латали, после того, как любительница заноз и щепок Марьяша и здесь нашла, чем поранить ногу. Потом что-то там делали все вместе с ребятнёй на крыше, Назар сказал «их безопасность я беру под свою ответственность».
И она как-то разом успокоилась, доверилась ему. После шумной возни по хозяйству все вместе отправились на речку. Назар показал им, где среди зарослей камышей есть самый удобный вход в воду по мягкому песчаному ковру. После купания Ирина сидела на берегу и любовалась, как ловко Назар плывет далеко от берега, оставляя за собой на воде ровную линию из маленьких волн, образованных взмахами его сильных, натруженных рук.
Ей было впервые удивительно спокойно вблизи этого немного угрюмого, неразговорчивого мужчины. Иногда она невольно прислушивалась к его беседам с детьми. Без издевок и иронии он учил их правильно держаться на воде или орудовать молотком.
Девчонок с улыбкой наставлял, с какой стороны лучше подойти к курице, чтобы без хлопот раздобыть свежее яйцо на завтрак.
Вершиной общего восторга стал поход в лес за первой земляникой. Назар показал им такую щедрую поляну с россыпями ягод, что все долго молчали, землянику лопали. Открытием стала и вылазка за грибами уже ближе к августу. Под корягами, листвой, обломившимися ветками грибного добра было так много, что у непривыкших к такой роскоши близнецов и Ирины глаза разбежались.
В лукошко полетело все подряд, а Назар только усмехнулся, посадил всех на толстое бревно и устроил обучение. Выложил на плед всю добычу, знакомил с каждым видом, нещадно разобрав добычу детей на съедобную и несъедобную часть.
Вечером все вместе жарили грибы на огромной сковороде, потом ждали, пока они потомятся в домашней сметане, приобретут тот самый неповторимый вкус, который присущ только лесным грибочкам с полянок. Назар оглядел печку и сказал Ирине:
— Давайте-ка немного отреставрируем старушку. Не заметим, как осень подоспеет. Надо её привести в порядок, чтобы проблем с ней не было.
— Да, я бы сама рада немного её обновить. Не понимаю, вот только ничегошеньки в печках. Топить и готовить научилась. Остальное для меня — тёмный лес, — с готовностью откликнулась Ира.
Чинить печку решили завтра. Сегодня Ира наготовит чего-нибудь горяченького, так, чтобы на пару дней хватило.
Назар на утро пришёл пораньше.
Ему в последнее время не сиделось дома, когда дело касалось встречи с Ириной и её детьми.
— Бегу, как на свидание, — осадил он свой пыл, а потом добавил, — Себе-то самому признайся, что тебе впервые за столько лет хорошо, тепло, уютно рядом с женщиной. Когда ты в последний раз вообще на женский пол внимания обращал, наверное, не вспомнишь?
В доме Ирины было всё готово к важному процессу. Назар принёс инструменты, чтобы прочистить дымоход.
Работа спорилась. Ваня, Глеб, Марьяна и Вера заливались радостным смехом каждый раз, когда испачканное сажей лицо мастера оборачивалось к их дружной четвёрке. Закончив инспекцию внутренней части, принялись за украшение внешнего вида.
Назар пристально оглядел почти ровную поверхность печного бачка, и его взгляд зацепился за какой-то еле уловимый невооруженным глазом выступ.
— Это что еще за непорядок? — задал он вопрос вслух.
Ира подошла поближе, и пока Назар ушел умываться, колупнула бугорок кухонным ножом. Все равно сейчас они печь белить будут. За неровностью мгновенно просыпалась на пол горстка старой штукатурки и открылось небольшое отверстие.
Любопытство взяло верх и заставило расковыривать дыру, вращая нож по часовой стрелке. Через пару минут в комнату вернулся Назар. В печи уже сияла пустая с первого взгляда полость.
— Это что еще тут такое? — несказанно удивился мужчина. — В конструкции русской печки никаких таких ямок ни должно было быть.
Тем временем Ирина просунула руку в образовавшееся отверстие и там, в его глубине, наткнулась на что-то холодное, пыльное, покрытое слоем замшевого нароста. Подхватив пальцами что-то небольшое и круглое, она вытянула на свет божий тусклую жёлтую кругляшку.
При первом осмотре стало понятно, что это старинная монета.
Женщина снова просунула руку в логово печи, наощупь определила, что таких кругляшей за мнимой кирпичной кладкой внутри немерено по количеству. Назар, между тем, уже оттер от грязи первый трофей и присвистнул.
— Я в этом, конечно, не силен, хоть и были у нас занятия в Академии по драгоценным металлам и другим дорогим предметам, твоя находка похожа на золотую монету царской чеканки.
Было решено разобрать кладку и посмотреть, какие ещё сюрпризы она за собой прячет. Сказано — сделано. Тайник в печке выдал им 67 монет. Даже сквозь пыль времён было видно, что они имеют разное достоинство. Назар наблюдал, какая реакция будет у хозяйки дома на появление нежданных сокровищ.
Ирина была совершенно спокойна, но вместе со всеми удивлялась каждой извлеченной монете. Никакого алчного блеска в её глазах и близко не появилось, даже раздумий на лице никаких не было написано.
Назар вспомнил одну историю с другим маленьким кладом. Как-то ещё, будучи на Кавказе, они нашли горшочек с несколькими золотыми монетами.
Одна из местных жительниц быстренько приготовила мыльный раствор и велела всем набраться терпения. На следующий день монеты в том горшке сияли золотыми бликами на солнце, как новенькие. Отдав команду близнецам притащить тазик из коридора, Назар занялся печкой. Вынул все старые бруски кирпичей, очистил их от прилипших комьев, еще раз проверил все внутри и замуровал бывшее место клада.
Ира в это время настругала мыло, сложила монеты на дно посудины, залила всё это тёплой водой из чайника. О том, что теперь делать дальше с находкой, даже не думала. От хозяйственной возни её отвлёк вопрос Назара.
— Что делать будешь, барыня, с наследством из прошлого?
Она не колебалась.
— Не мои монеты, не меня им и тешить…
— Давай отмоем их дочиста, да сдадим государству, куда следует.
Мужчина подумал про себя, что сам поступил бы точно так же. На мир и его чудеса они смотрели с Ириной одинаковыми глазами. В голове мелькнуло озарение. Он понял, кого Ирина ему все время напоминает. Сравнение было странным. Она чудилась ему прекрасной птичкой Иволгой, которую он так часто встречал в лесу.
Заботливая мама Иволга всегда крутилась вокруг гнездышка, внешне похожего на плетеную маленькую корзиночку, и опекала своих детенышей, жадно открывающих клювики в ожидании пищи.
Золотым оказалось это гнездо Иволги — внезапно подумалось Назару.
Другая баба мигом бы припрятала монеты, да доставала бы по одной от случая к случаю. А этой сразу в голову пришла мысль, что от чужого добра сыт не будешь. Решила безропотно отдать властям. Чудно.
До вечера вся компания возилась с энтузиазмом. Назар закончил дела с печкой. Дети следили за процессом омовения монет в тазике. Там уже ясно проклюнулся профиль императора Николая II.
На других монетках проглядывал двуглавый орел на гербе Великой Российской империи. Создавалась иллюзия, что в тазу происходит некое таинство очищения от вековых грехов. Никто ведь не знал, может быть, за этим кладом тянется какая-то загадочная легенда семьи. К вечеру все выдохлись. Ирина разогрела наготовленные заранее блюда, за ужином все устало молчали, даже вечно тарахтевшие без умолку близнецы.
После еды дети поплелись в свою спальню, Ирина пошла провожать Назара. А потом случилось неожиданное. Она вдруг обнялась сзади его за плечи и спросила:
— Останешься?
Назар оторопел, весь обмяк. В это мгновение к нему сразу пришла истина, которую он стыдливо скрывал даже от самого себя.
Он очень хотел, чтобы эта женщина была с ним рядом. С первого мгновения, как увидел в кабине микроавтобуса и надолго задержал на ней взгляд. Обернулся стремительно, несмотря на ранение. Почувствовал такой прилив сил, как будто волшебный эликсир выпил.
Подхватил Иру на руки, как в тумане, отнёс к топчану.
В жизни Ирины никогда не было другого мужчины, кроме Артёма. В судьбе Назара была Настя и череда случайных подруг на одну-две ночи, имён которых он иногда и не знал или сейчас уже не помнил. В редкие мгновения отдыха Назар успевал смутно подумать:
— В моей жизни не было всех тех женщин, что я знавал ранее.
Пустое, они не стоят и ногтя на маленьком пальчике той, что сейчас безмятежно обнимала его. В этом же русле плавно текли думки Ирины.
— А ты думала, что свет клином сошёлся на твоём муже, доставившем тебе столько неприятностей Святая наивность. В такого мужчину, как Назар, стоит вцепиться мёртвой хваткой и никуда больше от себя не отпускать.
Перед рассветом Назар шепнул Ирине на ухо, что ему пора уходить. Нет, нет, не потому, что он этого хочет, он остался бы рядом с ней навсегда. У него осталось стойкое ощущение, что они теперь вместе, что Ира тоже так думает, что все дела будут делить поровну.
Через два дня, тщательно отмыв все 67 золотых монет, Назар и Ирина повезли их в местное отделение полиции.
Они теперь все делали только вместе, как мужчина и предполагал, и было это так естественно, как будто они семья, давно живущая вместе. Перед процессом передачи клада государству, Назар проштудировал в интернете, как согласно закону все правильно сделать. Подготовил фото печи, таящее сюрпризы, снял монеты, разложенные ровными рядами на кухонном столе.
Только вот показания свидетелей обнаружения сокровищ оформить не было возможности. Все четверо близнецов были еще несовершеннолетними и недееспособными.
В полиции на чудо собралось поглазеть все отделение. Акт передачи монет был составлен, Ирине сообщили, что после оценки, найденного экспертами, ей будет выплачена денежная сумма в размере 50% от поступившего в казну дохода.
По самым скромным подсчетам, размер вознаграждения получался солидным. На обратном пути из районного центра Назар и Ирина молчали. Каждый думал о чем-то своем. Заговорили одновременно, как будто оба приняли единственное правильное решение.
— Я хочу взять детей из детского дома, — начала женщина.
— А я вообще хочу быть рядом с тобой, твоими близнецами и всеми теми детьми, что у нас ещё будут.
О детском учреждении Ирина завела разговор неспроста. В конце лета они ездили в ближайший городок за рюкзаками и канцтоварами. Марьяша и Верочка в этом году шли в первый раз в первый класс, мальчишки — в третий.
Возле магазина тогда остановился небольшой автобус. Детей много разных возрастов, а сопровождающих всего двое. Ира сразу поняла, ребята с детского дома привезли ручками да тетрадками затариться. Она бы сразу забыла эту встречу, но её пригвоздил к полу взгляд одного мальчика. Он так жадно смотрел на её детей и её саму, обнимавшую их за плечи.
Столько несбывшихся мечтаний и глухой тоски было в его взгляде, что Ирина стушевалась и быстро увела своих школьников в другой магазин. К разговору о детском доме Назар и Ира вернулись после получения денег.
— Все ли готовы проголосовать за то, чтобы наша семья стала еще больше?
Предложения поступали разные.
— Давайте поищем в детском доме тоже близнецов.
— Брать будем только мальчишек.
— Ребята, может, не будем заранее устанавливать правила, сердце подскажет, — сказала Ирина.
— У меня идея, — смущённо вставил и своё словечко Назар. — Надо узнать в нашем районном детдоме, кому из ребят там труднее всего.
В кабинете заведующей детского дома Ира и Назар чувствовали себя немного неуютно.
Полчаса назад они озвучили директору свои задумки. Ее ответ был таков:
— Не скрою, вы меня удивили. От детей со сложной судьбой и проблемами потенциальные усыновители отмахиваются сразу. Всем хочется, чтобы, если они уже решились на столь неординарный шаг, чтобы их будущие воспитанники были без изъянов.
В архив с делами подопечных ушла надолго, а потом принесла им пять папочек.
— Это мои самые обделенные, самые неприкаянные. Знакомьтесь с их историями, я выйду и дам вам время для принятия решения.
Ирина решительно протянула руку к верхней папке. Открыла обложку. С первой странички на неё смотрели серьёзные глаза мальчика лет десяти. Даже на фото в них плескалась такая горечь, что ей стало жутко.
Имя — Кирилл. В детском доме он жил уже целых три года. Родители погибли в автомобильной катастрофе, а его самого тогда выбросило под колеса, виноватой в трагедии фуры. Ногу чуть ниже колена пришлось ампутировать. Мальчик хорошо адаптирован к протезу, обслуживает себя в бытовых вопросах самостоятельно. В характеристике стояло — замкнут, плохо идёт на контакт, бывает агрессивен.
У Назара, которому она это все читала вслух, пробежал по коже озноб от собственных воспоминаний, посмотрел на Ирину, а та лишь тепло улыбнулась в ответ, все поняв без слов, она уже знала историю его ранения.
— Ну, вот и первый кандидат в нашу дружную компанию. Ты за, родной?
— Я за. Думал, что тебя смутит его увечье?
— Ничуть. Уверена, мы сможем побороться за изменения в его характере и настрое. Дети тоже нас поймут в этом выборе. Я в этом ни капли не сомневаюсь.
Следующую папку Ирина почему-то вытащила с самого низу. Развязала тесёмки. На сей раз это было личное дело девочки по имени Екатерина. С фотографии на неё посмотрели внимательные глаза, сильно увеличенные какими-то специфическими очками.
Возраст — семь лет, нуждается в серьёзной офтальмологической операции, ждёт квоту на место в глазной клинике. Отличница, увлекается рисованием, лепкой из пластилина, выжиганием.
— Что скажешь? — спросил Назар. — Так на чердак близнецы только отнесли все запасы чистых альбомов, пластилин и краски.
— Надо будет залезть, всё принести назад, — сходу резюмировала Ира.
Следующая папка сразу вызвала улыбки. В ней лежало дело одного из двух братьев-близнецов. Рядом и биография второго обозначилась.
Впрочем, они у них как под копирку были. Беда этих двоих ребят была в том, что, хотя они осиротели уже очень давно, брать в семью сразу двоих сорванцов, склонных к мелкому хулиганству в свои 10 лет, никто не хотел.
— Девчонки и мальчишки наши будут довольны. Выполним их пожелания, — сразу приняла решение Ирина.
— Так точно, товарищ командир, — подпел ей Назар.
А в это время в кабинет как раз зашла его хозяйка.
Посмотрела на папки, отчеканила.
— Я же говорила вам, что лучше выбрать ребёнка не в этом списке. От этих всех сразу отказываются. К чему такие хлопоты, когда много других предложений?
— Вы нас не поняли. Мы хотим усыновить всех этих ребят. Забрать в наш семейный детский дом в посёлок Берёзовый. Школа средняя имеется, детский садик тоже. Какие документы надо собрать, чтобы быстрее закончить все формальности?
Директор детского дома потрясённо замолчала, а когда опять смогла говорить, в уголках её глаз блестели слёзы.
— Ребята, вы удивительные. Если бы сама не была свидетелем этого события, кто бы рассказал, не поверила бы.
В уютном домике у реки, в посёлке вовсю кипит работа.
Вокруг высокой фигуры Назара копошатся мальчишки.
Шутка ли, они начинают строительство своей собственной бани на дровах!
— Папа обещал, что каждому будет выделен свой фронт работ. Кирюха назначен бригадиром. Его задача — распределять стройматериалы, раздавать маленьким рабочим инструменты, вести учет брёвен, гвоздей и другой хозяйственной мелочёвки.
Гордость мальчика за порученное дело настолько велика, что он даже хромать почти перестал от удовольствия. Остальная четвёрка близнецов мужского пола уже совсем извелась, что процесс никак не начинается, тем более папа Назар обещал вечером после работы сводить всю гвардию на речку. В тени яблони сидит на качелях Катюша.
Недавно ей сделали операцию на глазах, лицо пока всё забинтовано, но говорят, что когда снимут все повязки, у неё будет почти стопроцентное зрение.
Марьяша и Верочка помогают маме замешивать тесто. Пирогов решили напечь с разными начинками — с картошкой, капустой, грибами, что вчера все вместе принесли из леса, яблоками, которые мальчишки ещё с утра добыли на самом верху старого дерева.
Ирине в последнее время нелегко со всем управляться в доме. К концу осени в их семье ожидается пополнение. Назар станет папой в девятый раз, ну, как и Ира мамой, конечно. На толстой ветке яблони, замаскировавшись между зелеными листьями благодаря своему окрасу, за людьми наблюдает Иволга и думает, у этих людей всё как у нас.
Большое гнездо, птенцы, вон мать корм для них готовит.
Добро притягивает к себе добро. Этот закон даже маленькая птаха Иволга знает.
Но учить уму разуму никого не собирается. Сами поди уже догадались, поэтому в доме всё ладно да складно. А ей к своим малышам лететь пора. Дел не в проворот. А она тут зазевалась, залюбовалась.
