Крокодилиха
Алина никогда не была красивой и прекрасно это понимала. Отношения с противоположным полом у нее, как следствие, тоже не складывались: ну кто всерьез пригласит на свидание такую, как она? Нос картошкой, глаза широко расставлены, губы излишне пухлые, а лицо, наоборот, худое, волосы мышиного цвета. Да и фигура, честно сказать, не очень. Алина даже сама называла себя «доской». Поначалу обижалась на это прозвище, которым ее наградили еще в седьмом классе, потом привыкла. А потом и вовсе стала сама его употреблять.
На лице у нее часто случались высыпания, что ни месяц, так новая беда. Алина научилась сводить угри горчицей, но они, как назло, лезли снова и снова, не желая оставлять ее в покое. В конце концов, и к ним Алина привыкла ― другого выбора просто не было. Ну не избавиться от них, ну никак, что тут сделаешь? Не топиться же!
Она окончила школу с золотой медалью, поступила в хороший, престижный вуз на перспективную профессию ― решила, что раз уж не может устроить личную жизнь, то нужно хотя бы устроить карьеру. Усмехалась про себя: может, деньги смогут-таки заменить любовь? Но втайне все равно лелеяла в сердце крохотную, точно атом, надежду на личное счастье.
Вслух же, в разговорах с подругами и сокурсниками, всегда презрительно фыркала:
― Да не хочу я замуж! Меня вообще эта идея не привлекает! Я о другом думаю.
Конечно, она влюблялась пару раз ― всегда безответно. И никогда не признавалась открыто в чувствах, лишь издали наблюдала за объектом ночных мечтаний. Просто подойти и сказать правду ― боялась. Знала, что отвергнут. А раз так, то зачем лишний раз делать себе больно?
Время шло, всех одноклассниц уже давно разобрали замуж, а Алина так и оставалась одинокой. И потихоньку даже та крохотная надежда начинала умирать ― тяжело, в мучительной агонии и жестокой боли. Иногда Алина не выдерживала, сворачивалась комочком на ковре в своей спальне и рыдала навзрыд, выла, словно раненый волк.
Однажды это увидела мама, зашедшая не вовремя в гости. Испуганно кинулась к ней, затрясла за плечо.
― Алиночка! Доченька! Что с тобой?! Скорую вызвать?!
― Отстань! ― завопила Алина. ― Оставь меня в покое!
― Что с тобой, солнышко? ― не унималась мама.
Алина подняла заплаканное, опухшее от слез лицо.
― Со мной все плохо, мама! Зачем ты меня вообще, такую уродину, родила?! Кому я нужна, такая страшила?!
Мама слабо улыбнулась, села на пол рядом и ласково погладила по собранным в хвостик волосам.
― Глупенькая! Как это ― зачем я тебя родила? Чтобы любить!
― Угу, ― мрачно всхлипнула Алина. ― Только вот никто, кроме тебя, меня не любит. И вряд ли полюбит.
― Ты о мужчинах, что ли? ― с деланным облегчением воскликнула мама и махнула рукой. ― Уф, нашла, о чем переживать, дочь. Ну их, этих мужиков, знаешь, куда?.. Говорить не буду ― неприлично!
― Угу. Тебе-то хорошо, у тебя хоть папа был. Интересно, я в него такое чучело?
― Ты не чучело. Ты очень милая девушка. Не придумывай! А отец твой… ― Она тяжело вздохнула. ― Честно сказать, лучше б его и не было. Козел еще тот. Об одном не жалею только: что ты у меня появилась. А так… да глаза б мои его не видели никогда!
Алина дрожащими пальцами стерла со щек слезы, с вымученной улыбкой посмотрела на маму.
― Ты не для мужчин живи, ты для себя живи, ― продолжила та. ― Для себя жить куда интереснее, чем кого-то в быту обслуживать. Да-да! В браке нужно за мужем, как за маленьким ребенком, бегать! Ничего они сами не могут, даже носки в корзину положить самостоятельно!
― Прямо уж и не могут? ― недоверчиво буркнула Алина.
― Да, прямо и не могут. А если ты мужа обслуживать не будешь, на тебя все косо смотреть станут. Мол, плохая жена, даже пожрать не приготовит… А для себя жить ― красота! Любое хобби, любое увлечение, любая, как говорится, хотелка. Сама себе заработала, сама потратила, куда хочешь, ни перед кем отчета держать не нужно… Лепота!
Алина задумчиво перебирала пальцами край домашней футболки. А может, мама говорит правду? Может, и правда не стоит жалеть о том, что не получается, и сосредоточиться на том, что действительно важно и необходимо?
― А что, отец и правда был… ― Она смутилась. ― Ну… Козлом?
― Ха! Еще каким! ― засмеялась мама. ― Таких вонючих еще поискать!
Алина своего отца не знала ― он бросил их, когда ей было всего три года, оставив лишь смутные воспоминания. За всю ее жизнь он не появился ни разу, алименты тоже не перечислял, хотя порой в семье положение было бедственное. Но мама ― гордая! ― ни разу не подала в суд, все тяжелые времена вывезла на себе, на своем горбу, хотя работать иногда приходилось в двух, а то и трех местах. Иногда она брала заказы на пошив одежды и целыми ночами сидела за машинкой. Алина помнила, как вставала и видела ее, уставшую, с нитками, тканью и ножницами. Ей было безумно жаль маму, и она всякий раз давала себе обещание, что она вырастет, получит образование, и маме больше никогда не придется так надрываться.
― А ты его любила? ― спросила Алина. ― Хотя бы чуть-чуть? В самом начале?..
Мама пожала плечами.
― Хм… не знаю. Симпатия сильная была, это да. Но вот чтобы прямо любить… не знаю. Убил он мою любовь!
«Значит, все-таки любила», ― заключила Алина. А значит, пусть и маленькое, пусть и недолго, но счастье в ее жизни было. Правда, все совместные фотографии с отцом мама уничтожила почти сразу после его ухода, не оставив ни одной. И вообще все вещи, которые так или иначе были с ним связаны, выкинула или отдала.
Но все же она была когда-то счастлива и знает, что это такое ― взаимная любовь. Может, и Алине когда-нибудь все-таки выпадет подобное счастье?..
С этой мыслью Алина и жила. Окончила вуз ― как и школу, с красным дипломом ― почти сразу нашла хорошую работу, в которую ушла с головой. Не замечала ничего вокруг, всю жизнь посвятила карьере и профессиональному развитию.
Однажды, в разгар одного из рабочих дней, ей позвонили с незнакомого номера. «Опять реклама», ― с раздражением подумала Алина и скинула звонок. Но через минуту телефон завибрировал снова ― и с тем же номером на экране. Она разозлилась, схватила трубку.
― Алло? Что вам нужно? ― спросила сухо, уверенная, что сейчас начнут предлагать кредитную карту очередного банка или какой-нибудь холодильник с «баснословной скидкой только сегодня!»
― Курцева Алина Павловна? ― спросил серьезный мужской голос.
― Да. Это я, ― Алина нахмурилась. ― Что вам нужно?
― Я Быков Виталий Александрович, нотариус. Ваш отец умер. Вы единственная наследница.
Алина медленно сняла руку с мышки рабочего ноутбука.
― Умер? ― переспросила тупо. ― Как умер? Наследница чего?..
― Квартиры. Вы можете подъехать сегодня по адресу Истомина восемь?
― Могу… но зачем?
― Чтобы вступить в права наследования, конечно же, ― мягко, терпеливо ответил Быков Виталий Александрович.
Поколебавшись, Алина согласилась.
Наследников у отца и правда больше не было, только дочь, которую он бросил много лет назад. А ему квартира осталась от деда, которого Алина тоже никогда не видела, знала только, что он был каким-то крупным чиновником в Советском Союзе. Собственно, и недвижимость соответствовала: просторная четырехкомнатная «сталинка» в центре с видом на главную городскую площадь.
Алина ходила по квартире с расширившимися от удивления глазами, никак не желая верить в происходящее. И это все теперь ― ее? Да нет, этого не может быть, это сон! Или какая-то шутка… Да! Наверное, ее разыгрывают, и вот сейчас выскочит ведущий шоу и весело, улыбаясь во все свои белоснежные тридцать два, радостно закричит что-то вроде: вас снимают, вон в том углу камера, помашите ручкой!
Но никто ниоткуда не выскакивал. Алина несколько раз обошла квартиру, заглядывая во все углы, еще раз пересмотрела документы на право собственности, по слогам прочитала фамилию, имя и отчество, дату и место рождения. Да, это точно она ― Курцева Алина Павловна, единственная и полноправная хозяйка этих сказочных квадратных метров!
Вечером того же дня Алина устроила новоселье. Пригласила маму, подруг и некоторых коллег с работы. Посидели на кухне, выпили хорошего, дорогого вина с не менее дорогим сыром ― Алина решила не экономить на угощениях, тем более, что финансовая подушка у нее была хорошая ― и разошлись.
А через неделю ее вдруг пригласили на свидание. И кто ― сотрудник из соседнего отдела, который прежде никогда не обращал на нее внимания! Алина недоумевающе смотрела на него.
― Я не ослышалась? На свидание сходить?
― Да, ― с радостной улыбкой кивнул тот. ― Именно на свидание. Какую кухню вы предпочитаете? Итальянскую, французскую, азиатскую?
― Русскую, ― растерянно сказала Алина.
С чего он вдруг решил пригласить ее в ресторан?.. Она с трудом верила, что это всё всерьёз.
― Хорошо! Знаю один чудесный ресторанчик, называется «Борщ, блин!». Там только национальная кухня. Правда, далековато, но это не страшно, я на машине. Так что ― договорились?
Алина пожала плечами.
― Ну давайте сходим…
― Вот и отлично!
Он ушел в явно хорошем расположении духа, а Алина невольно задумалась: а вдруг это приглашение как-то связано с наследством? Ведь раньше она была неприкаянная, а теперь ― со своей жилплощадью, да не абы какой! Слишком уж подозрительно все совпало!
Но она отмахнулась от этой мысли. Да даже если так, что с того? Что мешает ей сходить в ресторан со странным названием «Борщ, блин!» и насладиться проведенным временем?
Весь вечер Вадим ― тот самый жизнерадостный сотрудник ― мило улыбался и активно ухаживал, не скупился на комплименты, говорил, какая она красивая, и как он ее сразу заметил, как только устроился на работу.
― Почему же тогда раньше не подошли? ― наигранно удивилась Алина. ― Взяли бы да и сказали, как есть.
― Я стеснялся, ― смущенно улыбнулся Вадим.
Очень хотелось верить его словам и комплиментам. И после двух бокалов вина, когда в голове поплыло, приятно закружило, Алина решила: да будь что будет! Из-за квартиры так из-за квартиры! Она смеялась во весь голос над нелепыми, порой неуместными шутками Вадима, вовсю строила ему глазки и флиртовала, как умела.
К черту все! Она наконец-то приглашена на свидание!
Счастье продлилось только до утра. Алина решила прийти на работу пораньше: были кое-какие недоделанные вчера дела. Проходя мимо курилки с двумя туго набитыми папками, она услышала голос Вадима. Он явно говорил с кем-то по телефону. Замерла, прислушалась.
― Да ты бы знал, каково мне было! ― со смехом рассказывал он. ― Эта крокодилиха сидит напротив и стреляет в меня глазами. А мне так противно, что кажется ― сейчас рвотные массы пойдут! Но сижу и делаю вид, что она мне правда нравится… Что? Как это ― для чего? У нее хата знаешь какая? Шикарно-роскошная! Моя Лерка позавчера к ней на новоселье ходила, рассказывала. Так такие хоромы!.. Да… Да… Конечно! Мы с ней сразу решили, потом всю ночь обдумывали. Я ее окручу и половину оттяпаю… Да получится все, я тебе говорю!
Алина почувствовала, как ей внезапно стало жарко. Вот как, значит? Она поняла, о какой Лере он говорил: об Алининой лучшей подруге… Которая оказалась злейшим врагом.
Она стояла перед дверью курилки и размышляла, как поступить: плюнуть Вадиму в лицо сейчас или потом? Может, нужно поиграть с ним, пусть думает, что его план успешно идет своим чередом? Внезапно взыграла звериная ярость. Алина рывком открыла дверь, уставилась, не мигая, на окутанного табачным дымом Вадима. Между пальцев его тлела сигарета.
― Да пошел ты! ― сквозь зубы прорычала она. ― Ничего у тебя не выйдет.
Вадим замер, испуганно глядя на нее, не в силах произнести ни слова.
Весь день Алина рвала и метала, планировала подавать заявление на увольнение, но передумала: почему она должна терять хорошую работу из-за какого-то недоумка и его ведьмы?
И с грустью подумала, что теперь точно нужно держать ухо востро. Все-таки права была мама: лучше быть одной.
