Простить или Винить
Вечер опустился на небольшое село с интересным названием «Петушки» незаметно: вот ещё недавно было светло, а тут резко потемнело, и даже света от лампы над крыльцом стало уже маловато. Вбежав в дом и потирая озябшие ладошки, маленькая Настя обернулась, чтобы убедиться, что мамочка вошла следом за ней. Ульяна Викторовна кивнула дочери с усталой улыбкой, поставила у двери ведро с огурцами, которые они только закончили собирать с дочерью. Сегодня заниматься соленьями сил уже не осталось, а завтра с утра нужно бежать на работу, поэтому женщина решила оставить огурцы на потом.
Что с ними станется? Испортиться точно не успеют, а вот здоровый сон сейчас лишним точно не будет.
— Мама, мама, а ты мне расскажешь ещё раз историю о том, как вы с папой познакомились? – спросила непоседа-дочка, на что Ульяна Викторовна с грустью вздохнула.
— А как же продолжение сказки про Снежную Королеву? Неужели ты не хочешь узнать, как закончилась история Кая и Герды?
— Хочу, но история про вас с папой интереснее, — вздёрнув свой носик-курносик, произнесла маленькая Настя.
Косички девочки насыщенного медового оттенка немного растрепались за бурный день. Прядки волос выбились из причёски и теперь забавно торчали в разные стороны. Ульяна лишь улыбнулась, глядя на дочь, и кивнула.
— Ладно. Беги давай, умывайся. Я сейчас какао разогрею и пирожки. Поужинаем, а потом я тебе снова расскажу историю нашего знакомства с папой.
Ульяна Викторовна с дочкой жили душа в душу. Девочка росла послушная, во всём помогала матери — ну не ребёнок, а мечта. Соседи так частенько и говорили. Однако временами на малышку накатывала тоска. Смотрела она на других детей, встречающих своих отцов с работы, и с грустью отводила взгляд в сторону. Как бы ни старалась Ульяна, но заменить отца своей дочери она не могла. Новые отношения построить всё времени не хватало, да и не хотелось самой женщине. Не могла она смотреть на представителей сильного пола, не вспоминая своего мужа.
Когда-то жизнь Ульяны была иной. Она рассказывала дочери, что жили они с отцом в городе, но в один из злополучных дней Юрий Романович героически погиб на своей опасной работе. Подробности Настя не расспрашивала, ведь прекрасно видела, как тяжело говорить матери о смерти любимого мужчины. Пару раз девочка заикнулась, а увидев слёзы, дрожащие на ресницах матери, тут же передумала спрашивать, что же за работа такая была у папы. Своим друзьям она говорила, что папа её был героем – этого вполне хватало, чтобы её перестали дразнить, называя безотцовщиной. Настя гордилась папой, хоть ей и не хватало крепкого плеча рядом. Порой так хотелось, чтобы папа прижал к себе, покружил, подняв на руки, усадил себе на шею и покатал. Настя иногда даже представляла, как открывается дверь, и папа входит в комнату, тихонько ласковым голосом зовёт дочь и говорит, что произошла ошибка, что он не умирал. Только всё это были детские мечты, которыми девочка никогда не делилась с матерью, чтобы не расстраивать её.
За ужином Настя заметила, как закрываются глаза матери от усталости, взяла ту за руку, лежащую на столешнице, и с улыбкой произнесла:
— Мамочка, ты лучше ложись спать. Расскажешь мне эту историю ещё раз, когда не будешь такой уставшей.
Ульяна Викторовна даже всхлипнула от слов дочери, проникнувших до глубины души. Такая маленькая, а уже заботилась о душевном равновесии и спокойствии матери.
Время летело незаметно. Ульяна работала на ферме дояркой, а успевшая подрасти дочь время от времени прибегала, чтобы помочь матери поскорее управиться с коровами и передать молоко в обработку. Настя уже и по дому всё делала сама, а Ульяна даже время от времени подумывала взять ещё какую-нибудь подработку на ферме, ведь не заметит, как дочь вырастет и поедет в город, поступать. А там деньги потребуются немалые. Хоть училась девочка хорошо, а всё-таки на бюджет рассчитывать сильно не приходилось. Знала Ульяна, как места эти раздают тем, кто заплатит взятку повкуснее.
Роковой случай, разделивший жизнь девочки на «до» и «после» обухом ударил по голове. Ничего не подозревающая Настя вернулась из школы в прекрасном настроении. Ей не терпелось похвастаться маме, что её сочинение заняло первое место в райцентре, и теперь её приглашали приехать за медалью. Девочка знала, что мама будет гордиться ею, но уже с порога почувствовала что-то неладное. В доме стоял слишком резкий запах медикаментов, а фельдшер, тётя Люба, хорошая мамина подруга, выглядела темнее грозовой тучи.
— Что-то случилось? – испуганно спросила Настя.
— Девочка моя, ты держись, ладно? Сердце Ули не выдержало затяжной болезни, о которой она старалась не говорить тебе, чтобы не расстраивать. Умерла твоя мамочка. Соседка зашла к вам, чтобы сахар попросить и увидела…
Не веря собственным ушам, Настя бросилась в комнату, где и увидела бездыханное тело матери, которое пока не успели забрать медики. Сердце девочки разрывалось в этот момент. Захлёбываясь рыданиями, она кричала, срывая голос, пока тот совсем не охрип. И даже тогда девочка хрипло выкрикивала, что она не верит. Любовь Владимировна только прижимала её к себе, поглаживала по спине и говорила, что она обязательно справится с этой утратой. Они вместе справятся.
— Твоя мама не хотела бы, чтобы ты так убивалась, милая. Жизнь ведь продолжается. Всё у тебя будет хорошо. Мама обязательно приглядит за тобой с небес.
Похороны прошли как в бреду. Настя мало что запомнила. Она толком не спала и практически ничего не ела – кусок попросту не лез в горло, а через несколько дней Любовь Владимировна сообщила, что органы опеки приняли решение отвезти девочку в детский дом. Сама женщина оформить опеку над Настей не могла, ведь своих детей трое было, да и условия проживания не самые лучшие. Она говорила, что попытается хоть что-то разузнать, но вероятно, получила везде отказы. Настя и не надеялась, что её заберут. А может, глубоко в душе она не хотела этого? Вдали от дома горечь утраты хоть немного притуплялась, а как жить в доме, где больше нет мамочки, девочка и не понимала вовсе. Даже сейчас её душу кромсали изнутри болезненные воспоминания, а стоило только оказаться снова там… Нет, об этом Настя думать попросту не могла.
В детском доме приняли Настю, на удивление, хорошо. Сверстники не задирали её, даже пытались утешить и подружиться с ней. Время от времени девочка думала, что тётя Люба была права – теперь мамочка оберегает её с небес и окружает своей заботой.
Горе с каждым днём становилось будто бы сильнее и сильнее, и только с возрастом боль, наконец, начала затихать. Все слёзы Настя словно выплакала в те мрачные вечера, лёжа под одеялом с головой, в комнате холодного, одинокого здания, что словно ещё сильнее и сильнее тянуло её на дно. И вот, наконец, она смогла дышать полной грудью, отпустить своё печальное прошлое и просто жить. Настя говорила себе, что делает это ради мамы, ведь та не хотела бы видеть слёзы и страдания дочери.
Окончив школу и выпустившись из детского дома, Настя сумела поступить в университет. Отметки у девушки были хорошие, все экзамены сданы на «отлично». Не дотянула она до золотой медали совсем немного, больше из-за вредности учителей, которые намеренно занижали оценки. Настя была сиротой, поэтому сложив множество факторов, ей всё-таки смогли дать бюджетное место. Поселилась девушка в общежитии и с головой погрузилась в учёбу. Смутные развлечения сверстников ничуть не интересовали Настю: она проводила немало времени за учебниками, брала немало дополнительных материалов в библиотеке и в свободное время корпела над энциклопедиями. Насте удалось найти себе подработку в кафе неподалёку от общежития, куда она бегала на несколько часов вечером, чтобы помочь с уборкой кухни и чисткой овощей. Девушка каждую копейку старалась откладывать, ведь понимала, что простой жизнь дальше не будет. Да только разве накопишь много, если нужно то одно купить, то другое?
Получив диплом, Настя должна была решить, что ей делать со своей жизнью дальше. Единственное жильё, которое у неё было – дом, оставшийся от матери. Пусть и в селе, но зато свой. Так как накоплений собрать достаточно для аренды квартиры не удалось, девушка была вынуждена вернуться домой. Она боялась окунуться в воспоминания, ведь мама продолжала жить в сердце девушки. Даже на кладбище Настя приезжала всего несколько раз, так как её сознание блокировалось и отказывалось принимать смерть близкого человека. Однако пришлось переступить через себя.
Больно было войти в старый дом, где всё оставалось нетронутым на своих местах, словно и не прошли все те годы. Лишь толстый слой пыли на поверхностях говорил о времени, в течение которого Настя осознанно отказывалась принимать правду. Слёз уже не было, но внутри полыхала сильнейшая тоска. Горечь утраты напоминала о себе болезненными всполохами. Девушка убралась в доме, заглянула в гости к тёте Любе, поговорила с той о жизни за чашкой ароматного медового чая, а на следующий день поехала в райцентр на автобусе и устроилась на работу. Хоть добираться не совсем удобно, но нужно было привыкать ко взрослой жизни. Настя обещала себе, как только немного окрепнет, обязательно продаст дом и переберётся в город, а пока приходилось обходиться тем, что было. Да и что-то глубоко внутри противилось продаже, ведь этот дом хранил самые тёплые воспоминания. Как просто взять и расстаться с ними?
Каждый день после работы Настя приходила на могилу матери, смотрела на её улыбку с фотографии и рассказывала, как прошёл день. На выходных девушка много времени проводила на кладбище, словно навёрстывала те годы, когда старалась ограждать себя от боли и не навещала мать. Так как свежих фотографий Ульяны не нашлось, на памятник установили снимок из молодости женщины, где она смотрела на мир своей ещё юной, беззаботной улыбкой. Эта улыбка грела душу Насти. Девушка искренне верила, что сейчас мама в лучшем мире, и она радуется успехам своей дочери.
Так и шли дни, ничего необычного не происходило, пока однажды Настя не пришла, как обычно, на могилу матери в один из своих выходных, и не заметила странную картину.
Прямо у памятника, с которого улыбалась мамочка, стоял незнакомый Анастасии мужчина и плакал. Плакал он горько, будто бы раскаиваясь в страшном грехе. Девушка не хотела мешать ему в такой момент, подумав, что может быть, какой-то старый мамин друг или знакомый узнал о её смерти и пришёл попрощаться. Настя собиралась уже отойти, вот только под её носком предательски хрустнула ветка. Незнакомец обернулся на звук, и если сначала его лицо было полным печали и скорби, то как только он увидел перед собой Настю, сразу же побледнел, а глаза его и вовсе поползли на лоб. Мужчина нервно, запинаясь и путаясь в жестах, перекрестился, бормоча что-то бессвязное себе под нос. Настя тоже растерялась и не знала, как реагировать правильно. Ей хотелось извиниться, обратиться к незнакомцу и заговорить с ним, но внутри появился таинственный страх. Сердце закололо от мысли, что мужчина может оказаться сумасшедшим. Кто его знает, зачем пришёл на могилу Ульяны Викторовны? И почему смотрел теперь на Настю с таким ужасом, бормоча что-то вроде «чур меня».
— Извините, вам, может быть, помощь нужна какая? – Девушка спросила это как можно мягче, и потянула руки в успокаивающем жесте. Вот только мужчину словно водой окатили, до того он ловко отпрыгнул назад. Теперь его взгляд бегал от памятника на Настю и обратно.
— Уля… Уля, но как ты?… Господи прости, Уля… — Мужчина всё повторял и повторял имя матери, как заведённый, отчего девушке стало совсем не по себе, а потом и вовсе схватился за сердце, облокачиваясь на оградку.
Настя воспользовалась моментом и приблизилась к незнакомцу. Видно было, что с мамой её этот человек точно был знаком в прошлом, а теперь нуждался в помощи. Он рвано дышал, того и гляди сердечный приступ скрутит. От страха не осталось и следа. Насте хотелось успокоить мужчину, поэтому она поспешила заверить того, что всё в порядке.
— Нет, нет. Вы ошиблись, я не Ульяна… Я Настя, её дочь. Да и как она может быть тут, если давно умерла? – Девушка старалась говорить как можно спокойнее. Она достала из сумки бутылку с водой, что изначально принесла для полива цветов, подошла ещё ближе и помогла странному незнакомцу напиться. Понимая, что это ничуть не помогло, Настя решила мчаться за медицинской помощью, так как мужчина находился в предобморочном состоянии: того и гляди потеряет сознание.
— Подождите меня немного, я скоро вернусь, — прошептала Настя, скорее всего, самой себе, так как мужчина на её слова не реагировал. Продолжая сверлить девушку шокированным стеклянным взглядом, он держался за сердце и хватал ртом воздух. – Я только помощь позову. Вам срочно нужен врач.
Настя побежала к медпункту, находившемуся к её счастью неподалёку от кладбища. Село у них было маленькое, всё располагалось достаточно близко. Буквально залетев в маленькое здание, пропахшее лекарственными препаратами, девушка забежала в кабинет Любови Владимировны. Женщина оторвалась от инструкции, которую до этого внимательно изучала и посмотрела на бледную девушку.
— Настенька, что же случилось то с тобой такое? Бледнее стен наших облупившихся выглядишь. Словно призрака увидала.
— Здравствуйте, тёть Люб, выручайте, пожалуйста! Там, у могилы мамы… Мужчина… С сердцем, — Настя говорила сбивчиво, запыхавшись от столь интенсивного бега. Она понимала: каждая секунда на счету, ведь мало ли, что могло произойти у этого мужчины.
Любовь Владимировна поняла, что дело срочное. Схватив чемоданчик с лекарствами для оказания экстренной помощи, она поспешила следом за Настей на кладбище, а по пути успела позвонить в райцентр и вызвать скорую помощь, так как те признаки, о которых успела сообщить девушка, указывали на необходимость экстренной госпитализации.
Незнакомец в этот раз и не стоял вовсе, облокотившись на оградку, а сидел на сырой земле, едва удерживаясь даже в таком положении. Увидев мужчину, Любовь Владимировна ахнула, прошептала себе под нос:
— Какой леший тебя сюда принёс?
Она покосилась на Настю, но девушка не поняла эмоций маминой подруги. Вроде бы знала женщина этого мужчину, раз так смотрела на него? Но по имени к нему не обращалась, не говорила ничего, только делала своё дело – сухо, без эмоций, как и должен поступать врач.
Оказав первую медицинскую помощь, Любовь Владимировна перевела своё внимание на Настю.
— Скорая сейчас приедет и заберёт его. Тут что-то серьёзное. Я сделала всё, что могла.
Незнакомец не мог говорить, пытался что-то произнести, но его язык заплетался, и разобрать что-то не представлялось возможным. Он время от времени пытался протянуть руку в сторону Насти, но тело едва ли слушалось его.
— Насть, а ты его знаешь? – спросила тёть Люба каким-то странным, взволнованным голосом.
Девушка отрицательно помотала головой.
— Нет, я вижу его первый раз в жизни… Вообще ума не приложу, кто этот человек и почему он на меня так отреагировал… Он меня за маму принял, стал её именем называть, как только увидел, а потом скрутило его. Вот и теперь не может пары слов связать бедняга. А почему вы спрашиваете, тёть Люб? Вы с ним знакомы?
Этот человек точно был не из их села – Настя никогда раньше не видела его, а если какой-то новый жилец, то вряд ли был бы знаком с Ульяной.
Любовь Владимировна ничего не ответила. Словно дала заднюю, именно так и ощущалось её молчание. Тягучее и тяжёлое, такое, за которым обычно прячут какую-то страшную тайну. Настя постаралась не обращать на это внимания, ведь сейчас речь шла о жизни человека, стоило сконцентрироваться на оказании помощи ему, поэтому мучить тёть Любу расспросами девушка не стала, решив, что время для этого обязательно появится чуточку позже. А если нет, то ничего Настя не потеряет. Хорошо, что она никогда не увлекалась сплетнями, и интересы подобного рода угасали, так и не успев развиться.
Скорая приехала на удивление быстро. Мужчину погрузили на носилки. Врач сказал, что, скорее всего, там инфаркт, но для более точной диагностики всё-таки необходимо провести обследование.
— Состояние у него критическое, если организм сильный, то выкарабкается. Тут всё уже от него зависит, а мы, как сможем, поможем. Спасибо вам, Любовь Владимировна, за проделанную работу. – Фельдшер скорой пожал руку женщины, нырнул в машину, и с включённой сиреной и мигающими фонарями на крыше та быстро умчалась.
Настя ругала себя глубоко в душе, ведь из-за её неосторожности человеку стало настолько плохо. Если бы он не увидел её, то и не испугался бы так сильно. Девушка пребывала в состоянии шока и пока слабо понимала происходящее. Как-то на автомате полив цветы на могиле матери, вместе с Любовью Владимировной, Настя отправилась обратно в село.
Время от времени тёть Люба пристально смотрела на свою спутницу, словно хотела что-то сказать ей, да не могла решиться. Женщина внешне выглядела спокойной и собранной, но в воздухе ощущалось какое-то едва уловимое напряжение. Настя хорошо чувствовала людей, от неё что-то скрывать было более чем бесполезно. Она понимала, что Любовь Владимировна незнакомца узнала и хотела поговорить с Настей об этом.
— Эх, а ведь мы с твоей мамой когда-то бегали вместе по этим полям и лесам, ещё совсем крошками. Как сейчас помню – у меня тогда было платье в горошек, красивое такое, чёрное. Родители привезли из города. В нашем селе такое за роскошь считалось, — Женщина улыбнулась, после того, как неожиданно начала разговор. Она словно хотела к чему-то подступиться, что-то сказать, но совершенно не знала, как ей правильно это сделать. Поэтому и решила поговорить об их совместном с Ульяной прошлом. – И мне тогда все от зависти гадости наговорили, дразнили… А твоя мама так искренне мной восхищалась, ещё и ленточки мне новые принесла, красные, атласные… Сказала, что к платью подходят. А я тогда его в первый же день в поле порвала, представляешь?! Зацепилась за куст, и всё, пиши пропало. Ох, и влетело мне тогда по первое число от родителей… — Любовь Владимировна продолжала грустно улыбаться, вспоминая что-то ещё. – Ах! Мы теми ещё оторвами с Улей были. Нам на месте никогда не сиделось. Однажды пошли ягоды в лес собирать, и в малиннике на нас пчёлы напали. Мы потом на пару ходили с лицами распухшими, ну и смеху-то было! – Женщина нервно хохотнула, словно уже и не знала, что бы такого ещё рассказать. Вернее, историй-то у неё было много, но все они совершенно не подходили к тому, о чём на самом деле хотелось поговорить.
Настя решила, что сейчас тот самый момент, когда она может чуточку больше узнать о своих родителях. Наверняка, Любовь Владимировна знала её отца? А ведь девушка понятия не имела, где тот похоронен сейчас, не навестила его могилу ни разу.
— Скажите, тёть Люб, а вы знали моего папу?
Женщина остановилась на секунду, тяжело вздохнула и посмотрела на Настю серьёзным, как никогда, взглядом. Она даже первую помощь так серьёзно этому бедолаге не оказывала. Тяжело вздохнув, словно желала втянуть в лёгкие как можно больше воздуха, Любовь Владимировна покачала головой.
— Лучше бы не знала никогда, ей Богу! Он твою маму до могилы и довёл, Настюш! – Девушка непонимающе уставилась на женщину, всё ещё продолжая идти по инерции. Увидев этот отчаянный взгляд, молящий рассказать, в чём же всё-таки дело, Любовь Владимировна не выдержала. — Да его, Юрку этого, только что на «скорой» увезли! Ты своему непутёвому папаше жизнь спасла. – Теперь Настя остановилась, смотря перед собой невидящим взглядом. В её голове промчался ураган из странных, непонятных ей самой чувств и эмоций.
Как такое могло быть? Тот незнакомец — её отец? Но ведь папа умер. Мама всегда говорила, что он… Неужели врала? А зачем делала это? Девушка обернулась и сглотнула солёный ком, вставший в горле. Туманная поволока перед глазами будто бы сгущалась, но ведь всё это могло оказаться ошибкой.
— Нет… Нет, нет, нет. Вы, видно, что-то путаете, теть Люб. Папа давно погиб. Мама говорила же, что он погиб на работе… при исполнении какого-то долга. Она всегда называла папу героем. Разве мог он… сейчас?..
Вот только женщина ничего не путала. Любовь Владимировна, чуть помедлив, сказала Насте, что будь её мама сейчас жива, она бы сама поведала ей всю правду, что женщина ждала только одного – совершеннолетия своей дочери. Не рассказала раньше только потому, что боялась разрушить легенду, которую сама когда-то придумала, чтобы лишний раз не разочаровывать своего любимого, единственного ребёнка. И тут тётя Люба сделала ремарку – коль мамы больше нет, и рассказать она ничего так и не успела, она это сделает за неё, и наконец, совесть её будет чиста.
— Ульяна уехала в город сразу после окончания школы, собиралась поступить в хороший институт, а потом найти работу и родителям понемногу помогать. Такой она была всю жизнь, доброй, открытой, с искренним желанием всем помочь… Только вот в её жизни появился Юра, разгильдяй знатный, ни работать не хотел, ни учиться. Одним словом – тунеядец! Был у него единственный плюс — красивый, зараза, видный… Тебе ли не знать, Настенька, что хорошим, искренним, девушкам часто нравятся плохие парни. Вот Уля и влюбилась. У них всё так быстро закрутилось, потом раз, и она беременная уже. А о какой учёбе идёт речь с пузом? Вот и стала она дома сидеть, пока Юра на халтурки бегал. Работы толком и не было тогда, перебивался, чем мог. Жили бедно, денег ни на что не хватало, особенно с твоим рождением. Когда ты появилась на свет, они свадьбу сыграли. Тихую, маленькую, даже фотографий не осталось… Юра всё чаще и чаще стал пропадать где-то вне дома, было видно, как говорила Ульяна, что ему надоела и она, и дочь, и быт… Что не нагулялся парень, какие ему дети… Так и вышло, что спустя три года брака он со скандалом ушёл. В один день просто вернулся в квартиру, после, как он утверждал, работы, и сказал, что уходит из семьи и помогать вам ничем не станет. Юра встретил женщину старше него, у неё уже было двое детей от первого брака, так что все свои средства он решил ей отдавать. И самое главное, что он упомянул, что у неё солидное наследство – две квартиры, свой автомобиль. Она работала где-то на руководящей должности на каком-то заводе, немудрено, что имущества у неё хоть отбавляй. Повёлся на перспективу красиво жить, меньше вкалывать… И Ульяна, самое главное, его не осудила. Наоборот, поняла и простила, время ведь, как она говорила, нелёгкое. И кто знает, как бы повела она себя на его месте.
Любовь Владимировна замолчала. Ночь опускалась слишком быстро, поэтому пришлось продолжить путь, ведь освещения в селе толкового не было. Промозглый ветер пробирался под одежду. Общее состояние оставляло желать лучшего, ведь тот хрупкий идеальный мир, выстроенный в голове Насти, теперь разрушился до основания. Девушка поверить не могла, что мама обманывала её, рассказывала об отце сказки, а она искренне верила, что тот был героем, часто просила ещё что-нибудь поведать о нём. Каково было маме придерживаться выдуманной легенды? Теперь только Настя поняла, почему каждый раз на ресницах матери дрожали слёзы, когда она вспоминала, как познакомилась с отцом девочки, как тот любил свою семью. Не любил, получается. И не радовался тому, что у него есть дочь. Или всё-таки любил, но суровая тяжесть жизни разрушила настоящую семью? Возможно, отец побоялся что не справится, потому и сбежал туда, где ему было удобнее? Но ведь мама не испугалась!.. Она не отдала Настю в детский дом и сама поднимала девочку на ноги, как могла.
— Квартиру молодожёны тогда снимали, а так как у Ульки не было ни работы, ни образования, обеспечить себя, так ещё и маленького ребёнка, она не могла. Для неё сумма за квартиру была неподъемная. И она была вынуждена вернуться в родительский дом, попрощавшись навсегда со всеми своими мечтами и надеждами… И чтобы не было так горько от того, как с ней поступил её любимый муж, она рассказала всем, что он умер. Родителей Ульянка ещё до развода схоронила, а ты осталась для неё единственной отрадой. Для тебя, Настенька, мамочка жила. Хотела оградить тебя от переживаний, которые когда-то испытала сама.
Дойдя до дома Любови Владимировны, Настя согласилась зайти к женщине на кружку чая. В доме было тепло и уютно, и только теперь девушка поняла, как сильно продрогла на улице. Аромат лавандового чая быстро заполнил кухню. Из спальни выглянула Анютка, младшая дочь тёти Любы, поприветствовала Настю и маму и вернулась к себе, пожаловавшись на усталость после учёбы, ведь сейчас старательно работала над дипломной, которую вот-вот должна была ехать сдавать. Муж женщины уже спал, а старшие дети сейчас жили в городе, им удалось устроиться в этой жизни и получить перспективную работу. Хоть у кого-то жизнь складывалась хорошо. Настя искренне радовалась за них, надеялась, что и у неё есть шанс однажды отыскать себя и устроиться на лучшем месте.
Обхватив кружку с чаем руками, Настя смотрела на пар, поднимающийся с поверхности, и всё думала… думала… а о чём? Девушка сама толком не понимала. Ей сложно было поверить в такую правду об отце и их семейных отношениях. Что-то не складывалось, словно был в этом пазле фрагмент, неизвестный даже тёть Любе.
— Хоть я обижена была на Ульку за то, что она со мной почти не общалась, уехав в город и встретив там Юрика, а бросить её один на один с переживаниями не могла. Не чужие же мы друг другу люди были, с детства дружили. Я примчалась тогда к ней… Вот Улька мне всё и поведала как на духу. Ты уже спала тогда у себя в комнате, поэтому мама твоя решилась излить душу. Рассказала всю правду о неверном своем избраннике. Не хотела Ульяна, чтобы ты плохим своего отца запомнила, поэтому придумала вот такую легенду красивую, рассчитывая, что взрослой правду принять будет легче, да только не увидела она, как ты повзрослела. Не успела рассказать тебе всё, как было на самом деле.
Настя сделала глоток ещё горячего напитка, обожгла губы и слегка поморщилась. Однако физическая боль не шла ни в какое сравнение с душевной. Отец не был таким идеальным, как казалось девушке. Она искренне верила, что родители любили друг друга и были счастливы в браке, что папа любил её, а теперь… Девушка вздохнула, понурив голову, а Любовь Владимировна после недолгой паузы продолжила свой рассказ.
— Улька тогда сказала, что Юра умер у неё в сердце, остался для неё героем, в которого она влюбилась, но умер для неё, уйдя к другой женщине. Говорить она тебе не хотела о поступке отца, чтобы не злилась ты на него, пусть я искренне не понимала её этого стремления обелить неверного. Не хотела она, чтобы обида отяжелила твоё сердце. Светлая душа была у твоей мамы, Настенька, раз легко она так сама простила предателя и оставила лишь тёплые воспоминания, связывающие их в прошлом.
В шоке от открывшейся спустя столько лет правды, Настя поблагодарила тёть Любу за откровенный разговор и побрела домой. Девушка была обескуражена и не знала, как ей реагировать на такую неприятную истину об отце. Войдя в дом и окинув его взглядом, Анастасия вспомнила, как просила маму рассказать ещё одну историю о папе. Каково было женщине оправдывать мужа, чтобы в глазах дочери он казался героем?
Растянувшись на кровати и укутавшись в тёплое одеяло, Настя закрыла глаза и постаралась расслабиться, да только ничего не получалось. Спать совершенно не хотелось. Смогла бы она простить отца за то, что так жестоко обошёлся с мамой в прошлом? Он предал не только жену, но и родную дочь. Маме приходилось работать слишком много, чтобы обеспечивать Настю всем необходимым, и кроме изнурительного труда на работе она ещё в одиночку занималась домом и огородом. Хоть девочка и оказывала помощь, но этого было слишком мало. С другой стороны в голове был выстроен образ папы, который так долго транслировала ей мама…
Заботливый, любящий, герой.
Может он действительно когда-то таким был?
А что, если нет?
Что если это всё тоже часть огромной лжи, лишь бы не сделать девушке больно и не ранить её раньше времени?
Настя злилась и на маму, и на тётю Любу, что никто не рассказал ей раньше всей правды. Она ведь так долго считала себя сиротой, так долго хотела быть как все обычные дети, жить в любящей, полной семье, да даже банально знать, что где-то есть люди, к которым она может вернуться… И тут оказывается, что этот человек у неё был. Вот только ему она совсем не нужна. А с другой стороны, зачем он тогда тут появился, обрушившись как снег на голову? Почему приехал и так отчаянно рыдал у могилы матери? Ведь такие рыдания невозможно подделать, значит, человек раскаивался в своих прошлых ошибках? Приехал, надеясь что-то исправить?
Заснуть удалось только под утро, когда уставший организм отказывался даже думать. А наутро, ни свет ни заря, Настя побежала в медпункт, справиться у тёти Любы о состоянии отца.
— Я вот недавно буквально в больницу звонила, спрашивала… Сказали, что состояние пусть и тяжёлое, но жить будет, — произнесла женщина усталым голосом, а потом вновь серьёзно посмотрела на Анастасию, сняла даже очки, чтобы ярче воспринимался её пристальный взгляд. – Мой тебе совет, Насть: не забивай этим свою голову. Раз он когда-то не подумал о семье и все эти годы о тебе не вспоминал, то и тебе не стоит о нём переживать. Он эгоист проклятый, так ещё и повёл себя, откровенно говоря, не по-мужски. Если бы не его решение в прошлом так жестоко поступить с тобой и мамой, то и Уля могла жить ещё.
Слова подействовали на девушку, напомнив о самой большой утрате в жизни, и Настя согласилась с тётей Любой. Она так и хотела поступить – не забивать этим голову. Юрий для неё чужой человек, и когда-то, много лет назад, действительно променял её на чужих детей. А ведь если бы он этого не сделал, может и мама была бы жива, и Настя никогда бы не попала в детский дом. Уж слова Любови Владимировны так сказывались, или Настя сама приняла такое решение – она пока толком не понимала, но встречаться с отцом снова не хотела.
Несколько дней Насте действительно удавалось игнорировать мысли об отце. Жизнь плавно вернулась в прежнее русло: девушка вставала по утрам, ходила на работу, возвращаясь, забегала на кладбище к могиле матери и говорила с ней… говорила.
Однако рутина серых таких похожих друг на друга будней разбавилась тем, чего не было в ней никогда раньше. В памяти Насти, словно старая фотоплёнка, стали всплывать моменты, которые раньше ей были недоступны. Те, о которых ей рассказывала мама. Как они вместе с папой в её далёком детстве проводили время вместе, как он любил свою дочь… Любил ли?
Девушка будто бы возвращалась в прошлое и копалась в своих воспоминаниях. Она не могла разобрать что это – навязчивые идеи идеальной семьи, которые так долго отправляла в сознание дочери мать, или семья действительно была счастливой, пусть и недолго?
Однажды ночью Настя так глубоко погрузилась в сон, похожий на настоящую жизнь, что проснувшись, огорчилась. Сев на кровати и обхватив колени руками, девушка всхлипнула. Во сне всё казалось таким реальным, точно происходило взаправду. Настя снова прокрутила этот сон перед глазами.
Знойное, жаркое лето, повсюду слышны крики птиц и жужжание пчёл, и она, маленькая, босыми ножками, что ещё плохо слушаются свою владелицу, бежит навстречу папиным рукам. Он молодой, ещё не потрёпанный временем, в яркой, полосатой рубашке улыбается. А она хохочет, и прямо за её спиной так же, на корточках, как и отец, сидит мама, молодая, красивая, словно распустившаяся роза. И в этот момент в душе чувствовалось только счастье и гармония…
Понимая, что этот сон так похож на одно из ярких воспоминаний, которые несколько дней не отпускали её и напоминали о себе, Настя решила, что она просто обязана встретиться и поговорить с отцом. Если мама не хотела, чтобы дочь таила в своей душе обиду, и сама простила неверного мужа, возможно, для этого был какой-то повод? Хотя бы малейший? Вдруг они были счастливы, но случилось что-то, и отец был вынужден покинуть семью? Конечно, такое себе оправдание предательству, но Настя отчаянно желала услышать версию отца, понять, почему он приехал и рыдал у могилы её матери.
В этот же день, так как у девушки был выходной, Настя отправилась в больницу, чтобы навестить отца. Она купила фрукты и сок. Много набирать не стала, не зная, что мужчине вообще можно употреблять в пищу, и в каком состоянии он находится.
— К сожалению, надолго вас пустить не могу. Состояние пациента едва удалось стабилизировать. Его только вчера в палату перевели, до этого находился в реанимации. Эмоциональные качели ему сейчас противопоказаны, — отчеканил врач сухим безэмоциональным тоном.
Настя кивнула. Она не сильно расстроилась, что не сможет провести много времени с отцом, потому что пока до сих пор не могла понять, почему она вообще пришла. Должна ли была это делать?
В голове словно все мысли смешались в один клубок, распутать который было практически невозможно. По крайней мере, точно не сейчас. Девушка понятия не имела, о чём будет говорить с отцом, но чувствовала, что они должны встретиться.
Настя тихонько открыла дверь палаты и сделала нерешительный шаг вперёд. Отец лежал на больничной койке, к нему тянулись непонятные трубки и провода.
Мужчина сразу обернулся на звук, хотя до этого, очевидно, разглядывал небо в окне, которое сегодня было дождливым и пасмурным, под стать тяжёлому настроению, сопровождающему весь этот неожиданный визит. Мужчина разглядывал дочь очень долго, словно изучая каждую деталь её внешности, и решаясь говорить ему о чём-то, или нет. А Настя не знала, куда себя деть. Ей от этого взгляда хотелось спрятаться, хотелось быстрее поговорить обо всём и уйти, уехать подальше… А потом мужчина вдруг поморщился, словно от боли, на глазах его проступили слёзы.
— Настенька, дочка, прости меня, пожалуйста… Если сможешь, прости. Я знаю, что не заслужил, но я так долго жил с грузом этой вины, а теперь не знаю, как мне быть, как всё это искупить. – Девушка молчала, было видно, что на этом монолог не окончился, поэтому она терпеливо ждала, что же ей ещё скажет папа. — Я же в село ехал, чтобы у вас с Улей прощения просить… Село я помнил хорошо, надеялся очень, что Ульяна никуда не переехала и осталась жить в родительском доме. Пару раз после нашего расставания я ведь пытался встретиться с вами, приезжал, но Уля к тебе не пустила, только подарки приняла и сказала, что мне нет места в ваших жизнях, а я понимал, что всё так, да сердце всё равно тянулось к вам, ничего не мог с собой поделать. Идя от остановки к вашему дому, я решил немного сократить путь, пойти через кладбище, а проходя там, я зацепился взглядом за памятник, с которого на меня смотрела Ульяна. Не поверил собственным глазам, подошёл ближе и прочёл её имя на холодном камне. Я тогда понял, что извиняться поздно уже, что нужно было раньше всё искупить. – Юрий вдруг запнулся, вновь посмотрел на дочь пристально, вздохнул тяжело и продолжил: – …а потом тебя увидел, и, если честно, не сразу понял, что это ты, Настя. Наверное, тебе все это уже много раз говорили, но ты точная копия матери. Так ещё и лет тебе сейчас столько же, сколько ей было на той фотографии. Вот я грешным делом и подумал, что это она мне явилась. Я там так долго сидел, с фотографией её разговаривал, умолял её ответить мне хоть что-нибудь, хоть какой-то знак подать о том, простила ли она меня или нет… А потом вдруг ты… И знаю, глупо всё это, но… Я умоляю, прости пожалуйста дурака старого за то, что по молодости учудил. Что жизнь твою испортил, что маму не уберёг. Прости меня за двоих. От Ульяны-то я уже прощения не получу, не успел поговорить я с твоей мамой и хоть как-то помочь ей… — Последнее он растянул, особенно болезненно и грустно. Словно старая рана разошлась по швам и обнажила горечь вины.
Настя чувствовала, как нарастает ком в горле, душит её изнутри. Она смотрела на отца и понимала, что обида пусть и не ушла полностью, но была притуплённой. Возможно, всё дело в рассказах матери о герое отце, коим всегда девушка и представляла его себе? Или виновны воспоминания, преследовавшие её несколько последних дней? Те картины из памяти, в которых семья была счастливой и полноценной, пусть и недолго?
После короткого напряжённого молчания под напряжённым взглядом Юрия, ожидающего хоть слово услышать от дочери, Настя всё-таки заговорила:
— Я на вас зла не держу. Да и мама про вас мне никогда даже плохого слова не сказала. Она рассказывала мне об отце, как о герое, значит, она отпустила все обиды и не злилась на вас.
Нижняя губа Юрия задрожала. Мужчина заметно нервничал, а аппараты, к которым он был подключён, отчего-то запищали, и в палату влетела медсестра.
— Выйдите! Вам ведь говорили, что пациенту нельзя волноваться! – строго взглянула на Настю женщина.
Перепуганная девушка до боли прикусила нижнюю губу. Она надеялась, что не наделала ещё хуже своим визитом, и отец поправится. Они многое не успели друг другу сказать, словно отец скрывал что-то ещё, но время для таких разговоров обязательно наступит. Позже.
— Всё н-нормально, — просипел Юрий, но медсестра смерила Настю ледяным взглядом, и та была вынуждена покинуть палату.
Вскоре примчался доктор, долгое время не выходил из палаты, и Настя места себе не могла найти. Может и не следовало ей приходить сюда? Она не хотела навредить отцу, планировала просто поговорить с ним.
Сидя в коридоре на металлической скамейке, Настя ждала, когда отцу станет лучше. Хоть что-то внутри кричало, что прощать предателя нельзя, а сердце всё равно тянулось к родному человеку, которого девушка так часто видела в своих снах, пусть и в другом облике. Она ведь думала, что родители теперь вместе на небесах, а всё вышло совсем иначе. Мама ушла в другой мир, а вот отец пока оставался в этом. И Насте хотелось, чтобы он поправился. Она не желала отцу ничего плохого, ругала себя, что из-за неё его состояние может ухудшиться.
Так, заблудившись в лабиринте своих мыслей, девушка не заметила, как уснула. Из сна её выдернуло чьё-то лёгкое, почти невесомое прикосновение к плечу. Девушка открыла глаза и увидела перед собой молодого мужчину в белом халате. Окончательно избавившись от морока сна, Настя похлопала глазами, глядя на врача, стоящего рядом с ней.
— Доброго вечера. Анастасия, верно? Меня зовут Владислав Максимович, не хотел вас будить, но подумал, что пора бы… Вашему отцу стало лучше, и вы можете ехать домой. Вы ему помочь ничем не сможете, да и попасть к нему не получится, ведь он спит под действием успокоительных препаратов. С сердцем шутки плохи, поэтому эмоциональные качели лучше отложить на потом, когда состояние пациента уже окончательно стабилизируется. Я, конечно, понимаю, что вы беспокоитесь за него, но ему бы ещё пару деньков побыть в покое…
— Добрый вечер. Д-да… спасибо большое, — закивала Настя. – Я даже не думала, что он во второй раз так отреагирует на моё присутствие. Возможно, теперь уже он будет проще воспринимать меня, ведь все главные слова были сказаны?
Кому задала этот вопрос, Настя не понимала. Может, самой себе? Ведь у кого-то она спрашивала, как всё сложится дальше… только Владислав точно не дал бы ей ответа на этот вопрос.
Посмотрев на старенькие наручные часы, Настя ужаснулась, ведь проспала немало времени, а теперь ей попросту некуда было пойти.
— Может быть, я могу остаться рядом с ним? Посижу, понаблюдаю за его состоянием, если потребуется, обращусь за помощью или помогу отцу как-то? К сожалению, я, кажется, пропустила последний автобус…
Податься Насте действительно было некуда, а разъезжать на такси – совсем недешёвое удовольствие. С деньгами сейчас и без того худо. На работе всё чаще отправляли на выходные за свой счёт, потому что заказов было немного, а брать в долг девушка совсем не хотела. Ну, какие ей долги, когда нужно скопить на будущее? Да и ведь отцу теперь могли потребоваться деньги. Конечно, Настя пока толком не понимала, как вести себя с мужчиной, но отказаться от него она почему-то не могла. Что-то внутри противилось, говорило, как неправильно это. Не такой её растила мама, слишком добрым было сердце девушки. Хоть и предатель, а ведь Юрий живой человек, не чужой ей.
— У вас всё настолько непросто? Не советую вам оставаться в больнице. Медсестра всегда рядом, если что-то потребуется, она обязательно узнает об этом, а вам бы отдохнуть. Выглядите слишком разбитой. Давайте подвезу вас до дома? У меня смена всё равно закончилась, и я теперь полностью свободен.
Настя вздрогнула. Предложение казалось таким заманчивым, но ехать не ближний свет – около часа до села, а потом ещё и обратно. Владислав тоже не выглядел бодрым и отдохнувшим, поэтому пользоваться его добротой не хотелось.
— Вы ведь даже не представляете, что предлагаете. Слишком далеко добираться до моего села, — произнесла Настя, понурив голову.
— Меня это совсем не пугает. Я люблю дорогу. За рулём отдыхаю от дневной суеты, успокаиваю нервы, раскладываю всё по полочкам. Не отказывайтесь. Я буду только рад проветриться.
Настя никогда не «ломалась», как это теперь модно говорить. Она прекрасно помнила слова бабы Нюры, старенькой соседки, которую какое-то время даже считала своей бабулей: «Дают – бери, а бьют – беги». Именно так девушка и решила поступить. Она назвала адрес, Владислав проверил в навигаторе, сколько времени займёт дорога, и уверенно кивнул.
— Вы знаете, а я в той стороне не был ни разу, мне даже интересно будет познакомиться с вашим селом. Ещё и название у неё такое интересное. В общем, я переоденусь быстренько, а вы подождите меня на крыльце больницы, хорошо? Я быстро. Как раз воздухом свежим подышите немного, взбодритесь перед дорогой.
Настя тепло улыбнулась, поблагодарила Владислава, покосилась на дверь в палату отца и поспешила выйти на улицу. От свежести воздуха голова даже кругом пошла. В больничном коридоре, оказывается, было слишком душно. Девушка передёрнула плечами от прохлады, скрестила руки на груди и посмотрела на небо. Уже было темно, кое-где проглядывались звёзды. Какие же красивые и яркие они в селе, и слишком тусклые, едва различимые в городе. Возможно, одна из звёздочек, зажжённых на бархатном небесном полотне, – это её мама? Стараясь прислушаться к сердцу и понять, что оно подскажет в этой ситуации, Настя даже дыхание затаила, но неопределённость не отпускала её. Хотелось и помочь отцу встать на ноги, и сбежать подальше, чтобы больше никогда не встречаться с ним. А что было правильным? Как поступила бы мама в такой ситуации? Простила бы она его? Она простила ведь и во имя того хорошего, что когда-то было между ними решила просто похоронить в своём сердце человека, которого любила. Не хотела женщина плохо думать и вспоминать уход супруга. Даже дочери внушила, что отец был героем.
Владислав не заставил себя долго ждать, уже скоро вышел и повёл Анастасию к своей машине, временно отвлекая от гложущих душу размышлений.
— На дорогую иномарку пока не накопил, но машина мне нравится. Шустрая, удобная, а главное – свой транспорт есть, — словно оправдываясь, говорил молодой доктор.
— Да какая разница – иномарка или нет? Главное, что вас всё устраивает, а мнение других – это только их мнение. Вряд ли оно должно беспокоить вас. Людям свойственна зависть. У вас прекрасная машина, и я очень благодарна, что вы вызвались отвезти меня домой.
— Поразительно. Я девушек с таким суждением давненько не встречал, — улыбнулся Владислав, открывая перед Настей дверцу. – А если быть откровенным до конца – никогда ещё. Вы первая. Обычно девушки, когда видят такую машину, шарахаются, отказываются сразу ехать.
Комплимент немного смутил Настю, но она постаралась не показывать своё смущение. В конце концов, ничем она не отличалась от других – ноги, руки, голова… Возможно, у неё было несколько иное, устаревшее, мировоззрение? Слишком доброе сердце? Тёть Люба ворчала, что такое сердце сгубит Настеньку, но девушка пока как-то выживала, и меняться ей совершенно не хотелось. Она никогда не причисляла себя к тем девушкам, которые очаровывают парней только ради доступа к их имуществу, роскошным машинам, готовенькой квартире. Главным качеством человека Настя считала – доброе сердце, душу с чистыми помыслами, а имущество – дело наживное.
По пути в село Владислав много расспрашивал Настю о жизни там, и девушка рассказала в ярких красках, каким радостным было её детство. Она поведала, что после смерти матери какое-то время провела в детском доме, а потом жила в общежитии, так как добираться из села в город на учёбу было бы проблематично.
— На время летних каникул я вносила небольшую плату, чтобы меня не выставили из общежития, так как подрабатывала в кафе рядом, чтобы купить себе новую одежду и все необходимые канцелярские принадлежности на новый учебный год, — закончила свой рассказ Настя. — Скучала я по местным красотам, тут уж нечего сказать. Хорошо выйти вечером на улицу и полюбоваться усыпанным звёздами небом, подышать свежим воздухом, наполненным насыщенным хвойным ароматом. В городе возможностей больше, конечно, но и жизнь разительно отличается от той, к которой я привыкла.
Влад рассказал, как он ездил в школьные годы в деревню на все летние каникулы и проводил время с бабушкой и дедушкой. Он восторгался восходами солнца, которые встречал с дедушкой на речке, выбираясь на рыбалку.
— Комары жалили, конечно, как без этого? Но их укусы ничто по сравнению с красотой, что нам дарит сама природа, — с мечтательной улыбкой на губах произнёс мужчина.
Довезя Настю до дома, Владислав заверил её, что ничего страшного с отцом девушки не случится, и Юрий непременно выкарабкается, но на полную реабилитацию может уйти немало времени. По крайней мере, выписывать мужчину из больницы пока никто и не думал даже.
Чувствуя себя обязанной перед мужчиной, домчавшим её до дома, Настя предложила Владиславу выпить чай с домашним малиновым вареньем на улице и полюбоваться звёздами. От взгляда девушки не ускользнуло, с каким восторгом Владислав глядел на небо, выйдя из машины.
— Если вам несложно провести со мной ещё немного времени, то я буду только рад согласиться на такое заманчивое предложение. Устоять тут совсем невозможно… так свежо.
Пока Владислав любовался красотой небесного полотна, усеянного яркими сияющими звёздами, Настя быстренько согрела чайник, приготовила вкуснейший напиток и вышла с двумя кружками, над которыми поднимался пар.
— Вы не голодны? У меня есть пирожки с капустой. Только они вчерашние.
— Спасибо, Настенька, за такое предложение, и я бы с удовольствием, но я плотно поужинал на работе, поэтому не планировал есть ещё перед сном, а вот чай попью с удовольствием, и как пахнет… Вы меня в буквальном смысле этого слова вернули в детство. Всё было так же прекрасно. И варенье совсем как у бабушки…
— С лесной малиной, а лесная всегда вкуснее садовой, — подметила девушка.
С Владиславом было слишком легко общаться. Если раньше Настя тяжело сходилась с незнакомыми людьми, а в университете её вообще называли дикаркой, так как не разделяла интересов сверстников и не заводила себе друзей, то Владу быстро удалось очаровать Анастасию. Новый знакомый много знал о созвездиях, говорил о далёких-далёких звёздах, а девушка слушала его, затаив дыхание. Всё это было слишком интересно ей. Она любила узнавать что-то новое и развиваться.
Насладившись вкусным чаем в приятной компании, Владислав уехал, а Настя в приподнятом настроении вошла в дом. Пока девушка так и не решила наверняка, как поведёт себя с отцом дальше. С одной стороны, что-то внутри кричало, что такой человек не заслуживает прощения, а с другой вспоминалась известная фраза из Библии: «Кто сам без греха, пусть первым бросит в неё камень». Все мы совершаем ошибки, и каждому даётся шанс исправить их. Простила ли мама отца? Или просто ради дочери отпустила плохие воспоминания о нём, чтобы не травмировать нежную детскую психику? Переключившись на мысли о рассказах Владислава, Настя подумала заскочить в библиотеку и взять книги о звёздах, уж очень заинтересовала её эта тема. Она заснула и спала крепко, а во сне видела такие далёкие и одновременно близкие звёзды, холодные, но согревающие изнутри.
Через пару дней Настя смогла снова навестить отца в больнице. Работа у неё появлялась время от времени, чёткого графика пока не было, и это печалило. Хотелось хоть какой-то стабильности, но ведь не по стопам матери идти и становиться дояркой. Да и занято было это место. Девушка снова задумалась о переезде в город, хоть и понимала, что пока не вытянет она аренду жилья. Снимать вместе с незнакомым человеком квартиру не хотелось, мало ли какой тебе подвернётся сосед?
Юрий был благодарен дочери за то, что она привезла ему домашнюю еду и чистые новые вещи. Пусть они были недорогие, так как купила их Настя на рынке, но удобные, и переодеться появилось во что.
Мужчина медленно, но уверенно шёл на поправку. Они с Настей говорили о новостях, о состоянии мужчины, даже о работе самой девушки, но не затрагивали тему семьи Юрия. Только спустя несколько дней, когда Настя поняла, что состояние отца значительно улучшилось, и он даже смог прогуляться с ней по коридору, она всё-таки решилась задать вопрос, тревожащий душу молодой девушки.
— Разве тебя никто не навещает кроме меня? У меня есть брат или сестра?
Юрий тяжело вздохнул и отрицательно покачал головой.
— Марина была старше меня, детей она уже родила в первом браке, больше не хотела, а я не смел настаивать. Я предал вас с мамой, оставил свою родную крошку и понимал, что не смогу полюбить ещё одного ребёнка, ведь буду смотреть на него и чувствовать гнетущую вину за то, как поступил с тобой.
Замолкнув, мужчина уставился в одну точку перед собой, словно собираясь с мыслями, чтобы поведать дочери оставшуюся часть истории, о которой он не говорил раньше. Неужели и в той семье у него ничего не сложилось? Настя не давила на отца, она понимала, что нервничать лишний раз ему нельзя, поэтому решила, что если не захочет говорить, то сделает это позднее. Однако, Юрий всё-таки продолжил свой рассказ.
— Марина умерла не так давно. Её дети никогда не относились ко мне с теплом. Они всегда показывали, что я лишний человек в семье, которого они презирают. Марина порой строжилась на них, но это не помогало. Насильно мил не будешь, ведь так говорят? Брак официально мы не регистрировали, всё имущество было записано на Марину. Хоть я и нёс все деньги, которые зарабатывал, в семью, а моего там по документам ничего не было. Её дети выставили меня из дома, поэтому теперь у меня нет ни кола, ни двора. Бездомный я, дочка. Вот так и случается в жизни. Не думал, что такая судьба меня ждёт, но поделом мне – это я получил наказание с небес за то, что бросил Ульяну и тебя. Как-нибудь выплыву обязательно, может, к кому садовником работать устроюсь с проживанием? Что-то да придёт в голову… Сейчас главное встать на ноги, а дальше уже непременно выкручусь.
Юрий говорил жалостливым голосом, а Насте казалось, что в это мгновение она получила смачную оплеуху. Постепенно она стала раскрывать душу отцу, рассчитывала, что у неё появился родной человек, который не бросит снова и не сбежит. Она надеялась, что отец раскаялся искренне, а теперь словно ушат ледяной воды на голову вылили. Так неприятно стало от открывшейся правды. Отец приехал к ним с мамой, чтобы попросить прощения, потому что остался ни с чем. Возможно, в глубине души он рассчитывал, что Ульяна простит его и примет обратно? Глаза защипало от навернувшихся слёз, но показывать свои эмоции совсем не хотелось. Внутри всколыхнулось что-то доселе незнакомое девушке. Ненависть? Всё в груди запылало, и Насте отчаянно захотелось сбежать, скрыться от взгляда отца и не слушать сейчас его речи. Вроде бы он и не просил ничего, а в воздухе держалась беззвучная мольба приютить его, помочь выстоять удар судьбы. Сославшись на срочное дело, о котором вспомнила слишком внезапно, Настя поспешила покинуть отца. Она не знала теперь, сможет ли вернуться и снова встретиться с этим человеком, не понимала, как повести себя правильно в сложившей ситуации.
Настя даже не заметила, как налетела на человека. Всхлипнув, она подняла взгляд и постаралась проглотить, спрятать обуявшую тоску. Рядом стоял Владислав.
— Торопитесь куда-то? – с улыбкой спросил мужчина.
— Здравствуйте! Простите, я не заметила вас. Совестно так. Навестила отца, вот теперь домой собираюсь… Скоро автобус, а до следующего почти три часа ждать.
— А давайте я подвезу вас? Я на сегодня свою работу закончил, помогал коллеге. Понравились мне ваши края. Красиво там, свежо. Хотелось бы теперь посмотреть на эту красоту при дневном освещении. Как смотрите на моё предложение?
Настя слышала вопрос Владислава, да только с ответом найтись не могла. Все слова растерялись, растаяли на кончике языка, а в голове билась только одна мысль: отец лишился всего, именно по этой причине приехал к ним в село, чтобы отыскать прощения у когда-то брошенной семьи.
— Настя… с тобой всё в порядке? – заботливый голос разрезал сознание, возвращая в суровую реальность.
Взяв девушку за предплечья, Владислав пристально смотрел ей в глаза, такие глубокие и полные слёз.
— Ты едва держишься, чтобы не разрыдаться. Пойдем, выйдем на улицу и там поговорим?
Только сейчас Настя поняла, что Владислав уже успел переодеться, был одет в обычную одежду, а не медицинский халат.
Едва сдерживая слёзы, рвущиеся наружу, девушка шагала рядом с Владом. Она старалась не думать о плохом, но всё-таки мысли, что отец ради собственной выгоды приехал просить у них с мамой прощения, не отпускали. Права была тёть Люба – следовало отпустить эту ситуацию и не подпускать предателя близко к сердцу, не было бы так больно, как сейчас.
Как села в машину Влада, и он привёз её в городской парк, Настя и не помнила вовсе. И ведь она наверняка согласилась? Всё казалось таким смутным и неправильным.
— Расскажи мне, что тебя тревожит, а я попробую помочь, — мягко подтолкнул Влад, помогая Насте сесть на скамейку неподалёку от небольшого озера, по зеркальной глади которого плавали лебеди.
— Не уверена, что могу нагружать вас…
— Давай договоримся не выкать друг другу? У нас разница в возрасте не такая уж и большая, да и я как-то без разрешения уже перешёл на «ты». Неловко, но ведь не обратно шагать, правда?
— Конечно. Прости, но это касается моего отца и его отношений со мной. Разве тебе интересно будет слушать такое?
— Если могу помочь тебе, то вполне.
Понимая, что ей действительно хочется выговориться, хотя бы для того, чтобы лучше понять ситуацию самой, Настя начала свой рассказ. Она поведала Владу всю историю, с самого начала и окончила на сегодняшнем признании отца.
— Не просто так он приехал. Я думала, что он искренне раскаялся и хотел получить прощение, а он приехал только потому, что лишился всего…
Настя утёрла слезинку, которая всё-таки скользнула по её щеке. Взяв её за руку, Влад пристально посмотрел в глаза.
— А почему ты думаешь, что он не искренне просил прощения? Возможно, он в полной мере осознал груз своей вины как раз в тот момент, когда лишился всего и ощутил на собственной шкуре всю тяжесть предательства? Он ведь ничего по факту не просил у тебя, не намекал, чтобы ты позволила жить в доме? Тут, конечно, можно было продумать хитрый ход, люди бывают всякими, но пока его мысли кажутся верными. Возможно, твой отец действительно думает о поиске работы с местом жительства? Кто его знает? Ты слишком добрая девушка. Вижу, что даже сейчас ты готова помочь ему, хоть и разрываешься между этим желанием и вторым… чуждым тебе – бросить родного отца на произвол судьбы. Прислушайся к своему сердцу, Настя. Оно никогда не обманет. Самое главное – не позволяй тёмной ненависти заполнить твоё светлейшее сердце. Я повторюсь, что не встречал никогда столь светлого человека как ты. Только сердце способно подсказать верное решение, только прислушавшись к нему ты не пожалеешь впоследствии о своих действиях.
Настя слушала Влада и понимала, что он прав. Возможно, отец не планировал просить помощи с жильём, а просто хотел получить их с мамой прощение? Но ведь существовала высокая доля вероятности, что извиняться он как раз приехал в надежде отыскать жалость к себе. Эти мысли не давали покоя, но Владиславу удалось отвлечь свою спутницу от гнетущих душу мыслей. Он рассказывал о преданности лебедей и говорил, что всегда мечтал быть таким же, если полюбить, то навсегда. Насте стало искренне жаль, что не у всех людей именно такое суждение. Если бы её отец был хоть немного похож на лебедя… Они могли до сих пор жить счастливой полноценной семьёй. Да сколько таких отцов? И матерей ведь подобных хватает. Мало кто находит в себе силы, чтобы признать свои ошибки и попросить за них прощения.
Окончательно успокоившись и прогулявшись около озера, Владислав и Настя перекусили в кафе на берегу и поехали в её село. Девушке не терпелось показать своё любимое место в лесу около журчащего ручейка, течение которого всегда действовало на неё, как самый лучший антидепрессант. Даже в детстве она любила сидеть там и наблюдать за течением воды, слушать ласкающие звуки природы, пение птиц вокруг. Особенно нравилось Насте проводить там время осенью, когда пёстрая листва ярким ковром устилала всё вокруг, а от ручейка веяло прохладой.
Прогулка с приятным собеседником окончательно помогла отвлечься от грустных мыслей, и Настя уже даже искренне смеялась над шутками Влада. Её тянуло к молодому доктору нечто запретное. Казалось, что они знают друг друга чуть ли не всю жизнь, хоть знакомы были совсем немного времени. Страшно было оступиться, ошибиться как мама, но сердце сложно обмануть. Настя была уверена, что Влад отличается от её отца. Кроме приятной внешности у него был прекрасный характер и огромное доброе сердце в груди. Владислав много занимался благотворительностью, участвовал в различных волонтёрских программах. Он рассказывал Насте, что не только родители бывают жестоки, но и дети по отношению к ним. Влад частенько посещал дома престарелых и видел отчаяние в глазах тех, кто посвятил свою жизнь детям, но в итоге оставался ни с чем на пороге от смерти.
— Возможно, они и допускали ошибки в прошлом, но не все… Некоторых в дома престарелых отправляют жестокие дети, которым не хочется возиться с родными людьми, да и вообще видеть стариков дома. Они не задумываются, что однажды старость придёт и к ним, постучится слишком незаметно, и тогда они могут оказаться ненужными. Есть, конечно, дети и внуки, которые навещают своих родных, но не в силах позаботиться о них в домашних условиях, потому вынуждены отправлять в специализированные заведения, но таких мало.
Владислав помогал и приютам для бездомных животных, у него даже появились там свои любимчики, с которыми он проводил время на выходных.
— Я бы себе их всех забрал, да ведь столько животных и поселить пока некуда, у меня двухкомнатная квартира, небольшая, старой планировки. Вот когда куплю дом, обязательно задумаюсь об этом. Да и время ведь животным важно уделять, а мне порой приходится много работать, — говорил Влад. – У мамы аллергия, поэтому в детстве мне не удавалось приносить бездомных животных домой, как это делали другие дети. О том, чтобы завести котёнка или щенка не могло идти и речи, зато теперь вот помогаю приютам. Это невероятно приятно – чувствовать себя полезным для кого-то. Ради этого стоит жить.
— Ещё говорил, что у меня большое сердце. Уж точно не больше твоего, — тепло улыбнулась Настя.
С каждой минутой, проведённой с Владом, Настя всё сильнее проникалась к нему симпатией. Видно было, что и она очаровала мужчину, и ему не хотелось разлучаться со своей новой знакомой.
Не хотелось молодым людям расставаться, но Владиславу пора было уезжать домой и отдыхать перед завтрашней сменой в больнице, а Насте важно было обдумать полученную информацию и принять окончательное решение. Хотела ли она помогать отцу? В другой ситуации она бы даже не задумалась, но сейчас червячок сомнения не давал покоя. Ещё и тёть Люба пришла в гости с пирожками и стала расспрашивать, где это Настя пропадает в последнее время, чему так загадочно улыбается порой, не замечая никого вокруг себя.
— Уж не влюбилась ли ты в кого-то у себя на работе? – спросила Любовь Владимировна, наливая чай. – Видела Анька, как тебя подвозил какой-то красавец. Ты не подумай, Настюш, я не сплетен ради спрашиваю, уберечь тебя хочу, чтобы не пошла ты по стопам матери. Она вот тоже в своё время была очарована твоим отцом, да только ни к чему хорошему это не привело.
— Тёть Люб, а если сердцу довериться, оно не обманет? – задала встречный вопрос Настя, подумала о Владе и загадочно улыбнулась.
— Девочка, твоя мама доверилась сердцу, и видишь сама, к чему это привело. Лучше думать головой, исходить из того, что будет выгодно тебе в первую очередь. Кто-то скажет, что это расчетливо? Не страшно. Зато будешь обеспеченная.
Настя нервно передёрнула плечами. Суждения тёть Любы совсем не понравились ей. Именно такого она желала своим детям? Чтобы жили обеспеченной жизнью, но без любви в сердце?
— А скажи мне, Настенька, ты ведь не навещала отца в больнице?
Любовь Владимировна точно знала ответ на этот вопрос, поэтому скрывать что-то не имело смысла, и Настя всё поведала женщине, рассчитывая получить совет.
— Брось эту идею! Пусть теперь сам справляется! Похорони отца в своём сердце тем героем, о котором тебе рассказывала мама, да забудь о нём. Юрка недостоин, чтобы ты голову забивала его проблемами. Нельзя быть такой наивной и доверчивой дурочкой, если не хочешь повторить ошибок матери. Она пыталась принять и простить его за уход к успешной женщине, а куда её саму это привело? О себе ведь тоже забывать нельзя!.. А тебе ещё следует помнить о матери, погибшей из-за твоего горе-отца.
Слова тёть Любы шли вразрез со словами Влада. Возможно, не всегда следует слушать сердце и делать так, как говорит оно, и порой стоит вести себя так же, как Любовь Владимировна? Вот только смотрела Настя на женщину, но не видела рядом с собой счастливого человека. Можно ли радоваться жизни, если не помог кому-то? Не протянул руку помощи даже близкому человеку?
Не страшно было встретиться с осуждением окружающих, страшнее предать саму себя. Мама учила Настю доброте, и вот теперь девушке словно предстояло пройти экзамен, чтобы доказать, что она учла все уроки.
Проводив тёть Любу и пообещав подумать над её словами, Настя убрала со стола и сразу же легла спать, рассчитывая, что уснуть действительно получится. Она долго крутилась на кровати, несколько раз вставала и ходила на кухню, чтобы выпить воды. Переживания не собирались отпускать, но время от времени смешивались с приятными воспоминаниями о прогулке с Владом. Настя заснула с улыбкой на губах, вспоминая, как мужчина взял её за руку, помогая перешагнуть корягу в лесу. Что снилось поначалу, Настя не помнила, но почти перед самым пробуждением она повстречалась во сне с мамой. Молодая и красивая с нежной улыбкой на губах, мама сидела на скамье в саду, словно была живой. Хоть Настя и во сне помнила, что мамы уже нет в живых, но как же сильно обрадовалась, увидев её, бросилась к маме, а та обняла её и погладила по волосам. Её прикосновения ощущались, как настоящие, отчего по коже пробегал морозец, ведь сознание подсказывало, что это всего лишь сон, и он совсем скоро развеется.
— Вижу, что тяготит твою душу, дочка. Помнишь, что я говорила тебе раньше? Когда мы прощаем других, мы освобождаем своё сердце для чего-то нового, приятного и счастливого. Каждому человеку, Настенька, нужен второй шанс, а вот воспользуется ли он этим шансом правильно – это уже его ответственность. У всех нас есть право на прощение. Не позволяй сомнениям очерствить своё сердце.
Просыпаться не хотелось, но Ульяна убедила, что дочь не сможет остаться с ней, ведь ей ещё жить и жить. И важно прожить эту жизнь так, чтобы впоследствии не было стыдно в первую очередь перед самой собой.
Открыв глаза, Настя утёрла слезинки, скользнувшие по щекам, и отставила в сторону все сомнения. Она решила, как должна поступить с отцом, и от этого решения внутри будто бы озарилось всё ярким светом. Именно оно казалось единственно верным, правильным в текущей ситуации.
После работы Настя снова заехала к отцу. Ей непросто было заговорить с мужчиной после вчерашних размышлений, но всё-таки решение уже принято, и отступать от него совсем не хотелось.
— Я долго думала над твоими вчерашними словами. Думала о том, что именно сподвигло тебя приехать и просить прощения у нас с мамой. Знаешь, она ведь учила меня прощать. Мама простила тебя, несмотря на то, что ты оставил нас, и ей приходилось непросто. Она никогда слова дурного не сказала о тебе, чтобы в моей памяти отец оставался героем. Мама не думала, конечно, что ты снова появишься в моей жизни. Тёть Люба говорит, что мама планировала рассказать мне правду о твоём уходе, но не уверена, что она действительно сделала бы это. Сегодня она приснилась мне, и помогла принять верное решение. Ты говоришь, что тебе некуда идти. В доме места достаточно, и комната для тебя найдётся. В селе можно будет найти работу, или заниматься огородом – это уж, как тебе больше захочется.
Юрий всхлипнул. Настя заметила, что на глаза отца навернулись слёзы. Они задрожали на его ресницах, но мужчина быстро утёр их, не позволяя скользнуть по щекам, покрытым щетиной.
— Настя, я даже не рассчитывал обрести приют, когда ехал, чтобы встретиться с тобой и Ульяной. Ты делаешь для меня слишком многое, хоть я и не достоин такого отношения к себе. Что я могу сделать, дочка, чтобы искупить свою вину перед тобой?
— Просто начни жить иначе. Без обмана и предательства, и стань тем отцом, о котором всегда говорила мама. Мне большего не нужно. Воспользуйся своим вторым шансом разумно.
Юрий взял дочь за руку, лежащую у неё на колене, сжал трясущимися пальцами и пообещал, что он обязательно станет. Тем самым героем, о котором говорила Ульяна. Человеком с большой буквы, на которого можно положиться.
— Ульяна воспитала тебя прекрасным человеком. Прости, что не принимал в этом участия.
После разговора с отцом Настя встретилась с Владиславом в столовой. Она рассказала о принятом решении.
— Это ведь всё благодаря тебе. Ты убедил меня, что быть милосердным совсем неплохо. Бог ведь прощает всех нас из раза в раз, даёт второй шанс… третий… четвёртый. Теперь я даже не сомневаюсь, что поступила правильно.
— Ты молодец, что прислушалась к своему сердцу. Твой отец не такой уж плохой человек. Все мы совершаем ошибки. Он совершил и получил наказание свыше. Я разговаривал с ним и вижу, что он искренне раскаивается, что так обошёлся в прошлом с твоей мамой, ведь всё это время у него не было любви и радости, а те блага, которые ему давал брак с обеспеченной женщиной не перекрывали пустоту в душе. Ты подарила ему самое главное – своё прощение, и я уверен, что он обязательно оправдает твоё доверие. Кстати, как смотришь на то, чтобы заехать вместе со мной в приют? Но придётся подождать часик, пока у меня не закончится смена. Сбежать пораньше не получится, ведь пациенты нуждаются во мне. Кто знает, кому может потребоваться экстренная помощь?
— Я согласна, конечно же. С удовольствием познакомлюсь с твоими хвостатыми друзьями.
Владислав и Настя стали больше времени проводить друг с другом. Они даже не заметили, насколько быстро сблизились, но каждый уже не мог представить себе жизни, в которой нет другого. Влад познакомил Настю со своими родителями. Пусть пока даже разговора не было о том, чтобы начать встречаться, и представил он Настю, как своего друга, но родители загадочно переглядывались и обменивались неоднозначными улыбками, словно без лишних объяснений понимали, что дело в отношениях молодых зайдёт гораздо дальше дружбы.
Время летело быстро. Юрий пролежал в больнице почти месяц, и его потихонечку готовили к выписке, но пока не торопились отпускать домой, исправляя все показатели, которые отходили от нормы.
В один из дней случилось то, чего Настя боялась больше всего на свете – на работе сообщили, что грядёт сокращение штата, и девушка попадает под него, как молодой сотрудник. Найти ещё одну такую работу, чтобы тебе пошли на встречу, и график совпадал с движением автобуса, было непросто.
— Настюш, ты чего такая напряжённая? – спросил Влад во время прогулки. – Снова с отцом каике-то недопонимания возникли?
— Нет, что ты… с отцом всё прекрасно. Он старается – это видно. Уже строит планы, как ремонт в доме сделать, да огородом заняться. Просто сегодня я лишилась работы, и пока не знаю даже, как буду жить дальше. Ты ведь понимаешь, что с нашим автобусом тяжело найти что-то подходящее по графику, а снимать жильё в городе накладно. Работать только ради оплаты аренды – такое себе удовольствие.
— Наверное, я сильно потороплю события, но я готовился к этому разговору и раньше. Насть, я не стану скрывать, что ты близка мне совсем не как подруга. Да что уж тут юлить? Я влюбился в тебя как мальчишка, когда увидел сонную на скамье у палаты отца. Уже тогда я понял, насколько ты особенный человек, но стоило пообщаться и узнать тебя лучше, и я окончательно потерял голову. Понимаю, что это может прозвучать пугающе, но мне бы хотелось… — Владислав запнулся, потёр переносицу, переосмысливая всё, что хотел сказать красиво. – Сейчас и ситуация не та, кольцо пока не купил, потому что не умею угадывать размеры на глаз, но уж если начал… Настя, если ты испытываешь ко мне что-то похожее, то выходи за меня замуж? Я сделаю всё, чтобы ты была счастлива. Стану твоей опорой, поддержкой, огражу тебя от всех невзгод и окружу своей любовью.
Ахнув от неожиданности, Настя смотрела в глаза Владислава, но думать о чём-то не получалось, потому что его слова снова и снова повторялись в голове. Они ведь даже в щёчку ни разу не поцеловались, а в современном обществе принято познать все прелести супружеской жизни ещё до свадьбы… и всё-таки Влад не шутил, он выглядел вполне серьёзным. Он хотел, чтобы Настя стала его женой.
— Ты особенная девушка, а я говорил тебе, что в своих намерениях серьёзен. Меня не интересуют отношения на один раз. Я хочу, как лебедь – с одной и до конца. Мы могли бы сыграть скромную свадьбу, если ты готова связать свою жизнь с врачом, пропадающим так много времени на работе и помешенным на благотворительности… переберёшься ко мне в квартиру и найдёшь любую работу, которая будет нравится тебе без привязки к расписанию автобуса. Конечно, это не ключевое…
Владислав говорил сумбурно. Видно было, как сильно он волновался. Они действительно знакомы совсем немного времени, но стали душевно близки чуть ли не с первой встречи. Настя боялась признаваться себе, но она тоже влюбилась во Влада. Он прочно засел в сердце девушки, и она опасалась заговорить о чувствах, страшилась, что те могут оказаться безответными.
— Прости… Я, наверное, поторопился сильно, — поспешил извиниться Влад.
Настя взяла его за руку и улыбнулась:
— Не поторопился. Я согласна. Я тоже влюбилась в тебя, такое чувство, что именно тебя я и ждала всю жизнь, потому не искала отношений раньше. Я боялась, что это чувство окажется безответным, поэтому не заикалась даже…
Больше слов не потребовалось: Влад притянул Настю к себе, прижал к груди и зажмурился, наслаждаясь теплотой её объятий.
Со свадьбой молодые оттягивать не стали, уже на следующий день подали заявление в ЗАГС, расписались без пышного торжества, пригласив только самых близких людей. Любовь Владимировна хоть и не одобряла решение Насти простить и принять отца в свой дом, но на свадьбе присутствовала, пожелав счастья молодым.
Настя переехала к своему супругу, нашла интересную работу и начала уверенно двигаться к своей цели, поднимаясь по карьерной лестнице. Отец занялся ремонтом дома, сделал новую оградку на могилу Ульяны Викторовны. Он много времени проводил на кладбище, словно пытался наверстать упущенное, рассказывал Ульяне, какая чудесная дочь у них выросла, благодарил за прощение и обещал, что теперь станет опорой и поддержкой для дочери.
— Ты заботилась о ней, когда она была маленькой, сделала самую сложную работу, а теперь о ней позабочусь я. Буду помогать с внуками, как только смогу. Я не упущу второй шанс и оправдаю её ожидания, обещаю тебе, Уленька.
Юрий стал много работать с деревом, вырезать замысловатые игрушки и украшения, создавать мебель на заказ. Большую часть заработанного вкладывал в дом, говорил, что старается для внуков, которым хорошо будет проводить время на свежем воздухе. Мужчина пытался помогать финансово дочери, но в деньгах у Насти нужды не было. Они с Владиславом зарабатывали достаточно для жизни и не стремились к роскоши. Потихонечку откладывали на дом мечты, который хотели купить к рождению своего первенца. Всё складывалось наилучшим образом, и Настя была уверена, что это благодаря маме, приглядывающей за ней с небес, а самое главное – давшей достойное воспитание своей дочери. Настя не ожесточила своё сердце, осталась открытой для помощи другим и прощения, и получила за свою доброту даже больше, чем могла ожидать. Впрочем, она никогда и не ждала ничего в ответ, просто делала то, что считала правильным и нужным. Теперь у девушки были заботливый отец, любящий и любимый муж и уважающие её свёкор со свекровью. И совсем скоро появятся дети, которых Настя и Влад непременно научат любви и прощению.
