Pofu.ru - Всё обо всём!

В ледяном страхе 1942 года женщина прячет дочь в смрадной яме, чтобы спасти от расстрела. Пройдя через пепелище, потерю и нежданную пулю, она обретает новую семью под цветущей сиренью 1947-го, где боль прошлого тает в тепле настоящего. Эта история о том, как жизнь, будто раненая птица, находит в себе силы снова взлететь

В ледяном страхе 1942 года женщина прячет дочь в смрадной яме, чтобы спасти от расстрела. Пройдя через пепелище, потерю и нежданную пулю, она обретает новую семью под цветущей сиренью 1947-го, где боль прошлого тает в тепле настоящего. Эта история о том, как жизнь, будто раненая птица, находит в себе силы снова взлететь

В 1941 году юноша с немецкой фамилией явился в военкомат, чтобы защитить свою страну. Его ждали недоверие, тяжелые бои и испытания, но именно на этом пути он обретет свою судьбу — любовь, которая станет подвигом длиною в жизнь

В 1941 году юноша с немецкой фамилией явился в военкомат, чтобы защитить свою страну. Его ждали недоверие, тяжелые бои и испытания, но именно на этом пути он обретет свою судьбу — любовь, которая станет подвигом длиною в жизнь

1905 г. Она была «испорченной» для всех, кроме него, а зрячая оказалась только одна — та, что считалась позором села: финал этой дореволюционной драмы заставит вас пожать руку тёще и выругаться шепотом

1905 г. Она была «испорченной» для всех, кроме него, а зрячая оказалась только одна — та, что считалась позором села: финал этой дореволюционной драмы заставит вас пожать руку тёще и выругаться шепотом

Она пришла усыпить здорового щенка, потому что он не вписался в интерьер и грыз стулья ценой в чью-то зарплату. Ветеринар нашёл единственный законный способ спасти ему жизнь. А новый хозяин, семилетний мальчик, посмотрел на «страшилу» и увидел в его взгляде отважного Пирата

Она пришла усыпить здорового щенка, потому что он не вписался в интерьер и грыз стулья ценой в чью-то зарплату. Ветеринар нашёл единственный законный способ спасти ему жизнь. А новый хозяин, семилетний мальчик, посмотрел на «страшилу» и увидел в его взгляде отважного Пирата

В школе меня травили как дочь отброса, пока я случайно не стала героиней в глазах самого влиятельного человека города. Теперь на выпускном он мой почётный гость, а они — просто фон для моей новой биографии

В школе меня травили как дочь отброса, пока я случайно не стала героиней в глазах самого влиятельного человека города. Теперь на выпускном он мой почётный гость, а они — просто фон для моей новой биографии

Он притащил в дом уродливого щенка, бабка грозилась придушить обоих, но через четыре года эта псина сделала то, что не смогли бы ни он, ни она

Он притащил в дом уродливого щенка, бабка грозилась придушить обоих, но через четыре года эта псина сделала то, что не смогли бы ни он, ни она

в 3:15 ночи я прочитала СМС от „Зайки“ с просьбой „починить кран“ и собрала чемодан вместо салатов к банкету. На юбилее я вручила мужу документы на развод под звон бокалов, а его любовнице — счет за ипотеку, которую он „забыл“ оплатить. Теперь он стоит в грязном подъезде в тапочках с совой, а я еду в отель

в 3:15 ночи я прочитала СМС от „Зайки“ с просьбой „починить кран“ и собрала чемодан вместо салатов к банкету. На юбилее я вручила мужу документы на развод под звон бокалов, а его любовнице — счет за ипотеку, которую он „забыл“ оплатить. Теперь он стоит в грязном подъезде в тапочках с совой, а я еду в отель

Они считали меня дряхлым овощем, и замерли у моей кровати в ожидании конца, шептались о моих деньгах. Их жадность стала моим оружием, а их тайный шёпот — моим пропуском на свободу

Они считали меня дряхлым овощем, и замерли у моей кровати в ожидании конца, шептались о моих деньгах. Их жадность стала моим оружием, а их тайный шёпот — моим пропуском на свободу

Забежала на минуту к сестре и застыла, будто наткнулась на грабителя. Но голос из кухни принадлежал не вору, а мужу — и это было страшнее любой кражи

Забежала на минуту к сестре и застыла, будто наткнулась на грабителя. Но голос из кухни принадлежал не вору, а мужу — и это было страшнее любой кражи

Муж мне влепил пощечину. Пятьдесят тысяч в месяц на её санатории, пока я считала копейки на ботинки сыну. Теперь в моей сумке вместо его мамкиных счетов — билет в один конец к сестре, а на щеке не синяк, а штамп

Муж мне влепил пощечину. Пятьдесят тысяч в месяц на её санатории, пока я считала копейки на ботинки сыну. Теперь в моей сумке вместо его мамкиных счетов — билет в один конец к сестре, а на щеке не синяк, а штамп

Она вырезала его имя из сердца скальпелем, но он приполз обратно с аневризмой, вдвое толще его самолюбия — „Спаси, ты же доктор!“ — хрипел он, не понимая, что её руки теперь помнят только вес инструментов, а не его прикосновения

Она вырезала его имя из сердца скальпелем, но он приполз обратно с аневризмой, вдвое толще его самолюбия — „Спаси, ты же доктор!“ — хрипел он, не понимая, что её руки теперь помнят только вес инструментов, а не его прикосновения

Под бой новогодних курантов мой муж нырнул под стол, делая вид, что поднимает вилку. Я приподняла край скатерти и застала его целующим ступни моей подруги

Под бой новогодних курантов мой муж нырнул под стол, делая вид, что поднимает вилку. Я приподняла край скатерти и застала его целующим ступни моей подруги