Встретила Новый год в обществе начальника, а бывший муж наблюдал за этим, бледнея. Он думал, это пик моего успеха, но самое интересное началось, когда прозвучал бой курантов
Ледяное зеркало лифта, холодное и беспристрастное, безжалостно демонстрировало каждую морщинку волнения на моем лице. Отражение, застывшее в серебристой глубине, казалось чужим и слегка дрожащим, будто подсвеченным изнутри трепетом невидимых свечей. Я машинально поправила складки темно-синего платья, шелковистый материал которого переливался приглушенным, благородным блеском, словно ночное небо, усыпанное редкими звездами. Пальцы сами тянулись к декольте, проверяя, не слишком ли откровенно, не чрезмерно ли смело. Взгляд, придирчивый и беспощадный, выискивал изъяны, но находил лишь знакомые черты, отмеченные легкой усталостью и сдержанным ожиданием.
Корпоратив «Норд-Инвеста» всегда был событием года, и выбор наряда превращался в стратегическую задачу. Нужно было найти тонкую грань между строгой деловитостью и праздничным сиянием, и темно-синий наряд с его сдержанным мерцанием казался идеальным компромиссом. Косметичка в сумочке оттягивала руку, весом и значимостью напоминая чугунную сковородку, но это был необходимый арсенал. Я перепроверила его содержимое дважды, даже трижды, перебирая знакомые флакончики и компактные коробочки, будто ритуал мог подарить уверенность.
Двадцать седьмой этаж. Цифры на табло сменялись с тихим щелчком, отсчитывая последние секунды перед погружением в другой мир. Когда двери разъехались беззвучным движением, меня окутал густой, многослойный букет ароматов: дорогой парфюм с нотками сандала и жасмина, игристая кислинка шампанского, сладковатый запах праздничных десертов и едва уловимая волна праздничной суеты. Холл гостиницы «Ренессанс» поражал воображение. Ёлка, вознесшаяся к самому потолку, искрилась и переливалась тысячами огней и хрустальных украшений, напоминая волшебный космический корабль, готовый к старту. Между столиками, накрытыми снежно-белыми скатертями, сновали официанты с подносами, уставленными бокалами, где золотистая жидкость играла пузырьками.
— Маргарита, это правда ты? Не верю своим глазам! Наконец-то! — звонкий голос пробился через гул голосов. Вероника из бухгалтерии, сияющая в платье цвета спелой вишни, приветливо махала рукой, её лицо озаряла широкая, искренняя улыбка. — А мы уже начали думать, что ты снова решила отсидеться в своей крепости.
Моё собственное лицо в ответ расплылось в улыбке, которую я старалась сделать максимально непринужденной, лёгкой, естественной. Но внутри всё было сжато в тугой, тревожный комок. Правда заключалась в том, что по пути сюда я трижды останавливала такси, готовая развернуться и умчаться обратно в тишину и безопасность собственной квартиры. После развода любое массовое мероприятие, особенно связанное с работой, превращалось в минное поле, где каждый шаг мог стать неверным. Такая участь, наверное, постигает всех, кому приходится делить не только прошлое, но и настоящее рабочее пространство с бывшим супругом. Мы трудились в разных отделах, но корпоративная вселенная была тесной, и столкновения казались неминуемыми.
— Просто невероятные пробки сегодня, — легко солгала я, хотя на самом деле прибыла на целый час раньше и провела это время в уютном кафе через дорогу, бесцельно листая ленту социальных сетей, где счастливые лица незнакомцев лишь усиливали внутреннее смятение.
— Ты выглядишь просто потрясающе! — Вероника с искренним восторгом всплеснула руками, и браслеты на её запястьях мелодично звякнули. — Это что, новое приобретение? Не помню, чтобы видела тебя в этом.
— Да нет, старое, просто давно лежало без дела в шкафу, — ответила я, уклоняясь от правды.
Не признаюсь же я коллеге, что потратила полдня, блуждая по торговому центру, примеряя десятки нарядов перед огромными зеркалами, ища тот самый, который скроет неуверенность и подарит иллюзию защищенности. И что это платье висело в гардеробе два долгих года с бирками, немым укором и напоминанием. Я купила его для другого корпоратива, но тогда Константин заметил, что фасон зрительно добавляет объема, и я, покорная его мнению, надела скучный серый костюм, в котором чувствовала себя служащей налоговой инспекции, а не женщиной на празднике.
— Скажи, а Владимир Артемович будет? — стараясь звучать небрежно, спросила я, наливая в хрустальный бокал апельсиновый сок, чей солнечный цвет казался обманчиво простым. Шампанское было пока под запретом, трезвость ума казалась необходимым доспехом.
— Владимир Артемович? Обязательно. Он же теперь возглавляет отдел продаж! — Вероника понизила голос до конфиденциального шёпота, наклонившись ближе. — Кстати, твой бывший уже здесь. И не один. С сопровождающей. Юной, воздушной блондинкой с губами, будто надутыми летним ветром. Ты его уже видела?
Сердце совершило резкое, болезненное движение вниз, хотя я мысленно готовила себя к этой возможности. Конечно, не один. Константин никогда не появлялся на публике без эффектного «аксессуара». Даже в те годы, когда мы были вместе, моя роль сводилась к функции украшения, тихого дополнения к его безупречному пиджаку.
«Маргарита, подожди там, не мешай. Маргарита, принеси ещё кофе. Маргарита, может, тебе стоит уехать пораньше? У нас здесь важный разговор».
— Нет, пока что-то не встречала, — ответила я, и голос прозвучал удивительно ровно.
— Ну, и отлично! Главное, что ты здесь. Молодец! Пора уже выходить из тени. Ты же не виновата, что он оказался…
— Всё в порядке, Вероника, правда! — мне удалось мягко, но настойчиво перебить её, не давая развернуться привычной, сочувственной тираде о несправедливости мира и мужской неблагодарности.
Её намерения были самыми добрыми, я это знала. Но каждое такое слово, каждый взгляд, полный жалости, оставлял на душе невидимые, но болезненные царапины.
И в этот самый миг, в дальнем углу зала, за сверкающей колонной, мелькнула знакомая, отточенная годами привычки, фигура.
Константин стоял у массивной стойки бара, одной рукой обнимая за талию девушку, чей возраст, вероятно, едва перешагнул отметку в двадцать пять. Светлые волосы, похожие на шелк, ниспадали ей на спину, миниатюрное платье-бандо сверкало пайетками, а тонкие каблуки-шпильки казались опасным и изящным оружием. Стандартный, предсказуемый выбор. Он что-то говорил ей, склонившись к самому уху, и она в ответ заливалась серебристым, беззаботным смехом, запрокидывая голову, обнажая стройную шею.
Полтора года назад этой смеющейся, чувствующей себя центром вселенной девушкой была я. Правда, мне тогда было тридцать четыре, а не двадцать пять, но суть от этого не менялась. Константин обожал производить впечатление, создавать картину успеха, и привлекательные, восхищенные спутницы были важной частью этого полотна. Красивые, уступчивые, смотрящие на него с обожанием. До определенного момента.
— Рита, смотри-ка, кто к нам направляется, — Вероника осторожно толкнула меня локтем в бок, и её голос прозвучал с оттенком благоговейного трепета.
Я обернулась и едва не поперхнулась глотком сока, который внезапно стал обжигающе-кислым.
К нашему столику неспешной, уверенной походкой направлялся сам Игорь Владимирович Демидов. Генеральный директор «Норд-Инвеста», фигура почти мифическая, человек1-легенда, перед чьим спокойным взором замирали даже самые уверенные в себе руководители департаментов. Высокий, с проседью у висков, которая лишь добавляла шарма, в идеально сидящем темно-сером костюме. Он принадлежал к той редкой категории мужчин, которые с годами не теряют, а приобретают внутреннюю силу и внешнюю привлекательность, как старое вино набирает букет.
— Маргарита Сергеевна? — его голос был низким, бархатистым. Он протянул руку для рукопожатия, и этот жест был исполнен безупречной естественности. — Игорь Демидов. Мы, кажется, до сих пор не имели возможности познакомиться лично. Хотя, полагаю, этот пробел давно пора восполнить.
Моя рука сама по себе встретила его крепкое, теплое пожатие, в то время как периферическим зрением я отметила, как Вероника рядом замерла, превратившись в изваяние, полное немого изумления.
Игорь Демидов знал моё имя. Откуда? В каком контекте оно могло всплыть на его горизонте?
— Очень приятно, — произнесла я, и слова прозвучали чуть более хрипло, чем хотелось бы, но я мысленно похвалила себя за то, что вообще смогла их издать.
— Позвольте на несколько минут отвлечь вас, Маргарита Сергеевна? — он обратился уже к Веронике, и та закивала с такой энергией, будто её голова была на пружине, заставляя меня невольно беспокоиться о состоянии её шейных позвонков.
Мы отошли к огромным панорамным окнам, за которыми простиралась ночная Москва, усыпанная россыпью новогодних огней, словно кто-то рассыпал по бархату неба коробку с драгоценными камнями. Я пыталась унять легкое головокружение, проверяя реальность происходящего.
Что могло привести генерального директора к простому, рядовому бухгалтеру среднего звена?
— Вы, должно быть, удивлены, — констатировал Демидов, и в уголках его глаз собрались лучики мягких морщин, выдававших лёгкую, понимающую улыбку. — И это совершенно нормально. Чтобы не заставлять вас гадать, перейду сразу к сути: мне требуется помощник. Не администратор для сортировки бумаг, а именно правая рука. Человек, обладающий аналитическим складом ума, способный разбираться в финансовых потоках, но при этом не утративший способность мыслить гибко и видеть картину в целом.
Я молчала, пытаясь переварить каждое слово. Это должна быть ошибка, какое-то недоразумение, розыгрыш.
— Но я… моя текущая должность — просто бухгалтер. Я занимаюсь расчетами с поставщиками, не более того.
— Я в курсе. И также мне известно, что именно вы три месяца назад обратили внимание на несоответствия в документах сибирского филиала, указав на схему с фиктивными поставками. Ваша служебная записка, минуя пять ступеней согласования, в итоге оказалась у меня на столе. Забавный маршрут, не находите?
Так вот оно в чём дело!
Тогда меня насторожили цифры: слишком ровные суммы, подозрительные совпадения в датах, одни и те же малоизвестные контрагенты. Я составила небольшую, но подробную аналитическую справку и отправила по инстанциям, будучи уверенной, что её похоронят в недрах корпоративной бюрократии, как это часто бывает.
— Я просто внимательно проверила документы, как и положено…
— Именно так. Большинство людей смотрят на бумаги и видят лишь ожидаемые колонки цифр. Вы же сумели разглядеть за цифрами скрытую историю. Благодаря вашей внимательности компания избежала потенциального ущерба, превышающего двадцать миллионов рублей.
Мир слегка поплыл перед глазами. Двадцать миллионов? Я полагала, речь шла о нескольких сотнях тысяч, не более.
— Должность, которую я хочу вам предложить, предполагает совершенно иной уровень ответственности, — продолжил Демидов, его голос звучал спокойно и убедительно. — И, разумеется, совершенно иной уровень вознаграждения. А также прямую работу в тандеме со мной. Есть ли у вас готовность обсудить детали?
— Я… да. Безусловно, да.
— Отлично. В понедельник, в десять утра, зайдите в мой кабинет, обсудим все условия. А сегодня — просто позвольте себе насладиться атмосферой праздника.
Он кивнул, и его улыбка стала чуть теплее, прежде чем он развернулся и растворился в праздничной толпе, оставив меня стоять у холодного стекла с чувством, будто почва ушла из-под ног.
Помощник генерального директора. Я, Маргарита Сомова, которую бывший муж в лучшем случае называл «тихой и незаметной», а в худшем — «серой мышью без амбиций и блеска».
— Рита! — Вероника материализовалась рядом, её глаза горели неподдельным любопытством и азартом. — Что он сказал? О чём вы беседовали? У тебя лицо, как у человека, только что увидевшего чудо!
— Он предложил мне новую должность, — выдохнула я, всё ещё не веря собственным словам, ощущая их вкус на языке — странный, сладковато-горький, как тёмный шоколад.
— Какую должность? Где? И, главное, какие цифры он назвал?
Но ответить я не успела. Константин направлялся прямо к нам, ведя под руку свою спутницу. Его лицо, ухоженное и гладкое, выражало привычное самодовольство. Видимо, он счёл нужным продемонстрировать бывшей супруге масштаб своего нынешнего благополучия и удачливости.
— Здравствуй, Риточка, — протянул он, и в его голосе прозвучала знакомая, слегка покровительственная нотка. — Как поживаешь? Выглядишь… вполне сносно.
«Вполне сносно». Спасибо за высочайшую оценку, бывший супруг!
— Привет, Константин. У меня всё прекрасно.
— Знакомься, это Ксения! — он с горделивым жестом представил девушку, будто показывая дорогой трофей. — Ксюша, а это Маргарита, мы когда-то… были связаны.
Девушка окинула меня быстрым, оценивающим взглядом, сверху вниз. В её глазах читалось снисхождение, смешанное с легким пренебрежением. Очевидно, Константин уже успел нарисовать ей портрет бывшей — неинтересной, заурядной, оставшейся в прошлом.
— А вы здесь одна? — поинтересовалась Ксения тоном, каким обычно спрашивают о погоде, но в нём чувствовалась тонкая игла.
— Разумеется, нет, — ответила я, и слова вырвались сами, прежде чем успела обдумать их последствия. — Я здесь с Игорем Владимировичем.
Константин едва заметно поморщился, будто уловил неприятный запах.
— С Демидовым? Риточка, ну брось эти фантазии. Или ты начинаешь путать реальность с вымыслом? Я начинаю серьёзно беспокоиться о твоём состоянии.
— Мне не требуется что-либо тебе доказывать. Ты спросил, я ответила. Всё элементарно.
Ксения фыркнула, и её смешок прозвучал высоко и звонко:
— Генеральный директор вряд ли станет уделять внимание обычному бухгалтеру. Это просто не в его стиле. Поэтому…
Кровь с силой прилила к вискам, заставив их пульсировать. Обычный бухгалтер. Словно я — ничего не значащая деталь в механизме, которую легко заменить. Константин довольно усмехнулся уголком рта. Ему, видимо, нравилось, как его новая пассива легко и изящно ставит меня на место.
— Это лишь твоё личное мнение, не более того, — отрезала я, и мой голос прозвучал суше зимнего ветра.
— Ладно, Риточка, не кипятись, — снисходительно произнёс бывший муж. — Ксения не хотела тебя обидеть. Просто нам доподлинно известно, что Демидов вращается исключительно в кругу топ-менеджеров.
— А ты, наконец, вошёл в этот избранный круг? — не удержалась я от колкости.
Лицо Константина потемнело, как небо перед грозой. Это была его самая больная, не заживающая тема. Позиция старшего менеджера отдела продаж звучала внушительно, но до заветного статуса топ-менеджера оставалась пропасть, которую он годами не мог преодолеть. И он отлично это осознавал.
— Я курирую ключевые проекты всей компании, — ответил он натянуто, и в его голосе прозвучала оборонительная нота.
— Безусловно. Очень ответственная работа.
В его глазах, таких знакомых, мелькнула искра раздражения, быстро подавленная. Он всегда злился, когда чувствовал скрытый укол, но не мог найти достойного ответа, особенно под прицелом восхищённого взгляда своей спутницы.
— Слушай, а где вообще этот твой Демидов? — Ксения лениво обвела взглядом зал. — Что-то его не наблюдается.
Я тоже бросила беглый взгляд вокруг. Игорь Владимирович стоял у небольшой сцены, беседуя с директором по персоналу. Сердце снова сделало болезненный кульбит. Теперь либо моя маленькая, отчаянная ложь будет разоблачена при всех, либо… Действовать нужно было сейчас. Я взяла с подноса проходящего мимо официанта два хрустальных бокала, где шампанское играло золотистыми пузырьками.
— Извините, — тихо сказала я и направилась через зал к генеральному директору.
Ноги будто налились свинцом, каждое движение давалось с трудом. Что я делаю? Это чистейшее безумие. Сейчас я опозорюсь перед всем коллективом, перед начальством, перед собой.
Игорь Владимирович посмотрит на меня как на неадекватную, а Константин с Ксенией получат бесценный материал для пересудов на весь следующий год.
— Игорь Владимирович, — позвала я, подходя почти вплотную.
Мужчина обернулся, удивлённо приподняв бровь. Директор по персоналу, поймав его взгляд, тактично отступил в сторону, сделав вид, что изучает программу вечера.
— Маргарита Сергеевна? Что-то произошло?
— Я… прошу прощения за беспокойство, — я протянула ему один из бокалов, и мои пальцы слегка дрожали. — Просто мой бывший супруг… я в пылу разговора сказала ему, что пришла с вами, и теперь…
Голос, предательски, снова задрожал, выдавая всю глубину моего смущения. Демидов принял бокал, его взгляд на мгновение скользнул в сторону нашего столика, где замерли Константин и Ксения, и затем он понимающе кивнул.
— А, понятно, — в его голосе прозвучала лёгкая, почти шутливая интонация. — Попали в щекотливую ситуацию, требующую дипломатического вмешательства?
— В крайне щекотливую, — призналась я, внутренне готовясь к вежливому, но твёрдому отказу.
— Что ж, — Игорь Владимирович отпил маленький глоток, задумчиво наблюдая за игрой пузырьков. — Я готов выступить в роли вашего союзника. Но учтите, теперь вы становитесь моей должницей. А должники, как известно, не имеют права отказывать своим кредиторам в столь простой просьбе, как составить компанию на оставшуюся часть вечера.
Он произнёс это с такой непринуждённой, доброжелательной иронией, что до меня наконец дошло… он входит в положение. Поддерживает игру. Меня… заурядную, на первый взгляд, сотрудницу, попавшую в неловкое положение из-за вспышки гордости.
— Благодарю вас, — выдохнула я, и камень с души будто сдвинулся с места. — Вы проявляете настоящее великодушие.
— Пустяки. Кстати, прогуляемся? Хочу показать вам одну любопытную деталь этого заведения — зимний сад на террасе. Там сейчас, наверное, очень тихо.
Мы направились к массивным стеклянным дверям, ведущим на террасу. Я ощущала, как взгляды Константина и Ксении, тяжёлые и недоумевающие, провожают нас. Генеральный директор компании вёл меня, показывая зимний сад. Меня… «незаметную мышку» из отдела бухгалтерии.
Зимний сад оказался оазисом тишины и прохлады. Небольшая застеклённая терраса была превращена в уголок тропического рая: пышные папоротники, причудливые орхидеи, струящийся небольшой фонтанчик. А за стеклом, как драгоценная оправа, сияла панорама ночной Москвы, пересечённая тёмной лентой реки, усыпанной отражениями огней.
— Простите ещё раз, что втянула вас в эту… комедию положений. Просто бывший супруг всегда находил особое удовольствие в том, чтобы лишний раз подчеркнуть своё превосходство.
— Не самая приятная демонстрация, — согласился Демидов, его взгляд был внимательным и спокойным. — Но теперь мне многое становится ясно. Вас долго и методично приучали верить, что ваша ценность невелика. Что вы — фон, а не персона.
Его слова попали точно в самую суть, в самое болезненное место. Я действительно привыкла оценивать себя чужими, недобрыми мерками, свыклась с ролью второстепенного персонажа в чужом сценарии.
— Игорь Владимирович, позвольте спросить… почему выбор пал именно на меня? На позицию помощника, я имею в виду. Наверняка в компании есть кандидаты с более впечатляющим послужным списком и опытом.
Директор задумался, его взгляд устремился вдаль, за стекло, где плыли огни города.
— Знаете, опыт — это важно, но это наживное. Гораздо ценнее природная способность мыслить не по шаблону. Видеть не только цифры, но и связи между ними. А ещё — внутренняя честность, неподкупность взгляда. Многие, особенно долго проработав в системе, начинают видеть только то, что хотят видеть, или то, что им показывают. Вы сохранили ясность. Вы не побоялись задать вопросы, даже когда они могли быть неудобными.
— Я просто выполняла свои обязанности, как считала нужным.
— Вот именно. Честно и добросовестно. Без оглядки на чужие интересы, без участия в тихих играх, которые часто ведутся в больших коллективах.
Мы вернулись в основной зал как раз к началу развлекательной программы. Ведущий с микрофоном зажигал публику, на сцене загорались огни, начиналось шоу.
Я вернулась к столику, где уже собрались коллеги из бухгалтерии, но мои мысли витали далеко, возвращаясь к словам Демидова, к неожиданному повороту вечера, к странному, новому ощущению лёгкости в груди.
Остаток праздничного вечера пролетел как один миг, окрашенный в сияющие, слегка размытые тона.
Игорь Владимирович периодически подходил к нашему уголку, интересовался, не нужно ли чего-то, приносил свежие бокалы с шампанским или водой. Со стороны это могло выглядеть как обычная вежливость хозяина, заботящегося о гостях. Но для окружающих, и особенно для моих коллег, каждое такое появление обрастало деталями и смыслами.
— Рита, ты просто обязана мне всё рассказать! — шептала Вероника, когда генеральный в очередной раз удалялся по своим делам. — Между вами что-то есть? Искра? Роман?
— Какой может быть роман, Вероника? Мы обсуждали рабочие моменты, не более.
— Да брось! А почему тогда он смотрит на тебя таким… особым взглядом?
— Каким особым?
— Заинтересованным! Теплым! И не пытайся убедить, что ничего не замечаешь!
Я почувствовала, как по щекам разливается тёплая волна румянца. Демидов и правда уделял мне больше внимания, чем можно было бы ожидать. Но ведь это просто хорошие манеры, врождённая интеллигентность и чуткость, свойственные людям его круга и воспитания.
Около одиннадцати вечера зазвучали первые аккорды для танцев. Ди-джей включил заводные ретро-хиты, и паркет ожил, закружив пары в вихре движений и улыбок.
Я оставалась на своём месте, наблюдая, как Константин, улыбаясь, кружит Ксению под зажигательную мелодию. Она смеялась, запрокидывая голову, а он старался демонстрировать уверенность и ловкость, играя роль безупречного кавалера.
— Разрешите пригласить? — Игорь Владимирович возник рядом так тихо, что я вздрогнула.
— Я… честно говоря, не сильна в танцах. Могу наступить на ноги.
— А я, напротив, считаю себя вполне устойчивым. Так что компенсируем вашу возможную неуверенность моей выдержкой.
Он протянул руку, и я, не найдя в себе сил для возражений, позволила ему провести меня на освещённую разноцветными лучами танцевальную площадку. Зазвучала медленная, лирическая композиция, мелодия, обволакивающая и нежная. Он обнял меня за талию — уверенно, но без навязчивости, сохраняя почтительную дистанцию.
— Расслабьтесь, — его голос прозвучал совсем рядом, тихим, успокаивающим шёпотом. — Просто доверьтесь музыке и мне.
Танцевал он действительно прекрасно. Я чувствовала себя немного скованной, неуклюжей, но его уверенное, мягкое ведение, лёгкие, почти невесомые подсказки движениями рук помогали двигаться в такт, создавая иллюзию, будто мы танцуем вместе уже много лет.
— У вас отлично получается, — ободрил он. — Секрет в том, чтобы перестать думать о ногах и просто чувствовать ритм.
Я попыталась последовать совету, закрыла глаза на секунду, и вдруг осознала, что мне… приятно. Как давно это было — последний раз я чувствовала себя просто женщиной? Не супругой, не сотрудницей, не бывшей женой, а именно женщиной, с которой мужчина хочет танцевать, чьё присутствие рядом доставляет ему удовольствие.
Краем глаза я уловила знакомую фигуру у барной стойки. Константин стоял, держа в руке бокал, и его взгляд был прикован к нам. Выражение его лица было непривычным, незнакомым.
Растерянность? Искреннее удивление? Или та самая, горькая и едкая, зависть?
— Ваш бывший супруг уделяет нам повышенное внимание, — заметил Демидов, и в его голосе не было ни злорадства, ни раздражения, лишь констатация факта.
Я задумалась. Да, раньше его взгляд скользил по мне с раздражением, снисходительным равнодушием или усталой привычкой. Сейчас же в его глазах читалось что-то иное. Будто он впервые разглядывал незнакомку, и эта незнакомка вызывала у него недоумение и интерес.
— Странное ощущение. Он никогда не смотрел на меня таким взглядом, даже в самые лучшие наши времена.
— Возможно, он просто был слишком сосредоточен на собственном отражении, чтобы разглядеть интересную женщину, идущую с ним рядом.
— Я не считаю себя интересной. Я обыкновенная.
— Маргарита Сергеевна, — Игорь Владимирович слегка разомкнул объятия, чтобы посмотреть мне в лицо, — в понедельник, когда мы сядем обсуждать детали вашего перехода, первым пунктом нашего негласного плана будет работа над вашей самооценкой. Без этого фундамента любое здание, даже самое прекрасное, рискует оказаться непрочным.
Музыка стихла, сменившись аплодисментами, но мы ещё несколько мгновений оставались в центре зала, прежде чем он с лёгким, галантным поклоном отпустил мою руку:
— Благодарю за танец. Это было прекрасно.
Я вернулась к своему столику под прицелом десятков любопытных, удивлённых, заинтересованных взглядов. Коллеги перешёптывались, обменивались многозначительными улыбками. Вероника была на седьмом небе:
— Боже мой, Рита! Да он от тебя без ума!
— Перестань, пожалуйста, выдумывать.
— Да ты сама посмотри! Взгляд, улыбка, этот танец! Это же чистый водевиль!
Я взглянула на изящные стрелки часов на стене. Половина двенадцатого. Пора было собираться, но внутри возникло странное, почти детское нежелание, чтобы этот вечер заканчивался. Впервые за долгие-долгие месяцы я чувствовала себя… на своём месте. Спокойной. Принятой. Увиденной.
— Маргарита.
Я обернулась. Константин стоял в двух шагах, без своей спутницы. Его лицо было серьёзным, даже озадаченным, все маски самодовольства куда-то испарились.
— Можно на минуту? Без свидетелей.
Вероника выразительно подняла брови, но благоразумно занялась своим бокалом. Мы отошли к тому же панорамному окну, за которым теперь вовсю вспыхивали первые пробные залпы далёкого салюта.
— Слушай, — начал он, и в его голосе впервые за много лет звучала неуверенность. — Я не совсем понимаю, что происходит. Демидов… он что, правда с тобой… как бы это сказать…
— Что «как бы это сказать»?
— Ну, ты понимаешь. У вас что-то… личное? Он ухаживает?
В его тоне слышалась неподдельная растерянность. Будто привычная картина мира, где он был центром, а я — едва заметным фоном, внезапно перевернулась с ног на голову, и он не знал, как на это реагировать.
— Какая тебе, собственно, разница? Наши пути давно разошлись.
— Да, но… — Константин запнулся, искал слова. — Это же Демидов, Маргарита! Генеральный! Как ты вообще сумела выйти на такой уровень общения?
— Это больше не входит в круг твоих интересов, Константин.
Он растерянно провёл рукой по безупречно уложенным волосам, слегка нарушив их идеальную линию.
— Просто… я не могу этого осознать. Ты же всегда была такой… тихой. Неброской. Неизменно скромной. А тут вдруг — сам Демидов! — он говорил так, будто я совершила нечто из ряда вон выходящее, почти противоестественное. — Маргарита, будь откровенна, что между вами на самом деле?
— Исключительно деловые отношения. Он предложил мне стать его личным помощником.
— Помощником? — это слово подействовало на Константина, как удар током. Он даже слегка отшатнулся. — Каким ещё помощником?
— Личным ассистентом. С понедельника я перехожу в его непосредственное подчинение.
Лицо бывшего мужа приобрело нездоровый, багровый оттенок. Я буквально видела, как в его голове проносятся мысли, складываясь в унизительную для него картину: если я становлюсь помощником генерального директора, то автоматически занимаю положение в корпоративной иерархии, которое на несколько ступеней выше его собственного. Та самая «тихая» и «неамбициозная» женщина, которую он когда-то счёл возможным оставить в прошлом, теперь обретала вес и статус.
— Этого не может быть, — пробормотал он, и его голос звучал глухо. — У тебя нет ни необходимого опыта, ни квалификации для такой работы.
— Видимо, Игорь Владимирович придерживается иного мнения на этот счёт.
— «Игорь Владимирович», — передразнил он меня, и в его глазах вспыхнула злость. — Маргарита, очнись! Он просто пользуется положением! Ищет лёгкую интрижку! Использует тебя!
Жаркая волна гнева поднялась от самого сердца к лицу. Вот она, его истинная суть. Как только его самолюбие оказывалось задетым, как только он чувствовал угрозу своему мироустройству, сразу слетали все маски, обнажая презрение и цинизм.
— Константин, ты переходишь границы. Вернись лучше к своей Ксении. И пожалуйста, впредь не беспокой меня.
— Маргарита, я не хотел тебя оскорблять…
— Правда? — я рассмеялась, и смех прозвучал сухо и горько. — Ты только что напрямую заявил, что единственный способ для меня получить повышение — это интимная связь с начальством!
— Я просто высказал предположение…
— Ты просто не в состоянии поверить, что я могу представлять какую-то ценность сама по себе. Что кто-то может увидеть во мне профессионала, личность, а не просто объект для удовлетворения чьего-то тщеславия или временного интереса.
Константин открыл рот, готовый выпалить очередную колкость, но его опередил появившийся рядом Демидов.
— Прошу прощения, что вмешиваюсь, — произнёс он, и его голос, оставаясь вежливым, приобрёл стальную, ледяную нотку. — Маргарита Сергеевна, не хотите полюбоваться салютом? На балконе открывается лучший вид, и воздух там чудесно освежает.
Действительно, за огромными окнами ночное небо начало расцветать огромными, разноцветными хризантемами и ивами фейерверков.
— С огромным удовольствием, — ответила я, даже не взглянув больше на Константина.
Мы вышли на просторный балкон. Морозный декабрьский воздух обжёг лёгкие, но был чист и свеж, смывая остатки напряжения. Внизу, под нами, лежала сверкающая, праздничная Москва, а над ней в бархате неба рождались и умирали огненные цветы.
— Непростой диалог? — деликатно поинтересовался Демидов, опершись на перила.
— Бывший супруг не в силах принять мысль, что мне может быть предложена перспективная должность. Предпочитает искать более примитивные объяснения.
— Понятно, — он помолчал, его профиль на фоне огней казался задумчивым и спокойным. — Знаете, Маргарита Сергеевна, в мире существуют люди, которые умеют видеть потенциал в других, различать алмаз даже под толстым слоем пыли. А есть те, кто видит только собственную, порой не слишком сложную, рефлексию. Ваш бывший супруг, судя по всему, принадлежит ко второй категории. Его мир ограничен его же эго.
— А вы относитесь к первой?
— Я стараюсь, — он повернулся ко мне, и в его глазах отразились всполохи салюта. — Поэтому давайте договоримся: в понедельник мы обсудим не только официальные условия контракта, круг обязанностей и цифры вознаграждения. Мы поговорим о ваших планах, о том, куда вы хотите двигаться. У меня есть стойкое ощущение, что позиция помощника — это не потолок для вас, а лишь первая, уверенная ступень.
Сердце забилось чаще, словно пытаясь вырваться из груди и устремиться в эту новую, пугающую и манящую перспективу. Планы на будущее… Когда я в последний раз всерьёз думала о будущем, не как о простом продолжении настоящего, а как о чём-то, что можно формировать? Кажется, в той далёкой жизни, до замужества.
— А если я не оправдаю ваших ожиданий? Если ваш «алмаз» окажется просто кусочком стекла?
— Не окажется. У меня безошибочная интуиция на людей. И она мне подсказывает, что передо мной именно алмаз, которому требуется лишь хорошая огранка.
Мы вернулись в зал. Праздник близился к завершению, гости начинали медленно расходиться, обмениваясь прощальными улыбками и пожеланиями. Вероника подлетела ко мне, её глаза сияли, как у ребёнка в рождественское утро:
— Рита, ты мне завтра всё, абсолютно всё, подробно перескажешь по телефону! Клянись!
— Клянусь, — улыбнулась я, собирая свою сумочку и лёгкое пальто.
У самого выхода меня нагнал Константин. Ксения держалась чуть поодаль, разглядывая свой телефон, но всё её внимание было приковано к нам.
— Маргарита, подожди. Я… хотел извиниться за свои слова. Они были глупыми и грубыми. Просто ты… ты стала другой. Я не узнаю тебя.
— Ты глубоко ошибаешься. Я не стала другой. Я наконец-то стала собой. И знаешь, это невероятно приятное чувство.
Такси подъехало почти мгновенно. Я устроилась на заднем сиденье, откинула голову на подушку и закрыла глаза. В голове бушевал настоящий водоворот мыслей, эмоций, образов, и хотелось на пару часов просто отключиться, чтобы всё улеглось.
Помощник генерального директора… Новый уровень дохода… Неизведанные профессиональные горизонты…
Но самое главное, самое ценное — это новый взгляд на саму себя. Оказывается, я не тень, не фон, не «тихая». Во мне кто-то сумел разглядеть потенциал, силу, ценность.
В сумочке тихо вибрировал телефон. Новое сообщение от незнакомого номера:
«Маргарита Сергеевна, ещё раз благодарю за этот необычный и очень приятный вечер. Жду вас в понедельник, в 10:00. Игорь».
Я перечитала эти несколько строк несколько раз, и на моих губах расцвела спокойная, глубокая улыбка, идущая из самого сердца.
Справедливость, пусть и в таком неожиданном виде, восторжествовала. Человек, который годами старался убедить меня в моей незначительности, сегодня своими глазами увидел, насколько он заблуждался. И теперь ему предстоит жить с этим знанием.
А мне… мне предстоит жить дальше. Совершенно иначе. С лёгкостью на душе и тихой уверенностью в завтрашнем дне.
Наши с Игорем Владимировичем отношения, конечно же, на этом не закончились. Последовавшие месяцы стали временем мягкого, но настойчивого ухаживания с его стороны: изысканные букеты, билеты в закрытые театральные премьеры, ужины в маленьких, неизвестных широкой публике ресторанчиках, где ценили не пафос, а вкус и атмосферу. Он оказался не только блестящим руководителем с острым умом и безупречной деловой хваткой, но и удивительно внимательным, терпеливым и чутким кавалером, который умел слушать и слышать.
Спустя несколько месяцев я, сопротивляясь всё слабее, сдалась на милость его обаянию, его искреннему интересу и тому неподдельному уважению, которое я в нём ощущала. И влюбилась — не как замужняя женщина, уставшая от быта, а как девчонка, впервые открывшая для себя всю глубину и нежность настоящего чувства. Через год, под весенним цветением яблонь в старом парке, он сделал предложение, и я, уже не сомневаясь ни секунды, сказала «да».
Мне было абсолютно всё равно, что подумают или скажут другие. Ведь самое главное — я научилась уважать и ценить себя, обрела внутренний стержень и тихую уверенность. Игорь же сумел разбудить во мне не только профессионала, но и ту самую, настоящую женщину — сильную, красивую, способную любить и быть любимой. И в этом, пожалуй, было самое большое и прекрасное чудо из всех, что подарила мне та самая новогодняя ночь.
