Патологоанатом загляделся на незнакомку, которую привезли на вскрытие… Но едва сделав порез…
Тишина в этот час была особенной, густой и звонкой, наполненной незримым дыханием вечности. Свет холодных люминесцентных ламп отбрасывал длинные, зыбкие тени на стерильную белизну стен, превращая знакомое пространство в декорацию из призрачного сна. Марк, оставаясь в полном одиночестве, позволил себе легкую, почти детскую улыбку. Он раскинул руки в широком, театральном жесте, и его негромкий смех, сорвавшись с губ, упруго отрикошетил от кафельной плитки, нарушив торжественное безмолвие. За высоким окном, затянутым пыльной пленкой октябрьской ночи, кружился в своем безумном танце стайка последних листьев, подхваченных апатичным и сырым дыханием ветра.
Конечно, если бы в этот момент в просторном помещении находился кто-то из его коллег, они бы непременно сделали ему замечание. Возможно, даже суровое и осуждающее. Но Марк никогда не позволял себе подобного в присутствии других людей. Он был профессионалом своего дела, человеком, знающим свою работу до мельчайших тонкостей, до каждого незаметного штриха. Однако порой, оставаясь наедине с этим царством тишины и покоя, он чувствовал, как на него накатывает странная, почти мистическая волна, заставляющая отпускать поводья и позволять себе эти маленькие, безобидные выходки. Своеобразный способ сохранить душевное равновесие, отгородиться от давящей серьезности окружающей его реальности.
Он включил на своем портативном плеере специально созданный для таких случаев плейлист, поправил миниатюрный наушник, плотнее устроившийся в его ухе, и, слегка пританцовывая, направился к центральному столу. Его движения были выверенными, привычными. Натягивая тонкие перчатки, он наконец обратил свой взгляд на то, с чем ему предстояло работать в эту долгую ночь.
— Необыкновенная, — тихо произнес он, и его пальцы в латексной оболочке с почтительным любопытством коснулись пряди густых, огненно-медных волос.
Они были точь-в-точь как на старинных полотнах великих мастеров, тех, что хранятся в тишине музейных залов. Он невольно вздохнул, и в его сердце шевельнулась знакомая, тупая боль сожаления. Девушке, безмятежно покоившейся перед ним на холодной, отполированной до зеркального блеска поверхности, вряд ли было больше девятнадцати, от силы двадцати лет. Согласно сухим, лаконичным строкам в сопроводительных документах, она просто ушла. Остановилось сердце. Предварительно, разумеется. Такую версию высказала врач неотложной помощи, констатировавшая печальный исход. А найти истинную, неоспоримую причину этого внезапного угасания и было прямой обязанностью молодого специалиста.
Когда-то, казалось, сама судьба уготовила ему совершенно иную стезю. Вся его семья была уверена, что он продолжит династию и станет блестящим зубным врачом. Но накануне подачи документов в университет, в нем что-то щелкнуло, перевернулось. Он, всегда такой спокойный и покладистый, вдруг восстал против воли родных, устроив грандиозный, полный эмоций и горьких слов разговор, и сделал свой, осознанный и непоправимый выбор.
— Ты что, не в себе? — с нескрываемым изумлением спрашивали его некоторые приятели, — Кто вообще добровольно соглашается там работать?
— Там тоже нужны люди, — парировал Марк, — У каждого из нас свой, единственно верный путь, своя дорога, ведущая к предназначению.
А самым близким, тем, кому он доверял, он однажды открыл свою душу. Он объяснил, что по натуре своей является большим интровертом, и у него есть своя, маленькая, но очень серьезная слабость — панический, всепоглощающий страх причинить вред живому, дышащему пациенту, ошибиться в диагнозе, выбрать неверную тактику лечения… А тем, кто попадал к нему сюда, он уже не мог причинить никакой боли. Он становился для них последним слушателем, тем, кто должен был услышать их безмолвную историю и помочь ей прозвучать.
— В общем, о вкусах, как известно, не спорят, — обычно заключал он эти непростые беседы.
— Ну, с тобой все ясно, — отмахивались друзья, оставляя попытки переубедить его.
Он всегда был немного не таким, как все. Слишком тихим, слишком погруженным в свой собственный, богатый и сложный внутренний мир, заядлым поклонником запутанных психологических триллеров и детективных драм. После окончания учебы он поселился в собственной, небольшой, но уютной квартирке, которую по завещанию оставил ему горячо любимый дедушка. Это было его личное пространство, его крепость и его пристанище.
— Бесценная моя, — прошептал он, и сталь инструмента в его руке на мгновение поймала отблеск холодного света, — Тебе бы еще жить, жить и радоваться каждому новому дню, моя прекрасная незнакомка.
Движение его руки было отработанным, плавным и точным. Но в следующий миг привычный ход событий рухнул, разбившись о ледяную глыбу немыслимого ужаса. Алая капля еще не успела упасть, как девушка с волосами цвета осенней листвы внезапно распахнула глаза. Широко, не мигая, она уставилась на него, и в этом взгляде была такая бездонная глубина, такое всепонимание, что ему показалось — она заглянула прямо в душу, увидев все его тайные мысли и самые потаенные страхи.
Марк всегда считал себя человеком с крепкими нервами. Он не верил в мистику, в призраков и потусторонние силы, предпочитая всему этому железную логику и неумолимые факты. Но сейчас его тело внезапно вспотело, ноги стали ватными и задрожали, а сам он, резко дернувшись назад, с грохотом опрокинул на пол металлический поднос с аккуратно разложенными инструментами. А девушка, эта хрупкая красавица с лицом спящей принцессы, вдруг вцепилась своими ледяными, почти неживыми пальцами в его запястье с такой силой, что у него в ушах зазвенело от боли.
— Помоги… — донесся до него хриплый, прерывистый шепот, сорвавшийся с ее побелевших губ, — Пожалуйста, помоги мне!
— Ты… Ты жива! — выдохнул он, и волна паники, словно отступившая от берега штормовая волна, схлынула, уступая место трезвому, стремительному потоку мыслей.
Конечно, в медицинской практике, хотя и крайне редко, но случались подобные казусы. Врач мог ошибиться, принять глубокий, летаргический сон за необратимый конец. Такое бывало. Теперь главное — действовать быстро и грамотно, оказать пострадавшей от чудовищной ошибки всю необходимую помощь и…
— Отпусти, — мягко, но настойчиво попросил он, стараясь высвободить свою руку из ее цепкой, словно стальные тиски, хватки, — Я сейчас, сию секунду, позову врачей! Все будет хорошо, я обещаю! Ой, — он засуетился, оглядываясь в поисках стерильных салфеток, ведь он все же успел сделать небольшой надрез, — только не закрывай глаза, пожалуйста, оставайся со мной! — затараторил он, на ходу срывая с себя белый халат и старательно укутывая им ее плечи, чтобы подарить хотя бы каплю тепла и сохранить достоинство.
— Умоляю, помоги! — снова зашептала она, и в ее голосе звучала такая бездна отчаяния, такая безропотная, животная мольба, что он не смог заставить себя уйти сразу. Наклонившись ближе, чтобы разобрать каждое слово, он заглянул в ее полные непролитых слез глаза.
— Бабушка… Она совсем потеряла рассудок… Она погубит меня, я это точно знаю! Она хочет стать настоящей колдуньей, обрести темную силу… А я… я должна стать ее жертвой, ее ценой… И он… Он тоже плохой, он не верит мне, он помогает ей!
— О ком ты? — по его спине снова пробежала леденящая дрожь, — Какая ведьма? Какая бабушка? Послушай, у тебя, должно быть, сильнейший шок, тебе мерещится всякое! Сейчас придут врачи, тебя осмотрят, все наладят!
— Бабушка… Ее зовут Анфиса… Она очень злая… Умоляю, не отдавай меня ей! И он… Александр… Он тоже от нее…
— Я ничего не понимаю, — честно признался Марк, медленно, пятясь, продвигаясь к выходу из помещения, — Но тебе обязательно помогут, я тебе клянусь! Пять минут, просто подожди здесь пять минут!
Выскочив в ярко освещенный больничный коридор, он помчался туда, откуда доносились голоса, не помня себя, не чувствуя под ногами земли. Он не мог припомнить, чтобы бегал когда-либо так быстро и так отчаянно. И никогда в жизни он не испытывал такого пронизывающего, всепоглощающего страха.
— Вот это да, вот это история! — Главный врач больницы, человек солидный и обычно невозмутимый, нервно постукивал кончиком дорогой авторучки по полированной столешнице своего рабочего стола, и его лицо было омрачено глубокой, непроходимой хмуростью. — Нет, вы только представьте себе, какой разразится скандал! — рявкнул он, обводя суровым, испепеляющим взглядом собравшихся в кабинете подчиненных.
В ответ повисла тягостная, неловкая тишина. Каждый из присутствующих прекрасно понимал весь масштаб надвигающейся катастрофы. Несчастную девушку, находившуюся в состоянии глубокого, похожего на коматозный, сна, по чудовищной, непростительной ошибке признали ушедшей из жизни. Теперь больницу ждало пристальное, недоброе внимание средств массовой информации, возможные судебные иски и колоссальная, в том числе и материальная, ответственность.
Главврач в глубине души лишь смутно надеялся, что родственники бедолаги, испытав безмерное облегчение от чудесного возвращения, проявят великодушие и не станут обращаться в суды с требованиями о многомиллионных компенсациях за причиненный моральный и физический вред.
— Ладно, — наконец прокашлявшись, произнес он, тяжело поднимаясь из-за своего кресла, — Мы еще вернемся к этому разговору, обязательно вернемся!
Сейчас же он собирался лично навестить пациентку, которую в отделении уже успели окрестить Спящей Красавицей. И был в этой удивительной истории один момент, который не давал ему покоя, вызывая смутное, необъяснимое беспокойство.
Что же это был за странный, такой глубокий сон, размышлял он, направляясь по длинным, бесконечным больничным коридорам? Что могло его вызвать? Результаты анализов не показывали присутствия в крови каких-либо посторонних химических веществ или токсинов. Серьезных черепно-мозговых травм, судя по всему, также обнаружено не было. Так в чем же причина? Впрочем, он мысленно отмахнулся от этих тревожных раздумий — главное, что девушка жива, здорова и сегодня же ее заберут домой родные. Отделалась, как говорится, легким испугом и маленькой царапиной.
— А, и ты здесь, — произнес главврач, заметив у входа в палату того самого молодого человека, Марка, — Что ж, парень, ты молодец, нервы у тебя, как канаты! — он усмехнулся, с силой пожимая его руку, — Признаюсь по секрету, я бы на твоем месте, наверное, грохнулся в обморок, как говорится, без задних ног!
— Виктор Петрович! — взволнованно обратился к нему Марк, — А может, стоит оставить ее здесь еще на некоторое время? Для дополнительного наблюдения?
— С какой стати? Не вижу в этом никакой разумной необходимости! Тем более, что Елена еще не достигла совершеннолетия, и ее официальный опекун — бабушка — настоятельно требует выписки и настаивает на том, чтобы забрать ее домой… Понимаю, — добавил он, заметив расстроенное лицо молодого человека, — Ты переживаешь за нее, все это произвело на тебя сильнейшее впечатление, но… Держись, парень! В нашей жизни случается и не такое, куда более серьезное!
Марк тихо вздохнул — он тайно надеялся, что главврач, человек опытный и проницательный, прислушается к его смутным опасениям. Разумом он, конечно, понимал, что рыжеволосая девушка, Елена, скорее всего, несла откровенную чепуху, находясь под воздействием сильнейшего стресса и шока. Но… Он никак не мог выбросить из головы эти странные, обрывочные фразы, полные неподдельного ужаса.
Бабушка, вообразившая себя могущественной колдуньей, какой-то мужчина по имени Александр, который тоже представляет для нее угрозу, и какие-то темные, зловещие намерения с их стороны. Получалась отборная, настоящая бредовая история, достойная пера писателя-фантаста! Но почему-то его сердце сжималось от непонятной, глубокой тревоги при одной мысли о том, чтобы просто так отпустить Елену.
И что было еще более странно и показательно: обо всем этом Елена рассказывала только ему одному. Она не делала никаких попыток пожаловаться на свою бабушку или этого Александра ни лечащим врачам, ни медсестрам, проявлявшим к ней искреннюю заботу. Марк как-то раз осторожно спросил ее — а не стоит ли попробовать поискать помощи на стороне, если ей действительно так некомфортно и страшно дома, если, к примеру, ее там обижают? Но она лишь печально покачала головой и тихо ответила, что ей никто не поверит, ее слова будут восприняты как детские фантазии, а потом все обязательно дойдет до бабушки, и тогда ей станет только хуже, во много раз хуже.
— То есть, ты считаешь, что мне можно доверять? — уточнил тогда Марк.
— Ты… Ты другой, — улыбнулась она, и в ее глазах на мгновение вспыхнул теплый, живой огонек, — Ты мне поверил сразу, с первой же минуты! Я чувствую… между нами есть какая-то незримая, но очень крепкая связь!
— Это ты так говоришь, потому что я был первым, кого ты увидела, придя в себя, — скептически хмыкнул он. Но эта ее детская, наивная и такая искренняя привязанность невероятно трогала и волновала его.
Он уже собрался было зайти к ней в палату еще разок — просто чтобы сказать пару ободряющих слов, еще раз убедиться, что с ней все в порядке, и просто немного пообщаться… Но его опередили.
— А, вот и наши долгожданные гости! — раздался приветливый голос главврача.
Марк выглянул в коридор и увидел, как к палате направляются двое: пожилая, очень худая женщина, чье лицо было изборождено густой сетью морщин, в темном, старомодном платочке и с резной деревянной тростью, и высокий, стройный мужчина с волосами цвета спелой пшеницы, в безупречно сидящем деловом костюме и с интеллигентными очками в тонкой металлической оправе.
Главный врач, вежливо перехватив их, тут же запустил свой, заранее подготовленный, успокаивающий монолог о том, как он невероятно рад, что все так счастливо разрешилось, как у них в больнице заботились о Елене, и как они обязательно разберутся с тем некомпетентным врачом со скорой помощи, которая допустила такую чудовищную оплошность…
— А вот это тот самый молодой человек, который помог спасти вашу внучку, — с гордостью в голосе представил главврач Марка, — …и, соответственно, вашу сестру!
— Сестру? — удивленно приподнял бровь блондин, — Елена не является моей сестрой.
— Хм, — главврач смущенно кашлянул, — Прошу прощения, видимо, я что-то перепутал! Просто вы выглядите слишком молодым человеком для того, чтобы быть ее отцом… Тогда, наверное, вы приходитесь ей племянником? Или, возможно, вы являетесь близким другом семьи?
— Я практикующий психиатр, семейный врач, если можно так выразиться, — вежливо, с легкой, едва заметной улыбкой ответил блондин, — Я веду наблюдение за Анной Борисовной, — он кивнул в сторону старушки.
Марк автоматически, почти машинально ответил на его крепкое, уверенное рукопожатие и что-то пробормотал в ответ, типа «не стоит благодарности, я всего лишь делал то, что должен был сделать». И в его голове тут же зазвучала тревожная нота. Что еще за личный психиатр у бабушки Елены? Что вообще происходит в этой семье?
— Внученька моя, Леночка, родная моя, — забормотала старушка, и ее голова слегка затряслась, — Скорее бы уже домой, в свою комнатку, в свою постель…
— Да, конечно, — закивал главный врач, — Все документы для выписки уже полностью готовы и ждут вашей подписи! Пройдемте ко мне в кабинет, я все подробно объясню и расскажу, что нужно сделать, хорошо?
Когда все трое удалились в сторону кабинета главврача, Марк все-таки заглянул в палату и… по одному лишь выражению глаз Елены, по тому, как они наполнились немым ужасом, он безошибочно понял, что она думает о тех людях, которые пришли, чтобы забрать ее.
— Я не хочу уезжать с ними, — отчаянно прошептала девушка, и ее глаза блестели от навернувшихся слез, — Бабушка… Она меня ненавидит, я это чувствую, она хочет стать настоящей колдуньей, клянусь тебе! Иногда мне начинает казаться, что все это не игра ее больного воображения, а самая настоящая правда… Она… Она погубит меня, я знаю! И он… Александр… Он ей ни за что не помешает, он на ее стороне…
«Наверное, я слишком глубоко лезу в чужие дела и проблемы», — промелькнуло у него в голове. «Но… Я не могу просто так бросить ее, не могу оставить одну с этим страхом». И он, сделав решительный шаг вперед, мягко взял ее холодные, дрожащие руки в свои и заглянул ей в глаза, пытаясь передать ей частичку своего спокойствия и уверенности.
— Я не оставлю тебя одну, не бойся! Все обязательно будет хорошо, я обещаю тебе! Только ты, пожалуйста, постарайся не волноваться слишком сильно, ладно? Тебе сейчас, после всего пережитого, просто противопоказаны лишние переживания и стрессы. И нет, — добавил он, отвечая на ее безмолвный, отчаянный вопрос, — Я не верю в колдуний и темные силы. Но мы с тобой обязательно во всем разберемся, и я тебе помогу, я даю тебе свое слово!
Патологоанатом, сам того не ожидая, залюбовался на эту хрупкую девушку с волосами цвета пламени, которую всего несколько часов назад привезли к нему для проведения посмертной процедуры… Но едва его скальпель коснулся ее кожи, мир перевернулся.
Сидя за самым уединенным столиком в небольшом кафетерии, расположенном на первом этаже больничного комплекса, Марк с мрачным, отсутствующим видом помешивал ложечкой давно остывший кофе и размышлял о том, как же причудливо и непредсказуема порой бывает жизнь. Раньше он частенько сетовал на свою скучную, монотонную и лишенную ярких красок жизнь, тайно мечтая о каких-нибудь необыкновенных приключениях. И вот, пожалуйста — получите и распишитесь, как говорится! Теперь на его плечи ложилась ответственность за помощь юной, почти незнакомой девушке, и он… Он откровенно не представлял, с какой же стороны вообще следует подойти к решению этой запутанной проблемы.
— Ну и денек сегодня выдался, не правда ли? — раздался рядом с ним приятный, немного хрипловатый женский голос.
Возле его столика остановилась пожилая, полная женщина в белоснежном халате младшего медицинского персонала. Это была Валентина, но все в больнице, от мала до велика, звали ее просто тетя Валя, и работала она здесь уборщицей уже на протяжении трех десятков лет. И ровно столько же лет она уверенно удерживала неофициальный, но всеми признанный титул главной хранительницы больничных сплетен и новостей.
— Можно я тут с вами немного присяду, прикорну? — вежливо поинтересовалась она, и Марк, молча, лишь чуть заметно кивнул головой: присаживайтесь, мол, мне не жалко.
И он нисколько не удивился, когда любопытная, как и все ее коллеги по цеху, тетя Валя попросила его рассказать эту невероятную историю еще раз, во всех, самых мельчайших, подробностях и деталях. И он рассказал, специально для нее расцвечивая свой рассказ самыми драматичными и мрачными красками.
— Да, уж, вот как оно в жизни бывает, — многозначительно вздохнула тетя Валя, — Вроде бы и есть у человека все, о чем другие только молча мечтают, — и деньги, и положение в обществе, а счастья настоящего, душевного, так и нет. Бывает, что жизнь все равно ломает человека, крутит им, как щепкой в бурном потоке, и нельзя просто так, за деньги, откупиться от своей горькой судьбы…
— Вы о чем это? — не понял Марк.
— Да я все о той же Леночкиной семье…
— А вы что, разве знаете ее семью?! — заметно оживился молодой человек.
Уборщица явно обрадовалась тому, что нашлась благодарная аудитория, жаждущая услышать ее рассказ. И она выложила всю имеющуюся у нее информацию, всю, до последней крошки. И оставалось только искренне удивляться — откуда же она умудрилась собрать такой объем совершенно секретных сведений?
Оказалось, что семья, в которой росла Елена, была более чем непростой. Они принадлежали к числу очень обеспеченных и достаточно известных в определенных, узких кругах людей. А основал это небольшое состояние еще дедушка Елены по материнской линии. В далекие, бурные девяностые годы он, будучи дипломированным профессором, специалистом с мировым именем в области истории искусств, начал работать в качестве независимого эксперта и посредника при продаже редкого, уникального антиквариата. Со временем он и сам собрал весьма внушительную и ценную коллекцию старинных вещей. У дедушки и его супруги — той самой Анны, родилась дочь, которую назвали Надеждой. Потом Надежда вышла замуж, и вскоре на свет появилась маленькая Елена… И однажды вся большая, дружная семья решила отправиться на отдых в подмосковный санаторий. В ту злополучную, роковую поездку собрались двенадцатилетняя Лена, ее мама и папа, а также дедушка-антиквар и бабушка с дедушкой со стороны отца девочки. Анна осталась дома — ее в очередной раз мучили приступы жестокой, изматывающей мигрени. Но до места назначения они так и не доехали — их автомобиль попал в страшную, лобовую аварию. В живых осталась одна только Елена. И это чудовищное, невосполнимое горе, разумеется, стало причиной глубоких, затяжных психологических проблем как у самой Анны, так и у ее несчастной, рано повзрослевшей внучки.
После похорон Анна намеренно и жестко оборвала практически все связи с оставшимися родственниками, коллегами покойного мужа, старыми друзьями и знакомыми. Она продала свою просторную городскую квартиру в престижном районе и, купив старый, но крепкий загородный дом, перебралась туда на постоянное жительство вместе с юной внучкой. Елену перевели на домашнее, индивидуальное обучение. И с тех пор они практически полностью прекратили какое-либо общение с внешним миром… Но, как это обычно и бывает, некоторые сведения все же просачивались наружу. И становилось понятно, что время, увы, далеко не всегда является лучшим лекарем. Дело было в том, что состояние Анны со временем только ухудшалось…
— По этой самой части, — многозначительно сказала тетя Валя, понизив голос до конспиративного шепота и покрутив указательным пальцем у своего виска, — И вот, нашла она себе какого-то личного, очень дорогого доктора, психиатра, что называется, элитного, с заграничным дипломом! Говорят, она на его услуги уже чуть ли не полсостояния своего потратила! Она его прямо к себе в тот дом поселила, чтобы он ее лечил и за Леночкой своей присматривал. Вот такие вот, понимаешь, дела!
— Так он, получается, иностранец? — уточнил Марк, — А я было подумал, что у него просто небольшой, едва уловимый акцент.
— Частную практику он вел, по слухам, — подтвердила уборщица, — и в Швейцарии, и где-то в Америке. Да, вот такие вот дела… Жалко, конечно, девчонку-то! Скоро ей уже восемнадцать лет исполнится, а куда она от такой бабки денется? Анна ее, поди, и в институт не отпустит учиться — боится она за свою Леночку, ох, как сильно боится! Искренне верит, что там, за высоким забором ихнего дома, с ней непременно что-нибудь случится, кто-то ее обязательно обидит. Поэтому и отвадила от нее всех подруг, по сути, сделала из родной внучки настоящую затворницу, одинокую и несчастную! А разве это можно назвать полноценной, настоящей жизнью? Сидеть в четырех стенах, в глуши, без друзей и простых, таких милых сердцу, радостей? Поди, если бы ей в тот день не стало так плохо, если бы скорую помощь не вызвали, так она бы там еще не один год в этой добровольной тюрьме просидела…
— А что, собственно, случилось с Еленой в тот день, как вы думаете? — задумчиво спросил Марк, — Наши врачи, как я понял, так и не смогли толком определить причину.
— Так мне откуда же знать, — лишь развела руками тетя Валя, — Ничего… Главное — жива наша девочка, здорова! А там, вон, пусть уж этот ихний Александр сам со всем разбирается, мозгоправ тот заморский… Ладно, пойду я, пошла! Работы еще, как говорится, непочатый край, грязи то по осени — просто море разливанное!
Марк еще очень долго сидел за столиком со своим стаканчиком, в котором давно уже остыл и покрылся неаппетитной пенкой его кофе. Потом, наконец, собрался домой — его смена официально закончилась уже несколько часов назад. «Нет, — настойчиво твердила ему его внутренняя интуиция, — не нравится мне вся эта история! Чувствую я, что здесь что-то не так, что-то темное и нехорошее… Но что именно?» Он не мог понять, не мог ухватить суть своих смутных подозрений! Он уже доехал на метро до своей станции, поднялся на нужный этаж, вставил ключ в замочную скобку и открыл входную дверь в свою тихую, уютную квартирку…
— Елена?! — Марк тут же ответил на входящий вызов — перед выпиской они с рыжеволосой девушкой успели обменяться номерами мобильных телефонов, — Да, я как? Вроде нормально, только что домой с работы пришел… А ты как? Лен! Ты что, плачешь? Что у тебя опять случилось?!
Марк невольно нахмурился — на другом конце провода Елена горько всхлипывала, жалуясь на то, что ее бабушка снова «сходит с ума»! Ходит по дому и безостановочно, монотонно бубнит себе под нос, читая вслух отрывки из старинных, потрепанных книг, посвященных колдовству и темным, магическим ритуалам.
— Она свято верит в то, что она самая настоящая, могущественная ведьма! — с рыданиями воскликнула Елена.
— Ну и пусть себе верит, — попытался успокоить ее Марк, — Главное, чтобы ты сама в эту чушь не верила! Ну, какая может быть магия и колдовство в наше просвещенное время, Лен? А что по этому поводу говорит Александр? — вдруг сообразил он, — Он же, наверное, именно для этого к вам и приехал, да? Чтобы лечить бабушку от этих… ее странных фантазий? Прости, если прозвучало слишком грубо.
— Я не знаю, зачем он здесь на самом деле, — еще тише, почти шепотом, произнесла Елена, — Но бабушке от его «лечения» становится только хуже! Она… Она что-то хочет со мной сделать! Понимаешь, тут все очень и очень сложно… Иногда она — это моя родная, любимая бабушка, которую я знала всю свою жизнь. А иногда… Иногда она превращается в совершенно чужого, страшного и озлобленного человека. Я уже сама начинаю сходить с ума, я не понимаю, что вообще происходит!
— Все будет хорошо, — закатил глаза к потолку Марк, — Мы обязательно что-нибудь придумаем, найдем выход из этой ситуации!
— Я уже придумала, — с нотками истеричной решимости в голосе заговорила Елена, — Приезжай к нам! Пожалуйста!
— Чего?! — искренне изумился Марк.
На следующий день, когда осеннее, уже не такое жаркое, солнце перевалило за зенит, Марк наконец-то добрался (с помощью пригородной электрички и длительной пешей прогулки) до нужного ему места.
— Да, тут самое место для съемок какого-нибудь мрачного триллера, — невесело пробормотал он про себя, стоя на покосившемся, скрипучем крылечке двухэтажного, явно нуждающегося в капитальном ремонте особняка, который даже снаружи выглядел заброшенным и неухоженным. Дом стоял, буквально, в глубине старого, густого леса, а вокруг, вместо ухоженного сада, буйно разросся бурелом и чернели остатки некогда красивой, кованой ограды.
Наконец, тяжелая, дубовая дверь дома с протяжным, жалобным скрипом медленно открылась, и на пороге появилась сама Анна.
— Ну, заходи, раз уж приехал, — без особой радости, мрачно произнесла она и молча отступила в сторону, пропуская нежданного гостя в темноту прихожей.
Таков был план Елены — она сказала своей бабушке, что хочет лично, от всего сердца отблагодарить своего спасителя, и поэтому пригласила Марка погостить у них на выходные. Анна, все еще находящаяся под впечатлением от чудесного возвращения внучки, после недолгих раздумий согласилась его принять.
— Привет, привет! — с легким, воздушным стуком слетела вниз по лестнице Елена и буквально налетела на Марка с такими теплыми, искренними объятиями, что он на мгновение опешил и растерялся.
А потом… Потом его лицо медленно расплылось в широкой, счастливой улыбке, и у него слегка закружилась голова. Вообще, Марк никогда не считал себя влюбчивым или чувственным человеком, но сейчас его с головой накрыла настоящая, бурная волна симпатии и нежности к этой юной, хрупкой рыжеволосой девушке.
— Как твои дела? Как ты себя чувствуешь?
— Благодаря тебе — лучше некуда! — радостно рассмеялась она и, ловко схватив его за руку, потащила за собой наверх, по скрипящим ступеням лестницы.
— А чайку не хочешь с дороги, молодой человек? — раздался снизу спокойный голос Анны.
— Нет, бабушка, спасибо большое! — немного натянуто улыбнулась ей Елена, даже не дав Марку возможности самому ответить на это предложение, — Я ему сначала его комнату покажу, где он будет жить, помогу вещи разобрать, а потом уже и за чай вместе сядем!
— Ну, как знаете, как хотите, — лишь пожала своими худыми плечами Анна, — А я пойду, почитаю себе чего-нибудь в тишине…
Елена буквально впихнула Марка в комнату. Но — не в ту, что была приготовлена для гостя, а в свою собственную. Она быстро захлопнула за собой дверь, прислонилась к ней спиной, как бы преграждая путь, и тяжело, с облегчением выдохнула.
— Спасибо тебе огромное, что приехал! Ты сейчас — единственный человек, на которого я могу по-настоящему рассчитывать, моя единственная надежда!
— Угу, — Марк, молча поставив свою дорожную сумку на пол, с нескрываемым любопытством принялся оглядываться.
Типичная комната молодой девушки, выдержанная в нежных, пастельных тонах… Вздохнув, он прошел к небольшому стулу, стоявшему возле письменного стола, и устало опустился на него.
— А теперь, будь добра, объясни мне все подробно, нормально и спокойно, что же у вас тут вообще творится? А то я уже начинаю подозревать, — он нервно, коротко усмехнулся, — что и сам скоро рискую окончательно свихнуться и потерять рассудок! В общем, выкладывай все как есть, всю правду! Только, пожалуйста, побольше конкретных фактов и поменьше эмоций, ладно?
Если бы кто-то всего пару дней назад сказал Марку, что он, как какой-то сумасшедший, помчится на помощь юной девчонке, которую он знает всего ничего, сам толком не понимая, что происходит, и будет готов поверить в самый настоящий, отборный бред, звучащий как сюжет для дешевого бульварного романа, то он бы лишь рассмеялся этому человеку прямо в лицо и заявил, что такого не может быть никогда. Но теперь суровая реальность диктовала свои правила, и дела обстояли именно так…
— Как вам наше овощное рагу? По-моему, местные, лесные грибы придают ему весьма пикантный и неповторимый вкус.
Сидящий за столом напротив Александр поднял на Марка свой холодный, пронизывающий взгляд и, казалось, дружелюбно ему улыбнулся. Вот только его глаза — стальные, безжалостные и жесткие — выдавали его истинную сущность с головой. Марк вдруг подумал, что какой-нибудь опытный, высококлассный профайлер из его любимых детективных сериалов с легкостью, в два счета, разгадал бы все тайны и секреты этого типа. Самому же Марку оставалось лишь строить догадки и предположения… да еще пытаться заставить себя поверить в то, что ему несколькими часами ранее, за закрытой дверью, поведала Елена!
Оставшись погостить у нее, Марк, естественно, не мог, как сыч, все время сидеть в своей комнате, и поэтому вечером он отправился ужинать вместе со всеми обитателями дома.
Комната, служившая здесь одновременно и гостиной, и столовой, всем своим видом отчаянно, буквально кричала о необходимости срочного, капитального ремонта! И тем еще более странно и нелепо смотрелся изысканно сервированный по всем правилам светского этикета стол, застеленный белоснежной, накрахмаленной скатертью. Тут даже присутствовали старинные, витиеватые столовые приборы из настоящего серебра! Как успел узнать Марк, готовили здесь либо сама Елена, либо Александр. Бабушка в последнее время была уже не в том состоянии, чтобы стоять у плиты — она то и дело роняла посуду, то забывала, что и куда нужно положить.
— Очень, очень вкусно, — вежливо ответил Марк.
И это была чистая правда — рагу и в самом деле было невероятно аппетитным и ароматным! Но ему, как говорится, кусок не лез в горло, настолько он был взволнован и напряжен.
— А вы что, — решился на вопрос Марк, — часто вот так, по работе, путешествуете по разным странам? Я слышал, что у вас была частная практика в Балтиморе… — он резко осекся, почувствовав, как Елена под столом осторожно толкает его ногой.
— А вы, я смотрю, довольно хорошо осведомлены, молодой человек, — едва заметно усмехнулся в ответ Александр.
— Да нет, что вы, — смущенно сглотнул Марк, — Я ничего специально не выяснял, не узнавал… Просто где-то краем уха слышал о вас! — сидевшая рядом Елена послала Марку умоляющий, полный отчаяния взгляд, и он окончательно смутился и замолчал.
Эх, приехал, называется, помощничек, а сам за своим собственным языком уследить не в состоянии! Впрочем, у Марка было свое, веское оправдание — он ведь раньше в жизни никогда не оказывался в подобных, щекотливых и опасных ситуациях! До ужина Елена успела рассказать ему очень и очень многое. И общая картина, которая постепенно складывалась из этих разрозненных пазлов, вырисовывалась поистине странной и пугающей!
Анна в принципе никогда не жалела денег на свое здоровье и здоровье своей внучки. А после того страшного, перевернувшего всю ее жизнь события, она и вовсе решила за всем этим строго и бдительно следить — она панически боялась слишком рано уйти из жизни, оставив свою ненаглядную внучку одну, беззащитную и безропотную, в этом жестоком и несправедливом мире. И вот, однажды, один из врачей, терапевт, посоветовал ей, мол, все болезни, как известно, от нервов, и что ей следует более тщательно заботиться о своем ментальном здоровье, тогда и болеть она будет гораздо меньше. И тогда Анна, по чистой случайности, в интернете, на каком-то специализированном форуме, где обсуждали вопросы психологической помощи, наткнулась на восторженную заметку о некоем специалисте — Александре Шварце, сыне известного, с мировым именем, профессора психиатрии, который когда-то, в начале девяностых, иммигрировал в Соединенные Штаты Америки.
Сначала Анна общалась с Александром исключительно онлайн, через видеосвязь, а потом он, в ходе одной из бесед, заявил, что для достижения максимального эффекта и положительного результата будет гораздо лучше и эффективнее провести несколько сеансов при личной, очной встрече.
— Бабушка перевела ему тогда астрономическую сумму в качестве предоплаты. И до сих пор регулярно делает ему огромные переводы, — тихо сообщила Елена, и Марк от удивления только свистнул — для него, простого работника бюджетной сферы, такие невероятные траты на услуги психиатра, пусть даже самого гениального, уже сами по себе являлись явным признаком некоторого помешательства!
А потом Александр попросту поселился в их доме — он диагностировал у Анны целый букет различных психических расстройств, намекнул, что ей угрожает стремительно развивающийся старческий маразм, и немедленно, с места в карьер, начал свое, якобы, лечение.
— Закроются у себя в комнате, где он себе кабинет оборудовал, и подолгу там сидят, иногда по нескольку часов подряд, — с горькой грустью в голосе вздохнула Елена, — Бабушка никогда и ни с кем не делится тем, что они там делают… Я понимаю, это ее личное дело, ее тайна! Но только… Она, с тех самых пор, как он появился в нашем доме, стала вести себя совсем уж странно и непредсказуемо! Начала утверждать, что она — реинкарнация некой могущественной ведьмы, казненной когда-то давно, в далеком пятнадцатом веке, инквизицией в Испании. Она постоянно бормочет, что должна во что бы то ни стало разобраться со своим прошлым, исправить какие-то старые ошибки. А я… А я меня… — на этом месте ее рассказ прервался, и Елена горько, безутешно расплакалась.
Марк, молча пересев поближе к ней, бережно, стараясь не напугать, взял ее дрожащую руку в свои и мягко сжал ее, пытаясь успокоить.
В общем, бабушка внезапно, ни с того ни с сего, стала постоянно упрекать и корить свою родную внучку в том, что в ней, в Елене, якобы, сидит и живет какое-то древнее, темное зло! Ведь это она, Елена, чудом выжила в той ужасной аварии, когда все остальные, самые близкие и любимые люди, трагически погибли. Анна с упорством, достойным лучшего применения, повторяла, что если бы Елена не поехала с ними в тот злополучный день, то они, возможно, все остались бы живы и здоровы! И она постоянно, как заведенная, бубнила, мол, исправить все это, вернуть прошлое, можно только с помощью древнего, темного колдовства, иначе — никак…
Но Александр работал не только с одной Анной — он очень быстро взялся и за саму Елену! Он заставил юную, впечатлительную девушку заполнить огромное количество разнообразных психологических тестов, заставил ее подробно, до мельчайших деталей, рассказать всю ее недолгую жизнь… А потом, поставив свой «диагноз», заявил, что у нее наблюдается целый ряд серьезных психических расстройств и что она, по сути, уже находится на самой грани полного, необратимого сумасшествия!
— Я прекрасно понимаю и осознаю, что у меня есть определенные психологические проблемы, — с горькой, безрадостной улыбкой призналась Елена, — Меня постоянно мучают кошмарные, страшные сны, я стала панически бояться даже ненадолго выходить на улицу одну… Ведь вокруг постоянно происходит столько всяких несчастных случаев! Машины, люди… Я иногда даже не могу толком решить, чего же я хочу на обед! Александр сказал, что хочет мне помочь, что он искренне желает мне только добра. Он, — Елена заметно напряглась, — заставляет меня принимать какие-то таблетки, специальные препараты. Уверяет, что это обычные, легкие успокоительные и снотворное. Но от них у меня ужасно кружится голова, постоянно тошнит, и я чувствую себя совершенно разбитой и обессиленной.
У Марка, что называется, сами собой сжались кулаки — этот тип, Александр, с самой первой их встречи казался ему крайне подозрительным и неприятным, а теперь он и вовсе вызывал у него жгучую, непреодолимую ненависть!
— Так нельзя, с этим нужно что-то делать, немедленно! — с горячностью воскликнул Марк, — Тебе нужно срочно уезжать отсюда, пока не стало слишком поздно!
— И куда я могу уехать? — с горечью закусила свою алую губу Елена, — Мне всего лишь семнадцать лет! До моего совершеннолетия еще почти полгода, целых шесть долгих месяцев…
— Нужно немедленно обратиться за помощью, пожаловаться в соответствующие органы! — продолжил настаивать Марк, — Рассказать все, что здесь происходит, компетентным людям!
— И ты действительно думаешь, что кто-то поверит на слово мне? Юной, несовершеннолетней девочке, которая даже в обычную школу не ходит, целыми днями сидит взаперти в четырех стенах, в глухом лесу, почти без общения с внешним миром? Поверят ли мое слово, и слово такого уважаемого, с безупречной репутацией человека, как Александр Шварц? Нет, увы, но мне никто и никогда не поверит, никто не поможет!
— Но я же тебе поверил! Я же готов сделать все возможное, чтобы помочь тебе!
— Ты — совсем другое дело… И потом, понимаешь, я до ужаса боюсь, что если Александр каким-то образом узнает о том, что я пытаюсь ему противодействовать, что я хочу избавиться от него, чтобы он оставил наконец в покое меня и мою бедную бабушку, то он… Он способен на самые ужасные, самые непредсказуемые поступки!
— Слушай, я прекрасно понимаю, что ты живешь в такой тяжелой, гнетущей атмосфере, что поверить можно во что угодно, даже в самых невероятных йети, — попытался ее успокоить и ободрить Марк, — Но этот твой Александр, он же, по всей видимости, самый обычный, пусть и умный, мошенник! А такие типы, они, как правило, еще и жуткие трусы!
— Только не Александр Шварц, — безнадежно вздохнула Елена и, подойдя к своему письменному столу, включила ноутбук. Подозвав Марка жестом, она развернула перед ним несколько открытых вкладок в браузере, — Я пыталась сама узнать о нем побольше информации, и вот что мне удалось найти! Почти все материалы были на английском языке, и мне пришлось пользоваться онлайн-переводчиком, хотя я сама немного знаю английский…
И Елена поведала Марку все, что ей удалось выяснить. И картина, которая предстала перед ними, была поистине пугающей и отталкивающей! Оказалось, что в Соединенных Штатах этот, с позволения сказать, психиатр, проходил в качестве одного из подозреваемых по нескольким очень темным и запутанным делам, так или иначе связанным с опекой над психически нездоровыми, одинокими и очень богатыми людьми. Все они в разное время были его пациентами и все они… при загадочных обстоятельствах скончались. Естественно, все свои немалые состояния они завещали именно ему, своему «спасителю» и «последнему другу».
— Офигеть, — не сдержался Марк, когда узнал об этой чудовищной подробности.
Имя Александра Шварца также неоднократно всплывало и в ряде других, не менее мрачных и скандальных историй, имеющих непосредственное отношение к торговле людьми, к разборкам печально известной колумбийской наркомафии, к делам о банальном подкупе и коррупции среди американских судей…
— Да что же это за тип такой, которого твоя бабушка к себе в дом-то пригласила?! — Марк почувствовал, как по его спине пробежал леденящий, неприятный холодок.
И как, скажите на милость, можно было после всего услышанного спокойно, с аппетитом ужинать за одним столом с этим человеком? Но Марк проявил поистине железную выдержку и мужественно дотерпел до самого конца этого невыносимо долгого и напряженного застолья. И даже потом, как ни в чем не бывало, смог заснуть в отведенной для него комнате. «Ладно, — успокаивал он себя перед сном, — утро вечера мудренее, завтра уж что-нибудь да придумаем…»
Утром же его разбудил настойчивый, громкий стук в дверь. За дверью явно разгорался нешуточный спор, доносились приглушенные всхлипывания Елены… Марк, едва успев натянуть на себя джинсы и футболку, распахнул дверь и увидел всех троих обитателей дома: саму Елену, ее бабушку и того самого психиатра.
— Ты должен немедленно уехать. Мне здесь чужие, посторонние люди абсолютно не нужны. Погостил — и будет с тебя, — монотонно, без единой эмоции, глядя куда-то в пространство мимо молодого человека, проговорила Анна, — Собирай свои вещи и уходи прямо сейчас. Это мой дом, и я так хочу! Уходи.
— Прости, — тихо, испуганно прошептала Елена, — Я тут ничего не решаю, я бессильна…
Марк внимательно, пристально посмотрел на каждого из этой странной троицы. Его взгляд встретился с серыми, холодными, как грозовые тучи, глазами Александра. И Марк уже не сомневался — именно этот человек настроил и убедил Анну выгнать его из дома!
— Ладно, — спокойно, без возражений, сказал он, — Сейчас же соберусь и уеду…
Сидя в такси, которое все дальше и дальше уносило его от Елены, Марк чувствовал себя просто отвратительно, подавленно и униженно. Он чувствовал себя последним трусом и предателем. «Тряпка, а не мужчина, — безжалостно корил он себя, — бросил несчастную, запуганную девочку одну на произвол судьбы, наедине с ее полоумной бабкой и тем типом, который и на маньяка-то смахивает!»
Марк успел мысленно перебрать в своей голове самые разные, даже самые безумные варианты развития событий, он даже всерьез подумывал о том, чтобы обратиться за помощью к главврачу больницы — тот, вроде бы, производил впечатление серьезного, умного и порядочного человека, и наверняка мог бы что-то толковое посоветовать в такой нестандартной и запутанной ситуации… Вот только Марк прекрасно понимал, что все это, даже в самом лучшем случае, займет не один день! Что скажет главврач? Поверит ли он ему на слово, без каких-либо веских, неопровержимых доказательств?! А Елена, для нее каждый новый день, каждый час, проведенный в том доме, мог стать роковым!
— Остановите здесь, пожалуйста, — неожиданно для самого себя попросил он водителя.
— Так мы же еще не доехали до места, — удивился таксист, — Вон, еще метров пятьсот, и мы выедем на нормальную, асфальтированную дорогу, а там уж…
— Остановите, я сказал! — уже более резко и настойчиво повторил Марк, лихорадочно роясь в кармане в поисках своего кошелька, — Я выхожу прямо здесь!
— Ну, как знаете, как вам угодно, — лишь пожал плечами таксист.
Он принял купюры, сдал сдачу и проводил странного, непонятного пассажира долгим, полным недоумения взглядом. Не его это дело было — разбираться в чужих, личных проблемах! И он, нажав на газ, быстро уехал.
Марк же, недолго думая, двинулся по узкой, почти полностью заросшей бурьяном и молодыми побегами деревьев, лесной дороге, в направлении того самого дома, где остались Елена и ее бабушка. Просто он вдруг, с невероятной, кристальной ясностью понял, что его совесть никогда не простит ему этого малодушного, трусливого поступка, если он бросит рыжеволосую девушку на произвол ее судьбы! Впрочем, действовать в лоб, напролом, Марк тоже не собирался — нет, в такой ситуации требовалась определенная хитрость, смекалка и выдержка!
— Эх, — тяжело вздохнул он, размышляя, куда же можно деть свою объемистую дорожную сумку. Потом, ловко подпрыгнув, он забросил ее на крепкую, на вид, ветку ближайшего дерева и, свернув с основной дороги, двинулся дальше — но теперь уже тайком, скрываясь в густых зарослях кустарника…
Честно говоря, конкретного, детально проработанного плана у Марка на тот момент еще не было. Но в его голове уже начали рождаться кое-какие, пусть и смутные, идеи, которые, как он был абсолютно уверен, одобрили бы отважные и находчивые герои многих его любимых приключенческих фильмов.
Подобраться к самому дому незамеченным оказалось на удивление просто, а еще, к его огромной удаче, — прямо рядом с особняком росло старое, раскидистое дерево, ветви которого почти касались окон второго этажа. Марк, изо всех сил ухватившись за самую нижнюю и толстую ветку, болезненно подтянулся… Эх, лазал по деревьям он только в далеком, беззаботном детстве, и сейчас ему было немного страшновато сорваться и грохнуться на землю! Но, к счастью, все обошлось, и он справился.
Оказавшись на уровне второго этажа, Марк предельно осторожно заглянул в ближайшее окно — в комнате никого не было. Толкнув незапертую створку, он бесшумно, как кошка, проскользнул внутрь и… тут же, не раздумывая, шмыгнул за стоявший у стены массивный, старомодный диван — едва успев втиснуться в узкое пространство между его спинкой и стеной! Дело в том, что в комнату кто-то вошел.
— Ну, что же, давайте начнем наш очередной, регулярный сеанс, — раздался спокойный, бархатный голос Александра, — Прилягте, Анна, поудобнее и постарайтесь полностью расслабиться. Сегодня мы снова попробуем заглянуть в самые потаенные, темные глубины вашего подсознания.
Диван, за которым притаился Марк, громко и жалобно заскрипел — старушка устроилась на нем, готовясь к сеансу.
— Снова будем использовать маятник? — послышался ее усталый, безразличный голос.
— Да, снова маятник, — Марк мог бы поклясться, что в голосе Александра сейчас звучала сладкая, приторная улыбка, — Не волнуйтесь, Анна, я, как всегда, буду рядом с вами, я не оставлю вас одну. Мы вместе попробуем докопаться до сути, до истинной причины ваших тревог и страхов… Ведь вы должны обязательно поправиться, вернуть себе душевное равновесие ради вашей ненаглядной внучки, не так ли?
Марк замер, затаив дыхание, и на несколько минут перестал дышать вовсе — вот оно, то, ради чего он сюда вернулся! Сейчас он узнает всю правду, всю подноготную этой странной и пугающей истории!
А еще, где-то в глубине его сознания, промелькнула слабая, но все же надежда: а может быть, этот Александр на самом деле не такой уж и злодей? Может, Елена все же немного преувеличивает, находясь под воздействием стресса? Ну, да, в Америке его в чем-то подозревали… Но ничего же в итоге не доказали, не предъявили официального обвинения! А может, у Лены и вправду какая-нибудь тяжелая форма депрессии или другого расстройства, вот она и подозревает бабушку и этого Шварца во всех смертных грехах, а на самом деле все не так уж и страшно? Марк был бы невероятно счастлив узнать, что он ошибался и что Елене и ее бабушке на самом деле ничего не угрожает!
— …шесть, пять, четыре, три, два, один. Вы уже спите, Анна. Вы полностью погрузились в себя, в свой внутренний мир. Что вы видите сейчас? Что окружает вас?
— Темнота. Сплошная, непроглядная темнота… Я как будто бы медленно плыву в абсолютной пустоте…
— Хорошо, очень хорошо, — Александр шуршал страницами своего блокнота — наверное, записывал туда ход сеанса, — а теперь слушайте только мой голос, я буду вашим проводником в этом путешествии…
Психиатр замолчал на некоторое время, не спеша прошелся по комнате и вдруг включил какую-то странную, необычную музыку — тихий, мелодичный перезвон, нечто, отдаленно напоминающее звучание скрипки, и глухие, завывающие звуки, похожие на крики ночных птиц или зверей в глухом, дремучем лесу…
— Ночь шабаша! Ведьмы со всего света собираются вместе, чтобы воздать почести темным силам и творить свое черное, запретное зло!
От этого мрачного, жесткого и бесстрастного голоса Александра Марк невольно вздрогнул, едва не выдав свое присутствие.
— Вы находитесь среди них, Анна, и вы — тоже ведьма, могущественная и сильная! Ваше сердце переполнено злобой и ненавистью, и вы от всего сердца проклинаете тот день и тот час, когда на свет появилась ваша родная внучка, Елена!
— Но… Я же люблю свою Леночку… Моя девочка, моя радость… Мы остались одни на всем белом свете, только мы друг у друга и есть, — услышал Марк жалобный, растерянный и полный боли голос старушки.
— Нет, Анна, это не так! Вы — ведьма, и сам Повелитель Тьмы приказывает вам уничтожить ее, стереть с лица земли! И вы будете его верной, покорной служанкой. Все должно свершиться сегодня же, с наступлением ночи. Вы отведете Елену в самую глубь леса и там…
У Марка, что называется, глаза на лоб полезли от услышанного — так значит, это сам Александр с помощью гипноза программировал и внушал загипнотизированной Анне, что она является настоящей ведьмой? Да что же это за чудовищный, бесчеловечный план? Зачем ему все это нужно?! Марка прошиб холодный, липкий пот, когда он осознал всю мерзость и жестокость тех подробностей, которые Александр вкладывал в сознание бедной, больной старушки. «Вот же исчадие ада, — с ненавистью подумал молодой человек, — вот же настоящий, беспринципный монстр!»
—…а теперь спите, Анна, спите крепким, безмятежным сном. Вы будете спать ровно двадцать минут, а потом проснетесь отдохнувшей, полной сил и с непоколебимой уверенностью в том, что я — ваш единственный помощник и защитник, что я оберегаю вас и вашу семью от всех бед и напастей.
И вдруг в комнате раздался настойчивый, мелодичный звук входящего вызова на мобильном телефоне! Марк сперва испугался, что это звонит его собственный телефон. Но тут же с облегчением выдохнул — звонок раздавался из кармана Александра.
И тут же Марк мысленно, от всей души, поблагодарил своих родителей, которые в свое время, стремясь дать ему самое лучшее образование, заставляли его часами сидеть над учебниками английского языка и нанимали ему дорогих, но таких требовательных репетиторов. Дело в том, что Александр говорил по-английски, и Марк с легкостью понимал почти все, что тот говорил. И услышал он просто невероятные, леденящие душу вещи!
— Да, Стелла, я почти закончил. Нет, никто мне здесь не мешает. Был тут один назойливый парень… Но, думаю, с этим кретином больше никаких проблем не возникнет! Ну, я сам, конечно, виноват… Девчонка слишком бурно и неадекватно отреагировала на гипнотическое внушение… Естественно, я обязательно учту этот досадный промах в будущем!
А потом, четко, ясно и без обиняков, Александр сообщил этой самой Стелле (которая, как тут же догадался Марк, была его верной сообщницей и партнером), о том, что же он планирует сделать дальше. И это было просто чудовищно, за гранью добра и зла!
Оказалось, что Александр с помощью гипнотического внушения планировал сегодня же, на вечернем сеансе, довести Анну до состояния невменяемости, чтобы она в припадке безумия набросилась на свою собственную внучку! Перед этим Александр также собирался ввести в транс и саму Елену, чтобы та не могла оказать сопротивления, а потом…
Согласно его детальному, продуманному до мелочей, зловещему плану, Анна должна была в итоге заплутать в глухом, непроходимом лесу. Ее, обессиленную и окончательно свихнувшуюся, должны были найти лишь через несколько дней. Александр же планировал все устроить так, чтобы стать официальным опекуном как для самой Анны, так и для Елены, у которой, благодаря его «стараниям», должно было развиться что-то вроде тяжелой формы шизофрении. А дальше все было, по его мнению, уже совсем просто — он планировал сдать Анну в самый дешевый, государственный интернат для престарелых и психически больных… В очень плохой интернат, где старуха, по его расчетам, долго бы не протянула! А саму Елену, юную, красивую и беспомощную, он намеревался тайно вывезти в Мексику. Естественно, прихватив с собой все ее немалое имущество и состояние! И там, заграницей, Александр собирался попросту… продать Елену в рабство. Ведь она была молодой, привлекательной и неопытной.
У Марка, как говорится, сердце ухнуло прямо в пятки, а в глазах потемнело от ужаса! Дрожащими, не слушавшимися его пальцами, он, когда Александр наконец закончил свой разговор и положил трубку, выключил аудио- и видеозапись на своем смартфоне, который ему удалось незаметно, чудом, выставить из-за дивана во время этого разговора. Теперь у него на руках было железное, неопровержимое доказательство зловещих, человеконенавистнических планов этого чудовища! Вот только оставалось неясным — а что же делать дальше, учитывая, что времени на раздумья практически не оставалось?
Александр же, тем временем, подошел к Анне — старушка уже проснулась, и он в очередной раз принялся дурить ей голову, убеждая, что сеанс прошел просто замечательно и принес огромную пользу! Потом они вместе вышли из комнаты.
Марк, с огромным трудом выбравшись из своего тесного укрытия, едва смог разогнуть свою затекшую, онемевшую спину!
Прокравшись к двери, он осторожно выглянул в коридор… Никого! Быстро и бесшумно выскользнув из комнаты, он, крадучись, как индеец, направился прямиком к комнате Елены.
— Лена, — тихо, едва слышно позвал он ее, — Лена, проснись! — он осторожно, но настойчиво потряс ее за плечо.
— Марк? — сонно заморгала она, — Что ты…
— Тихо! — он приложил палец к своим губам, — Сейчас не время для вопросов! Нужно немедленно убираться отсюда… Дело очень плохо!
Она поняла его без лишних слов — лишь молча, испуганно кивнула, поднялась с кровати, и он уже собирался было вкратце рассказать ей, что же он придумал, пока пробирался по дому… Но они ничего не успели!
Дверь в комнату с грохотом распахнулась, ударившись о стену — на пороге, словно грозное воплощение самой судьбы, стоял Александр. И судя по выражению его лица, попытки обмануть его, сказав что-то вроде «я просто вернулся, потому что забыл свою сумку, и вообще я ничего не знаю про ваши темные делишки, мистер психиатр-психопат», были бы абсолютно бесполезны и бессмысленны!
— Твоей глупой игре пришел конец, — прошипел Александр, и в его глазах вспыхнули настоящие, дикие звериные огоньки, — Я тебе сейчас вправлю мозги, наглый парень!
И вот в этот самый миг Марк в полной мере осознал и прочувствовал, в чем же заключается истинный смысл старого, как мир, выражения: «вся жизнь промелькнула перед глазами»! Оказавшись один на один с разъяренным и, что было очевидно, отлично, недюжинно подготовленным в физическом плане психопатом, он горько, до слез, пожалел о том, что когда-то забросил занятия в секции бокса, с досадой вспомнил о том, что забыл поздравить свою любимую тетушку с днем рождения, и о том, что так и не вернул своему приятелю давным-давно занятые до зарплаты пятьсот рублей. А потом, к его же собственному удивлению, его рука сама, наощупь, нащупала на прикроватной тумбочке тяжелую, хрустальную вазу для цветов и…
— Ой, — растерянно произнес Марк, глядя на то, как Александр без чувств рухнул на пол.
— Ты его… Ты его убил? — в ужасе прошептала Лена.
— Да нет же, нет! — поспешил успокоить ее Марк. Присев на корточки рядом с телом психиатра, он нащупал пульс на его шее, — Я всего лишь оглушил его, он ненадолго отключился… Бежим скорее отсюда!
Они бросились вон из комнаты, потом, не разбирая дороги, сбежали вниз по лестнице, и до заветной, спасительной двери оставалось всего несколько шагов…
— Бабушка! — Елена вдруг резко остановилась, как вкопанная, — Я не могу уйти без бабушки, не могу бросить ее одну!
— Елена, послушай меня, — Марка била крупная, нервная дрожь, — Нам нужно просто как можно быстрее добраться до людей и позвать на помощь!
— А бабушка? И почему… Почему ты не можешь просто позвонить по телефону, что ли, в полицию или куда-нибудь еще?!
Это были очень здравые и логичные слова. Марк с досадой шлепнул себя ладонью по лбу — вот же он, настоящий дурак! Прямо как те незадачливые персонажи в дешевых ужастиках, которые бестолково носятся по дому, а потом все равно попадаются в лапы маньяка! Марк вдруг с предельной ясностью осознал, как нужно было поступить правильно — связать Александра, как только тот потерял сознание, и потом уже спокойно, не торопясь, взять телефон и…
— Ой, — с досадой прошептал Марк, поняв, что его собственный смартфон в той краткой, но жаркой схватке он банально выронил где-то в комнате, и теперь, вообще-то, звонить им было не с чего. Потому что своего телефона у Елены в тот момент при себе тоже не оказалось.
— Леночка, внучка моя ненаглядная, — из кухни вдруг выглянула Анна, — Я тут твое любимое песочное печенье решила испечь к чаю… Мука-то у нас еще осталась, не помнишь? — и тут же Анна заметила и самого Марка.
Она нахмурилась, недовольно скривила свои тонкие, бескровные губы, нахмурилась еще сильнее.
— Здравствуйте, молодой человек, — сказала она, — а вы кто такой будете, позвольте полюбопытствовать? Курьер из интернет-магазина, что ли?
Марк и Елена переглянулись — видимо, после очередного сеанса гипноза, у Анны в голове что-то основательно переключилось и повредилось… Впрочем, как тут же сообразил Марк, в сложившейся ситуации это было даже к лучшему!
— Нет, Анна… Борисовна, — выпалил Марк. Он напрочь забыл отчество старушки, но она, кажется, не обратила на эту оплошность никакого внимания, — Я из городской газовой службы. Мои коллеги и сотрудники прямо сейчас проверяют котельную и отопительную систему, — Марк заметил, что Елена отчаянно подает ему какие-то знаки, мол, что за чушь ты несешь, но остановиться уже не мог — он нес абсолютную, непроходимую ахинею, и это, как ни странно, имело свой, положительный эффект! — Вам необходимо срочно, немедленно покинуть жилое помещение! Во избежание возможных… непредвиденных последствий! Анна, миленькая, айда скорее с нами! — и Марк, уже не церемонясь, грубо схватил старушку за руку и просто потащил ее за собой из дома, вместе с Еленой.
И когда это, подумал он с удивлением, когда они высыпали на покосившееся, скрипучее крыльцо, успело так сильно стемнеть?! Впрочем, он проспал почти до самого обеда, вот время и пролетело практически незаметно.
— Марк, — жалобно пискнула семенящая рядом Лена, — а я забыла переобуться, я в одних тапочках…
— Понятно, — кивнул он, бросив взгляд на ее ноги — девушка была босиком, в одних только тонких, домашних носках.
А еще они выскочили в холодный, промозглый октябрьский вечер, все, за исключением самого Марка, — без верхней, теплой одежды… Но, конечно, сейчас было не до того, чтобы возвращаться назад в дом и как следует, по-походному, экипироваться для долгого путешествия через лес! Как долго, кстати, подумал с тоской Марк, они будут выбираться отсюда к людям? Часа два, если идти быстро? А с ихней, черепашьей скоростью, да еще и с полоумной, медлительной старухой — все четыре, а то и больше?! А вокруг — темно, хоть глаз выколи, холодает с каждой минутой, да и фонарика-то у них с собой нет… И, что самое страшное, — они толком не знали, в какую же сторону нужно двигаться!
Они кое-как преодолели первые триста-четыреста метров, как вдруг Елена споткнулась о какой-то корень и чуть не упала, Анна же внезапно забеспокоилась о том, что ее печенье, оставшееся в духовке, наверняка уже подгорело… И Марк был первым из этой маленькой, несчастной компании, кто готов был разреветься, точно маленький, беспомощный ребенок! Потому что ситуация складывалась, без преувеличения, просто катастрофическая!
— Марк, так мы далеко не уйдем, — стуча зубами от холода и страха, начала Елена, — Мы просто заблудимся в этом лесу и…
Договорить она не успела — из-за рваных, быстро несущихся по небу облаков, вдруг выплыла круглая, огромная и желтая, точно спелый апельсин, луна. А полная луна, как известно, пробуждает не только романтические чувства, но и всякую паранормальную, потустороннюю активность… И, как выяснилось буквально через мгновение, — буйных лунатиков и откровенных безумцев!
Потому что бабушка Анна вдруг резко выпрямилась во весь свой, невысокий рост, какое-то время смотрела на ночное светило, а потом, проворно, ловко вытянув перед собой свои костлявые руки с растопыренными пальцами, двинулась прямо на свою перепуганную внучку.
— Ах, ты, негодная, проклятая дрянь! Лучше бы ты никогда не рождалась на этот свет! Ну, ничего, ничего… Скоро ты отправишься прямиком к нашему темному, могущественному повелителю, и тогда он смилостивится, вернет мне мою доченьку, вернет мне мое потерянное счастье!
Елена пронзительно, до визга, вскрикнула и кинулась к Марку — ища у него защиты и спасения, а он, не удержав равновесия, вместе с ней грохнулся в груду валежника и прошлогодних листьев! Сверху над ними, заслоняя собой и луну, и первые, робкие звезды, нависла бормочущая что-то невнятное, мрачное и, похоже, даже на латыни, старуха…
— Какая дивная, просто замечательная картина!
Марк бы ударился в настоящую, истеричную истерику, но его сдержал спокойный, даже торжествующий голос Александра. Да, очнувшийся психиатр стоял на самом краю небольшой лесной полянки и самодовольно, широко ухмылялся. А еще у него были с собой мощный фонарь, моток прочной веревки и что-то металлическое, блестящее и острое…
— Вообще-то, я привык работать чище, аккуратнее и без подобных, непредвиденных импровизаций, но, пожалуй, в этот раз сойдет и так! — громко заявил он, — Хоть какое-то разнообразие в мою рутинную работу и… острая, пикантная приправа к обычным, скучным процессам!
Марк не был готов к мощному, точному удару в челюсть, от которого у него в голове тут же зазвенело, а в глазах потемнело. Потом Александр буквально выдернул его из-под борющихся, как в каком-то кошмарном сне, бабушки с внучкой и еще одним, не менее сильным ударом в область солнечного сплетения, на несколько долгих минут полностью выбил его из реальности, лишив возможности дышать и двигаться…
Хрипя и пытаясь судорожно, с жадностью глотнуть хоть немного холодного, ночного воздуха, Марк сквозь пелену боли и отчаяния наблюдал, как психиатр хватает за шиворот обезумевшую Анну и что-то быстро, отрывисто шепчет ей прямо в лицо, после чего старушка вдруг замирает, а потом, тихо и покорно, начинает ковылять в самую чащу леса…
— Бабушка! — снова завизжала Елена, но Александр ловко, с болезненным приемом, заломил ей руку за спину и грубо привлек к себе.
— Тихо, крошка, веди себя тихо, и все будет хорошо! Я о тебе обязательно позабочусь, малышка, — его длинные, цепкие пальцы впились в ее роскошные, огненные кудри и дернули их, заставляя вскрикнуть от боли, — Будь умницей, и я не сделаю тебе слишком больно. А вот ему, — психиатр злобно, торжествующе ухмыльнулся, глядя на полуживого Марка, — придется изрядно пострадать! Я терпеть не могу, когда какие-то ничтожные, никчемные насекомые лезут в мои тщательно продуманные планы! Но, ничего… К счастью, вокруг нас — сплошная, глухая, непроходимая глушь с трясинами и болотами! Говорят, тут еще и дикие, голодные звери водятся, волки да кабаны…
Марк горько, бессильно всхлипнул — он едва смог подняться на ноги, он был храбрым человеком, он был готов на все, лишь бы выручить и спасти Елену! Вот только голос здравого смысла и самосохранения настойчиво подсказывал ему, что силы в этой схватке явно неравны, и шансов на победу практически нет… Неужели, с тоской и отчаянием подумал он, все закончится вот так, так глупо и нелепо? И в пользу этого, мерзкого и подлого, злодея?!
И вдруг, как будто в ответ на его безмолвный вопрос, ближайшие кусты громко, тревожно зашуршали… И на поляну, фыркая и сопя, вылезла огромная, покрытая щетиной, серая туша… Дикий кабан! И все, за исключением Анны (которая застряла возле очередного дерева и, похоже, не понимала, как его обойти), застыли на месте в немом изумлении и страхе.
— Тихо, пожалуйста, тихо, — едва слышно прошептал Марк, — Дикие кабаны — это очень, очень опасные и непредсказуемые животные…
— Да что ты мне тут рассказываешь, несчастный? — с презрением приподнял бровь Александр, — По-твоему, я, такой, испугаюсь какой-то свиньи?! Знаешь, парень, ты оказываешься еще большим идиотом, чем я думал изначально! Пошел вон отсюда! — последние слова он уже обращал непосредственно к кабану.
Животное низко склонило свою массивную голову, угрожающе хрюкнуло и принялось бить копытом по земле.
— Слушай, ты, конечно, законченный псих и маньяк, походу, — сказал Марк, — но я-то — человек вменяемый и адекватный, и я тебе настоятельно советую — не ори на кабана и, ради всего святого, не делай резких движений! Надо тихо, медленно и спокойно отступать… Да, всем вместе! Иначе тебя прямо тут, на этом самом месте…
— Да заткнись ты уже, наконец! — внезапно взорвался Александр и, грубо оттолкнув от себя Елену, решительно двинулся прямо на Марка, явно с самыми недобрыми намерениями.
А по пути, он, не глядя, поднял с земли толстую, сухую ветку и что было силы швырнул ее в кабана… И это была его роковая, непростительная ошибка! Потому что огромный, разъяренный зверь вдруг подпрыгнул на месте, пронзительно, неистово завизжал и стремительно, как танк, кинулся на человека! Александру потребовались считанные доли секунды, чтобы среагировать, и он, забыв обо всем на свете, кинулся бежать! Вот только бросился он бежать не в сторону дома, откуда они все пришли, а в противоположную сторону, в самую чащу и глушь леса!
— Стой! Не туда! Там болото! — заорал ему вдогонку Марк, но тут же резко замолчал и замер на месте…
Ну, и что же ему теперь делать? Кого в первую очередь спасать?! Оставить Елену одну с ее неадекватной бабушкой было точно нельзя — старушка, несмотря на свой возраст и хрупкость, под воздействием гипноза могла быть удивительно сильной и проворной!
— Нужно немедленно вернуться в дом, — сказал Марк, стараясь говорить как можно более спокойно и уверенно, — и оттуда, по стационарному телефону, вызвать помощь! Спасателям, полиции… Они же профессионалы, они должны знать, как искать людей в лесу и как защищать их от диких животных!
— А я надеюсь, что для него уже будет слишком поздно, — с горькой, злой обидой в голосе прошептала Елена.
— Не говори так, даже в сердцах, — строго покачал головой Марк, — Этот Александр, безусловно, самый настоящий преступник и негодяй, но… Он все-таки живой человек, и он не заслуживает такой ужасной, мучительной смерти!
Потом Елена и Марк очень осторожно, боясь спугнуть или напугать, подошли к Анне.
— Бабуль? — робко, словно боясь разбудить, окликнула ее Елена.
— Внучка? — старушка медленно обернулась от дерева и заморгала, смотря на нее растерянно и непонимающе, — А чего это мы в лесу-то делаем так поздно, милая моя?
— Бабушка, — с облегчением всхлипнула Елена, — Пойдем скорее домой, нам тут больше нечего делать!
Вернуться в дом. Позвонить спасателям и в полицию… Они все это сделали. Анна, кажется, окончательно вышла из своего гипнотического транса, но теперь была странно молчаливой, тихой и все время смотрела в одну точку, ни на что не реагируя.
— Знаешь, — обратился Марк к Елене, — а давайте-ка мы все вместе поедем в город! Мне кажется, твою бабушку нужно срочно показать нормальным, квалифицированным специалистам, пока на нее опять что-нибудь не «нашло»!
Елена лишь безропотно, устало кивнула в ответ. А потом… Все, что происходило потом, напоминало собой пестрые, быстро сменяющие одна другую, картинки из детского калейдоскопа!
Спасатели, как ни старались, как ни обыскивали каждый квадратный метр того леса, но Александра так и не нашли. Не обнаружили они и никаких, даже самых незначительных, следов, которые могли бы указать на то, что его настиг тот самый разъяренный кабан.
Марку все-таки удалось заручиться поддержкой и помощью главного врача больницы, и тот, пользуясь своими связями, помог найти действительно хороших, опытных врачей-психиатров, которые помогли Анне постепенно прийти в себя и вернуться к более или менее нормальной, полноценной жизни. И бабушка Елены настолько хорошо и быстро пошла на поправку, что вскоре сама приняла твердое, взвешенное решение — они возвращаются обратно в город, к нормальной, цивилизованной жизни! Постепенно, шаг за шагом, их жизнь начала налаживаться и входить в свою, спокойную и мирную колею…
Елена отпраздновала свой восемнадцатый день рождения, успешно поступила в университет на факультет психологии, а еще — начала встречаться с Марком. Который, кстати, под влиянием всех этих событий, решил, что больше ничего и никого не боится, и, оставив свою прежнюю профессию патологоанатома, поступил на заочное отделение медицинского университета, чтобы стать врачом-стоматологом.
— Марк, — однажды сказала ему Елена, уже когда они жили вместе в его уютной квартирке, — я должна перед тобой извиниться…
— За что? — тепло, с любовью улыбнулся он ей, — О чем ты вообще говоришь?
Их разговор состоялся вечером, после ужина, когда они устроились на диване под одним большим, мягким пледом и смотрели какой-то легкий, романтический фильм.
— За то, что тогда, в тот день, я уговорила тебя молчать про Александра, — тихо, с легкой дрожью в голосе, призналась она.
Марк нахмурился — он никогда и ни на что не обижался на нее, но считал, что тогда она была не права! Дело было в том, что тогда, когда они вернулись в дом из леса, Елена буквально умоляла Марка, чтобы он никому и никогда не рассказывал о том, что замышлял сотворить с ними Александр! И Марк, надо сказать, был в полном, искреннем шоке от такой просьбы — он не мог понять, зачем вообще нужно молчать?! Елена же объяснила ему, что до ужаса боится его возможной мести. Вдруг у Александра есть влиятельные, могущественные друзья или сообщники?! А так, может быть, он, если, конечно, выжил после встречи с кабаном, просто оставит их в покое, поймет, что тут ему уже ничего не светит, и просто уйдет, исчезнет из их жизни навсегда?
И Марк, после недолгих раздумий, согласился с ней. Он даже при Елене стер с телефона ту самую, компрометирующую запись… А потом об Александре долгое время ничего не было слышно. Для всех окружающих он так и остался просто известным, высококлассным психиатром с безупречной репутацией, который трагически, по нелепой случайности, потерялся в лесу во время прогулки, когда якобы пытался помочь своим пациентам.
— Все уже давно в прошлом, и все закончилось хорошо, — ласково погладил он ее по волосам.
А потом, уже ближе к ночи, просматривая ленту новостей в социальных сетях, они вдруг наткнулись на новый выпуск от одного популярного блогера, который специализировался на расследовании самых громких и запутанных криминальных историй со всего мира… И тут они увидели знакомое лицо! Оказалось, что Александр не только каким-то невероятным образом сумел выбраться из того леса живым и невредимым, но и успел спешно, тайно покинуть страну — видимо, опасаясь, что правда о его злодеяниях может вот-вот всплыть наружу… Но в итоге, буквально на днях, он был задержан правоохранительными органами где-то в Южной Америке как раз в связи со своей многолетней, изощренной мошеннической деятельностью!
— Невероятно, просто невероятно, — покачал головой Марк, — Ну, что ж, я искренне рад, что он теперь точно больше никому не сможет причинить вреда и предстанет перед судом!
— Да, и я тоже, — счастливо улыбнулась ему Елена, прижимаясь к его плечу, — Я тебя так сильно люблю! Знаешь, иногда мне кажется, что та ночь, та страшная ошибка, которая свела нас вместе, была не просто случайностью. Она была началом нашего общего пути. Ты не просто спас мне жизнь тогда, в морге. Ты подарил мне новый мир, полный красок и надежд. И я благодарна судьбе за каждый прожитый вместе день.
Марк обнял ее крепче, глядя в ее сияющие, полные счастья глаза. Он вспомнил тот холодный осенний вечер, тот страх и отчаяние, и ту странную, необъяснимую связь, что возникла между ними в самое первое мгновение. Возможно, в жизни действительно нет случайностей. Возможно, самые темные дороги иногда приводят нас к самому светлому и настоящему. И он знал, что пройдет через любые испытания, лишь бы видеть ее такой — живой, любящей и любимой. Их сердца, когда-то замкнутые в одиночестве и страхе, теперь бились в унисон, открытые для всего мира, и в этом ритме был весь смысл его жизни.
