Песок сквозь пальцы
Тишину их просторной, только-только обставленной новой мебелью гостиной разорвал голос мужа. Он прозвучал как выстрел в упор — глухо, неожиданно и бесповоротно.
Алиса, перебирающая вечерние чеки, замерла. Папка с бумагами выскользнула из онемевших пальцев, и листы, словно испуганные птицы, разлетелись по светлому паркету. Она медленно подняла на мужа широко раскрытые, полные недоверия глаза.
— Марк… Повтори, что ты сейчас сказал? — ее собственный голос показался ей чужим, приглушенным, доносящимся из-под толщи воды.
Он сидел напротив, откинувшись на спинку дивана, но его поза была обманчиво расслабленной. Пальцы судорожно сжимали и разжимали край подушки.
— Я хочу второго ребенка… — произнес он, намеренно растягивая слова, вдавливая каждое из них в сознание жены, как гвозди. — Я сказал, что мы должны родить еще одного малыша.
— Марк, ты вообще понимаешь, о чем ты сейчас говоришь? — Алиса встала, ощущая, как пол уходит из-под ног. Она всматривалась в familiar черты его лица — прямую линию бровей, упрямый подбородок, глаза, в которых сейчас читалась непоколебимая решимость, — и не узнавала его. Это был сговор? Мистификация? — Это что, шутка такая неудачная?
— Что здесь может быть непонятного? Ребенок. Наш ребенок. — Его голос зазвучал жестко, почти металлически.
— Ты же понимаешь, что сейчас это абсолютно невозможно! — голос Алисы сорвался на высокую, почти истеричную ноту. Она сделала усилие, чтобы взять себя в руки. — Мы пошли на колоссальный риск! Мы заложили квартиру, продали машины, взяли этот чудовищный кредит на развитие компании! А если ничего не выгорит? Дай Бог нам одного, Артема, на ноги поставить и долги выплатить! Марк, мы же так долго к этому шли, мы так мечтали о своем деле! Давай подождем. Всего пару лет. Если все пойдет так, как мы задумали, я тебе клянусь, я рожу еще хоть троих! Я не отказываюсь, я просто прошу времени!
— Время… Время уходит, Алиса. Мне уже тридцать четыре. Я не мальчик. И ты не молодеешь.
— Спешу напомнить, что мне всего двадцать семь, между прочим! — вспыхнула она, уязвленная его тоном.
— Вот именно! — он резко встал, возвышаясь над ней. — Через пару лет тебе стукнет двадцать девять. Рожать будешь в тридцать. А мне — тридцать семь. И когда мой второй ребенок будет праздновать свое восемнадцатилетие, я буду готовиться к пенсии! Ты представляешь?
— Ну и что в этом такого? — Алиса чувствовала, как по телу разливается жгучий, несправедливый гнев. — Ты что, делаешь из этого вселенскую трагедию? Мы говорим о здравом смысле!
— Это ты сделала из денег и карьеры культ! — загремел он. — Послушай, люди рожают и живут на одну зарплату, и ничего, счастливы! Помнишь, когда родился Артем? Мы ютились в той однокомнатной клетушке, жили на мою зарплату и твои декретные. И ничего, справились как-то, выкормили, вырастили!
— Марк! — ее голос звенел, как натянутая струна. — Вот именно — «как-то»! Я не хочу этого «как-то»! Некоторые и по пять детей рожают и ютятся в бараках. Но я так не хочу и не буду! Я не хочу снова считать копейки, выбирать между памперсами и новой парой колготок себе, кормить ребенка самыми дешевыми пюре! Я не отказываюсь от ребенка, я отказываюсь от нищеты! Я прошу тебя просто подождать!
Марк молча, с лицом, искаженным гримасой ярости, развернулся и вышел из комнаты, с силой хлопнув дверью. Грохот эхом разнесся по всей квартире. Алиса осталась стоять одна, среди разбросанных бумаг, с комом обиды и непонимания в горле. Господи, что на него нашло? Что за бес вселился в него сегодня?
Она опустилась на диван, сцепила руки в замок до побеления костяшек и уставилась в одну точку на идеально чистом полу. Он был прав в одном — возраст. Он был прав, говоря, что семья должна быть полной. Но разве нельзя было просто подождать? Неужели ее аргументы ничего не значили?
Перед ее глазами поплыли картинки из прошлого. Как шесть лет назад, дрожа от счастья и страха, она показывала ему тест с двумя полосками. Как они, смеясь и плача, выбирали имя для своего мальчика. Артем был спокойным, золотым ребенком, мало болел, рано начал улыбаться. Но как же им не хватало денег! Радость материнства постоянно отравлялась ядом бедности. Распашонки от знакомых, подержанная коляска, бесконечные подсчеты в умах перед витринами магазинов. Она никогда не была избалована, выросшая в бедности, она знала цену всему. Но именно поэтому она так отчаянно хотела дать своему ребенку большее.
Она не сдалась. Беременность, роды, бессонные ночи — и она все равно заочно закончила институт. Получила диплом, устроилась в хорошую фирму. Ее начальник, суровый и принципиальный Виктор Семенович, сначала скептически хмурился при виде молодой матери, но Алиса горела на работе. Она никогда не опаздывала, никогда не сидела на больничных — договаривалась с матерью, уговаривала Марка взять отгул. Она выкладывалась по полной и через три года получила повышение.
А потом был тот судьбоносный контракт, который она сорвала благодаря своему упорству и уму. И Виктор Семенович, отмечая успех, предложил им с Марком невероятное — создать новый филиал и возглавить его, став совладельцами. Они с Марком не спали всю ночь, строя планы, мечтая. И пошли на огромный риск. Кредит под залог квартиры, проданная машина, все их скромные сбережения — все ушло в дело.
Год они работали на износ, не разгибая спины. Кредит исправно гасился, они даже платили больше, чтобы скорее избавиться от долга. Компания росла и крепла. Виктор Семенович не раз хвалил их. И вот сейчас, на самом пике, наконец-то позволив себе вздохнуть и даже съездить в пару настоящих отпусков, Марк заводит разговор о ребенке.
Неужели он не видел, что вторая беременность сейчас — это крах? Сможет ли она так же рвать жилы? А если нет, потянет ли он один? А если ребенок будет не таким спокойным, как Артем? Она с ужасом вспомнила дочь своей подруги — та малышка орала сутками напролет, доводя всех до белого каления. Ее подруга превратилась в замученную, вечно спящую на ходу тень.
И наконец, она просто не хотела пока снова заточать себя в четырех стенах. Они только-только расправили крылья: рафтинг в Карелии, солнце Турции, улочки Барселоны… А он предлагал снова нырнуть в бесконечные пеленки и бессонные ночи минимум на три года?
Ворох вопросов, ни одного ответа. Ее вывел из оцепенения стук в дверь. В комнату вошла ее мать, Лидия Петровна, ведя за руку сияющего Артема.
— Дочка, что тут у вас происходит? Марк на меня так взглянул, что я аж подпрыгнула. Забрала Артема на выходные, вроде вовремя. Поссорились?
— Мама, он хочет второго ребенка. Прямо сейчас.
— Так это же замечательно! — лицо Лидии Петровна просияло. — В чем проблема-то?
— Проблема в том, что я не хочу. Сейчас, — поправилась Алиса, видя, как у матери опадает лицо. — Я хочу сначала рассчитаться с банком, я хочу пожить для себя, попутешествовать, посмотреть мир! Я хочу почувствовать вкус свободы, а не снова нырять в декрет с головой!
— Ты эгоистка, — с горьким упреком покачала головой Лидия Петровна. — Мы раньше даже не задумывались. Пришел ребенок — значит, судьба. Радовались и все тут.
— Да? — Алиса резко повернулась к ней, и в ее глазах вспыхнули зеленые искры. — А ты забыла, как мы росли? Как ты из кожи вон лезла, чтобы нас с сестрой прокормить? Как мы копейки считали, как я носила твои перешитые платья и мечтала о новых джинсах? Как самым лучшим подарком на день рождения была не кукла, а пара колготок без дыр!
— Времена были другие, дочка! Лихие девяностые… Сейчас все иначе.
— Все равно, мама! Я сначала прочно встану на ноги, создам финансовую подушку, а уж потом рожу второго. Я не хочу повторять твой путь!
— Слушать противно, — фыркнула Лидия Петровна, вскакивая. — Не могу слышать, как деньги ставят выше ребенка и семейного счастья. Смотри, как бы Марк не нашел ту, которая родит ему без всяких там «подушек»!
Мать вышла, демонстративно хлопнув дверью. Алиса в ярости швырнула в нее диванную подушку, сжимая зубы от злости. Они не слышат! Никто не хочет ее понять! Если мужчина захочет уйти, его не удержат ни один, ни пятеро детей.
Марк не разговаривал с ней весь следующий день, хмурый и отстраненный. А потом его настроение вдруг резко переменилось. Он стал ласковым, внимательным, заботливым. И той ночью она поняла причину — он решил взять инициативу в свои руки. Она не переживала — она была уверена в своей защите. Она исправно принимала таблетки.
А через два месяца, почувствовав подташнивание по утрам и дикую сонливость, она с замиранием сердца купила тест. Две жирные полоски. Врач подтвердил: беременность, шесть недель. Она не понимала. Это было невозможно. Она никогда не пропускала прием. Неужели препарат дал сбой?
Вернувшись домой в ступоре, она застала мужа на кухне. Он стоял у стола и с сосредоточенным видом пересыпал из баночки в ее пластмассовый тюбик для таблеток какие-то другие, чуть более крупные и глянцевые пилюли.
Сердце ее упало и разбилось в вдребезги. Все стало ясно.
— Что это? — ее голос прозвучал хрипло и неестественно тихо. — Что ты делаешь? Чем ты меня травил?
Марк вздрогнул, но даже не стал отпираться. Он обернулся с странным, виновато-торжествующим выражением лица.
— Успокойся, это просто витамины. Хорошие, дорогие. Ты их принимаешь уже пару месяцев. Как видишь, жива-здорова. Алиса, пойми, я просто очень хочу нашего ребенка…
Она молча подошла, выхватила у него из рук баночку и с силой швырнула ее в мусорное ведро. Потом, не глядя на него, достала из сумки справку от гинеколога и положила на стол.
— Ну что ж, можешь праздновать свою победу. Можешь начинать прямо сейчас.
Она locked herself в спальне и рыдала, уткнувшись лицом в подушку, чтобы не слышали дети. Он все решил за нее. Он обманул ее, унизил, лишил права выбора. Она чувствовала себя не женой, не любимой женщиной, а инкубатором, биоматериалом, с мнением которого никто не посчитался. Эта мысль была отвратительна и ранила больнее всего.
Марк вошел минут через пятнадцать. Он сел на пол рядом с кроватью, осторожно взял ее закоченевшие ладони в свои.
— Солнышко, прости меня. Я на все готов ради тебя и наших детей. Поверь, мы справимся. Я буду во всем помогать. Если боишься за работу — наймем няню, лучшую в городе. Полгода отсидишь в декрете, а там видно будет. У нас все получится, я обещаю.
— А у меня есть выбор? — прошептала она, глядя в стену пустыми, выцветшими глазами. — Ты ведь все уже решил за нас обоих. Мне остается только покориться, да?
…
Беременность протекала тяжело. Токсикоз, угрозы, три раза она лежала на сохранении. Но в положенный срок она родила девочку. Назвали Софией. Марк буквально боготворил дочку. Он не отходил от нее ни на шаг, купал, пеленал, носил на руках по ночам. Глядя на эту идиллию, Алиса чувствовала, как ее обида потихоньку тает. Может, она действительно была не права? Может, он был прав, а она просто зациклилась на деньгах? Ведь все налаживалось: компания работала стабильно, долг исправно гасился, ребенок был здоров и спокоен, Артем души не чаял в сестренке. Даже Лидия Петровна злорадно заключала: «Вот видишь, и никакие путешествия и побрякушки не сравнятся с простым женским счастьем».
— Да, мама, ты была права, — соглашалась Алиса, сама удивляясь своему умиротворению. — Я слишком много думала о себе. Марк — прекрасный отец. Он сдержал слово. И я… я стала другой.
Идиллический сон длился ровно полгода. Потом что-то сломалось. София стала бесконечно капризной, на каждый зуб у нее поднималась температура, она кричала днями и ночами напролет. Алиса, как загнанная лань, таскала ее по врачам, но педиатры лишь разводили руками — все в пределах нормы, просто такой сложный период.
А потом случилось самое страшное. У Софии обнаружили серьезное, но излечимое заболевание. Требовалась дорогостоящая операция и курс реабилитации. Денег таких у них не было. Новый кредит с непогашенным старым взять было невозможно. И тогда Лидия Петровна, не раздумывая, продала свою однокомнатную квартиру и переехала к ним, отдав все вырученные деньги на лечение внучки.
Алиса к тому времени превратилась в изможденную тень с темными кругами под глазами, вечно в стоптанных тапках и с пучком на голове. Марк все чаще задерживался на работе, ссылаясь на аврал, а потом и вовсе стал уходить спать в гостиную, «чтобы выспаться». Она понимала — он просто бежал от ее усталости, от постоянного плача, от проблем. Он спал в своем кабинете на диване, оставив ее одну на поле боя. Она уже не вникала в дела компании, всецело положившись на него.
Операция прошла успешно. Месяц они провели с дочкой в московской клинике. Возвращаясь домой, с надеждой на лучшее, Алиса узнала новый удар. Они теряли бизнес. Оказалось, Марк месяцами врал ей, что все хорошо, а на самом деле дела шли под откос. Он, блестящий юрист, оказался никудышным управленцем. Он потерял ключевых клиентов, провалил несколько выгодных контрактов. Пока она боролась за жизнь дочери, он топил их общее дело.
— Что мы теперь будем делать? — кричала она, тряся перед его лицом бумагами с аудиторской проверки. — Ты понимаешь, что ежемесячной выручки хватит только на кредит? А на жизнь? На что жить? Даже если я сейчас все брошу и возьмусь за дело, потребуются месяцы, чтобы все восстановить! Почему ты молчал? Почему не сказал мне раньше?
— Конечно, я виноват! — взорвался он в ответ. — Ты же у нас гений, бизнес-леди! А я так, простой юрист, лузер! Куда уж мне до тебя!
— Марк, дело не в самолюбии, а в том, что ты обманывал меня! Мы тонем, а ты делал вид, что все в порядке! Что теперь делать?
— Мы с Виктором Семеновичем все решили. Он выкупает нашу долю. Денег хватит, чтобы закрыть долг перед банком, и еще немного останется.
— И что дальше? — прошептала она, чувствуя, как земля уходит из-под ног. — Что дальше, Марк?
— Пойду работать. У меня есть образование, я хороший юрист. И ты выйдешь из декрета. С Софией теперь все хорошо, пусть с ней сидит твоя мама.
— Других-то вариантов у нас и нет, — с горькой усмешкой бросила она и захлопнула за собой дверь.
Что у нее осталось? Двое прекрасных детей, мать, оставшаяся без крова, муж, оказавшийся пустышкой, и долг, после погашения которого они оставались с нулем. Хуже того — с минусом.
Виктор Семенович выкупил их долю. Долг банку был погашен. Униженная, но не сломленная, Алиса пришла к нему просить работу назад.
— Алиса, ты меня прости, — сурово сказал он, — но ваша семья не оправдала моего доверия. Я поставил на вас, а вы… Я вовремя выкупил вашу долю, иначе бы сам прогорел. Доверия к вам больше нет.
— Я понимаю. Спасибо за все, — кивнула она, глотая слезы, и повернулась к выходу.
— Постой, — неожиданно остановил он ее. Обогнув стол, он протянул ей визитку. — Ты — первоклассный специалист. Это мой старый армейский друг, владелец строительной фирмы. Он ждет твоего звонка. Я уже поговорил с ним. Но есть одно условие… Не знаю, как сказать…
— Говорите прямо.
— Не тащи больше мужа за собой в бизнес. Пусть работает отдельно. Видишь, к чему это привело? Из него руководитель — ноль. У него нет твоей хватки, твоего чутья. Пусть работает юристом, ради Бога. Но не вместе с тобой. Ты будешь его жалеть, покрывать, и в итоге он снова потянет тебя на дно. Если хочешь выжить — работай одна.
— Вы его недооцениваете, — автоматически, по привычке, попыталась она защитить Марка.
— Вряд ли. Удачи.
Через два дня Алису представляли новому коллективу. Ее взяли начальником отдела снабжения. Зарплата была отличной. Марк, тем временем, устроился юристом в небольшую контору. Его оклад был в два раза меньше, чем у нее. Он злился, хмурился, обвинял ее в том, что она «выставляет его ничтожеством». Она уже почти ничего не чувствовала к нему, кроме усталости. Он однажды уже разрушил все, чего она добилась своим умом и потом.
…Прошло два года. Их материальное положение стабилизировалось, даже стало более чем достойным. Алиса горела на работе, но находила время и для детей, и для себя. Она снова стала ухоженной, подтянутой, ездила на курсы повышения квалификации. Она не понимала, как Марка может устраивать роль вечного наемного работника без амбиций. Она пыталась завести с ним разговор о карьере, но он отмахивался: «Я не карьеристка, как ты. Мне хватает».
Позже она узнала причину его «смирения». У него был роман.
Она увидела их случайно. В дорогой гостинице, где она проводила переговоры с инвесторами. Выйдя из конференц-зала, она услышала его смех. Обернувшись, она увидела, как он, обняв за талию молодую стройную блондинку в голубом платье, направляется к выходу. Они были так увлечены друг другом, что не заметили ее.
Сердце ее на мгновение остановилось. Не веря своим глазам, она машинально прошла к администратору, решая рабочие вопросы, а потом, будто на автопилоте, рванула на парковку. Его черный «Volvo» уже выруливал со стоянки. Она последовала за ним. Он проехал мимо своего офиса, свернул в тихий спальный район и заехал во двор неприметной панельной девятиэтажки. Алиса припарковалась в тени берез. Марк вышел, галантно подал руку своей спутнице и, прежде чем отпустить, страстно поцеловал ее прямо у подъезда.
Слезы застилали глаза. Взяв себя в руки, она решила действовать. Дождавшись, когда он уедет, она подошла к подъезду. Дверь была закрыта. Рядом на лавочке сидел пенсионер с таксой.
— Простите, — голос ее дрожал. — Вы не знаете, кто эта девушка в голубом платье? Она только что вошла.
— Лика? А вам зачем? — старик настороженно посмотрел на нее.
— Видите царапину? — Алиса показала на давнюю ссадину на своем бампере. — Меня черный «Volvo» зацепил и скрылся. Они приехали вместе, я подумала, она может знать владельца.
— У Лики машины нет, — покачал головой старик. — Но мужик на «вольво» ее частенько привозит. Вчера мне самого зеркало с иномарки сорвали, понимаю вас. Лика на третьем, кв. 14.
Он, кряхтя, встал и ключом открыл дверь. Поблагодарив его, Алиса взлетела на третий этаж. Что она скажет? Кто она ей? Жена? Ревнивая истеричка? Нужно просто узнать врага в лицо.
Она достала планшет, сделала вид, что изучает какой-то документ, и нажала кнопку звонка. Дверь открыла та самая блондинка.
— Здравствуйте, вы ко мне?
— Здравствуйте. Меня зовут Кристина Орлова, — соврала Алиса, выдумав имя на ходу. — Я из управляющей компании. У нас проводится опрос жильцов. Не могли бы вы ответить на несколько вопросов?
Услышав «управляющая компания», девушка насторожилась, но пропустила ее.
Через десять минут Алиса уже спускалась вниз, сжимая планшет так, что пальцы побелели. Лика Качурина. 25 лет. Работает специалистом в отделе кадров в той же фирме, что и Марк. Все стало на свои места.
— Ну что, милая, узнала, что хотела? — спросил пенсионер.
— Да, спасибо. Хорошего дня.
Вечером она отправила мать с детьми в кино, а сама осталась ждать мужа. Когда он, насвистывая, вошел в дом и потянулся к ней, чтобы обнять, она отстранилась.
— В чем дело? — он нахмурился. — Опять не в настроении?
— Сейчас оно у тебя точно испортится. — Она протянула ему планшет с данными Лики.
Он взглянул и побледнел. — Качурина Юлия… Это наша кадровичка. Что это значит?
— Это значит, я хочу знать, как давно у тебя с ней роман.
— Какой роман? Не выдумывай ерунды!
— Вот этот роман, — она включила запись с видеорегистратора, где он целуется с ней у подъезда. — Просто ответь мне. Почему? Чем я не угодила? Что тебя не устраивало?
— Все! — вдруг взорвался он, поняв, что отпираться бесполезно. — Абсолютно все! Ты не заметила, как стала главой семьи? Ты все решаешь! Ты приносишь деньги, ты все устраиваешь! Я чувствую себя мальчиком на побегушках у своей успешной жены!
— Все? Давай вспомним, Марк! Кто решил, что нам нужен второй ребенок? Ты! Я умоляла подождать! Ты меня обманул, подменил таблетки! И что в итоге? Пока я была в декрете, ты благополучно угробил наш бизнес! Мы все потеряли!
— У тебя опять деньги на уме! — зашипел он.
— Да, на уме! Потому что я смотрю в будущее! Я думаю о том, как будут учиться наши дети, на что мы будем жить! А ты? Ты думал только о своих сиюминутных хотелках! Я тебя просила расти, учиться, двигаться вперед! А тебя и так все устраивало!
— Именно поэтому я и начал с ней встречаться! — выкрикнул он. — Она не пилит меня! Она не требует невозможного! Она хочет родить мне детей, столько, сколько я захочу! И знаешь что? Я даже рад, что ты все узнала! Мне надоело врать! Мне надоело все: ты, твоя вечная усталость, твоя мать, которая живет у нас на шее!
— Чем тебе моя мама не угодила? Она продала свою квартиру, чтобы спасти твою дочь!
— Мы могли бы взять ипотеку, купить ей однушку! Но нет, тебе удобно, чтобы она сидела с детьми, пока ты строишь свою карьеру!
— Я не хочу больше ничего слушать, — Алиса почувствовала глухую, всепоглощающую усталость. — Давай разведемся.
— Я не против, — он устало потер переносицу. — Я хочу нормальную семью. Где меня ждет жена с горячим ужином, а не бизнес-леди с отчетами.
— Чтобы был ужин, на него надо заработать, — холодно парировала она. — Да, пока мы не начали ненавидеть друг друга, давай расстанемся.
Увидев его с другой, она поняла — точка невозврата пройдена. Она никогда не прощала предательства.
…
Прошло три года.
Однажды поздним вечером у Алисы зазвонил телефон. На экране горело имя «Марк».
— Алло.
— Алиса… — его голос звучал устало и потерянно. — Одолжи пять тысяч. Зарплата только через неделю, а тут Аленка приболела, нужны лекарства.
Алиса усмехнулась в тишине. Молча положила трубку, открыла банковское приложение и перевела ему деньги. Не в долг. Просто перевела.
Отложив телефон, она задумалась. Счастлив ли он? Добился ли он того, чего хотел?
Они развелись тихо, без скандалов. Он забрал свои вещи, оставив ей квартиру и детей. Виделся с ними каждые выходные. Алиса тем временем сделала головокружительную карьеру, став заместителем гендиректора. Она обеспечила детям все, что хотела, не забывая при этом ни об уроках с Артемом, ни о сказках на ночь для Софии. Каждый отпуск они проводили вместе где-нибудь у моря.
У Марка же все шло по накатанной. Он так и остался рядовым юристом. Лика забеременела, родила ему дочь Аленку. И с этого момента начались вечные проблемы с деньгами, скандалы, упреки.
Однажды он, после особенно тяжелой ссоры, пожаловался Алисе на жизнь.
— Марк, ты прекрасный отец, — сказала она тогда. — Ты очень любишь детей. Но, желая ребенка, нужно помнить, что его нужно еще и поднять, и вырастить, и дать ему будущее.
— Алиса, я… я lately думаю… — он запинался. — Я совершил огромную ошибку, потеряв тебя. Пойми, я люблю Аленку, но… Лика… Она давит на меня. Скажи, если бы я тогда изменился, послушал тебя… У нас был бы шанс?..
— Тш-ш-ш, — она мягко приложила палец к его губам. — Не надо. Наши с тобой отношения — это прошлое. Если ты хочешь что-то изменить — меняй свою жизнь сейчас. Неважно, какая женщина рядом. Важно, чего хочешь ты. Все в твоих руках, Марк.
И вот сейчас, прося в долг на лекарства для ребенка, он ясно дал понять — ничего менять он не собирается. Ему было жаль его. Он так и остался вечным мальчиком, мечтающим о простом счастье, но не готовым нести за него ответственность. Из него никогда не получится добытчика и главы семьи. Но он был хорошим отцом. А что ждало его с Ликой в будущем — покажет время. Его время.
