— Умоляю вас, дядя, не отбирайте моего брата, молю вас! Петя стоял на коленях, слезы текли по его щекам
За столом повисла тягостная тишина. Мария Олеговна с явным раздражением смотрела на Витю, который с увлечённостью ковырялся ложкой в супе, то и дело разбрызгивая его по тарелке и скатерти. Напротив сидел Петя, чувствуя себя неловко, пока не заметил, как бабушка резко встала — видно было, что она готова взорваться.
— Ты что, свинья? — строго спросила Мария Олеговна, глядя на Витю.
Тот не сразу понял, что обращаются именно к нему. Он был полностью поглощён едой — ведь суп у бабушки всегда был вкусным, и он с радостью приходил к ней на обед, несмотря на то, что их отношения никогда не были тёплыми.
— Витя! — окликнула она снова.
Петя под столом толкнул брата ногой, пытаясь привлечь его внимание. Только тогда Витя поднял глаза, огляделся и наконец заметил сердитое лицо бабушки. Он вытер нос тыльной стороной ладони и вдруг громко чихнул, обдав скатерть брызгами. Это стало последней каплей. Мария Олеговна вскочила, схватила кухонное полотенце и со всей силы хлопнула им по спине внука. Петя с ужасом смотрел на брата, который растерялся и не понимал, что происходит.
Вскоре уголки губ Вити опустились, нижняя задрожала, и он разрыдался, шмыгая носом и вытирая его всё сильнее.
— Господи! — простонала Мария Олеговна, закатывая глаза. — Ну и внука мне подарила судьба! Ты и впрямь как свинья — тебе бы в хлеве быть, а не за моим столом! А почему Петя ест аккуратно, спокойно, как воспитанный мальчик? Почему ты ведёшь себя, будто тебя в детстве не учили ничему? Что с тобой не так?
Витя продолжал плакать, а Петя сидел рядом, сжимая кулаки от бессилия. Почему бабушка так жестока к брату? Да, Витя не всегда аккуратен, не соблюдает правила приличия, но разве это повод для оскорблений и ударов? Петя давно жалел старшего брата. Витю всё время преследовали неудачи, и с самого детства бабушка относилась к нему с холодностью. Петя ни разу не осмелился спросить её напрямую, в чём дело — он боялся. Ведь Мария Олеговна была строгой, властной женщиной, всю жизнь проработавшей директором школы и привыкшей к беспрекословному подчинению.
Её боялись все. Иногда Петя даже думал, что собственная мать — дочь Марии Олеговны — тоже испытывает перед ней страх. Бабушка требовала порядка, дисциплины, пунктуальности и не терпела ни малейшей небрежности. А Витя, напротив, был рассеянным, неуклюжим, часто нарушал правила — и это бесило бабушку.
Петя постоянно напоминал брату: «Будь осторожен, не шуми, не ковыряйся в тарелке, когда бабушка рядом». Но стоило Вите увидеть еду — и он забывал обо всём. А слёзы, сколько бы он ни плакал, не трогали Марии Олеговны. Она оставалась непреклонной, не проявляя ни капли жалости.
Витя был старше Пети на три года, но в развитии заметно отставал. Многие вещи он не понимал, не стремился разобраться в них. Учёба давалась ему тяжело, и младший брат часто помогал ему с уроками — что вызывало удивление у всех, кто знал их.
Мать редко уделяла детям время — она была погружена в работу и свои дела. А отчим Пети, второй муж Оксаны Анатольевны, взял на себя заботу о доме и воспитание мальчиков, будто они были его родными сыновьями.
Спустя неделю после того тяжёлого обеда с бабушкой Петя попал в аварию. Он не мог понять, как так вышло: ведь переходил дорогу в положенном месте, где делал это десятки раз. Его сбила машина. Удар был несильным, но диагноз оказался серьёзным — сотрясение мозга и перелом рёбра. Мальчика увезли в больницу.
Туда первой приехала бабушка с печальным лицом. Мать рыдала в углу палаты, а отчим стоял с недовольным видом. Убедившись, что с сыном всё в порядке, мать вскоре ушла на работу, отчим — за ней. Осталась только Мария Олеговна.
— Я не видел эту машину, — тихо сказал Петя. — Не знаю, откуда она взялась.
— Почему это случилось с тобой, мой мальчик? — произнесла бабушка. — Лучше бы это был Витя, чем ты.
Эти слова резанули Петю по сердцу. Давно сдерживаемый вопрос вырвался наружу:
— Почему ты так плохо относишься к Вите? Что он тебе сделал?
— Ничего, — удивилась Мария Олеговна. — Почему ты так говоришь?
— Потому что это видно! Ты его ненавидишь! Я давно это замечаю. Скажи, за что?
Бабушка замялась, отвела взгляд. Было ясно, что она колеблется, решая, стоит ли открывать перед внуком старую боль.
— Ты умный мальчик, — наконец сказала она. — Должен понять: я не ненавижу Витю. Он мой внук, как и ты.
— Но тогда как ты могла сказать такое? — не унимался Петя, вглядываясь в её лицо, изборождённое морщинами, но всё ещё строгим и красивым.
— Всё дело в его отце.
— В каком отце? Я ничего не знаю о нём, и Витя тоже.
— Его не было с самого начала. Когда Вите исполнился год, его отец оказался в тюрьме.
Петя замер. Он не мог представить себе такой правды. Он никогда не знал биологического отца Вити, а сам Витя не помнил его — ведь мать вышла замуж за нынешнего отца, когда Вите было около двух лет. С тех пор именно этот человек растит их обоих, как родных сыновей.
— Он и сейчас в тюрьме? — тихо спросил Петя. — Что он сделал?
Мария Олеговна нахмурилась.
— Да. Он виновен в смерти человека. Я не могу с этим смириться. Для меня он навсегда останется убийцей.
Петя почувствовал, как земля уходит из-под ног. Всё, что он услышал, было слишком тяжело для осознания. Почему же Витя должен страдать за поступок своего отца? Ведь он-то тут ни при чём!
После выписки отец забрал Петю домой. Мальчик скучал по брату и хотел рассказать ему о своих приключениях в больнице — как они с соседями по палатам устраивали шалости, обливали девочек водой и смеялись до упаду. Поднимаясь к квартире, он услышал громкие голоса изнутри. Отец оставил его у двери и сразу ушёл на работу. А из квартиры доносился незнакомый мужской голос, перекрывающий истеричные крики женщин — матери и бабушки. Петя вошёл, охваченный тревогой, и увидел Витю, сидящего в прихожей, напуганного и растерянного.
— Привет, — тихо сказал Петя, входя в квартиру и замечая Витю, сидящего в прихожей. — А ты чего тут?
Витя медленно повернул к нему лицо, и Петя сразу увидел мокрые дорожки слёз на его щеках. Сердце сжалось. Он ожидал, что его встретят с облегчением и радостью — ведь он провёл в больнице больше двух месяцев, а вместо этого — только крики и чужие голоса.
— Витя, что случилось? — Петя подбежал, сел рядом и осторожно развернул брата к себе. — Ты же не плачешь просто так…
В этот момент из комнаты донёсся голос матери, резкий и напряжённый:
— Убирайся отсюда. Сейчас приедет мой муж — он тебя вышвырнет.
— О, вот как? — раздался грубый мужской голос. — Так я теперь «отсюда»? Ты не дождалась меня, а теперь пугаешь чужим мужем? По-моему, ты что-то напутала.
Петя замер. Перед ним стоял незнакомый мужчина — высокий, с жёстким взглядом и напряжённой осанкой. Почему он называет мать своей женой?
— Это мой папа, — прошептал Витя, и голос его дрогнул. Он снова заплакал, глядя на взрослых, понимая, что сейчас развернётся нечто ужасное.
Иван, вернувшийся из тюрьмы после двенадцати лет, явно не ожидал такого приёма.
— Я не ошиблась, — холодно ответила Оксана Анатольевна. — А вот ты, похоже, всё перепутал. Ты пропал на двенадцать лет, а теперь приходишь с претензиями?
— Монстр, — вставила Мария Олеговна, но Иван не обратил на неё внимания.
— Я отсидел срок, — сказал он, глядя прямо на бывшую жену. — Если меня не ждали как мужа, значит, я пришёл как отец. Забираю Витю — и ухожу.
— Кто тебе его отдаст? — закричала Оксана. — Он мой сын! Я не позволю тебе его забрать. Ты только вышел и уже распоряжаешься?
— Хочешь напомнить, почему я сидел? — спросил Иван, делая шаг вперёд. — Кто напал на меня? Твой любовник. Я защищался. Если бы не я, ты была бы вдовой.
— Это прошлое, — отрезала она. — Я давно замужем за другим. Ты — не часть моей жизни. И Витю я тебе не отдам.
Иван резко шагнул к Вите, схватил его за руку и потянул к себе. Витя закричал, пытаясь вырваться. В его глазах читался животный страх — перед отцом, которого он не знал, перед человеком, чьё появление разрушило всё, что он считал своим домом. Петя увидел, как мать схватила телефон, как бабушка побледнела и замерла, словно окаменев. Даже она, всегда сильная и непоколебимая, сейчас выглядела напуганной.
Сердце Пети сжалось от ужаса. Только мысль о том, что Витю могут забрать, вызвала в нём панику. Он не мог этого допустить.
— Я вызываю полицию! — закричала мать, слёзы катились по её лицу.
— Звони, — спокойно ответил Иван. — У меня есть документы. Свидетельство о рождении, подтверждение отцовства. Я — его отец. И права на него — мои. А не у твоего нынешнего мужа.
Петя не выдержал. Он бросился к Ивану, схватил его за руку:
— Отпустите Витю!
— Отвали, мелкий, — бросил Иван, пытаясь стряхнуть мальчика.
Но Петя не отступал. В отчаянии он отпустил руку отчима и вдруг опустился на колени перед ним.
— Пожалуйста… — прошептал он, дрожа всем телом. — Дядя… не забирайте моего брата. Умоляю вас…
Все замерли. Оксана Анатольевна замолчала. Мария Олеговна резко вдохнула.
— Петя, встань! Не унижайся! — воскликнула бабушка, но мальчик не слушал.
Он прижался лбом к полу, к холодному линолеуму, всё ещё сжимая руку Вити.
— Я не смогу без него… Я не переживу этого… Пожалуйста, оставьте его здесь…
Тишина повисла в прихожей. Даже Иван замер. Он смотрел на мальчика, стоящего на коленях, и впервые за долгое время что-то дрогнуло у него внутри.
Через мгновение он разжал пальцы. Витя тут же бросился к брату, помог ему подняться и крепко обнял. Петя прижал его к себе, и слёзы хлынули сами собой — от облегчения, от любви, от страха, что чуть не потерял самое важное.
— Ты молодец, — тихо сказал Иван, глядя на Петю. Потом перевёл взгляд на Оксану. — Благодари своего сына. Он вернул мне сына. Но это не навсегда. Я буду видеться с Витей. И ты не сможешь мне помешать.
— Она не будет мешать, — твёрдо сказал Петя, крепче сжимая руку брата.
— Спасибо… — прошептал Витя, вытирая лицо рукавом.
