— В дурку её отослать, — шипела невестка, — тогда особняк нам достанется. Ты, Игореша, просто не лезь! Я все сама сделаю!
— Мам, мне нужно с тобой поговорить, — неуверенно начал сын Аллы Петровны. — Дело в том… этот дом… он нам очень нужен, мам. Может, ты вернёшься в город? Мы с Олей готовы тебя поддержать. Давай найдём тебе комнату в коммуналке, хоть с кем-то заселим — будет веселее, да и дешевле выйдет…
Алла Петровна смотрела в окно на серое осеннее небо. Прошло уже два года с тех пор, как умер Николай, её бывший муж. Двадцать четыре месяца она жила в тишине — наконец-то покой. Но разве это был покой? Раньше её душу терзал муж, теперь — дети.
Сыну Игорю недавно стукнуло сорок пять, дочери Свете — тридцать девять. Вроде бы взрослые, самостоятельные, а для неё — всё те же маленькие дети. Их радость, их боль — она ощущала каждую, как свою. Бывший муж служил в милиции, был подполковником, героем на работе, но дома превращался в тирана. Пил он сильно, особенно после работы. А когда пил — становился неузнаваемым. Бил её, не стесняясь, при детях.
Она до сих пор помнила тот день, когда решила, что хватит. Света, младшая, дрожала в углу, вся в слезах, когда отец в очередной раз занёс на неё руку. Игорь, старший, стоял сжав кулаки, глаза полны ненависти. Он хотел защитить мать, но был ещё мальчишкой, а перед ним — пьяный, сильный отец. Он боялся.
Много лет назад Алла Петровна, собрав всю волю в кулак, схватила дочь и ушла. Они жили в съёмных квартирах, перебивались как могли, пока не обрели стабильность. Развод дался тяжело — Николай не хотел её отпускать, угрожал, преследовал. Но она выстояла.
Игорь остался с отцом. Она умоляла его уйти с ними, но он отказался. Говорил, что не может бросить родителя.
— Мам, я не могу его оставить, — тихо сказал он тогда, опуская глаза. — Он же совсем один…
— Один?! — вскричала Алла Петровна, сжимая руки в отчаянии. — А мы? Мы разве не одни? Ты думаешь, мне легко?
— Я понимаю, мам… Но я должен остаться.
Николай, оставшись один, окончательно спился. Достигал белой горячки, несколько раз лежал в психиатрической больнице. Света не навещала его — не могла простить. А Алла Петровна ходила. Сидела рядом, молчала. И в эти редкие минуты трезвости он смотрел на неё с раскаянием и шептал:
— Прости… Прости меня…
Она молчала. Простить? Никогда. Квартиру, где они когда-то жили, Николай не хотел продавать. Даже перед смертью, когда Алла Петровна пыталась договориться, он лишь ругал её. А в итоге переписал жильё на Игоря. Ни жене, ни дочери ничего не досталось.
Игорь вырос замкнутым, одиноким. Работал инженером, долго жил в одиночестве, пытался строить отношения, но ничего не складывалось. Света, напротив, казалась светлее, жизнерадостнее — вовремя вышла замуж, родила двоих детей. Но Алла Петровна видела: и у неё не всё просто.
— Мам, а ты не думаешь, что я слишком на тебя похожа? — спросила однажды Света, сидя за кухонным столом. — Такая же… слабая?
— О чём ты? — вспыхнула Алла Петровна. — Ты сильная, доченька! Ты построила семью, у тебя чудесные дети!
— А ты? — Света посмотрела на мать с грустью. — Ты тоже всё смогла? Или просто… выжила?
Алла Петровна замолчала. Вопрос задел за живое. И правда — жила она когда-нибудь по-настоящему? Или просто существовала, прячась от страха, заглушая воспоминания?
Николай умер внезапно — сердечный приступ. Игорь позвонил ей среди ночи, голос дрожал:
— Мам… папы больше нет.
На похоронах собралось много людей. Все говорили о нём как о замечательном человеке, герое, отличном профессионале. Алла Петровна слушала и не узнавала этого человека. Это был не её Николай.
После похорон Игорь подошёл к ней и тихо сказал:
— Мам, я решил продать квартиру. Больше не могу там жить.
Она посмотрела на него и кивнула.
— Как хочешь, Игорь, — прошептала она. — Как хочешь.
Прошло два года. Квартиру продали. Игорь купил себе студию на окраине города. Ни с матерью, ни с сестрой деньги не делил. Те и не просили. Света жила со своей семьёй в другом районе, а Алла Петровна осталась одна — в маленькой съёмной квартире.
Несмотря на возраст, она продолжала работать. Была отличным бухгалтером, и руководитель небольшой фирмы ценил её как золото, отказываясь брать молодёжь. Платили немного, но ей хватало. Сидеть дома без дела она не хотела. Да и пенсия — мизер.
Игорь женился поздно, долго не знакомил жену с матерью. Теперь Алла Петровна понимала почему. Дети не были совсем равнодушными — звонили, иногда приезжали, но поддержки, настоящего тепла, она не чувствовала. Всё как по расписанию, из чувства долга. Она старалась не жаловаться, не обременять их. Всегда говорила: «У меня всё хорошо, справлюсь сама». И справлялась. Всё сама.
Старый дом, доставшийся Алле Петровне от родителей, стоял в пригороде. Сама она редко туда выбиралась — городская жизнь давно её поглотила, а до дома, честно говоря, руки не доходили. Зачем? Она жила одна, в съёмной квартире, после долгих лет скитаний.
Но вдруг Игорь решил, что дом можно привести в порядок и использовать как дачу для семьи. Алла Петровна обрадовалась — хоть какая-то жизнь в старых стенах!
— Мам, ты не против, если мы там приберёмся? — спросил он, глядя в глаза. — Может, что-то подремонтируем. Детям свежий воздух пойдёт на пользу.
— Конечно, Игоречек, — ответила она. — Делайте что хотите. Хоть переезжайте туда.
Вскоре Игорь с женой и детьми стали часто приезжать. Косили траву, красили окна, чинили крышу. Дом постепенно оживал.
У Аллы Петровны был ещё племянник — Андрей, сын её покойной сестры. Молодой человек был добрым, отзывчивым, помогал Игорю, да и деньги на ремонт подкидывал.
— Тётя, я всё понимаю, — говорил он. — Дом старый, вечно что-то ломается. Давайте скинемся, чтобы Игорю не тянуть всё в одиночку.
Алла Петровна принимала помощь с благодарностью. Замечала, что Андрей искренний, не ждёт ничего взамен.
Всё изменилось, когда Алла Петровна серьёзно заболела. Работать стало невозможно, платить за квартиру — нечем. Куда идти? К детям? Но у них свои семьи, свои заботы. Она не хотела быть обузой.
Тогда она вспомнила про дом. Собрав последние силы, позвонила Игорю.
— Игоречек, мне нужна помощь, — дрожащим голосом сказала она. — Я заболела, больше не работаю. Квартиру нечем платить. Придётся, наверное, переехать в дом…
Игорь замолчал. В трубке повисло тяжёлое молчание.
— Мам, ты же понимаешь, — наконец сказал он, — мы там живём с семьёй. Это у нас как дача. Там не очень удобно для постоянного проживания…
— Я всё понимаю, Игоречек, — ответила она, сдерживая слёзы. — Просто… не знаю, что делать.
— Не переживай, мам, — сказал он. — Мы что-нибудь придумаем. Поговорю с женой. Решим.
Алла Петровна положила трубку и разрыдалась. Она чувствовала — он не хочет, чтобы она жила с ними. Слышала это по голосу, по его нерешительности.
Три дня Игорь не звонил. Она несколько раз пыталась дозвониться — без ответа. Тогда, собрав вещи, она поехала в дом. Ключи были, документы тоже. По закону — она единственная наследница. Никто не мог её выселить.
Дома никого не было. Алла Петровна огляделась: старая мебель, кое-где сломанная, полы потёртые. Кажется, весь ремонт был временным. Всё выглядело заброшенным. Но жить можно. Главное — крыша над головой.
Разложив вещи, она почувствовала резкую слабость — закружилась голова, замутило. Легла на диван, долго ворочалась, но в итоге уснула. Проснулась от стука в дверь. С трудом поднялась, открыла — на пороге стоял Андрей.
— Тётя, вы что, заболели? — обеспокоенно спросил он. — Я вам еды привёз… Как вы себя чувствуете?
— Плохо, Андрюша… Очень плохо.
— Сейчас, — сказал он и исчез.
Через двадцать минут вернулся с продуктами и лекарствами.
— Сейчас чай сделаю, — сказал он, — и дам лекарства. Всё будет хорошо, тётя.
Он хлопотал вокруг неё, как заботливый сын. Приготовил чай, накормил, уложил в постель.
— Отдыхайте, тётя, — сказал он. — А я приберусь. Завтра попрошу Игоря, чтобы дров привёз. Зима близко.
Алла Петровна смотрела на него и плакала. Сердце переполняла благодарность.
— Спасибо тебе, Андрюша… Спасибо, что не бросил.
Андрей жил недалеко, в соседнем селе, и часто навещал тётю. Привозил продукты, помогал по дому, просто разговаривал. Два месяца она жила одна, пока к ней не приехал Игорь. На лице его читалась вина.
— Мам, мне нужно поговорить с тобой, — начал он, едва переступив порог. — Речь о доме.
— Что случилось, Игоречек? — спросила Алла Петровна, настороженно глядя на сына.
— Мам, мы с женой посоветовались… — начал он, запинаясь, — и решили, что тебе будет лучше в городе. Там и больницы ближе, и магазины рядом, и вообще… Условия удобнее. А здесь… ну ты сама понимаешь.
Алла Петровна замерла. Она всё поняла. Её хотят вытеснить. Не грубо, не с криком, а тихо, под видом заботы. Хладнокровно и предательски.
— И что же ты предлагаешь взамен? — спросила она, стараясь говорить ровно, — Куда мне податься? На съемное жильё я не потяну — денег нет. Что, на улицу, что ли, выходить?
— Мы будем помогать, мам, — сказал Игорь, глядя в пол, — присылать немного. Хватит, чтобы снять уголок. Может, даже половину комнаты в коммуналке… Ну, чтобы не совсем одна была.
В груди у Аллы Петровны вспыхнула ярость.
— Ты хочешь, чтобы я ушла из своего дома? — впервые за долгое время она повысила голос. — Чтобы я, твоя мать, умирала на помойке?
— Мам, не надо так… — сказал Игорь, — я просто хочу, чтобы тебе было хорошо.
— А хорошо кому? — закричала она. — Тебе? Твоей жене? Вы просто хотите избавиться от меня, верно? Совесть-то есть?
— Это неправда! — оборонялся Игорь. — Мы тебя любим! Просто… хотим, чтобы ты жила в удобных условиях.
— А мне здесь удобно! — выкрикнула она. — Это мой дом! Здесь жили мои родители! Я никуда не уеду!
Игорь молча развернулся и ушёл. А Алла Петровна, оставшись одна, дала волю слезам. Он хочет её выселить? После всего, что она пережила? После того, как сама вкладывала деньги в ремонт?
Вечером приехал Андрей. Увидев её опухшие от слёз глаза, он сразу всё понял.
— Что случилось, тётя? — спросил он тревожно. — Игорь был?
Она рассказала всё — о разговоре, о попытке выдавить её из дома. Андрей слушал молча, лицо его постепенно напрягалось, кулаки сжались.
— Не переживайте, тётя, — сказал он, когда она закончила. — Я этого не оставлю. Поговорю с ним.
— Не надо, Андрюша, — взмолилась она. — Не вмешивайся. Он всё равно ничего не изменит. Они думают только о себе.
— Нет, тётя, — твёрдо возразил Андрей. — Разговор будет. Он должен понять: это ваш дом. Вы — хозяйка. И вы имеете право здесь жить.
На следующий день Андрей уехал. Алла Петровна осталась в тревожном ожидании. Ответа не было.
Через несколько дней к ней приехал незнакомый мужчина в строгом костюме.
— Здравствуйте, Алла Петровна, — представился он. — Я — юрист, представляю интересы вашего сына. У меня для вас деловое предложение.
У неё похолодело внутри.
— Игорь предлагает вам переоформить дом на него, — продолжил юрист, — в обмен — ежемесячная выплата вам ренты.
Алла Петровна молчала, не в силах вымолвить ни слова.
— Если вы откажетесь, — добавил он, — Игорь будет вынужден подать в суд.
Её сердце сжалось. Дышать стало трудно. В этот момент в дом ворвался Андрей.
— Что здесь происходит? — резко спросил он, глядя на юриста.
— Я веду деловую беседу с Аллой Петровной, — начал тот, пытаясь сохранить спокойствие.
— Какое вы имеете право приходить сюда? — перебил Андрей. — Кто вас сюда пускал?
— Меня направил Игорь Николаевич…
— Убирайтесь! — рявкнул Андрей. — И больше сюда не суйтесь! Нашёлся тут «представитель интересов»!
Юрист, не ожидавший такой реакции, быстро собрался и ушёл. Андрей подошёл к Алле Петровне, обнял её.
— Не бойтесь, тётя, — сказал он. — Я не позволю, чтобы вас выгнали. У Игоря, похоже, совсем совесть отсохла — юриста прислал, дом отбирать! Подлец!
Алла Петровна прижалась к нему и разрыдалась. В этот момент он был для неё единственным человеком, на которого можно положиться.
К вечеру раздался стук в дверь. Алла Петровна открыла — на пороге стоял Игорь. Лицо его было бледным, глаза — полными тревоги.
— Мам, нам нужно поговорить, — сказал он тихо.
Но прежде чем она успела ответить, он увидел Андрея. Его лицо исказилось от злости.
— А ты что тут делаешь? — заорал он. — Ты что, тут теперь живёшь?! Мне юрист звонил — рассказал, как ты на него набросился! Какое ты имеешь право лезть в наши дела?
— Я здесь, чтобы защитить свою тётю, — спокойно, но твёрдо ответил Андрей. — А ты, Игорь, должен знать меру. Совесть-то ещё не потерял окончательно?
— Это мой дом! — кричал Игорь. — Я решаю, кто здесь живёт!
— Нет, — резко парировал Андрей. — Это дом Аллы Петровны. И решать — только ей.
Они смотрели друг на друга, как враги. В воздухе висело напряжение. Казалось, один шаг — и начнётся драка. Алла Петровна стояла в стороне, чувствуя, как сердце колотится. И не зря — Игорь вдруг бросился на Андрея. Завязалась потасовка. С трудом, одной рукой держась за стену, пожилая женщина кое-как их растащила.
Алла Петровна чувствовала себя чужой в собственном доме. Да, он принадлежал ей по документам, но после приездов Игоря с семьёй она превратилась в нежеланного гостя. Особенно давила невестка — Оля. С виду тихая, скромная женщина из глухой деревни, но глаза у неё — не по-доброму бегающие, будто всё искали, что бы прихватить.
Сначала Оля изображала заботливую невестку: помогала по дому, готовила. Но всё не так — то чай слишком сладкий, то суп пересолен. А если Алла Петровна замечала — Оля тут же в слёзы:
— Я же старалась, Алла Петровна… Хотела как лучше…
Алла Петровна терпела. Не хотела портить и без того напряжённые отношения с сыном. Но однажды не выдержала:
— Да ставь, как хочешь! — вырвалось у неё. — А я сама разберусь, где что ставить.
После этого Оля окончательно сняла маску. Начались мелкие гадости: то посуду по-своему переставит, то скажет, что Алла Петровна испортила лимон, отрезав слишком много. Мелочи, но они накапливались, создавая невыносимую атмосферу.
— Игорь, ты видишь, что она делает? — жаловалась Алла Петровна. — Она меня изводит, выживает!
— Мам, ты слишком придираешься, — отмахивался Игорь. — Она же старается.
С этого дня Алла Петровна перестала есть с ними за одним столом. Готовила себе в своей комнате на маленькой плитке. Но и тут Оля нашла способ досадить — стала распускать по деревне слухи, что тёща «с ума сошла», «не в себе», «никого не подпускает».
К дому стали заглядывать местные бабки — подруги Оли. Глазели в окна, шептались, показывали пальцами. Однажды даже попытались зайти, «чтобы позаботиться о старушке». Алла Петровна в ярости захлопнула дверь.
— Убирайтесь! — кричала она. — Мне ваши «заботы» не нужны!
— Ох, и злая же ты, Алла Петровна, — ворчали они. — Совсем добра потеряла, старая.
Однажды ночью она проснулась от шороха. Прислушалась — кто-то ходил по дому. Тихо, осторожно. Схватив со стола старый чугунный утюг, она вышла в коридор.
В полумраке увидела Олю — та рылась в комоде.
— Что ты тут делаешь? — спросила Алла Петровна, сжимая утюг.
Оля вздрогнула, обернулась. Глаза — испуганные.
— Я… просто хотела кое-что посмотреть… Не спится…
— Что посмотреть? — настаивала Алла Петровна.
— Да ничего… Просто…
В этот момент вышел Игорь.
— Что происходит? — спросил он, потирая глаза.
— Твоя жена шастает по дому ночью, — сказала Алла Петровна. — Что-то ищет.
Игорь посмотрел на Олю с упрёком.
— Оля?
— Да ничего я не делаю! — вскинулась она. — Не спится, и всё! Вы что, меня караулите?!
Игорь махнул рукой и ушёл. Оля бросила на Аллу Петровну злобный взгляд.
— Ты ещё пожалеешь, старая, — прошипела она. — Я тебя отсюда выживу. И тогда посмотрим, кто здесь хозяйка.
По спине у Аллы Петровны пробежал холодок. Значит, невестка метит на дом…
Оля решила, что Аллу Петровну нужно убрать из дома — официально. И начала готовить почву для психиатрической экспертизы. Сначала стала подбивать соседок давать показания, что старуха «не в себе», «агрессивная», «опасна». Потом начала тайно подмешивать в еду Аллы Петровны какие-то таблетки — после них у той кружилась голова, появлялись галлюцинации, слабость. Она не понимала, что происходит, но чувствовала — её медленно сбивают с ног.
— Мам, ты какая-то не такая, — сказал Игорь, глядя на неё с настороженностью. — Может, тебе к врачу сходить? Серьёзно, пора.
Алла Петровна понимала: сын полностью под властью жены. Он словно слеп и глух — видит только то, что ему показывают, и верит только тому, что ему внушают. Как баран, идёт за поводком, не замечая, как его мать медленно уничтожают.
Через пару недель постоянного давления к дому подъехала машина скорой помощи. Из неё вышли двое санитаров и врач в белом халате.
— Где здесь Алла Петровна? — спросил врач.
Оля тут же выскочила вперёд.
— Вот она, — указала она на Аллу Петровну, — у неё с головой не в порядке. Срочно в психиатрическую! Она опасна!
Санитары шагнули к ней, потянулись за руками.
— Не трогайте меня! — закричала Алла Петровна, вырываясь. — Я здорова! Это она меня травит! В еду что-то подмешивает!
Оля стояла в стороне, сжав губы в злобной улыбке. Игорь замер, как парализованный, не в силах вмешаться.
— Забирайте её! — приказала Оля. — Она представляет угрозу!
Санитары попытались силой затащить её в машину. Она кричала, боролась, звала на помощь. И в этот момент, будто по воле случая, появился Андрей. Приехал проведать тётю. Опять — в самый нужный момент.
— Что вы делаете?! — закричал он, бросаясь вперёд. — Отпустите её!
Он оттолкнул санитаров, встал перед Аллой Петровной, обнял её.
— Тётя, всё в порядке, — сказал он, дрожа от ярости. — Я не позволю тебя трогать!
Санитары попытались оттащить Андрея, но он сопротивлялся, как загнанный зверь. Тогда в драку вмешался Игорь.
— Андрей, прекрати! — кричал он, пытаясь оттащить племянника. — Они же хотят помочь маме!
— Помочь?! — выкрикнул Андрей. — Вы хотите её в психушку засунуть, чтобы забрать дом! Я всё понял!
Игорь замер. В его глазах мелькнуло сомнение. Оля же побледнела от злости.
— Убирайтесь отсюда! — рявкнул Андрей на врачей и санитаров. — И не смейте больше приезжать!
Те, почувствовав, что ситуация выходит из-под контроля, быстро сели в машину и уехали. Врач последовал за ними. Оля осталась стоять, сверля Андрея ненавистным взглядом.
— Ты ещё пожалеешь, — прошипела она. — Я тебя сломаю.
— А я тебя не боюсь, — ответил он, глядя прямо в глаза. — Не смей угрожать моей семье. Я найду на тебя управу — ты ещё узнаешь, кто я такой.
Оля развернулась и пошла в дом. Игорь молча последовал за ней, как побитая собака. Андрей остался с Аллой Петровной.
— Не бойтесь, тётя, — сказал он. — Я с вами. Никто вас не тронет.
Но Алла Петровна знала — это только начало. Оля не остановится. Она будет копать, плести интриги, искать новые способы вытеснить её из дома.
Скандалы с соседями разгорелись из-за собаки. Несколько лет назад подруга Аллы Петровны, заводчик собак, подарила ей щенка корги. Алла Петровна назвала его Арчи. С тех пор он стал её верным спутником, защитником, единственным живым существом, которое искренне её любило. Собака, чувствуя напряжение, начинала лаять, когда к дому приближались Оля или её союзники.
— Тише, Арчи, — говорила она, гладя пса. — Всё хорошо.
Но всё было далеко не хорошо.
После того как Оля начала кампанию против неё, к ней присоединилась соседка — баба Зина. Женщина с острым языком и злобным характером, она всегда была готова поддакнуть тем, кто сильнее.
— Твоя собачонка мне жизнь портит! — орала она. — Лает день и ночь! И кур моих гоняет!
Алла Петровна пыталась мириться, просить прощения, обещала держать Арчи на поводке. Но баба Зина не слушала.
— Я тебе говорю, старая, я твою собаку отравлю! И ты у меня ещё попляшешь!
Алла Петровна боялась за Арчи. Она держала его на дворе, гуляла только на коротком поводке. Но однажды всё произошло.
Она вышла с Арчи на улицу, как вдруг из-за угла выскочила огромная немецкая овчарка — бабы Зинина. Пес бросился на них. Алла Петровна попыталась прикрыть собаку, но овчарка сбила её с ног, вцепилась в руку, потом — в ногу. Арчи получил серьёзные укусы.
Она упала, кричала от боли. Пёс продолжал рвать её одежду и плоть. Баба Зина стояла рядом с внуком — пятнадцатилетним парнем — и смотрела, не делая ни шага.
— Вот тебе, старая! — кричала она. — Будешь знать, как моих курей тревожить!
К счастью, мимо проехал сосед. Увидев происходящее, он бросился вперёд, отогнал овчарку, вызвал скорую. Аллу Петровну срочно увезли в больницу. Раны оказались глубокими — потребовалась операция, антибиотики, долгое лечение.
Андрей, узнав, пришёл в ярость.
— Я этого так не оставлю! — кричал он в больнице. — Я заставлю их заплатить!
— Не надо, Андрюша, — сказала Алла Петровна слабым голосом. — Не мсти. Не стоит она того. Главное — мы живы.
Но он не послушал. Приехал к бабе Зине, грозил разобраться по-своему.
— Я тебя посажу! — кричал он. — За нападение собаки, за подстрекательство — ты ответишь!
Баба Зина лишь смеялась.
— Что ты мне сделаешь? — хохотала она. — Ты — никто. Просто племянник этой старухи. Кто тебя услышит?
Пока Алла Петровна лежала в больнице, Андрей начал действовать. Он собрал информацию: узнал, что внук бабы Зины состоит на учёте в полиции за мелкие хулиганства, а сама она давно торгует самогоном у себя в подвале.
Он написал анонимное заявление в полицию о незаконной торговле спиртным. А в органы опеки сообщил о неблагополучной обстановке в семье бабы Зины.
Через несколько дней к её дому приехала полиция. Обнаружили самогонный аппарат, бутыли с контрафактом. Бабу Зину забрали. Органы опеки проверили условия жизни её внука. Андрей чувствовал удовлетворение — он защитил тётю. Но это чувство длилось недолго.
Когда Алла Петровна узнала, что он сделал, она пришла в ужас.
— Зачем ты это сделал?! — закричала она. — Ты всё испортил! Думаешь, месть — это выход? Теперь они меня со свету сживут!
— Я хотел защитить вас! — оправдывался Андрей. — Я действовал по закону! Никого не бил, не угрожал — просто сообщил о нарушениях!
— Ты опустился до их уровня! — кричала она. — Ты стал таким же, как они! У тебя больше нет души!
Игорь, узнав обо всём, взорвался.
— Ты и твой племянник — отбросы! — кричал он в трубку. — Вы только и умеете, что пакостить! Я больше не хочу вас знать!
Алла Петровна пыталась объяснить, что Андрей действовал из любви, из желания защитить. Но Игорь не слушал. Бросил трубку. С тех пор он перестал звонить. Перестал приезжать. Просто вычеркнул мать из своей жизни.
Алла Петровна чувствовала себя опустошённой. Она потеряла сына. Разочаровалась в племяннике. Вокруг — враждебные соседи, готовые в любой момент ударить.
Полиция, наконец, возбудила уголовное дело по факту нападения овчарки. Но расследование тянулось годами. Баба Зина, пользуясь связями в местной администрации, всячески затягивала процесс, подкупала, исчезала с документами.
Алла Петровна поняла: справедливости не будет. Полиция отмахивалась от неё.
— Разбирайтесь в суде, — говорили они. — У нас дел хватает. Арестовывать будем? Собаку?
После того как Игорь исчез из её жизни, в дом чаще стал приезжать Андрей. Привозил продукты, чинил крышу, ухаживал за Арчи. Но между ними повисла тяжёлая тишина. Алла Петровна не могла простить его методы. Она видела в нём доброго человека, но теперь сомневалась в его сердце.
Андрей чувствовал вину. Он старался, убирал, готовил, молча сносил её упрёки. Он хотел вернуть её доверие. Хотел, чтобы она снова смотрела на него как на сына. Но знал — путь к прощению будет долгим.
