Воротившись домой немного раньше, Катя услыхала в комнате шорох. Кто-то копался в её документах
Я сидела на кухне, погружённая в работу, когда дверь с грохотом распахнулась. Максим влетел внутрь, не потрудившись даже снять обувь. Его глаза горели азартом.
— Катя! Я это сделал! Нашёл то самое, что перевернёт нашу жизнь!
Я оторвалась от ноутбука, где дописывала доклад для завтрашней презентации.
— Что ты там нашёл?
— Бизнес! — выдохнул он, швыряя сумку на пол и рухнув на стул так, что чашка кофе едва не слетела со стола.
— Какой ещё бизнес? — уточнила я, закрывая ноутбук.
— Спортивный магазин! — его лицо расплылось в улыбке, демонстрируя знакомую щербинку. — Представляешь? Мама нашла помещение в торговом центре. Раньше там была сувенирная лавка, но они съехали. А мы займём их место! Будем продавать спортивную одежду!
Я нахмурилась.
— Ты ведь никогда не работал в торговле.
— Да какая разница? — отмахнулся он. — Простая схема: покупаешь дешевле, продаёшь дороже. Мама уже договорилась с поставщиками, у неё остались связи с прошлой работы.
Тамара Викторовна, много лет проработавшая товароведом, теперь, видимо, решила, что знает всё о розничной торговле.
— И сколько денег нужно на этот проект? — спросила я, уже предчувствуя ответ.
Максим нервно провёл рукой по шее, как всегда делал, когда чувствовал себя некомфортно.
— Где-то пять миллионов. На ремонт, оборудование и первую партию товара.
— Пять миллионов?! — повторила я. — И откуда они возьмутся?
— Кредит, — беспечно бросил он, будто речь шла о покупке нового телефона. — Мама всё просчитала. Через год окупим затраты, а потом начнётся настоящая прибыль!
Я смотрела на него, словно на ребёнка, который строит воздушные замки. Где тот Максим, с которым мы вместе планировали каждый шаг нашей жизни?
— Ты серьёзно? — мой голос звучал тише, чем хотелось бы. — У нас ипотека, ты без постоянной работы… Это огромный риск!
— Вот именно! — он хлопнул ладонью по столу, заставив подпрыгнуть солонку. — Без работы! Но это же шанс изменить всё! Стать хозяином своей судьбы! Неужели тебе не хочется, чтобы я добился успеха?
— Хочется, — тихо ответила я. — Но не любой ценой. Это слишком опасно.
— Как всегда, — процедил он, скривившись. — Трусиха. Всегда боишься сделать шаг вперёд. Так и будешь всю жизнь на кого-то работать!
Он встал и ушёл, оставив меня одну.
На следующий день приехала Тамара Викторовна. Она сидела за кухонным столом, постукивая ногтем по чашке, и смотрела на меня с осуждением.
— Максим рассказал мне о вашем разговоре, — начала она без предисловий. — Я разочарована, Катя. Очень разочарована.
— Что случилось? — спросила я, хотя уже знала ответ.
— Твоё отношение к мужу. Он нашёл отличное дело, а ты его не поддерживаешь. Разве так должна вести себя любящая жена?
— Любящая жена думает о благополучии семьи, — ответила я спокойно. — А взять огромный кредит на сомнительное предприятие — это не забота, а авантюра.
— Сомнительное? — её голос стал громче. — Да ты просто ничего не понимаешь в бизнесе! Я всё рассчитала до копейки! Через год будете купаться в деньгах!
— Если всё так прекрасно, почему бы вам самой не взять кредит? — спросила я прямо.
Тамара Викторовна замялась.
— Мне не дадут… возраст уже не тот. А у тебя идеальная кредитная история, хорошие доходы…
— Я не буду брать кредит, — твёрдо сказала я. — И Максиму не советую.
Свекровь взглянула на меня с холодным презрением.
— Знаешь, Катя, я всегда чувствовала, что ты не подходишь моему сыну. Слишком расчётливая, холодная. Настоящая женщина должна верить в своего мужчину, поддерживать его мечты. А ты… — она покачала головой. — Ты думаешь только о себе.
Она встала и ушла, оставив после себя тяжесть в воздухе.
После этого дня Максим и Тамара Викторовна словно объединились против меня. Они не упускали случая говорить о магазине. За завтраком, за ужином, перед сном.
— Вообрази, Катя, — говорил Максим, пока я укладывала Димку, — через пару лет у нас будет целая сеть магазинов! По всему городу! Может, даже в соседние города выйдем!
Я молчала. Что тут скажешь человеку, который уже живёт в мире фантазий? Для него это уже не просто план — это его новая реальность.
Тамара Викторовна теперь приезжала каждый день. Они с Максимом запирались на кухне и что-то активно обсуждали, понижая голоса, когда я входила.
Каждый раз, когда я входила в комнату, их разговор обрывался. Однажды я застала Максима и Тамару Викторовну склонившимися над какими-то бумагами.
— Что это? — спросила я, ставя на стол сумку с продуктами.
— Бизнес-план, — гордо ответил Максим. — Мама помогла составить. Всё по науке!
Я бегло просмотрела листы, исписанные неровным почерком свекрови. Цифры, графики, расчёты… Но всё это выглядело настолько наивно, что становилось тревожно.
Я присела рядом.
— Ты понимаешь, что розничная торговля — это не так просто? Там огромная конкуренция, а маржа мизерная…
— Опять ты начинаешь, — перебил меня Максим, закатывая глаза. — Кать, не умничай, а? Мама тридцать лет в торговле проработала, она лучше знает.
— Она была товароведом, а не предпринимателем, — возразила я. — Это совершенно разные вещи.
— Да что ты вообще понимаешь?! — вспылил он. — Сидишь там в своём офисе, бумажки перекладываешь! А тут живой бизнес, реальная жизнь!
Тамара Викторовна наблюдала за нашей перепалкой с плохо скрываемым удовольствием. Ей явно нравилось, что сын защищает её идеи. Нравилось, что между нами растёт невидимая стена.
Давление усиливалось с каждым днём. Максим стал раздражительным, часто срывался на мне и даже на сыне. Свекровь же при каждом удобном случае напоминала, что «настоящая жена должна поддерживать мужа».
— Вот я всегда поддерживала твоего свёкра, — говорила она. — Что бы он ни задумал — я рядом. Потому и прожили душа в душу тридцать лет.
А потом они сменили тактику. Максим стал необычайно нежным и заботливым — таким, каким был раньше. Он приносил мои любимые пирожные, готовил ужин, играл с Димкой. Тамара Викторовна тоже «присмирела», перестала читать нотации и даже пару раз похвалила мой борщ. А такого раньше не случалось!
Эта внезапная идиллия вызывала у меня подозрения, но я так хотела, чтобы всё наладилось…
Однажды вечером Максим усадил меня на диван.
— Катюш, давай серьёзно поговорим.
— Давай.
— Я понимаю твои опасения насчёт магазина, — начал он. — Правда, понимаю. Но попробуй понять меня: я больше не могу так жить. Чувствую себя неудачником, альфонсом. Ты работаешь, обеспечиваешь семью, а я… — он опустил голову. — Мне нужен этот шанс, Кать. Очень нужен.
Я молчала.
— Мама нашла отличную кредитную программу для начинающих предпринимателей. Низкий процент, удобный график. Но… — он замялся, — кредит нужно взять на тебя.
— То есть?
— Это формальность, Кать, — он сжал мои руки. — Платить буду я, из доходов магазина. Тебе не придётся тратить ни копейки, обещаю.
— А если магазин прогорит? Как та сувенирная лавка?
— Не прогорит, — уверенно заявил Максим. — Мама всё просчитала. Место проходное, товар востребованный. И я справлюсь, я не лыком шит!
Я высвободила руки и встала.
— Нет. Я не буду брать кредит. Это слишком рискованно.
Его лицо скривилось от разочарования.
— Значит, не веришь в меня? Думаешь, я не справлюсь?
— Это авантюра.
— Авантюра? — он горько усмехнулся. — Знаешь, что настоящая авантюра? Всю жизнь горбатиться на чужого дядю! Вот это авантюра! А своё дело — это свобода, независимость!
— Свобода с долгами? — переспросила я. — Сомнительная свобода.
Максим смотрел на меня с такой болью, что становилось тяжело дышать.
После этого он почти перестал со мной разговаривать, стал приходить поздно и часто навеселе. Тамара Викторовна звонила по десять раз на дню, то угрожая, то умоляя «образумиться».
— Ты разрушаешь семью, — говорила она. — Мой сын страдает из-за твоего упрямства!
Я старалась не поддаваться на провокации, но с каждым днём становилось всё сложнее. На работе начались проблемы: я теряла концентрацию, допускала ошибки. Начальник уже дважды вызывал меня «на ковёр». Димка тоже чувствовал напряжение: стал капризным, плохо спал.
Я разрывалась между работой, ребёнком и домашними делами, которые теперь полностью легли на мои плечи.
Однажды я вернулась с работы раньше обычного — начальник отпустил меня, заметив моё состояние. «Иди домой, Катерина, — сказал он. — Приведи себя в порядок. Такой сотрудник мне не нужен».
Дома было подозрительно тихо. Я вошла, мечтая хотя бы немного отдохнуть. И застыла на пороге.
Тамара Викторовна стояла у моего комода, перебирая документы в верхнем ящике. Мой паспорт лежал на кровати рядом с какими-то бумагами.
— Что вы делаете?
Свекровь вздрогнула и обернулась. На её лице мелькнул страх, но быстро сменился привычным высокомерием.
— А, Катя, — она небрежно закрыла ящик. — Ты рано сегодня.
— Что вы делаете в моей спальне? — повторила я, подходя ближе. — И зачем вам мой паспорт?
— Я искала свидетельство о рождении Димы, — пожала она плечами. — Хотела записать его в бассейн, а там требуют копию.
— Какие глупости? — я взяла паспорт с кровати.
Пролистав лежащие рядом бумаги, я похолодела. Название какой-то микрофинансовой организации бросилось в глаза.
— Вы собирались взять кредит на меня? — я не могла поверить своим глазам.
— Не говори ерунды, — Тамара Викторовна попыталась выхватить бумаги, но я успела их спрятать. — Я просто… изучала варианты.
— Варианты мошенничества? — внутри меня поднималась волна ярости. — Вы хоть понимаете, что это уголовное преступление?
— Не преувеличивай, — она скривилась, словно слова давались ей с трудом. — Никто бы ничего не узнал. Максим бы выплатил кредит из доходов магазина, а ты бы даже не заметила.
— Вон из моего дома, — тихо произнесла я, чувствуя, как холод разливается по телу.
— Что? — её голос дрогнул от удивления.
— Вон из моего дома, — повторила я уже громче, чётко выговаривая каждое слово.
Тамара Викторовна смотрела на меня с нескрываемой ненавистью.
— Ты пожалеешь об этом, — процедила она сквозь зубы. — Максим узнает, как ты обошлась с его матерью.
Она выбежала из квартиры, хлопнув дверью так, что задрожали стены.
Через час я забрала Димку из садика и вернулась домой. Собрала самое необходимое: одежду, документы, игрушки сына. Позвонила маме, предупредила, что мы приедем.
Когда Максим вернулся домой, нас уже не было.
Первую ночь я не спала. Телефон разрывался от звонков и сообщений Максима.
«Где ты?»
«Катя, ответь, я волнуюсь».
«Прости, давай поговорим».
Я игнорировала все попытки связаться.
Утром позвонила на работу, взяла отгул. Затем отключила телефон и провела день с сыном.
Мы гуляли в парке, кормили уток, качались на качелях. Димка смеялся, и этот смех казался лучшим утешением от всех бед.
Вечером, когда сын уснул, я включила телефон. Двадцать семь пропущенных от Максима, пять — от свекрови.
Муж приехал на следующий день. Позвонил в дверь ровно в шесть вечера. Отец встретил его и провёл на кухню.
Максим выглядел ужасно: небритый, с тёмными кругами под глазами, в помятой рубашке.
Он сел напротив меня, положил руки на стол и некоторое время молчал, собираясь с мыслями.
— Прости, — наконец сказал он. — Я всё испортил.
Я молчала, ожидая продолжения.
— Мама рассказала, что случилось, — он опустил взгляд. — Это… это непростительно. Я не знал, что она задумала такое.
— Правда? — я приподняла бровь. — А мне кажется, вы действовали заодно.
— Клянусь, Кать, я не имел ни малейшего представления о её планах! Да, я хотел, чтобы ты взяла кредит, но только официально, с твоего согласия. На обман я никогда бы не пошёл.
Я смотрела на него, пытаясь понять: лжёт или говорит правду? Раньше я всегда чувствовала его ложь. Сейчас — не была уверена.
— Что с магазином?
Максим тяжело вздохнул.
— Накрылся. Хозяин помещения сдал его кому-то другому. Мама… она потеряла интерес, когда поняла, что денег не будет.
— А ты?
— А я… — он провёл рукой по волосам. — Я взял кредит. На себя. Меньше, чем планировали, всего триста тысяч. Хотел открыть интернет-магазин, без аренды помещения.
— И что?
— Ничего, — он горько усмехнулся. — Оказалось, что в онлайн-торговле конкуренция ещё жёстче. Я потратил деньги на закупку товара, сайт, рекламу… А продаж почти нет. Теперь сижу в долгах как в паутине.
Он сидел, опустив голову, и выглядел таким потерянным, что на секунду мне захотелось обнять его, сказать, что всё будет хорошо. Но я сдержалась.
Слишком много было сказано и сделано.
— Я докажу, что могу измениться.
Я молчала. Что тут скажешь?
Когда он ушёл, я долго сидела на кухне, глядя в окно. На душе было пусто, но в то же время легко. Может, это послужит ему уроком.
