Думал, что успешно пошутил над женой 1 апреля, а очутилось, что придется ночевать в машине
Я всегда считал себя непревзойденным мастером безобидных шуток. В офисе меня знали как того самого парня, который мог подменить сахар солью в кухонном уголке или приклеить забавные стикеры на мониторы коллег. Моя жена Ирина обычно находила это забавным и смеялась вместе со всеми. Даже когда я однажды «подарил» ей на годовщину путевку в Антарктиду — фальшивую, разумеется, — она лишь качала головой, но в глазах у неё танцевали смешинки. «Ты же хотела экстрима!» — оправдывался я тогда. Она делала вид, что сердится, но её улыбка выдавала истинные чувства. Я был уверен, что наш баланс между легкой иронией и теплотой идеально сбалансирован.
Но история с машиной началась с одной дурацкой идеи. За ужином Ирина обмолвилась, что задумывается о смене работы. «Надоело быть офисным планктоном», — сказала она, листая вакансии в ноутбуке. Я машинально кивнул, особо не вникая в детали. А утром первого апреля решил «поддержать» её порыв самым оригинальным способом.
На её рабочий телефон пришло SMS от якобы HR-менеджера: «Поздравляем! Вы приняты на должность руководителя отдела». Я даже добавил ссылку на сайт с логотипом известной компании. План казался простым: она обрадуется, я признаюсь в розыгрыше, мы посмеёмся и забудем обо всём через пять минут.
Ирина обнаружила сообщение за чашкой кофе и ахнула:
— Андрей, смотри! Это же моя мечта!
— Да? — притворился я удивленным. — Ну, поздравляю!
Она тут же схватила телефон и позвонила «работодателю». Мой друг Саша, которого я заранее предупредил, сыграл свою роль великолепно. Он говорил серьёзным тоном, подробно рассказывая о «нюансах должности». Я наблюдал за тем, как её лицо светилось энтузиазмом, голос дрожал от волнения. Она расспрашивала о графике, зарплате, корпоративной культуре. Саша был так убедителен, будто действительно собирал сотрудников для крупного проекта.
— Спасибо! Я пришлю документы сегодня! — закончила она разговор и бросилась ко мне, чтобы обнять. — Ты представляешь? Это шанс всей жизни!
Мне стало не по себе. Шутка начинала затягиваться.
— Ира, может, не торопись? Проверь ещё раз… — попытался я вставить, но она уже была вне себя от радости.
— Нет! Они сказали, что нужен срочный ответ!
Она стремительно бросилась в спальню, чтобы собрать документы. Тут-то я и осознал, что явно перегнул палку.
— Стой! — не выдержал я. — Это всего лишь розыгрыш. Первое апреля!
Ирина застыла в дверном проёме, будто её ударили. — Что? — повторила она, словно не веря своим ушам.
— Да это же шутка! Саша вовсе не HR-менеджер. Я всё придумал. Ну, знаешь, типа, забавно же?
Она медленно обернулась. Её лицо стало мертвенно-бледным, губы чуть заметно подрагивали. — Забавно? — произнесла она едва слышно, но её слова полоснули по мне острее любого крика. — Ты хоть представляешь, сколько месяцев я рассылала свои резюме? Как тряслась от страха, что после тридцати меня вообще никуда не возьмут?
Я попробовал подойти, чтобы обнять её, но она отпрянула, словно я был чужим человеком. — Ира, послушай, я не хотел…
— Вон отсюда, — процедила она сквозь зубы.
— Ты серьёзно? — опешил я.
— Если не уберёшься прямо сейчас, я вылью на тебя кипяток, — её голос звенел от ярости, а в глазах блестели слёзы.
Я вышел в подъезд, уверенный, что через полчаса она успокоится и пустит меня обратно. Но часы тянулись, а дверь так и оставалась закрытой. Сначала я злился: «Ну и ладно! Сама виновата — нельзя быть такой доверчивой». Потом накатило понимание: я не просто пошутил. Я взял её самую заветную мечту — хрупкую, как стекло — и разбил её об асфальт ради смеха, который даже не стоил того.
Ночь в машине пролетела в бесконечных попытках уснуть и безостановочном прокручивании событий в голове. Вспомнилось, как она рыдала два года назад, когда её не взяли на работу мечты. Тогда я сказал: «Не расстраивайся, обязательно будет ещё один шанс». А теперь этот «шанс» оказался фарсом, над которым я сам же и посмеялся.
Утром дверь квартиры была слегка приоткрыта. На кухне стоял чемодан.
— Это твои вещи, — произнесла она, избегая смотреть на меня. Её лицо было опухшим от слёз.
— Давай поговорим…
— Говорить больше не о чем, — оборвала она. — Ты показал, что мои чувства для тебя — всего лишь повод для шуток.
Я сидел на лавочке у подъезда, держа в руках чемодан с парой носков и зубной щёткой. Позвонил Саше:
— Ты чего натворил? — прошипел он в трубку. — Она мне вчера двадцать раз звонила, умоляла сказать, что это правда!
Вечером я заказал пиццу и оставил её под дверью вместе с запиской: «Прости. Глупость не исправить, но я попробую загладить свою вину». Через час пицца исчезла, а записка вернулась с новой строчкой: «Научись отличать юмор от жестокости».
Сейчас я живу у друга. Ирина игнорирует мои звонки. Саша сообщил, что она подала заявление на развод. Иногда кажется, что всё это просто кошмарный сон. Но потом всплывает её лицо в момент моей «шутки», и я понимаю: смех умер в тот самый миг, когда я решил, что её надежды стоят меньше моего желания пошутить.
Эта история научила меня тому, что шутки имеют границы. Особенно если они касаются чужих мечтаний, страхов и боли. Теперь я знаю: прежде чем решить, что что-то «смешное», нужно задуматься, насколько глубоко это может ранить. Ведь иногда одна минута веселья способна разрушить годы доверия.
