Жених убежал со свадьбы услышав всего один тост. Кто бы знал чем это обернется
Алина замерла у оконного проема, наблюдая за одинокой влагой, неспешно ползущей по стеклянной поверхности. Белоснежное одеяние, еще вчера олицетворявшее собой воплощение грез, бесформенной кучей покоилось в углу комнаты. Всего трое суток назад её существование представлялось понятным и предсказуемым. Теперь же всё разбилось на осколки – супруг покинул торжество прямо во время свадебного банкета.
Из-за произнесенного тоста.
По жилищу блуждал аромат недопитого праздничного десерта. Родители давно отбыли, подруги прекратили звонить. Алина водила кончиками пальцев по запотевшему стеклу, создавая бессмысленные рисунки. Она никак не могла осознать: как фразы, произнесённые в казалось бы праздничной атмосфере, смогли так стремительно изменить течение её судьбы?
— Вы с Маратом составляете просто безупречную пару! — с воодушевлением повторяла координатор торжества Вероника, поправляя свадебный головной убор Алины. — В современном мире такое встретишь нечасто. Шесть лет вместе, и всё это время вы смотрите друг на друга как влюбленные юнцы.
Алина лишь изображала улыбку. Их история с Маратом действительно казалась безупречной. Познакомились на третьем курсе высшего учебного заведения. Она – будущий архитектор, он – перспективный правовед. Спокойные отношения без драматургии, истерик и беспричинной ревности. Никаких тебе эмоциональных американских горок – всё основательно, надёжно и прогнозируемо.
Свадебное торжество было спланировано до мельчайших деталей. Банкетный зал с видом на водную гладь. Сто двадцать приглашенных. Тщательно продуманное меню и ненавязчивая живая музыка. Родители Марата, владельцы небольшой, но успешной строительной фирмы. Они не экономили на расходах. Алина, чьи родители были обычными педагогами в школе, порой чувствовала себя некомфортно от такой щедрости.
— Это наш единственный сын. — говорила ей мать Марата. — И мы рады, что он избрал такую превосходную девушку.
День бракосочетания начался безупречно. Утренняя фотосъемка в осеннем парке. Трогательная церемония в ЗАГСе, где даже видавшая виды регистратор украдкой вытирала слезу. Затем – кортеж из автомашин, украшенных лентами и цветами, поездка по значимым местам города.
К моменту, когда все прибыли в ресторан, настроение у гостей было приподнятым. Звучали поздравления, бокалы наполнялись шампанским, официанты сновали между столиками, расставляя закуски.
Марат был необычно молчалив.
— Всё хорошо? — спросила Алина, когда они остались наедине на минуту.
— Да, просто волнуюсь, — он улыбнулся, но улыбка не коснулась глаз.
Алина списала это на усталость – день был насыщенным, да и выспаться накануне толком не удалось.
Традиционные тосты следовали один за другим. Родители желали счастья и потомства. Друзья вспоминали забавные истории из студенческой жизни. Коллеги Марата шутили о том, что теперь ему придётся согласовывать задержки на работе с «домашним руководством».
Время шло. Атмосфера становилась всё более непринуждённой. После очередного бокала шампанского Алина заметила среди гостей Викторию – бывшую однокурсницу Марата. В студенчестве ходили слухи, что между ними что-то было, но Марат всегда это отрицал. А Алина никогда не настаивала на подробностях. Виктория сидела за дальним столиком, негромко разговаривая с кем-то из коллег жениха. На приглашении Алина настояла сама. Всё-таки учились вместе четыре года.
— А сейчас хочу предоставить слово однокурснице и давней знакомой нашего жениха. — объявил ведущий.
— Виктория, вам слово!
Девушка в элегантном тёмно-синем платье поднялась из-за стола. Взяла бокал. Окинула взглядом зал и начала свою речь:
— Я знаю Марата уже почти десять лет. — в зале установилась тишина.
— И должна сказать, что более порядочного и надёжного человека трудно найти. Алине невероятно повезло.
Гости одобрительно загудели. Марат нервно поправил галстук.
— Когда-то давно мы с Маратом были очень близки, — продолжила Виктория. — Настолько, что я думала – наши отношения перерастут во что-то большее.
По залу пронёсся лёгкий шёпот. Алина непроизвольно напряглась. Почувствовала, как сильно Марат сжал её руку.
— Но судьба распорядилась иначе. Сегодня я хочу рассказать вам одну историю.
Однажды во время экзаменационной сессии Марат нашёл Викторию в слезах на лестнице университета. У неё только что диагностировали серьёзное заболевание почек. Требовалось дорогостоящее лечение. Которое её семья не могла себе позволить. Марат, не раздумывая, предложил помощь. Отдал все свои сбережения. Которые откладывал на покупку автомобиля. Даже уговорил родителей выделить недостающую сумму.
— Никто в университете даже не узнал об этом, — голос Виктории дрогнул. — Он помог мне. Не требуя ничего взамен. И взял с меня слово, что я никому не расскажу. Он даже своим родителям сказал, что деньги нужны на какой-то учебный проект.
Алина ошеломлённо посмотрела на Марата. За шесть лет отношений он ни словом не обмолвился об этой истории.
— Сейчас, спустя семь лет, я наконец-то могу нарушить обещание. И сказать спасибо, — Виктория подняла бокал.
— Марат, благодаря тебе я стою здесь сегодня. Живая и здоровая. И я желаю вам с Алиной такой же искренней и светлой любви, с какой ты когда-то помог однокурснице.
Зал взорвался аплодисментами. Многие женщины украдкой вытирали слёзы. Родители Марата переглядывались с растерянными улыбками. Они явно тоже слышали эту историю впервые.
Алина почувствовала, как её наполняет гордость за мужа. Она повернулась, чтобы сказать ему, насколько восхищена его поступком. Но встретила странный, почти испуганный взгляд.
— Мне нужно выйти. — едва слышно произнёс Марат и резко встал.
Он направился не к выходу из зала, а к Виктории. Что-то негромко сказал ей. Та ответила. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Потом Марат развернулся и быстрым шагом покинул банкетный зал.
Алина сидела, парализованная недоумением. Гости не заметили ничего странного. Продолжали обсуждать удивительную историю.
— Он, наверное, просто разволновался, — шепнула сидевшая рядом подруга.
— Мужчины так не любят, когда их представляют героями.
Но прошло десять минут. Пятнадцать. Полчаса. Марат не возвращался. Попытки дозвониться до него оказались безуспешными. Телефон был отключен. После часа отсутствия жениха среди гостей начало распространяться беспокойство. Отец Марата отправился на поиски. Но не нашёл сына ни на территории ресторана, ни в окрестностях.
К вечеру праздник превратился в нелепое подобие поминок. Гости неловко переговаривались. Не зная, стоит ли им уходить или надеяться на возвращение жениха. Алина, словно в трансе, сидела за столом. Механически отвечала на слова поддержки.
Около десяти вечера Марат наконец позвонил. Но не ей, а своему отцу. Короткий разговор. И лицо отца осунулось.
— Он не вернётся. — тихо сказал он Алине.
— Просил передать, что очень сожалеет и что объяснит всё позже.
Родители Марата забрали его вещи из номера для новобрачных. И быстро уехали.
Трое суток минуло после несостоявшегося бракосочетания. Марат наконец возник на пороге жилища Алины. Его внешность изменилась: он казался изможденным и постаревшим. — Я обязан тебе всё разъяснить.
— Это связано с Викторией? Ты до сих пор испытываешь к ней чувства?
Марат отрицательно покачал головой.
— Нет, причина не в этом. История, которую она поведала… Она не полностью соответствует действительности. — То есть ты не оказывал ей помощь в лечении? — недоумённо осведомилась Алина.
— Помогал, — Марат опустился в кресло. — Но не так, как она описала. У Виктории действительно были проблемы со здоровьем. И я предоставил ей финансовую поддержку. Однако… болезнь касалась не её, а нашего ребенка.
В помещении воцарилась гнетущая тишина.
— Ребенка? — эхом повторила Алина.
— Мы встречались на первом курсе. Непродолжительное время, всего пару месяцев. Когда Виктория забеременела, я запаниковал. Сказал, что не готов. Она решила сохранить беременность и воспитывать малыша самостоятельно, — Марат говорил стремительно, словно опасаясь, что не сможет завершить. — Потом, на третьем курсе, когда я уже состоял в отношениях с тобой, она сообщила, что у нашего сына выявили патологию почек.
Алина молчала. Пыталась переварить услышанное.
— Я поддерживал их материально все эти годы, — продолжал Марат. — Навещал мальчика в больнице. Но… мы с Викторией договорились, что никто не должен знать. Особенно ты. Я убедил себя, что так будет лучше.
— У тебя есть сын, — медленно произнесла Алина. — Шести лет. И ты скрывал это от меня всё время, пока мы были вместе.
Марат кивнул, уставившись в пол.
— Тост Виктории… Он касался не её, а нашего сына. И когда она так публично исказила правду, я осознал, что больше не могу существовать во лжи. Что я не имею права жениться на тебе, продолжая скрывать такую важную часть своей жизни. — Все эти деловые поездки, внезапные встречи с клиентами… — Алина начала припоминать моменты, когда поведение Марата казалось странным.
— Часто я ездил к ним, — признался он. — Мальчик живёт с мамой Виктории в пригороде. После хирургического вмешательства ему стало лучше, но требуется постоянное наблюдение.
Алина поднялась и приблизилась к окну. За стеклом город продолжал жить своей жизнью. Спешили куда-то прохожие. Проезжали автомобили. Моросил мелкий осенний дождь.
— Почему ты не рассказал мне раньше?
— Сначала мне казалось, что это можно оставить в прошлом. Потом влюбился в тебя. Боялся потерять. А затем… просто не находил подходящего момента. — Марат вздохнул.
— Каждый раз я говорил себе: «Вот завтра точно скажу». И так прошло шесть лет.
— А что теперь? — Алина наконец повернулась к нему.
— Виктория позвонила мне вчера. Сказала, что мальчик интересуется, почему я больше не приезжаю. Я думаю… я должен стать настоящим отцом. Официально признать его.
Алина смотрела на человека, с которым собиралась прожить всю жизнь, и понимала, что почти не знает его. Шесть лет рядом — и такая тайна. Шесть лет лжи и недомолвок.
— Как его зовут? — спросила она, удивляясь спокойствию своего голоса.
Марат поднял на неё глаза, полные благодарности за этот простой вопрос.
— Тимур. Он очень умный мальчик. И… — он запнулся. — Иногда он так улыбается, что я вижу себя в детстве.
Алина опустилась на диван, сохраняя между ними дистанцию. Её руки сами собой сжались в кулаки. Ногти впились в ладони. Нужно было что-то сказать, но слова застревали в горле.
— Я не прошу понять меня, — Марат говорил тихо. — И уж тем более не прошу простить. Я пришёл сказать, что беру на себя все расходы по отмене свадьбы. И конечно, эта квартира остаётся тебе. Мои родители полностью поддерживают это решение.
— Твои родители, — Алина горько усмехнулась. — Они тоже знали?
— Нет. Я рассказал им только вчера. Для них это был такой же шок, как и для тебя.
За окном начинался вечер. Фонари на улице зажглись раньше обычного — из-за низких туч день казался короче. Где-то вдалеке просигналила машина.
— Знаешь, что самое болезненное? — Алина наконец нарушила молчание. — То, что ты не доверял мне настолько, чтобы рассказать. Ты предпочёл жить двойной жизнью все эти годы, лишь бы не рисковать нашими отношениями. Но разве это были настоящие отношения, если в них один человек скрывал такую огромную часть своей жизни? Марат молчал. Что он мог возразить? Она была права.
— Мы могли бы вместе найти решение. Я бы поняла, что у тебя есть обязательства. Тимуру нужен отец — кто бы спорил? Но ты лишил меня права выбора. Решил за меня.
— Я боялся, — просто сказал он. — Виктория поставила условие, что либо я буду помогать тайно, либо совсем не увижу сына. Я струсил. И застрял между двумя жизнями.
Алина встала, подошла к окну. Капли дождя создавали на стекле причудливые узоры. Шесть лет отношений. Общие мечты, планы на будущее, имена для детей, которых они хотели завести после того, как встанут на ноги. И всё это время где-то жил мальчик, его сын, о существовании которого она даже не подозревала.
— Что с ним сейчас? С Тимуром? — спросила она, не оборачиваясь. — Он здоров? — После пересадки стало значительно лучше. Но нужен постоянный приём препаратов, обследования. — Марат помедлил. — Я думаю переехать ближе к ним. Снять квартиру там. Чтобы быть рядом.
— В другой город? — она всё же обернулась.
— Да. Виктория с сыном и её мамой живут в Павловске. Это недалеко, но каждый день не наездишься.
Алина кивнула. Город в пригороде, до которого час на электричке. Теперь она понимала, почему Марат иногда задерживался после работы или уезжал на выходные к «старому другу».
— Я думаю, тебе стоит идти, — сказала она наконец. — Уже поздно.
Марат встал, неловко переминаясь с ноги на ногу. В этот момент он напоминал провинившегося мальчишку, а не тридцатилетнего мужчину, успешного юриста.
— Все твои вещи я соберу и передам через Сергея, — добавила Алина, имея в виду общего друга. — Если что-то срочно нужно, напиши ему. — Алина, я… — он сделал шаг к ней.
— Не надо, — она выставила руку перед собой, словно защищаясь. — Просто уходи. Пожалуйста.
Когда за Маратом закрылась дверь, Алина осталась стоять посреди комнаты. Внутри не было ни слёз, ни ярости — только огромная усталость. Она дотащилась до спальни и рухнула на кровать. Сон накрыл её мгновенно, будто организм решил временно отключиться, чтобы защитить сознание от новой реальности.
Прошла неделя. В офис Алина так и не вернулась, взяв больничный. Свадебные подарки, которые успели подарить гости, она поручила подруге раздать обратно. Родители звонили каждый день, но она отделывалась короткими фразами: «Всё в порядке», «Нет, не нужно приезжать», «Да, я ем». От Марата не было вестей, только Сергей приходил забрать коробки с его вещами. Смотрел сочувственно, но ни о чём не спрашивал. Алина была благодарна за это молчание.
В пятницу позвонила руководительница архитектурного бюро, где Алина работала последние три года.
— Ты нам необходима, — сказала начальница без предисловий. — У нас новый крупный заказ — торговый центр на Васильевском. Заказчик просил именно тебя. — Но я на больничном, — вяло возразила Алина.
— Ты не больна. Ты страдаешь. Это разные вещи. И работа — лучшее лекарство от таких страданий.
В понедельник Алина вернулась в офис. Коллеги деликатно избегали расспросов. Только обнимали при встрече и говорили, что рады её возвращению. Новый проект действительно оказался масштабным и интересным. Впервые за долгое время Алина работала с настоящим энтузиазмом.
Через месяц они с подругой впервые пошли в кино. Через два — Алина выбралась на день рождения коллеги. Постепенно жизнь возвращалась в нормальное русло.
Позже случилось то, чего Алина совсем не ожидала. Воскресным утром, когда она возвращалась из булочной, в кармане завибрировал телефон. Незнакомый номер.
— Алло, — настороженно ответила она.
— Здравствуйте, Алина! — женский голос звучал неуверенно. — Это Виктория. Нам нужно поговорить.
Они встретились в кофейне. Виктория выглядела осунувшейся и уставшей. На свадьбе она казалась блестящей и уверенной в себе. Сейчас же перед Алиной сидела измотанная жизнью женщина.
— Спасибо, что согласились встретиться. Даже не знаю, с чего начать..
— Может, начнем с истины? — предложила Алина, поражаясь спокойствию собственного голоса. — В отличие от вас с Маратом, я в ней не нуждаюсь.
Виктория вздрогнула, но кивнула.
— Я заслужила это, — она сделала глубокий вдох. — Я солгала на вашем бракосочетании. Тост был провокацией. Хотела, чтобы Марат наконец перестал скрываться. Чтобы официально признал Тимура. Я устала от этой двойной жизни, от того, что должна объяснять сыну, почему его папа приезжает тайно и никогда не остается надолго.
— Почему именно на свадьбе? — Алина крепче сжала чашку. — Вы могли бы поговорить с ним в любой другой момент.
— Потому что времени почти не осталось. — Голос Виктории задрожал. — Тимуру требуется повторное хирургическое вмешательство. Сложное. За границей. И… страховка покроет расходы, только если Марат официально признает отцовство.
Алина молча слушала рассказ Виктории о том, как отторжение донорской почки началось внезапно, как врачи говорили о необходимости специализированной клиники, о стоимости лечения, которая превышала все их возможности.
— Я не хотела портить вам праздник, — тихо закончила Виктория. — Думала, что после тоста Марат найдёт способ поговорить с вами, объяснить. А он просто сбежал. От всех нас.
— Что вы имеете в виду?
— Он уехал. Сразу после вашего разговора. Сказал, что ему нужно время подумать. Мы не видели его больше месяца.
Алина откинулась на спинку стула. Все это время она представляла, как Марат наконец-то живёт полноценной жизнью со своим сыном, а оказывается…
— Я не знаю, где он, — продолжила Виктория. — Родители говорят, что тоже не в курсе. А время идёт. Тимуру становится хуже.
— Чего вы ждёте от меня? — прямо спросила Алина.
— Помогите найти его. Вы знаете его лучше всех.
Алина вышла из кофейни. На улице моросил мелкий дождик. Она долго стояла под козырьком, не решаясь выйти под открытое небо. Внутри бушевала буря противоречивых чувств. Ярость на Марата, который сбежал от ответственности. Сострадание к ребёнку, которому необходима помощь. Недоверие к Виктории — кто знает, не очередная ли это манипуляция?
Но что, если это правда? Что, если где-то действительно угасает малыш, которому она могла бы помочь?
Алина вернулась домой промокшая до нитки. Открыла ноутбук и начала методично проверять все возможные места, где мог скрываться Марат. Загородный дом его дяди на Ладоге. База отдыха в Карелии, куда они ездили два года назад. Квартира старого университетского приятеля в Москве.
Зацепка нашлась на третий день. Случайная публикация в социальной сети — фотография закатного водоёма с подписью «Умиротворение в Карелии». И отметка маленького городка на границе с Финляндией. На фото мелькнула знакомая куртка. Ещё через день Алина уже ехала в поезде, глядя на мелькающие за окном карельские леса. Вагон покачивало. Проводница разносила чай. В проходе шумно играли дети. А в голове крутился один и тот же вопрос: правильно ли она поступает? Не лучше ли оставить всё как есть, забыть, начать новую жизнь?
Городок оказался миниатюрным. Одна центральная улица, несколько магазинов, пара кафе. Гостиница, больше похожая на деревенский дом, всего на пять номеров. Пожилая администратор с любопытством разглядывала городскую гостью.
— Ищу друга, — объяснила Алина. — Высокий, тёмные волосы, приехал около месяца назад. Возможно, арендует домик на озере.
— А, этот, — женщина понимающе кивнула. — Писатель. Он снял дом старика Кузьмича на дальнем берегу. Только туда сейчас не добраться — распутица, дороги размыло. Разве что на лодке.
Местный рыбак за небольшую плату согласился отвезти Алину. Старая моторная лодка медленно скользила по серой глади озера. Накрапывал дождь. Алина отказалась от брезента, подставляя лицо каплям. Нужно было собраться с мыслями, решить, что сказать.
На берегу показался дом — невысокий, деревянный, с потемневшими от времени стенами и поросшей мхом крышей. Из трубы вился дымок. Рыбак причалил к небольшому дощатому пирсу.
— Вернусь через три часа, — сказал он. — Раньше нет смысла — к вечеру дождь усилится.
Алина кивнула и, глубоко вздохнув, зашагала к дому. Мокрая трава хлестала по ногам, с деревьев падали холодные капли. На стук никто не ответил. Дверь оказалась незапертой.
В доме пахло дымом, сушёной рыбой и кофе. В маленькой комнате, служившей одновременно кухней и гостиной, горел камин. На столе лежали исписанные листы. Стояла чашка с недопитым кофе. Но хозяина нигде не было видно.
Алина осторожно прошла дальше. В соседней комнате она увидела кровать, заваленную книгами и бумагами. Неприкасаемый ноутбук Марата пылился на подоконнике. Входная дверь хлопнула от порыва ветра. Заставила Алину вздрогнуть.
— Что ты здесь делаешь? Она обернулась. На пороге стоял Марат. Осунувшийся, с отросшей щетиной, в толстом свитере. Он выглядел одновременно удивлённым и странно безразличным. Словно её появление было событием из другой жизни.
— Ищу тебя, — просто ответила Алина.
— Зачем? — Он прошёл мимо неё к камину и подбросил полено. — Между нами всё кончено.
— Не из-за тебя. — Алина сделала глубокий вдох. — Из-за Тимура. Ему требуется операция. Срочно.
Марат замер, потом медленно обернулся.
— Виктория нашла тебя? — В его голосе не было удивления, только усталость.
— Она пришла ко мне. Сказала, что Тимуру стало хуже. Что ты исчез.
— И ты, конечно, бросилась на помощь. — Он горько усмехнулся.
— Всегда готова спасать других, даже тех, кто тебя предал.
— Ребёнок не виноват в поступках взрослых.
Марат тяжело опустился на стул, провёл рукой по лицу.
— Я знаю о ухудшении. — тихо сказал он. — Виктория звонила моим родителям. Они сообщили мне. — Он кивнул на стопку бумаг. — Я пишу книгу. Надеюсь, получу аванс. Это немного, но хоть что-то.
— Книгу? — Алина недоверчиво посмотрела на исписанные листы. — Ты никогда не говорил, что хочешь писать. — А я многого и не говорил, — Марат снова усмехнулся. — Я давно об этом думал. Теперь у меня появилось время и… потребность.
— Ради этого ты бросил умирающего сына? Чтобы реализовать свои творческие амбиции?
— Я никого не бросал! — Марат вскочил. Впервые в его глазах вспыхнула жизнь. — Я пытаюсь найти деньги на его лечение! Родители уже продали дачу, этого недостаточно. Моей зарплаты юриста не хватит. А здесь я могу писать день и ночь, не отвлекаясь. — И каков сюжет? — Алина кивнула на рукопись. — Стоит ли он жизни твоего сына?
Марат побледнел. Он развернулся к оконному проему, за которым дождь превратился в потоп. Молчание затягивалось.
— У него отторжение почки, — наконец произнес Марат так тихо, что Алина едва расслышала. — Врачи сообщили, что шансы на успешную пересадку уменьшаются с каждым днём. Ему необходима специализированная клиника в Германии. Стоимость… — Он махнул рукой. — Неважно. Это неподъемная сумма. — Я беседовала с медиками, — сказала Алина. — Всё не так безысходно. Но нужно твоё официальное признание отцовства. Для страховой компании. Это покроет большую часть расходов.
Марат медленно повернулся к ней. В его взгляде читалось недоумение.
— Ты беседовала с медиками? Когда?
— Вчера. Виктория предоставила мне контакты. Я желала удостовериться, что всё правда. — Алина сделала паузу. — У них имеется программа для таких ситуаций. Государственная квота. Но требуются официальные бумаги. Свидетельство об отцовстве, совместное заявление родителей.
— И ты… — Марат замолчал, не находя слов.
— Желаю, чтобы ты возвратился. Сделал то, что должен, — твёрдо произнесла Алина. — Мне безразлично, что будет с нами. Но ребёнок не должен страдать из-за твоей трусости.
За окном гремел гром, ветви деревьев хлестали по стеклу. Огонь в камине почти угас, только тлели угли, отбрасывая багровые отблески на стены. — Я не могу возвратиться, — наконец глухо произнёс Марат. — Не сейчас.
— Почему? — Алина шагнула к нему. — Чего ты опасаешься?
— Себя! — Он резко обернулся. — Того, кто я есть. Той лжи, в которой существовал все эти годы. Того, как легко отказался от собственного сына, а потом и от тебя. — Он опустил голову. — Я трус, Алина. Ты права. Я всегда выбирал самый простой путь. И теперь… мне страшно встретиться с последствиями своих решений. Алина молча смотрела на сломленного мужчину, стоявшего перед ней. Где был тот самоуверенный юрист, с которым она собиралась прожить всю жизнь? Тот, кто всегда знал, как поступить. Кто умел найти выход из любой ситуации? Сейчас перед ней стоял потерянный, напуганный человек. Неспособный справиться даже со своими демонами, не то что с реальными проблемами.
— Знаешь, — медленно произнесла она, — я прибыла сюда, чтобы сказать, как сильно я презираю тебя за ложь. За то, что ты не доверился мне. За то, что решил за нас обоих. — Она сделала паузу.
— Но теперь я вижу, что ты просто слаб. И мне жаль тебя. Правда жаль.
Марат поднял на неё измученные глаза.
— Что я должен делать? — спросил он тихо, почти по-детски.
— Возвратиться. Признаться сыну. Помочь ему. — Алина пожала плечами. — А потом решать, как жить дальше. Это не так сложно.
— А ты? — Он смотрел на неё с надеждой, и от этого Алине становилось ещё больнее.
— Я доставила документы. Виктория подала заявление на установление отцовства. Тебе нужно только подписать. — Она достала из сумки папку и положила её на стол. — Это моя последняя помощь тебе. Дальше справляйся сам. Рыбак вернулся через три часа, как и обещал. К тому времени дождь немного утих. Алина ожидала на пирсе, кутаясь в куртку. Марат стоял рядом. Держа в руках небольшую спортивную сумку — всё, что он решил взять с собой из добровольного изгнания.
— Ты возвратишься? — спросил он, когда они уже садились в лодку. — Ко мне, я имею в виду. Когда всё это завершится. Алина покачала головой.
— Нет, Марат. Я не возвращусь. Но буду рада узнать, что с Тимуром всё в порядке.
Она посмотрела на свинцовые воды озера.
— И я надеюсь, что ты наконец-то станешь тем, кем должен быть, — отцом своему сыну.
Прошло полгода. Тёплый весенний день. Алина сидела в кафе на набережной. Её проект торгового центра вошёл в шорт-лист престижной архитектурной премии. И коллеги настояли на праздновании. Шампанское, тосты, планы на будущее… Телефон завибрировал. Неизвестный номер.
— Алло?
— Здравствуйте, Алина Сергеевна! — детский голос звучал неуверенно.
— Это Тимур. Я хотел сказать вам спасибо. Папа сказал, что если бы не вы, он бы не успел вернуться и помочь мне.
Алина замерла. Где-то на заднем плане она слышала голос Марата: «Спроси, как у неё дела».
— У меня всё хорошо! — ответила она, улыбаясь.
— А ты как себя чувствуешь?
— Гораздо лучше! — В голосе мальчика прозвучала гордость.
— Врачи говорят, что я восстанавливаюсь быстрее всех. И знаете что? Папа теперь живёт с нами. Он пишет книгу! Про мальчика, который попал в волшебную страну и нашёл там лекарство от всех болезней.
— Звучит замечательно, — искренне сказала Алина.
— Обязательно прочту, когда она выйдет.
После разговора она сидела, глядя на солнечные блики на реке. Компания коллег продолжала праздновать. На душе было странное спокойствие. То, которое приходит, когда знаешь, что поступил правильно. Пусть даже ценой собственного счастья.
Иногда самые важные решения в жизни принимаются не за праздничным столом среди тостов и поздравлений, а в тишине собственного сердца. И пусть этот выбор стоил ей семейного счастья. Того, о котором мечтала, Алина ни о чём не жалела. Потому что где-то в другом городе жил маленький мальчик, которого она никогда не видела. Но спасла. И это стоило всех несбывшихся надежд.
