«Сердце Вадuка Спuрuдонова не выдержало вранья». Нелuцепрuяmная правда Тамары Семuной.
Т. Семина.
Тамара Семина стала мировой знаменитостью в 22 года, когда сыграла Катюшу Маслову в экранизации «Воскресения» Льва Толстого. Сыграла распутную женщину из публичного дома так достоверно и пронзительно, что лучшие режиссеры наперебой стали предлагать ей роли красавиц-блудниц. Но актриса всем ответила: «Нет, хватит!» И больше ничего подобного не сыграла.
Восхищенному ее Катюшей Масловой Федерико Феллини с ходу дала оценку: «Вот очередной новый знакомый – «гениальный режиссер». Не более того». Итальянской кинодиве, «Чаплину в юбке», Джульетте Мазине в ответ на ее бурные комплименты и сожаление, что даже она так блестяще с этой ролью не справилась бы, четверокурсница ВГИКа простодушно-искренне заметила: «А я бы все ваши роли переиграла!»
Причем такая ее реакция – не мания величия и уж тем более не звездная болезнь. Просто таков семинский характер. Тамара Петровна и «Семина»-то по большому счету – из-за характера. На самом деле она Бохонова – по рождению, Прокофьева – по паспорту. А вот в знак благодарности перед отчимом, Петром Васильевичем Семиным, который в любви и ласке ее вырастил, всю жизнь поддерживал, – «Семина» – и точка! Характер прямой, бескомпромиссный.
Кстати, увидев некоторые ее ТВ-комментарии в последние годы, некоторые думают, что «Семину несет». Дескать, возраст – выжила из ума». Мы знакомы более 20 лет, она всегда была такая – скажет, как припечатает. Если есть за что, никому мало не покажется.
В день 85-летия Тамары Семиной (25 октября) предлагаю фрагменты наших разговоров 1998-2014 годов.
ФЕНОМЕН СОВЕТСКОГО КИНО
— Тамара Петровна, после фильма «Воскресение» вас настигла сначала всесоюзная, а затем и мировая слава. Что в вашей жизни изменилось ?
— Ничего. Просто радовалась, что здорово сыграла, и всем так понравилось. Еще помню, придумала игру, которая доставляла мне неописуемое удовольствие. Бывало, иду, а люди оборачиваются. «Как же вы похожи на актрису, сыгравшую Катюшу Маслову». «А как фильм называется?» – «наивно» спрашивала я. «Воскресение». «Ой! Обязательно посмотрю».
С Е. Матвеевым в драме «Воскресение», 1960 год
— Правда, что на МКФ в аргентинском Мар-дель-Плато вас носили на руках, забрасывали цветами?
— И не только в Аргентине. И в Италии, и в Бразилии, и в Египте, и в ГДР… В Японии – удостоили титула «Народное достояние страны восходящего солнца». Мы не знали языка, но мы понимали друг друга. Как? Это объяснению не подлежит.
— Что для советской актрисы означало получение престижнейшего Гран-при?
— А ничего. Почетная грамота. В денежном эквиваленте – ноль. Но тут важнее другое. Ни один из наших актеров, уезжая в те годы за границу, никогда даже и не думал о каком-то денежном вознаграждении. Все были безмерно счастливы, что представляют свою страну своими лучшими картинами. А фильмы шестидесятых были действительно хорошие — добрые, человечные, простые. И нынешние зрители в основном меня помнят по ним. До сих пор при встрече благодарят за мои роли. Вот эта «народная» награда для меня важнее любых Гран-при.
С Александром Демьяненко. Кадр из фильма «Все начинается с дороги», 1959 год
— Интересно, о каких ролях вы мечтали в то время?
— В юности у меня была мечта — сняться во всех 16 республиках СССР по одной картиночке.
— ?!
— Просто так. Потому что я живу на этом кусочке земли и всех люблю. Но так и не получилось… Вместо этого мне предлагали сниматься где угодно — в Италии, Аргентине, даже в Египте. Представляете, с моей «мордой»-то… Только немцам пришлось отказать дважды, потому что как раз в это время Михаил Швейцер начал снимать в Керчи «Время, вперед!» по Катаеву. Киностудия «Дефа» готова была присылать за мной самолет в Керчь. Но я настолько безумно была благодарна Михаилу Абрамовичу за то, что он так по-крупному «родил» меня в «Воскресении», что отказалась. Кстати, Николай Афанасьевич Крючков, узнав об этом, отругал: «Доча, дура! Поехала бы, заработала денег, люстру бы себе купила!»
А когда приглашали на съемки в капстраны, я даже рта не успевала открыть — всегда рядом со мной вдруг вырастал человечек в штатском и говорил: «Она сниматься не может, так как страшно занята на Родине». То же самое происходило со всеми актрисами, выезжавшими со своими картинами за рубеж. Предложений было очень много, но нас никогда никто не спрашивал.
«ПО ЧАСТИ РОМАНОВ НА СЪЕМКАХ Я НЕ ПРОФЕССИОНАЛКА»
— Тамара Петровна, вам повезло — у вас были потрясающие партнеры.
— Почти все! Художники от Бога. Масальский, Баталов, Жженов, Джигарханян, Соломин, Павлов, Юрский, Леонов, Ливанов, Филиппов… Жора Юматов — талантище, красавец, трудяга, Саша Демьяненко — просто ангел, прелесть, Валька Зубков в «Дне счастья». Можно долго перечислять. Из женщин — Георгиевская… Лизочка Никищихина, Лизунчик — вечная ей память.
Я знала только двух артистов, на которых взглянешь, и можно упасть от смеха — это Евгений Леонов и Сергей Филиппов. Люди чрезвычайно одаренные и добрые. И им хотелось, чтобы и на съемочной площадке всем было весело и хорошо. С Евгением Павловичем мы работали в фильме «Крепостная актриса»… А на съемках мелодрамы «Еще люблю, еще надеюсь» какой был ансамбль! Евстигнеев, Борис Новиков, Невинный… Славка Невинный играл моего мужа, а Евстигнеев — любовника. Серьезный фильм, поздняя любовь. А мы все время от смеха «стояли на ушах». Вся съемочная группа просто валяется, операторы не могут работать — держатся за животы. Бедолага режиссер Лырчиков умолял: «Ну, давайте снимем хоть что-нибудь». И снимали. В кадр входили и тут же рыдали…
Самое смешное было то, что Новиков играл пьяницу, а Евстигнеев человека совершенно непьющего. Хотя в жизни все было наоборот. Новиков был жуткий трезвенник, а Евстигнеев, не пропустив рюмашку-другую, на съемочную площадку не выходил.
Тамара Семина и Владимир Прокофьев.
– Говорят, супруг Владимир Прокофьев вас очень сильно ревновал к вашей славе. Вероятно, по отношению к вашим партнерам ревность утраивалась?
– Это поначалу Володя меня к успеху ревновал, потом мы вместе это успешно пережили. А к партнерам? (С иронией.) Да, признаюсь: у меня был тысяча и один бурный роман. Может, и больше, — не считала. (Смеется.) Там такие шекспировские страсти кипели, не передать… Более того, открою вам страшную тайну (читает):
Я целовалась с Михалковым,
Любовь к Никите не тая,
Спала с красавцем Куравлевым,
Бернесу изменяла я,
На пляже с Дуровым лежала,
Пила с Матвеевым вино,
А от Никулина рожала…
Как жаль, что это все — в кино.
– А если серьезно? Неужели никогда не «теряли голову» на съемочной площадке?
– А вот по этой части я — не «профессионалка»! Все было наоборот – в меня влюблялись. Во время съемок в «Двух Федорах» Вася Шукшин даже замуж звал… Многие, кто вроде как в шутку, кто очень даже всерьез, «подбивали клинья». Потом понимали, что бесполезно. Говорили: «Закрутить с Томкой? Дохлый номер. Она же – пацанка, с ней лучше дружить!»
«Два Федора», 1958 год
Все видели, какая у нас любовь с Володей Прокофьевым, моим однокурсником по ВГИКу. И Володя прекрасно знал, что мне никто, кроме него, не нужен. Хотя поначалу я его терпеть не могла!
– Почему?
— На уроках по танцам нас часто ставили в пару с Володей. И я сильно злилась на него, потому что он все время не попадал в такт, а замечания от педагогов получала я. Требовала: «Дайте мне другого партнера!» А потом мы всем курсом поехали в Казахстан, на целину. Я приехала позже, как-то пошла гулять по казахской степи и на каком-то обрыве увидела Прокофьева, который стоял в развевающемся плаще. Божественная фигура атлета, весь из себя хорош. Мы встретились взглядами… Вот с этого все и началось. Романтика – степь, закаты…
Мы поженились еще на втором курсе. Были настоящими друзьями, доверяли друг другу — были как единое целое. Бывало даже ночами сидели и разбирали, как мне играть любовные сцены, которых у меня всегда было много.
— Насколько я знаю, Владимир Прокофьев был потрясающий мастер дубляжа (его так и называли «король дубляжа»!), а в кино почти не снимался.
— Не хотел. Зато какой у него был тембр! Володя 30 лет дублировал фильмы на киностудии имени Горького — практически все мировые «звезды» когда-то говорили его голосом. Когда с ним случилась беда — инсульт – врачи мне честно сказали: месяца не протянет. Но я ему продлила жизнь на 15 лет. Володя два года не дожил до нашей «золотой» свадьбы.
С В. Ливановым в фильме «Коллеги», 1962 год
НЕПРАВИЛЬНАЯ АРТИСТКА
— Вы часто совершаете авантюрные, опрометчивые поступки?
— Как-то не задумывалась. Это потом говорят: ты что ненормальная? Отказалась от трехкомнатной квартиры, взяла двухкомнатную. Посчитала, что трехкомнатная кому-то важней, чем нам вдвоем с Володей. Отказывалась от таких ролей, что у моих коллег волосы дыбом вставали: актрисы мечтают о них всю жизнь, а Семина — ни в какую. Помогала людям, вытаскивала на экраны, просила режиссеров: «Пусть вместо меня сыграет эта артистка! Ей так плохо, ее никто не снимает». На роль в картине «Гулящая» вместо себя порекомендовала Люсю Гурченко. И она с удовольствием снялась!
Многих я просто «породила». Например, Людмилу Чурсину. Я отказалась от «Донской повести», «Журавушки», «Угрюм-реки». А потом на «Мосфильме» мне передали ее слова: «Семина, опять, конечно, отказалась. Значит, сниматься буду я!» Ни одна потом не сказала «спасибо». Так что я во всех смыслах неправильная артистка: делаю подарки, которые артистке не надо делать.
— При вашем характере у вас, наверное, всегда было немало врагов?
— Наверное, и это очень хорошо. Могу послать запросто. Правда, делаю это интеллигентно, мягко. Однажды пришлось отправить куда подальше целую приемную комиссию райкома партии.
Как известно, в те годы, чтобы поехать за границу, вы должны были пройти собеседование, достойны ли вы представлять нашу страну на вражеском загнивающем западе. Вопросы — караул! «Какие там полезные ископаемые?» «Какие реки протекают?» «Кто там лидер коммунистической партии?» Бред полный! Ощущение, что перед тобой группа сумасшедших. И от этих ненормальных зависит, выпустят тебя или нет. Ну и однажды не выдержала — сорвалась. (Смеется.)
— Выпустили?
— Тогда, как ни странно, да. Невыездной я стала чуть позже, когда отказалась переспать с кэгэбешником, который во Франции был к нам приставлен, а тот «настучал» наверх: «Семина нарушила кодекс строителя коммунизма – публично восхищалась достижениями загнивающего Запада». А этого не могло быть по одной причине: как там себя вести, меня инструктировала лично Изольда Извицкая.
— ?!
— Мы в Париже спускались по трапу самолета и первое, что она произнесла, вдохнув парижский воздух: «Паразиты, как же они прогнили!» Мы бродили по улицам, глазели на витрины, и она, красавица, не меняя своей очаровательной улыбки, говорила: «Разве это легкая промышленность?» Все эти слова предназначались для меня, чтобы я со своим прямолинейным характером — не дай Бог — не прокололась и не показала своего восторга.
А на самом деле мы сходили с ума от всего, что видели, начиная с обыкновенной косынки, не могли оторвать глаз от известной на весь мир парфюмерии, которая нам и не снилась. Я уж не говорю о нашем многострадальном женском белье! Когда на очередной кинофестиваль в Москву приехал Жерар Филипп и ему показали наше женское белье в каком-то магазине, он с изумлением произнес: «Боже мой, неужели с таким бельем возможна такая рождаемость?!»
Тамара Сёмина на Всесоюзном кинофестивале в Киеве. Сентябрь, 1966 года
Т. Семина.
В водевиле «Крепостная актриса», 1963 год
«В ПЕСОК УШЛО ХОРОШЕЕ ВРЕМЯ»
— Тамара Петровна, как считаете, вам удалось реализоваться полностью?
— Василий Борисович Ливанов, с которым мы знакомы еще с юности, вместе снимались в «Коллегах», которого я безумно ценю и люблю как партнера, всегда говорил: «Ты совершенно нераскрытая актриса». Я и сама знаю, что и доли того, что умею, не сыграла. И даже знаю почему.
— Почему?
— Кое-кому не угодила. Кое-кому очень нежно и мягко, но отказала.
— Предложение было, разумеется…
— Банальным — переспать! Противно. Знаете, сколько я, особенно в юности, слышала фраз типа: «У тебя все будет!» Отказывалась от подарков, посылала министров… Они очень удивлялись, ведь не секрет, что огромное количество моих коллег решают свои кино проблемы только таким образом. Но просто у меня другая профессия! На мой отказ мне обычно говорили: «Не боишься, что больше не будешь играть ни в кино, ни в театре? Просто тихо исчезнешь, и тебя забудут».
Я рассуждала так: я маленький человек, кому надо из-за меня затевать возню масштаба Госкино и Союза театральных деятелей. Оказалось, надо. После 1981-го года я стала ощущать, что действительно мстят. Приглашают на главную роль в Киев, неделями уговаривают: «Только приезжай, будешь жить как королева». Соглашаюсь. И вдруг они исчезают, а через месяц узнаю, что вместо меня уже играет другая актриса. И все повторяется — раз, два, три, четыре… И я понимаю, что все это неспроста. Позже я узнала, что существует негласный «черный список» и довольно большой. Я же не одна такая — «отказница».
Т. Семина в фильме «Воскресение», 1960 год
Самое обидное во всей этой истории, что слишком быстро бегут годы. Как говорил мой муж: «Лег, встал — с Новым годом!» И полна сил и, как говорится, юношеского задора, готова работать 24 часа в сутки. Но-но-но… В песок ушло хорошее время! Однажды от безысходности и бессилия что-либо изменить я сдуру даже напилась с горя. Первый и последний раз в жизни. Не выдержала!
-?!
– 1978 год. После премьеры военной драмы «Матерь человеческая» (на съемках которой сама не знаю, как выжила, настолько они были сложными и физически, и морально) автор сценария, писатель Виталий Закруткин сказал: «Тамара, светит тебе Ленинская премия, как минимум. Готовься!» Все восторгались, осыпали комплиментами, говорили, что я совершила гражданский и профессиональный подвиг. Но – мимо! За «Вечный зов» обещали Государственную премию. Опять – мимо! Вскоре звонок из Госкино: вас и Ролана Быкова будем выдвигать на звание «Народный артист СССР». Быкову дают, меня – опять прокатили. Как будто специально дразнят, издеваются…
Так стало обидно – за себя, за роли свои. Мой партнер по «Вечному зову» Вадик Спиридонов говорит: «Томка, а ты пошли их куда подальше. Они все вместе взятые мизинца твоего не стоят!» Я так и сделала: позвонила и высказала все, что наболело. Не стесняясь в выражениях! Выпила за вечер целую бутылку водки. Мама дорогая! Наутро мне было так плохо… И кому я что-то доказала? Только самой себе хуже сделала. С того дня капли спиртного в рот не беру.
С А. Мартыновым в сериале «Вечный зов»
В фильме «Трактир на Пятницкой», 1978 год
«БУРКОВ ОТ ИСПУГА ПИТЬ И КУРИТЬ ПЕРЕСТАЛ»
— В советские времена алкоголь разрушил карьеру и унес немало жизней прославленных актеров…
— Да, тогда у нас очень многие так искали спасения, и многие, к сожалению, уже не могли остановиться. Изольда Извицкая, Юрка Богатырев, Васька Шукшин, Марис Лиепа… А вот Жорка Бурков, которого по его ролям считали беспросветным пропойцей, наоборот. Когда Вася Шукшин умер, Бурков так перепугался – и пить и курить перестал. В последней картине, где мы с ним снимались, все говорил: «Том, ну что ты все куришь! Ты такая красивая, какого хрена тебе это надо, брось. Я два года уже не курю». «Вот, – отшучивалась, – здоровеньким и помрешь!» Пошутили. А он вскоре и умер. Что-то доставал с антресоли и упал, сломал крестец. Как мне потом хирург объяснил: Жоркин случай редчайший – один на несколько тысяч таких переломов. Нелепейшая смерть…
— Как вы думаете, почему у нас так повелось: множество любимых народом актеров умирают в нищете или живут забытые всеми?
— А у нас как талант, так обязательно драматическо-трагедийная судьба! Все коллеги поют дифирамбы, но – заметьте – с каким удовольствием их хоронят. И только у крышки гроба можно услышать: «Ой, кто же от нас ушел! Кого мы потеряли! Какой талант, какая глыба… Он (она) могли бы еще та-акое сыграть!» Какого хрена не давали при жизни?!
Кто мешал играть и быть звездой мирового масштаба Майе Булгаковой? Кто? Никогда не забуду, как в октябре 1994-го я пришла на панихиду в белом зале Дома кино, потихонечку к Майке подошла и говорю: «Май, приготовься! Сейчас будет самый лучший твой творческий вечер. Умоляю, не рассмейся!» Лариса Шепитько ее вознесла, единственный режиссер, который дал ей главную роль в фильме «Крылья». И как она там сыграла! А как она пела?! Какая там к черту Эдит Пиаф… Если бы Майе дали запеть с экрана, Пиаф на родине называли бы «французской Майей Булгаковой». Такого драматизма, такого трагизма актриса — глыбина. А что она играла у нас? Вечно плачущая, скулящая тетка или юродивая… И так из картины в картину. Она говорила: «Да хрен с ними! А жить-то как-то надо…» Да, и она посылала всех будь здоров, но все знали Майю как удивительную актрису!
А Андровская! А Окуневская! А великолепная Фаина Раневская разве состоялась в кино?! Да, характер не сахар! Чуть что, всем доставалось по полной… Всю жизнь искала своего режиссера. Ее спрашивали: «Нашли?» «Нашла, детка, нашла». «Ну и кто же это?» «Пушкин!»
С В. Спиридоновым в сериале «Вечный зов»
Или Вадик Спиридонов, которого я без ума любила в «Вечном зове». В жизни мы дружили семьями. Трагедия Вадима в том, что ему много обещали и часто обманывали. А умер-то он отчего? Он не выдержал ожидания. Пробовался на главную роль в белорусском фильме «Все впереди». Режиссер пробы привез к нему домой, чтобы его жена Валя и мама Зинаида Афанасьевна посмотрели. Валька мне тогда сказала: «Томочка, я знала, что Вадька потрясающий артист, но, чтобы до такой степени… Это будет открытием в кинематографе, такой будет взрыв невероятный!» Вадим ждал, когда его утвердят на роль, с августа по декабрь. Нервы на пределе… Тишина! И он в конце концов сказал: «Да пошли вы все!» Когда через три дня пришла телеграмма с вызовом на съемки, Вадим пробежал ее глазами и — сердце не выдержало.
— Говорили, у Вадима Спиридонова были проблемы с алкоголем.
— Почему никто не говорит, что Стайгер — алкоголик, Элизабет Тейлор — пьяница и наркоманка. Говорят только о наших. А сравните уровень жизни, гонорары. Все голливудские звезды у нас не то, что спились, сразу бы загнулись от такой жизни…
А Шаляпин не пил? Меня раздражают эти разговоры: пил — не пил… Вот я не пью, а обо мне говорят, что не просыхаю. Что мне делать с этим? В семьдесят четвертом на гастролях в Якутске после каждого спектакля до пяти утра все сидели и «жарили» спирт. Меня спрашивали: «Тамара Петровна, как же вы можете сидеть в этой компании и не пить ничего?» «Мне и так здорово! — отвечала. — Я так люблю компании…» А наутро говорили, что Семина была пьянее всех. А почему? Потому что я была самая веселая — дурака валяла, всех разыгрывала.
С Алексеем Баталовым и Валентином Зубковым в мелодраме «День счастья». 1963 год
СЧАСТЬЕ ПО-СЕМИНСКИ
— Про какой период своей киношной жизни вы могли бы сказать: «он самый счастливый»?
— Пожалуй, настоящее счастье я испытывала, когда снималась у Иосифа Хейфица в фильме, который так и назывался — «День счастья». Такая мощная актерская команда там собралась – Николай Афанасьевич Крючков, Валя Зубков, Алексей Баталов… Там «день счастья» все мы переживали ежедневно. Расставались и плакали. Клянусь! А разве не счастье – музыкальный фильм «Крепостная актриса», в котором поначалу я и сниматься-то не хотела. Разве можно такое забыть: лютая зима, на градуснике минус 30, а я прыгаю с несущейся кареты, бегу по колено в снегу… А любимые партнеры? Красивая музыка, прекрасный Павловский парк под Ленинградом…
В водевиле «Крепостная актриса», 1963 год
А картина Лени Головни «Матерь человеческая» по повести Виталия Закруткина? 1974-й год. Очень дорогая для меня картина! Она начинается с того, что на глазах моей беременной героини фашисты повесили ее мужа и маленького сына. И почти все 94 минуты экранного времени показываются ее мытарства…
Снимали в станице Вешенской с сентября по февраль. Это надо было видеть! Зима, ударили морозы, вся съемочная группа ежится и кашляет в куртках на натуральном меху, тулупах и валенках, а я в кадре и на мне из одежды – одно рваное ситцевое платьишко. Ко мне была приставлена медсестра, она меня растирала спиртом, вытаскивала «бревна» из моего тела… Сначала художник мне рисовал «раны», через неделю были уже свои, натуральные — ногти изодраны, ноги, руки — кровавое месиво… Я же бегала босиком по снегу, ползала в грязи, купалась в студеном Дону… «Красота» у меня была такая — без слез не взглянешь! Самое смешное, что даже ни разу не простудилась. Вся съемочная группа чем только не болела – и ангиной, и грипповали, а «Пятровна», как меня звали там, в Вешенской, па-ашла в кадр.
В военной драме «Матерь человеческая», 1975 год
— Говорят, местные станичники даже грозились режиссера убить…
— (Смеется.) Да, так и говорили: «За яйца подвесим на столбе, будет знать, как Пятровну обижать». Оберегали меня — со всех станиц везли мед, всякие снадобья лечебные народные. Как все это вынесла, не знаю – чудо, не иначе! После выхода фильма на экраны однажды ко мне подошла какая-то женщина и с удивлением спросила: «Вы живы? Я думала, актриса с ума сошла, ведь в таких условиях невозможно выжить!» Счастье… А разве не счастье — сериал «Вечный зов» по одноименному роману писателя Анатолия Иванова и моя роль Анфисы?
— Сейчас с коллегами по цеху общаетесь?
— К сожалению, редко. В основном на российских кинофестивалях, куда меня приглашают и я с удовольствием езжу. На «Амурскую осень» или «Киношок». А так – нет времени. Меня и дома-то трудно застать. То съемки, то озвучка. Правда! Порой минуты лишней нет.
Т. Семина в Доме кино, 2000-е годы
— Кстати, недавно посмотрел вашу фильмографию и с удивлением обнаружил, что только за последние несколько лет вы снялись в 10 (!) фильмах. Ощущение, что режиссеры «замаливают» перед вами долги предшественников.
— Предложений действительно в последнее время столько, что еще выбираю. Рада, что в картине «Охотники за бриллиантами» сыграла незабываемую актрису Зою Федорову, которую хорошо знала. Когда-то она меня называла «дочкой»! Недавно от съемок в сериале на 60 серий отказалась. Могу себе позволить!
— И последний вопрос. Когда-то вы говорили, что мечтаете сыграть Медею… Сейчас какие роли ждете?
— Боже мой! Мечта у меня как была, так и остается. И это нормально. Главное, что всегда в форме и готова к работе. Потому что я все время в тренаже.
